Стерва

Я люблю твои глаза и то, что вижу в них, И нравится часами касаться губами Под волшебными парами дыма и вина, Ты лучшее, что было в жизни у меня. Но я до сих пор не научился жить сегодняшним днём, Хоть знаю точно — у нас всё очень прочно, Но я копаюсь в почте, скрывая твои сны, И снова всё по кругу, так до следующей весны. Вини меня, вини вино, вини кого угодно, Нам было всё равно, хоть и немного неудобно. Сейчас не модно романтиком быть, Но я готов с тобой всю жизнь прожить, хоть ты Беспощадная сука, стерва, Беспрестанно мне треплет нервы, Я убью её когда-нибудь, наверно, Я убью её, люблю её, убью её. Ино, ну сколько можно?! Ты ведь сама только вчера сказала, что больше не собираешься ссорится со мной по пустякам. То есть, ты считаешь, что то, что вчера я сидел в библиотеке рядом с однокурсницей, помогая ей с алгеброй, это намёк на симпатию к ней?! Не неси бред. Ну что же мне сделать, чтобы ты замолчала?! Я хватаю тебя за руку, резко дёргаю к себе и, положив одну руку тебе на талию, а другую на затылок, впиваюсь в твои губы. Поначалу ты пытаешься вырваться. Ага, так у тебе это и получится! Потом ты бросаешь эти тщетные попытки освободится из моих объятий. Что сделать, впрочем, тебе никогда не удавалось. Я смягчаю поцелуй, ловко проникаю в твой рот языком и касаюсь им твоего. Ты легонько вздрагиваешь от удовольствия. В мыслях я улыбаюсь. Как бы ты не пыталась казаться взрослой, я всегда сумею уловить в тебе ребёнка. Капризного, плачущего по пустякам , но в то же время нежного и милого ребёнка. Я прерываю поцелуй и смотрю тебе в глаза. В два бездонных синих океана, в которых утонуть проще простого. В два МОИХ океана. — Ну что, теперь будешь доказывать, что я к тебе охладел или что-то в этом духе? — Нет. Теперь не вижу в этом смысла. Уже десять минут я смотрю на тебя. Ты, посапывая, лежишь головой на моей руке, твоя грудь мерно вздымается, а волосы волнами лежат на шее, боку, и на моей левой руке, которая обнимает тебя за талию. И вдруг ты начинаешь ёрзать на кровати, открываешь глаза и смотришь на меня. — Доброе утро. — Доброе, доброе, котёнок. На твоём лице появляется нежная улыбка. Ты любишь, когда я так тебя называю. Котёнком. Для меня ты и есть котёнок. С милыми глазками, мягкими лапками, мило потягивающийся после сна. И очень острыми зубками и коготками. Как царапнет — мало не покажется. Твоя мама ненавидит моё имя, Но зато с твоим папой я могу выпить краппа, И, пожав ему лапу, отпросить тебя на день, Увлекая твои мысли в парковую тень. Не понимаю, как мне быть с тобою дальше, Я хочу всё, как раньше, избежать этой фальши, То ли ангел ты падший, то ли бес во плоти, Но получил любовь — плати. Вини меня, вини вино, вини кого угодно, Нам было всё равно, хоть и немного неудобно, Сейчас не модно романтиком быть, Но я готов с тобой всю жизнь прожить, хоть ты Беспощадная сука, стерва, Беспрестанно мне треплет нервы, Я убью её когда-нибудь, наверно, Я убью её, люблю её, убью её. Какого чёрта?! Какого чёрта ты творишь, Ино?! Я стою метрах в семи от тебя и смотрю на то, как ты мило болтаешь со своим однокурсником и строишь ему глазки. У меня невольно сжимаются кулаки. Стоп. Я замечаю, как ты поглядываешь в мою сторону. То есть, ты меня видишь? Мстишь, значит, за тот случай в библиотеке? Да, Ино, ты та ещё стерва. Ты мой волшебный мир, мой Альтаир, моя звезда, Дни и года, готов отдать тебе всего себя сполна я, Невыносимая моя... Беспощадная сука, стерва, Беспрестанно мне треплет нервы, Я убью её когда-нибудь, наверно, Я убью её, люблю её, убью её. Я рисую твой портрет. Только твоих портретов у меня больше десяти. Мне нравится не смотреть на свои роботы, а процесс их создания. На процесс создания ТВОИХ портретов. Ты сидишь на кровати, загадочно улыбаясь, словно богиня. Моя богиня. Мой ребёнок. Мой котёнок. Моя стерва.