тысяча и одна снежинка.

Снег крупными хлопьями падал с холодного бледного неба, мягко приземляясь прямо в подставленные вверх ладони, одетые в теплые вязаные варежки. Одно дыхание и узорчатые снежинки исчезают, растворяются, но на их место в ладошку падают новые и так может продолжаться бесконечно долго. Этот легкий воздушный снегопад был самый красивый. Снег был чистый, нежный, укрывал собой всю землю, как белых пух. Вокруг было тихо. На ясном голубом небе светило зимние солнце, сегодня оно было особенно ярким и ослепляло глаза, заставляя их слезиться. Где-то вдали стояли маленькие красивые домики, из труб которых сочился густой дым, к ним вела широкая раскатанная дорога, на которой не было следов, проезжавших мимо машин. Высокие деревья, покрытые рыхлым снегом, стояли на склоне голубых гор, а прозрачный морозный воздух имел оттенок неба. Все было под белоснежным покрывалом величественной красоты зимы, от самой маленькой веточки до самых больших гор. Весь этот зимний пейзаж вызывал счастливую улыбку и некий трепет, заполнявший душу блондина от этого безграничного покоя и величественной красоты природы. После долгих концертов в Китае они наконец-то смогли побыть вместе. Смогли оставить все дела, бросить все и уехать из шумного города в место с сотнями маленьких домиков для отдыхающих зимой в горы. Сехун не понимал, почему вместо теплого моря ему захотелось видеть вокруг себя белоснежную зиму и чувствовать на своих щеках легкий морозец. Снег не переставал падать, такие крупные и мягкие хлопья, словно вата. К счастью, ветра не было, было слишком тихо и мирно, идеальная гармония с природой, с самим с собой. Сехун взглянул в сторону: на белом мягком покрывале сидел Лухан и пальцем вырисовывал на снегу какие-то китайские иероглифы, без всяких эмоций он смотрел на кружащиеся в воздухе снежинки и угрюмо хмурился, когда он одна за другой оседали ему на нос. Сехун не понимал переменчивого настроения Лухана с самого утра. То он был счастлив, улыбался, дурачился с маленьким безобразником Сехуном, лежа на снегу и делая снежных ангелов, то сердился, хмурился и молчал, игнорируя все вокруг себя. Все было хорошо пару минут назад… Блондин украдкой улыбнулся и в руках скатал небольшой комок из снега, который, к сожалению, плохо лепился. Он тут же полетел в Лухана в сопровождении звонкого смеха младшего и надежды на то, что Лухан засмеется вместе с ним. Но когда комочек снега рассыпался, ударившись о его плечо, Лухан лишь смахнул рукой остатки блестящей на солнце ваты, и даже не взглянув на Сехуна, отвернулся, грея свои обнаженные руки горячим дыханием и тихо кашляя них. Сехуну было обидно, что Лухан всячески пренебрегает им. Он мог бы уйти в дом, обидеться в ответ, но не смог этого сделать. Его любимый Лухан никогда не обижался на него, никогда не грустил рядом с ним и не давал повода загрустить самому. -Хён, встань со снега, не хватало, чтобы ты еще сильней простудился,- сказал Сехун и подошел к Лухану, присев рядом с ним, но парень проигнорировал его, отвернув голову в сторону их маленького домика.- Лухан, что случилось?- снова раздался озабоченный вопрос от Сехуна, на который парень явно не желал отвечать. Он положил на его плечо свою руку, но тот невольно дернув им, оглядел лицо блондина, которое не выражало ничего кроме озадаченности. –Да что такое?! Хен, почему ты плачешь? - заволновался Сехун увидев в глазах старшего вдруг выступившие еле заметные слезы, которые он тут же смахнул движением пальцев.- Хен, что случилось? Не пугай меня! Почему ты такой? –стал кричать Сехун и тряси за плечо любимого. - Неужели я в чем-то провинился, что ты больше не хочешь говорить со мной? Я тебе надоел, да? -Сехун…малыш…-нежно протянул Лухан, перехватив руку младшего со своего плеча. Лухан не мог смотреть на слезы Сехуна, которые маленький паршивец специально выдавливал из себя в случае, когда нужно было растрогать Лухана. – Что ты такое говоришь? Конечно, ты мне не надоел. -Тогда что с тобой происходит? Ты раньше никогда не грустил и не давал повода грустить мне. Почему ты сейчас как кирпич? - Сехун сделал ударение на последнее слово с еле выдавленной улыбкой, - такой же безэмоциальный и твердый? Лухан долго смотрел на лицо блондина, внутри переживая ту холодную метель, что посетила его сегодня утром, ледяной мыслью сдавливая виски парня. Жидкие хрусталики стояли в его глазах, замерзая, но на смену им приходили новые. -Сегодня утром, когда я проснулся и лежал на кровати, смотря как ты готовишь мне кофе, я счастливо улыбался, не веря тому, что ты есть у меня. Ты стоял у стойки и нелепо возился с туркой, боясь разбудить меня любым неловким движением. – начал говорить Лухан, потирая застывшие ладони друг о друга. -Я стал зависим от тебя с момента нашего знакомства, а когда мы стали ближе, чем просто друзья я стал больше переживать от мысли, что однажды все может закончиться и растаять, подобно снегу с приходом весны. Я боюсь, что в один момент наши отношения могут дать неисправимую трещину, которая будет жгучей раной бесконечно затягиваться на моем сердце. -Лухан, -нежно протянул Сехун не сдерживая нахлынувших слез, и, обхватив руками блондина, прижал его за бок к своей груди, - почему у тебя вдруг появились такие мысли? Я никогда не оставлю тебя, ты же знаешь, что я не смогу раскрыться полностью ни одному человеку, кроме тебя. Я люблю тебя, – успокаивающе говорил младший, поглаживая светлые волосы Лухана, на которых копился снег.- Посмотри на эти снежинки! Их так много, сотни, тысячи и все они разные и среди них есть только одна, самая-самая красивая, которая понравиться мне своим восхитительными необычными узорами, но в тоже время обладающей простотой и хрупкостью, какой бы сильной она не казалась. Когда Сехун закончил, Лухан долго помалкивал, но после перерыва безмолвия он поднял голову на младшего, обхватив лицо холодными ладонями румяные щечки Сехуна, и прижался своим лбом к его лбу. Они тяжело дышали морозным воздухом, смотрели друг другу в хрустальные влажные от слез глаза, знали, что не смог друг без друга. -Никогда не стесняйся при мне своих слез, хён, я знаю, какой ты у меня сильный, но даже у сильных людей случаются переломные моменты, когда хочется через слезы выпустить наружу боль и тоску. Я не хочу, чтобы ты больше плакал, поэтому я буду делать все, чтобы ты только улыбался рядом со мной. Ты же сам заставил меня улыбаться, ты был первым кому я подарил свою искреннюю полную любви улыбку, так же и я научу тебя этому. Не плачь, любимый, – лепетал Сехун, не разбирая слов. Он снял свои варежки и накрыл теплыми ладонями тыльную сторону рук Лухана, согревая своим теплом и заботой. -Хорошо, я не плачу, - сквозь слезы и улыбку шептал Лухан , - только и ты тоже не плачь, ладно? Мне больно смотреть на твои слезы. В ответ Сехун кивнул и потер ладонями охолодевшие бледные пальцы любимого, сказав: -Ты совсем замерз, может, пойдем в дом? Я сделаю тебе чай и буду обнимать тебя, пока ты не согреешься. В ответ Лухан кивнул, улыбнувшись, и поддался вперед, прижав свои холодные губы к губам Сехуна, отчего младший впился в уста любимого нежным поцелуем, с упоением звонко примочкивая холодным губами, стараясь не пропустить ни одного миллиметра. Сехун спиной упал на мягкое белое покрывало. Хлопья снега падали на его лицо, оседая на черные ресницы. Лухан любовался им и не мог поверить, что это чудо, лежащее перед ним, принадлежит всецело ему. Младший протянул руки, протянув имя парня, призывая поцеловать его, но Лухан наклонившись над Сехуном, чмокнул его в озябший носик и, поднимаясь со снега, сказал: -Вставай, пойдем в дом, а то и ты простудишься, малявка! -Ну, ты засранец! – наиграно, обижено ответил Сехун и рукой загреб сыпучий снег в ладошку, обкидывая им Лухана.Они долго дурались, обкидывали друг друга снегом, бегали по глубоким сугробам, падали в них кувыркались в снежке, одновременно то ворча не довольствуясь чем-то , то целуясь. Лухан обнимал со спины своего любимого мальчика. Они стояли посреди белоснежной поляны, на них неспеша, падал снег, такой теплый мягкий и его было так много, что казалась, он никогда не кончится, не кончится так же как и их любовь. *** Две пузатые чашки стояли на кофейном столике перед мягким диваном, в камине горели дрова охваченные языками пламени, такими горячими и яркими, от которых веяло обжигающим теплом. Мягкий круглый узорчатый ковер перед камином только добавлял своим присутствием теплую и идеальную атмосферу. Лухан сидел на диване в теплом вязаном свитере, его ноги грел теплый плед, принесенный Сехуном, сам он брякал посудиной на кухне, пытаясь приготовить какую-то микстуру от кашля для Лухана. Когда его шаги стали приближаться блондин обернулся и увидел младшего. Он подсел к блондину и оправил плед на его ногах, следом нежно поцеловав в губы. -Я ничего не нашел от кашля. Ты согрелся? – спросил парень, закидывая ноги на диван. В ответ Лухан молча кивнул и притянул к себе Сехуна, шепча: -Не совсем. Мне все равно еще холодно. Сехун обвил шею Лухана руками, и их губы слились в медленном томном поцелуе мягких сочных губ, постепенно переходя на ненавязчивый танец языков. Лухан прижимал хрупкое тело Сехуна к себе и забрался горячими руками под его футболку, исследуя изгибы спины, выпирающий позвоночник с острыми позвонками. Сехун стал тихо постанывать, не разрывая сладкого поцелуя, разве что иногда, когда им двум стало не хватать воздуха, они делали мелкие передышки и снова терзали губы друг друга легкими покусываниями. Ладони Сехуна уже давно обследовали тяжело дышащую грудь с твердыми сосками парня под теплым свитером, начав стягивать этот ненужный атрибут одежды с Лухана. Блондин сполз с дивана и сел между ног парня, попутно снимая с себя футболку. Впопыхах он стал расстегивать ширинку на джинсах Лухана, бросая томные взгляды на любимого исподлобья, предвещающие предстоящие наслаждения. Когда младший расправился с ширинкой, штанами и боксерами, которые валялись где-то на полу он ухмыльнулся и не давая больше ничего возразить, одним движением заглотил член любовника, отчего того выгнуло дугой. Он выпустил член изо рта, потом снова вобрал до конца. Лухана шумно дышал от резких ласк младшего, который заставлял все его тело содрогаться при каждом касании губ Сехуна к его возбужденному органу. . Снова, выпустив член, блондин пососал головку, а затем передавил у основания, выдавив тем самым сжатый стон из уст парня. Лухана просто выворачивало изнутри от контраста разноцветных ощущений. Парень тяжело дышал и сжимал волосы младшего у корней, он закатывал глаза и откидывал голову на спинку дивана, продолжая стонать и глотать губами горячий воздух, пропитанный предстоящей страстью. Через пару минут Сехун, стянув с себя остатки одежды, вовлек Лухана в жаркий поцелуй и, притягивая блондина к себе за плечи на пол. Он лежал перед старшим в обнаженном виде, словно чистый лист водил длинными пальцами по своему плоскому животу. Лухан не мог оторваться от него глаз, разглядывая каждый участок его тела: серьезное лицо, с мягкими, но в то же время угрюмыми чертами лица, плоский живот, длинные стройные ноги, идеальный изгибы тела, слаженные бедра, нежная бархатная кожа, которой хотелось касаться всегда и бесконечно долго. Не останавливаться, ласкать, целовать, гладить и шлепать. Не удержавшись, Лухан опустился к парню, нависая над ним. Их губы снова объединились в пламенном поцелуе, а руки исследовали тела друг друга. Сехун прижимал крепче тело Лухана к своему, шире разводя ноги под ним, упрашивая на скорый секс, но парень отвергал это и губами ласкал его щеки, шею, ключицы, плечи, грудь, опускался к животу, вырисовывая узоры кончиком языка вокруг маленькой ямочки. Лухан растягивал это томное наслаждение, дабы помучить своего любовника. Сехун тихо стонал и выгибался под Луханом, под его нежными и мягкими губами, которые обжигали каждый сантиметр его тела, даря незабвенное удовольствие своим прикосновениями . Старший снова поднялся, сравнявшись с младшим лицом к лицу долго смотрел в его темные глаза, в которых читалось дикое желание и пушистая нежность. Еле слышимый шепот над ухом Сехуна, пророчил ему момент, который никогда не забудет и останется в памяти каждого выжженным отпечатком на сердце. Гладкие ладони Лухана ласкали стройные бедра блондина, заставляя того вздрагивать и раскрывать губы в немом крике. Сехун чувствовал каждой клеточкой своего тела чувства Лухана в каждом его прикосновении. Он больше не мог ждать. Блондин ладонями водил по длинным гладким ногам Сехуна, шире раздвигая их. Понадобилось немного времени, чтобы младший ощутил в себе долгожданный момент, удовлетворенный на первой стадии. Сехун томно вздыхал и рефлекторно распахивал глаза при каждом настойчивом толчке Лухана. Яркий огонь обжигал тела, откидывая их тени на стену, на которой было отчетливо виден страстный танец каждых их грациозных изгибов. Сехун сжимал пальцами плечи Лухана, задыхался и издавал долго сдерживаемые стоны, сжимая пальцы на ногах, а тот лишь еле слышно рычал, и терся липкой грудью о грудь младшего, пальцами сжимая густой ворс ковра. Лухан любил, когда все проходило медленно, он любил растягивать удовольствие, и сейчас он не торопился и медленно двигался в своем партнере, чтобы прочувствовать каждый потайной уголок его тела изнутри, который приносил нескончаемую дрожь и тепло по всему телу. Они переплетаются томными взглядами, пожирая ими друг друга. Лухан смотрел на Сехуна глубоким, серьезным, полными любви глазами, гладил рукой его щеку, другой держал за бедро, не переставая медленных и тягучих движений. Это не было похоже на необузданный секс, после которого на бледных телах были ссадины и синяки, они любили наслаждаться друг другом и отдаваться с полной отдачей, показывая всю степень своей любви через нежность и заботу. Их дыхание было горячей самих языков пламени, что разгорались в камине ярким цветом, переплетаясь друг с другом, слажено и грациозно. Их тела гармонировали и чувствовали друг друга, жили своей жизнью. Лухан приземлил свою голову на плечо Сехуна, прижавшись к нему всем телом и, шумно дышал ему в шею. Он вбивал маленького чертенка в мягкий ковер, а тот, выгибаясь дугой в спине, пальцами сжимал нежную кожу на спине старшего, поддаваясь вперед бедрами быстрыми движениями, с каждым толком темп увеличивался, и до конца оставалось совсем немного. В комнате было душно от частых блаженных вздохов, жарко от пылающего огня в камине, горячо от соприкосновения потных и уставших тел. Финальный толчок, последний громкий сон из низа легких через широко раскрытые уста в унисон, быстро бьющиеся сердце, рваное дыхание и тепло, разливающиеся по всему телу. Лухан сгреб в свои объятия Сехуна и рукой убрал прилипшие ко лбу волосы, нежно поцеловал в губы парня. *** За окном было слышно, как падал снег, был слышен шум легкого ветра, который играл с ветвями деревьев, что тихо постукивали в окно. Лухан лежал на кровати рядом с Сехуном и рассматривал контуры его лица. Они были идеальными, пусть Лухан никогда не говорил этого, но младший прекрасно знал все сам. Тонкие брови, ровный носик, гладкий лобик, реснички, на которых будут идеально смотреться снежинки, нежные губы, не всегда дерзкие и настойчивые. Парень медленно переводит свой взгляд на тонкую шею спящего чуда, по ней спускается к животу, осматривая тонкие изгибы тела. Больше всего в жизни Лухан боялся потерять Сехуна, и эта мысль не выходила у него из головы на протяжении нескольких дней. Парень перевернулся на другой бок, и его дыхание остановилось на пару секунд. Лухан подумал, что он проснулся, но малыш только улыбнулся во сне, чувствуя присутствие любимого. «Ты такой чувствительный, особенно к людям» - подумал Лухан, прижав свои теплые губы к лопатке Сехуна. Теплый свитер, подобранный с пола, приятно грел кожу тела. Огонь в камине только начинал разгораться, а кофе только начинало вариться на плите. Лухан бросил взгляд на Сехуна, убедившись, что он еще спит и вышел на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, освежить мысли. Снег не переставал падать. Эти сотни, тысячи снежинок и каждая красива по-своему. Лухан выставил ладонь, в которую тут же упала снежинка. Блондин взглянул на нее. «И, правда, говорил Сехун, она самая красивая. Она одна такая» - подумал Лухан и улыбнулся, возвращаясь в дом к любимому. Из тысячи снежинок в небе есть только одна, которая будет твоей, высеченная узорами на сердце.