Беги

1. «Не бежать. Идти быстро, но не бежать», - стучало у Джейна в висках. Было так тихо, словно он оглох от выстрелов. Никто пока за ним не гнался, но скоро его начнут искать. Он чувствовал во рту привкус безумия. Как будто все это происходило не наяву, а только в его воображении. Но нет, это не сон. Он сделал это. Он убил своего заклятого врага. Жаль, что он может убить его только раз. Джейн чувствовал что-то вроде разочарования: слишком легкая и быстрая смерть для такого зверя. Он готов был убивать его снова и снова. Сколько раз он задыхался от ярости, представляя, что будет резать своего врага медленно, по частям. Но вряд ли он смог бы, ведь сам он не зверь. Или уже тоже зверь? Он убил чудовище, он избавил мир от многолетнего кошмара. Но мир пока этого не знал. Странно, но вокруг ничего не изменилось – то же небо в красках заката, те же деревья, в кронах которых прячется заходящее солнце, тот же запах листьев и травы. Мир остался прежним, как будто не хотел знать ни его торжества, ни его победы, как раньше не хотел знать ни его поражения, ни его боли, ни его отчаяния. Миру было все равно. Кровь убитого монстра капала с его рук. Или это его собственная?.. Открывая дверцу машины, Джейн почувствовал боль в руке, возле подмышки, и увидел, что по ладони из рукава стекает струйка крови. Он глянул в зеркальце: вот черт! Левая рука прострелена, а он даже не заметил этого, пока в жилах бушевал адреналин. Откуда? Ведь Красный Джон не успел выстрелить. Ах, да, это рикошет, так бывает, если стреляешь в тесном пространстве. А после того, как он всадил пули в ненавистную рожу, он еще продолжал палить не глядя, куда попало, пока не выпустил всю обойму. И одна пуля догнала его самого. Отъехав от места казни, Джейн свернул с трассы на боковую дорогу, остановился на обочине в безлюдном месте и достал автомобильную аптечку. Быть подстреленным совершенно не входило в его планы. Надо остановить кровотечение. Ни хрена себе, сколько натекло! Морщась от боли, он сбросил пиджак, жилет, рубашку и перевязал рану как можно туже. Сделать это одной рукой было непросто, пришлось помогать себе зубами. Хорошо, что пуля прошла навылет и кость, кажется, цела. Затем он надел новую футболку, темную ветровку, бейсболку и очки в оправе «Оливер пипл», стильные, но неброские. Спрятал пистолет в карман ветровки, засунул пиджак, жилет и рубашку в сумку с вещами. Выбросит потом, а сейчас надо пересесть на другую машину – тойоту, гораздо менее приметную, чем его раритетный ситроен. И убираться поскорее подальше отсюда. Но совсем не так далеко, как подумают те, кто будет идти по его следу. Машина стояла там, где и сказал шурин Дэнни. Молодец, на этот раз не подвел. Джейн бросил прощальный взгляд на свой старичок-ситроен, долгие годы служивший ему верой и правдой. Теперь на явочную квартиру и затихариться, пока копы и федералы ловят его на границе с Мексикой. Залечь на матрасы, как выражалась братва дона Корлеоне. Недаром же он еще вчера купил билет на поезд до Сан-Диего. Вот не повезет пассажирам: по вагонам будут шастать копы и федералы и заглядывать в лицо каждому блондину, а может, и не только блондину. А когда шухер уляжется, Дэнни сведет его с парнем, который летает на своем самолете в Южную Америку. Паспорт на имя гражданина Аргентины Мигеля Санчеса уже лежал на явочной квартире, но пока без фото. Сначала предстояло коротко подстричься и стать брюнетом. Остальное сделает тот тип, который придет от Дэнни. Все выезды из Сакраменто скоро перекроют, но он и не собирался выезжать из города. Скрываться надо у всех на виду, это он усвоил давно. Дом, который снял для него Дэнни, отвечал всем требованиям безопасности: скрытый за деревьями от любопытных взглядов, похожий на другие. Причем близлежащие дома явно пустуют, так что соседи не придут к нему, чтобы попросить газонокосилку или пригласить на барбекю. Братец даже загрузил продукты в холодильник, вот молодец. Джейн чувствовал себя вымотанным до предела, физически и душевно. Никаких мыслей, никаких чувств, словно он выпотрошен изнутри. Умывшись и смыв кровь с руки, он бросился на кровать и тут же уснул. Последний раз он спал так крепко не меньше десяти лет назад. Его разбудила боль в руке, очевидно, во сне он задел рану. Он увидел, что повязка намокла от крови. Пришлось встать, снять бинт, найти нож, разрезать простыню и заново перетянуть руку, снова помогая себе зубами. Он оделся, не забыв бейсболку и очки, и вышел на улицу. И вдруг понял, что он один, совершенно один в целом мире. Больше у него никого нет. Такое же страшное одиночество, какое он чувствовал после гибели Анджелы и Шарлотты. Выстрелами в Красного Джона он обрубил все прежние связи. Лисбон? О ней надо забыть, как бы трудно это ни было. И надеяться, что и она его забудет. Когда они встретились, он был потерявшимся бездомным псом, а теперь стал одиноким волком. Зачем мучить и себя, и ее? Он и так изрядно ее помучил, она определенно такого не заслуживала. Она столько лет была рядом, его храбрая принцесса, столько раз спасала его и от смерти, и от начальственного гнева, и от него самого. Он подозревал, что предложи он ей бежать с ним в Южную Америку – и она побежит. И чем он ей отплатил?.. Дай ей бог душевного покоя и всего, чего она достойна. Он с самого начала знал, что так и будет, но почему же так невыносимо тяжело на душе? Ни победных фанфар, ни праздничных салютов. Ни даже успокоения. Неужели ты надеялся, что убьешь его, спляшешь джигу на его трупе, и все снова будет как прежде, как десять лет назад? Что ты просто закроешь глаза, а когда откроешь, навстречу тебе выйдет Анджела в своем легком белом платье, и впереди будет бежать радостная Шарлотта, и ты заключишь их в свои объятия, и губы Анджелы коснутся твоего лица, а Шарлотта обовьет твою шею маленькими теплыми ручонками. Ты думаешь, что когда-нибудь проснешься утром и сможешь свободно дышать. Сможешь просто жить, не оглядываясь на свое прошлое. Но потом ты понимаешь, что прошлое никуда не делось. Оно здесь, с тобой, и снова не дает тебе дышать. Ты думаешь, что у тебя будет новая любовь. Но потом понимаешь, что это другая женщина, не та, которую ты любил. Хотя ты уже почти не помнишь лицо Анджелы, ее голос, ее запах, но она все еще с тобой. Ты пытаешься вспомнить ее, когда лежишь ночью без сна, и не можешь. Ты пытаешься забыть ее, но тоже не можешь. Никакую вину невозможно искупить. Ничего нельзя вернуть. Ничего нельзя исправить. Он не чувствовал торжества. Только страшную пустоту. Все выгорело у него внутри, словно Красный Джон забрал его душу, вместо которой в груди осталась выжженная пустыня. - Двойную текилу. И повторить, - сказал Джейн бармену. Когда он поднес ко рту стакан и потянулся за ломтиком лимона, в телевизоре над его головой начался ночной выпуск новостей, и он увидел свою фотографию. Слов репортера он не слышал, но вдруг показали Лисбон. В бронежилете, с оружием, усталую, запыхавшуюся. Она отмахивалась от репортера, что-то спрашивавшего у нее, но телевизионщики успели показать крупный план, и Джейн почувствовал укол в самое сердце. Ее глаза, полные тоски и боли. Она походила на потерявшегося брошенного ребенка, который не знал, куда ему теперь идти. Его маленькая девочка, которая тоже осталась одна. Одна в целом мире. Они потеряли друг друга. - Плохой день? – спросила у него женщина, подсевшая рядом за стойку. Он посмотрел на нее. Слегка за тридцать, довольно милая мулатка, чем-то похожая на Хайтауэр. - Да, не самый лучший, - он попытался улыбнуться. - Аналогично, - вздохнула она. – Что вы пьете? – спросил он. – Бармен, налейте моей даме. - Анджела, - представилась она. Он вздрогнул от неожиданности. Может, это знак судьбы? - Майкл, - ответил Джейн, вспомнив о паспорте Мигеля Санчеса и решив, что пора привыкать к новому имени. - Я вас раньше здесь не видела, Майкл, – сказала Анджела. - А вы знаете всех посетителей этого бара? - Не подумайте, что я такая уж любительница выпить, просто живу рядом, а когда дома никто не ждет, ноги сами сюда несут. - Такую красивую девушку и никто не ждет? – улыбнулся Джейн и подумал, что совершенно отвык флиртовать. Впрочем, за десять лет, наверно, ничего не изменилось. Мир по-прежнему полон одиноких женщин и одиноких мужчин, которые стремятся друг к другу, но каждый раз словно натыкаются на какую-то преграду. А может, нет никакой преграды, стоит только взять эту женщину за руку? У него мелькнула безумная мысль – положить руку ей на талию, шепнуть на ушко пару комплиментов и пойти с ней туда, куда она его поведет. Он представил, как срывает с нее одежду и набрасывается на нее прямо в прихожей, словно дикий изголодавшийся зверь. Он и был диким зверем, изголодавшимся по женской плоти, по мягкой податливой плоти, по женщине, которую он может смять, сломать и растерзать в своих грубых нетерпеливых объятиях… - Что-то не так, Майкл? – спросила Анджела. – Ты так смотришь, что прямо мороз по коже… - Просто плохой день, - он через силу улыбнулся. – Очень плохой. Извини, я пойду. Он так и не назвал ее по имени. Джейн вышел на темную улицу. Его слегка пошатывало, то ли от текилы, то ли от впечатлений этого долгого дня. И еще рука разболелась не на шутку, хотя он старался не двигать ею. Даже текила уже не помогала. 2. Его опять разбудила боль. Рука болела от плеча до кончиков пальцев, рана пульсировала, словно в ней билось его сердце. Голова была тяжелая, не хотелось шевелиться, и какое-то время он лежал неподвижно, надеясь, что боль утихнет. Но рука продолжала ныть. Кажется, у него жар, этого только не хватало для полного счастья. Должно быть, рана воспалилась. Джейн вспомнил, что нужно купить краску для волос и ножницы. Что-то подсказывало ему, что не следует идти в парикмахерскую, лучше сделать все самому. Конечно, парикмахер из него никакой, да и мало кому удается подстричь самого себя. Но бриться наголо, пожалуй, не стоит, бритые чуваки сильно бросаются в глаза, даже больше, чем блондины, перекрашенные в брюнетов. К тому же нужно зайти в аптеку за тайленолом и какой-нибудь антисептической мазью. И еще он понял одно: он не хочет в тюрьму. Пару раз он там побывал и больше не хотел. На этот раз присяжные не будут снисходительны, особенно, если поймут, что он обвел жюри вокруг пальца с Тимоти Картером. Невозможно убить Красного Джона дважды и оба раза избежать наказания. А уж враги постараются сделать его жизнь в федеральной тюрьме невыносимой. Слишком многих он разозлил в этой жизни, слишком многие захотят с ним поквитаться. В ванной Джейн разбинтовал руку, и ему совсем не понравилось то, что он там увидел: вокруг раны все было красное и вспухшее. Замотав руку обрывками простыни, он вышел из ванной. Не было сил даже побриться. Хотя есть ему совершенно не хотелось, он все же сделал себе тост с ветчиной и сыром и с трудом проглотил его, запивая чаем. Дождавшись, пока начнет темнеть, он вышел на улицу. Покупка медикаментов и краски для волос прошла успешно, но выйдя из аптеки, он заметил двух копов, клеивших объявление на столбе. «Разыскивается Патрик Джейн», - прочитал он и увидел собственную рожу. Хотел свернуть, но тут же понял, что копы увидели его. И к тому же вспомнил, что в кармане ветровки лежит пистолет, который он почему-то не выложил. Видно, он и правда не в себе. Зачем он взял его? Не станет же он стрелять в полицейских. Он ни в кого больше не станет стрелять. Ему ничего не оставалось, как улыбнуться и продолжить путь. Когда он проходил мимо, ему показалось, что один из копов внимательно посмотрел на него. Он уже миновал свой портрет, как вдруг коп окликнул его: - Сэр, покажите ваши документы. Паспорт Мигеля Санчеса сейчас очень бы пригодился, но фотограф придет только завтра. А его водительские права выписаны как раз на Патрика Джейна, чей портрет сейчас красуется на столбе. Джейн достал из кармана ветровки записную книжку и, развернув ее, показал полицейским. - Это паспорт, - сказал он негромко, но уверенно. – Вот, видите? Смотрите сюда, сэр, и вы тоже. Смотрите лучше. Это мое фото. Полицейские, как завороженные, следили за его рукой, которой он водил по записной книжке. - Видите, это я. Меня зовут Майкл Санчес. Я совсем не тот, кто вам нужен. Совсем не тот. Я уйду, и вы меня забудете. Вы меня не видели. Я могу идти? - Конечно, сэр. Хорошего вечера, сэр, - немного заторможено ответили копы. - И вам тоже. Он с трудом удержался, чтобы не броситься бежать, и медленно дошел до угла. Сердце колотилось где-то в горле. Футболка взмокла от пота и прилипла к спине. К тому же он разбудил задремавшую боль в руке, когда доставал записную книжку, и теперь отчаянно ныла вся левая половина тела. 3. Джейн бросил взгляд на окно дома. Там было темно, но он почему-то насторожился. Охота на Красного Джона сделала из него зверя, который чует опасность всей кожей, всем нутром. Он и был зверем, только уже загнанным, раненым зверем, по следу которого идут охотники. Что там, засада? Группа захвата с пушками? Но отступать в любом случае некуда. Он еле держался на ногах и двигался практически на автопилоте. Рана в плече больше не кровоточила, но болела все сильнее, даже когда он держал руку в кармане и не делал никаких движений. Он был совершенно измучен и обессилен, но все же надеялся, что после перевязки с антисептиком и двух таблеток тайленола ему станет лучше. Либо сдаться, либо застрелиться, либо шагнуть вперед и напороться на засаду. Он открыл дверь ключом и вошел. Было тихо, но ему почудилось, что в домике кто-то есть. Что-то изменилось. Что? Какое-то движение в темноте. Нет, не движение. Запах. Очень знакомый и приятный. Копы? Он лично знает только одного копа, который использует такой парфюм. - Лисбон… Вспыхнул свет, больно ударивший его по глазам. Она сидела в кресле, строгая, спокойная, сосредоточенная, словно на совещании в КБР. Только в руках пистолет. - Здравствуй, Джейн, - тихо сказала она. – Вот ты где. А тебя ищут на границе с Мексикой. Она оценила его новый имидж: переоделся в гражданское, даже очки нацепил, они ему очень идут, кстати. Правильно, в костюме-тройке его теперь каждая собака узнает издалека. А так - не каждая собака. Вот только выглядит неважно – бледный, небритый, круги у глаз. - Как ты нашла?.. – ему не удалось скрыть растерянность. - Ты многому научил меня, - усмехнулась она. – К тому же ты был не очень осторожен в последние недели. Мы отследили твой звонок шурину Дэнни. А он был еще менее осторожен, чем ты. И знаешь, я почему-то не удивилась, что ты снял со своего счета все наличные. - Я упустил, что за мной может следить кто-то, кроме Красного Джона. Не думал, что это будешь ты. - Я просто не хотела, чтобы мы расстались не попрощавшись. - А пистолет тебе зачем? Попрощаться можно и без оружия. - На всякий случай. Вдруг ты придешь не один. Или пришлешь за паспортом кого-то другого. - Ты и паспорт нашла? - Правда, почему-то без фотки. Здравствуйте, сеньор Санчес. На Санчеса ты похож не больше, чем на Дэн Сяо Пина, но, видимо, еще не успел поработать над своей внешностью. - Ну, чем богаты, Лисбон… И что дальше? Сдашь меня? - спросил Джейн и провел языком по пересохшим губам. – Ну, давай, смелей. Только сначала тебе придется меня пристрелить … Она положила пистолет и встала. - Ты плохо выглядишь, - сказала она встревоженно. – Ты в порядке? - Насколько возможно в таких обстоятельствах, - ответил Джейн и прислонился к стене, превозмогая слабость и чувствуя, что к горлу подкатывает тошнота. - Ничего не хочешь мне сказать? – Лисбон подошла ближе. - К чему слова? Ты сама все понимаешь, - он с трудом сглотнул вязкую слюну. Господи, что он мог ей сказать? Что она хочет услышать? Разве это нужно объяснять? Разве она сама не понимает, что не было другого варианта! Просто не было, и всё. - Тогда, на берегу, ты сказал, что я не представляю, что я значу для тебя, - напомнила Лисбон. – Ну так вот, теперь представляю. Я для тебя не значу ничего, - ее голос дрогнул, и она испугалась, что расплачется, а ей вовсе не хотелось, чтобы он видел ее слезы. - Никто из тех людей, которые были с тобой рядом все эти годы, ничего для тебя не значит. Столько лет, Джейн, столько лет – и ты просто взял и выбросил всех нас, как мусор! - Лисбон, это не так, - прервал ее Джейн. - Если ты не дорожишь собственной жизнью – разве ты можешь дорожить чужой? – она хотела, чтобы в ее голосе прозвучал сарказм, но голос предательски дрожал. - Собственной – да, не дорожу, но не твоей! – крикнул Джейн и положил руку ей на плечо. При этом он, забывшись, шевельнул раненой рукой и едва не застонал от боли. - Только не надо больше вот этих дешевых штучек, - Лисбон покачала головой. – Вот этого задушевного взгляда, проникновенного голоса. Больше я на это не куплюсь. - Тереза, - сказал он тихо и посмотрел ей в глаза. – Послушай меня. Я поклялся убить Красного Джона и никогда не простил бы себе, если бы не сделал этого. Ты же знала это с самого начала. Ты понимаешь, что иначе я не смог бы жить дальше… Я должен был это сделать… для них. Хотя бы это! Это единственное, что я мог сделать для Анджелы и Шарлотты! - И что ты теперь чувствуешь? Ты получил искупление? Тебе стало легче? – она не отрывала взволнованного взгляда от его лица. - Теперь ты можешь жить дальше? - Нет, - ответил он. – Не могу. Лисбон слышала его тяжелое дыхание. На его шее пульсировала голубая жилка, и она отметила про себя, что она пульсирует слишком часто. - Тебе не понять этого, Лисбон. Никому не понять. Ты… ты не представляешь, что это такое – жить, когда твое прошлое держит тебя за горло, словно петля. Моя вина по-прежнему со мной. Никто не отпустит мне грехи, никакой самый милостивый бог. И они как будто говорят: посмотри, для нас ничего не изменилось! Мы по-прежнему мертвы и никогда не воскреснем. - Но монстр получил по заслугам! Он больше никого не убьет! – крикнула Лисбон. – Разве этого мало? - Прости, что не могу сказать тебе ничего более оптимистичного, - ответил Джейн. - Я не вправе ничего тебе обещать, потому что… Я не знаю, что будет дальше. Я не знаю, как мне жить. - Не надо, Патрик. Ты ничего не должен мне объяснять. Твоя жизнь – это твоя жизнь, а моя – это моя. Я просто хотела попрощаться с тобой. «Не думала же ты, что он предложит тебе бежать вместе с ним!» – горько усмехнулась она про себя. Хотя почему не думала? Будь честной перед собой. Ты как раз об этом и думала. Другое дело, что ты бы еще сто раз подумала… Но можно было и предложить! - Спасибо, - сказал он прерывающимся голосом. – И постарайся простить меня. - Я могу что-нибудь сделать для тебя? Документы у тебя есть. Может, тебе нужны деньги? - В любом случае я не стал бы брать их у тебя, - улыбнулся Джейн. – Ты же знаешь, я всегда смогу заработать. В крайнем случае – выиграть. - Знаю, - ответила Лисбон без улыбки. – Ты больше не страж закона и можешь с чистой совестью его нарушать. - Я играю честно, - возразил Джейн. - Отлично, - она собрала все свое мужество, чтобы улыбнуться. - Ну, я пошла. Тебе нужно отдохнуть, ты ужасно выглядишь. Куда собрался, в Мексику? - Немного дальше. В Южную Америку. - Удачного пересечения границы! Она пошла к двери, но вдруг остановилась и повернулась к нему. Джейн стоял, прислонившись к стене, на его лице блестели капли пота. Что, если они прощаются навсегда? Что, если они никогда не увидятся? Никогда, господи, какое страшное слово – ни-ког-да… Она бросила на него последний взгляд, словно хотела, чтобы этот образ навеки отпечатался в ее памяти. И вдруг заметила, что карман его ветровки оттопырен. Невольно вспомнила шутку голливудской кинозвезды: «У вас там пушка или вы просто рады меня видеть?» На этот раз все-таки скорее пушка. - Джейн, тебе лучше не брать оружие, - сказала она. – Поверь мне, в твоей ситуации это только повредит. Надо было давно от него избавиться. - Ну нет, Лисбон, кто знает, что меня ждет впереди и как меня встретят горячие южноамериканские парни. Вдруг я попаду в плохую компанию! - Джейн, отдай пистолет, - она решительно шагнула к нему и сунула руку в его карман. Он попытался оттолкнуть ее, но она рывком заломила ему руку. Он дернулся и вскрикнул от боли в плече. В глазах вспыхнули яркие звезды, комната стремительно завертелась. - Джейн, что с тобой? – с тревогой спросила Лисбон, увидев, что даже губы у него стали белыми. - Пожалуйста, Тереза, не сдавай меня, - хрипло пробормотал Джейн. – Я не смогу в тюрьме… И он рухнул на пол к ее ногам. 4. Пахло кофе и свежей выпечкой. Когда-то так всегда пахло по утрам в его доме. Но последний раз это было лет десять лет назад. Ему показалось, что сейчас он услышит голос Анджелы, мурлыкающей себе под нос какую-нибудь мелодию. Негромкое звяканье посуды на кухне, плеск воды в раковине. Звуки уютного семейного утра. Того утра, которого у него больше не может быть никогда… «Никогда не говори «никогда», - усмехнулся Джейн и осмотрелся. Воспоминания о прошедшей ночи были весьма смутные и не очень приятные. Ужасная боль, строгий женский голос, приказывающий ему лежать спокойно и не дергаться, и другой женский голос, ласковый и очень знакомый, уговаривающий его немного потерпеть, словно ребенка, и прохладная женская ладошка на его горячем лбу, лихорадочные видения, далекие от реальности… Тот, кто его раздевал, по счастью, оставил на нем трусы. Плечо болело значительно меньше и было перевязано чьей-то умелой профессиональной рукой. Он бросил взгляд на стол и зажмурился, содрогнувшись. Окровавленный скальпель и еще какие-то инквизиторские инструменты, пустые ампулы и шприцы… Кто-то хорошо поработал с его плечом, и это явно была не Лисбон. - Доброе утро, Джейн, - сказала Лисбон, входя в комнату. – Как ты себя чувствуешь? На ней были брюки и голубая футболка, в которой он признал свою. Ну да, она же не знала, что задержится, и не взяла ничего переодеться. Немного великовата, а в целом очень мило. - Доброе, Лисбон, и оно действительно доброе во всех смыслах. Тебе идет моя футболка, и я готов подарить ее тебе на память… Кто это меня пытал? – он кивнул на стол. – Вижу, дело Керкланда успешно завершено. Лисбон сгребла инструменты и унесла из комнаты. - А ты не помнишь? - Очень смутно… Постой, неужели Пэт Дженкинс, твоя подружка? Я думал, она только трупы умеет разделывать. - Ну, ты поначалу мало отличался от трупа. Пока не укусил меня. И очень больно, Джейн, вот смотри, - Лисбон показала ему кисть со следами зубов. - О господи, это сделал я?! - Да, когда я пыталась зафиксировать твое плечо, чтобы ты не дергался и не мешал Пэт. - Вот черт… - И я не решусь повторить те слова благодарности, которые мы с Пэт услышали от тебя. Вот уж не думала, что ты умеешь так ругаться, Джейн. - Мне стыдно за свое поведение, Лисбон. - Пэт сказала, что ты на редкость нетерпеливый и капризный пациент. - Ну да, по сравнению с ее обычными подопечными, которые всегда тихи, безмолвны и неподвижны. Надеюсь, она не привела за собой хвоста? - Она будет молчать, не столько ради тебя, сколько ради меня. Тебе некого опасаться, кроме соседей, Джейн. Ты орал как резаный. - Так вы же меня резали! Твоя Пэт – настоящая живодерка. Небось, и обезболивающее пожалела в воспитательных целях. - У тебя есть лишь одно оправдание: ты был в шоке. Пэт всего лишь вскрыла, почистила и зашила рану. - Не рассказывай, Лисбон, мне поплохело уже от одного слова «вскрыла», - поморщился Джейн. - Хорошо, что антибиотики нового поколения творят чудеса. Пэт велела мне колоть тебя каждые шесть часов. Так что поворачивайся на бок, - вздохнула Лисбон. - Зачем? О нет, Лисбон, - она заметила, что бледное лицо Джейна слегка порозовело от смущения. - Давай, я лучше сам… - Я не поняла - ты боишься уколов или того, что я открою для себя что-то новое в мужской анатомии? Успокойся, мы с Пэт уже видели тебя ночью во всех интимных подробностях, и вряд ли ты меня чем-то удивишь. - Ладно, можешь унижать меня и дальше, - пробормотал Джейн, поворачиваясь на живот. - Вот он я во всех подробностях… Ай! - Пэт права, ты очень капризный пациент, - Лисбон убрала шприц и накрыла Джейна одеялом. Джейн взял ее за руку и посмотрел на место укуса. - Какой же я злодей, - тихо сказал он. - Прости, Лисбон. Одно утешает – я не вампир и не зомби, так что ты, по крайней мере, не обратишься. И он поцеловал ее руку. Лисбон поспешно убрала руку в карман брюк и отвернулась. - Тебе нужно поесть, Джейн. Пэт велела хорошо кормить тебя, это поможет восполнить кровопотерю. - Лисбон, помогать убийце, который в розыске, – это серьезное преступление, ты рискуешь не только карьерой, но и свободой. - А кто сказал, что я ему помогаю? Я его выслеживаю, - она отошла к двери. - Я разрядила твой пистолет, а дом окружен. Тебе некуда бежать. Лучше сдаться добровольно, Патрик, года два тебе скостят. Его лицо сначала вытянулось, но он тут же рассмеялся: - Ух ты, подловила меня… А тебя на работе не потеряют? - Я отстранена до конца недели и поехала к брату. Джейн сел на кровати и потянулся за футболкой. Лисбон принесла ему халат из ванной. - Осторожней, – предупредила она, помогая ему одеться. – Ты справишься? - Надеюсь, - пробормотал Джейн и с некоторым усилием встал на ноги. - Я пока приготовлю омлет, - сказала Лисбон. – Только рану не намочи. Если что-то понадобится, зови меня. - Ты действительно Святая Тереза, - сказал Джейн без улыбки. Лисбон поставила разогревать в микроволновку булочки и занялась омлетом. К счастью, в холодильнике нашлось все необходимое. Омлет уже был готов, а в ванной все еще шумела вода. Она прислушалась. Какой-то стеклянный предмет упал на пол, и раздался возглас Джейна: - Вот черт! Она приоткрыла дверь. Джейн, сидя в ванне с водой, пытался достать с пола упавшую бутылку шампуня здоровой рукой, держа другую на весу. - Черт, одной рукой невозможно даже пробку отвинтить! – проворчал он. Лисбон подняла шампунь и подошла к краю ванны. - Все нормально, Джейн, - сказала она, намыливая губку. – Сиди спокойно. Давай, я помогу тебе. Не бойся, я не увижу ничего нового для себя. - Не сомневаюсь, - пробормотал Джейн. Золотистые веснушки на его спине выглядели так трогательно, что у нее сдавило горло от нежности и на глаза навернулись слезы. Она прошлась губкой по его здоровой руке, спине, животу, бедрам, отводя взгляд от того, что явно не было предназначено для ее взгляда. Признаться, она не ожидала, что ее прикосновения вызовут такую реакцию, да еще от человека, который несколько часов назад мало отличался от мертвого. - Тереза, хватит, - смущенно прошептал Джейн и перехватил ее руку. - Да ладно, я вырастила троих братьев, - улыбнулась Лисбон. - Я не твой брат, - сказал Джейн и встал. Лисбон протянула ему полотенце, но он отвел ее руку, вылез из ванны и прижал ее к себе. Она слышала его возбужденное дыхание. Кажется, все вышло из-под контроля. – Тереза, я давно должен был это сказать. Я люблю тебя, Тереза, - проговорил он, задыхаясь. - Я уже слышала это сегодня ночью, - улыбнулась Лисбон. – Ты бредил и повторил это раз десять. - Сейчас я не брежу. Его светлые серо-зеленые глаза были совсем рядом. - Долго же я ждала этих слов, - выдохнула Лисбон. Больше не было никаких границ и запретов, не было ни прошлого, ни будущего, были только два тела, истосковавшиеся друг по другу. У Лисбон ослабели ноги, когда его губы прижались к ее губам. Она погладила его кудри, и ее руки опускались все ниже, лаская его тело. В ту же минуту они оказались на полу. - Милая, иди ко мне, - Джейн лихорадочно расстегивал ее одежду, забыв про раненое плечо. – Скорее, милая. Площадь ванной была маловата для маневров, но страсть, захлестнувшая их обоих, не оставила им времени, чтобы встать и перейти в комнату. «Это безумие», - мелькнуло в голове у Лисбон, когда бедра Джейна вклинились между ее бедрами. Но если это безумие, то такое восхитительное и сладостное, что невозможно ему противостоять. Когда умолк последний стон страсти, и ее тело блаженно вытянулось под сладкой тяжестью мужского тела, Лисбон отдышалась, и ей вдруг показалось, что она не слышит дыхания Джейна. Он был совершенно неподвижен и продолжал все так же придавливать ее к полу. - Патрик, - позвала она. Он не отвечал. - Патрик! – испуганно вскрикнула Лисбон. Он пошевелился, и его губы ласково коснулись ее губ. - О господи, мне показалось, что ты умер, - выдохнула Лисбон. - Мне тоже показалось, что я умер… Это было бы замечательно – умереть в твоих объятиях, - улыбнулся Джейн и потянулся за полотенцем. 5. Золотистые локоны падали на пол. - Еще короче, Тереза, - просил Джейн, глядя на себя зеркало. – А то у меня недостаточно бандитская рожа. - Это просто варварство – стричь твои кудри, Златовласка, - возражала Лисбон, орудуя ножницами. Она взяла в руки очередную кудряшку, готовясь ее обкарнать, и вдруг замерла. - Патрик, у тебя седая прядь. Почти седая. - Ну что ты хочешь, Тереза, люди с годами не молодеют, - усмехнулся Джейн. - Зато есть дополнительный стимул для окраски волос. Лисбон надела перчатки и приготовила краску. - Блондинов легче перекрашивать в брюнетов, чем наоборот, - сказала она, нанося краску на торчащий ежик. Результат превзошел все ожидания. - Ну вот, другой человек, - констатировал Джейн, сидя на стуле перед зеркалом. – Латинский любовник. Аргентинский мачо. Колумбийский наркобарон. Только бриться придется чаще, чтобы белокурая борода меня не выдала. - Да, жутковато, - согласилась Лисбон, стоявшая сзади. – Блондином ты нравился мне больше, Мигель Санчес. - Прости, что разочаровал тебя, - Джейн повернулся к ней и обнял за талию. Лисбон поцеловала его в стриженую макушку и прижала его голову к себе. - Патрик, я хочу, чтобы ты знал, - сказала она тихо. – Ты не разочаровал меня и никогда не разочаруешь. Я не жалею ни о чем из того, что у нас было. И никогда не пожалею. Даже независимо от того, что будет дальше. Сколько у нас еще дней в запасе – два, три? Давай не будем думать о том, что будет потом. Нет никакого потом. Есть только сейчас. И я хочу, чтобы это были самые счастливые дни в моей жизни. Джейн встал, порывисто обнял ее, и их губы слились в жарком поцелуе. ХХХ Паспорт получился вполне убедительный, даже Лисбон не нашла в нем изъянов. Парень, поработавший над фото, знал свое дело. Вознаграждением он остался удовлетворен, хвоста не привел, так что опасаться было нечего. Чувство опасности, которое не покидало Джейна последние дни, в объятиях Лисбон немного притупилось. Он даже позвонил в супермаркет и заказал доставку ужина, вина, фруктов и мороженого. Когда принесли заказ, Джейн попросил Лисбон на всякий случай не попадаться на глаза посыльному. У них была договоренность, что если за ним придут, она должна спрятаться в гардеробной и не выходить, что бы ни случилось. - Пожалуйста, Тереза. Если меня арестуют, есть надежда, что дом обыскивать не станут. Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня. Никто не узнает, что ты здесь была. Иначе вряд ли они поверят, что я взял тебя в заложники… Обещаешь, что не будешь вмешиваться? - В копов стрелять точно не буду, - она сжала губы. - И тебе советую не сопротивляться при аресте, - и ушла в гардеробную. Но это был всего лишь посыльный с коробкой. Джейн расплатился и проводил его до двери. И тут взгляд его упал на кроссовки посыльного… Он все понял, и у него перехватило дыхание. Бедная Тереза, у нее нет тех двух дней, на которые она рассчитывала. И у него их нет. Поздно. У них нет ни часа. Ни минуты. Время отсчитывало их короткому счастью последние секунды. Казалось, тиканье часов становится все громче и громче. Он закрыл дверь за посыльным и бросил взгляд в окно. Дом еще не окружен и скорее всего, даже не под наблюдением. Иначе этот коп держался бы намного увереннее, ведь он не новичок на службе. Значит, пришел на разведку один, без подмоги. Пока он доложит обстановку, пока вызовет подкрепление… Сколько у них в запасе, минут пять – семь? Его выследили. Он попался. Может, Дэнни раскололся? Или Пэт его сдала? Или те полицейские, выйдя из транса, все вспомнили? Сейчас уже не важно, где он прокололся. Главное – Тереза, она не должна пострадать. Впрочем, она и так пострадает морально, разлука будет для нее тяжелым испытанием. Как и для него. Опять он ее подставил… Но главное, чтобы ее здесь не нашли вместе с беглым преступником. - Милая, нам все принесли, но я, старый пень, тут нечаянно наступил на упаковку со шприцами… Ты же говорила, что нельзя прерывать курс антибиотиков? - Да, конечно, Пэт сказала, что надо довести до конца, - подтвердила Лисбон. – Я сейчас схожу в аптеку. - Ты мой ангел-хранитель. Она застегнула жакет и взяла сумочку. Он сунул ей мобильник, который остался на столе. - Вдруг я соскучусь по тебе, пока тебя не будет, - улыбнулся Джейн. – Возвращайся скорей. И будь осторожна, Тереза! - Я мигом. - Я пока накрою на стол. - Только не нагружай руку! – она чмокнула его в щеку и пошла к двери. Он догнал ее и быстро поцеловал в губы. Когда дверь за ней закрылась, он какое-то время смотрел в окно, провожая ее взглядом. Нет, пока все спокойно, группа захвата еще не подтянулась. Он схватил заранее приготовленную сумку и проверил паспорт и деньги во внутреннем кармане ветровки. Не выключая свет, вышел через черный ход и сел в машину. Уже мчась по шоссе в сторону юга, он позвонил Лисбон. - Тереза, слушай внимательно, - сказал Джейн. – Садись в машину и уезжай. Это был не посыльный, это был коп. - Как ты догадался? – спросила она после небольшой паузы. - Шнурки… Неважно, Тереза. Просто уезжай и все. Тебя здесь не было. Спасибо тебе за все. И прости меня. - Что не так с его шнурками? – настаивала Лисбон. - Они от другой обуви. Не от кроссовок, а от ботинок. От черных полицейских ботинок. Где твоя машина? - За два квартала отсюда, на стоянке. - Очень предусмотрительно. Иди быстро, но не беги. - Ты будешь меня учить, как действовать в минуту опасности? - Если там найдут твои отпечатки пальцев, скажи, что была здесь со мной раньше. Что мы с тобой любовники уже много лет. - Так и есть, - тихо ответила она. – Уже много лет. Он слышал в трубке ее дыхание. - Ты плачешь? – испугался Джейн. - Нет, - ответила она после паузы. – А ты? - А я – да, - сказал Джейн. На этот раз он не соврал. - Не надо, - сказала Лисбон. - Хорошо, не буду, - он уже справился с эмоциями. Она молчала. - Надеюсь, ты не собираешься меня ждать, Тереза? - спросил Джейн. - Конечно, нет, - твердо сказала она. Они оба молчали, не в силах отключить телефоны. - Патрик! – позвала Лисбон. - Что? - Ничего, - она сделала глубокий вдох. - Я хотела сказать - беги. Просто беги. И не оглядывайся назад, никогда не оглядывайся назад. Лисбон вытащила из трубки сим-карту и бросила ее в лужу на обочине дороги. Из окна машины Джейна вылетели обломки телефона. Беги. Просто беги. Беги, сколько есть сил, и не оглядывайся назад.