Полюби меня.

Я шел, не жалея ни себя, ни Дара. Зов, что привел меня на развалины, больше не держал, и теперь меня гнало чувство страха. Ранение Дара не давало мне возможности усесться на его спину и спокойно убраться из лесной глуши. Приходилось топать на своих двоих. Через час пути я нашел устойчивую рогатину и, приспособив под костыль, поковылял рядом с хромающим варном. Сумка практически ничего не весила и не причиняла дискомфорта, но перекинутая через плечо гитара постоянно цеплялась за ветки грифом и мешала продвижению. Единственное, что я сделал, чтобы не испортить инструмент - снял струны и убрал в сумку. К вечеру удалось найти чистый ручей не шире полуметра и глубиной не больше двух ладоней, но мне и этого было достаточно, чтобы напиться и набрать воды в две фляги. Ночевать решили неподалеку. Развести костер было не проблемой, а вот еды осталось в обрез. Черствый хлеб и кусок сыра, мешочек крупы и пара палочек вяленого мяса. Мне бы этого хватило на неделю, если есть только для поддержания сил, но варну этого мало и на один раз. Ни про какую охоту сейчас не было и речи. Сварив жидкую, похожую больше на кисель кашу, с отвращением поковырялся в жиже и, более-менее утолив голод, отдал Дару. Варн явно не был в восторге от моих кулинарных способностей, но перебирать харчами не приходилось… Уже засыпая, отметил, как голодный Дар вылизывал котелок. «Хоть мыть не надо идти» - с этой мыслью, укрывшись плащом, я заснул. Пробуждение было противным из-за выступившей росы и промокшей одежды, хорошо, что с Даром было теплее. Напившись воды из того же ручья, снова двинулись в путь. Через три дня я просто отчаялся. Нога постоянно болела и слегка гноилась, от чего все время бросало в жар, но озера или достаточно большой реки не попадалось. Я менял повязку каждый день, но тряпки уже заканчивались. Состояние Дара меня тоже не радовало: пусть листья рати и нарастили и мясо, и мышцу, но вот полноценно пользоваться лапой он не мог. Нам нужен был отдых, но не в диком лесу. Все тело чесалось от грязи, смысла менять одежду не было, через полчаса рубашка пропитывалась потом, а насекомые летали тучами, стараясь ужалить. Волосы из красных стали грязно-бурыми с кусочками веток и листвы. Кожа стала серой от пыли, а под ногтями появился ободок из грязи. Под вечер четвертого дня нам удалось выйти на хорошо утоптанный тракт. Счастью моему не было предела. Я надеялся дойти до ближайшей деревни и попроситься на постой в любой дом, хоть на сеновал, но лишь бы накормили. А еще лучше, чтобы помыться и отоспаться. К полночи мы вышли к большой деревне в одну улицу, но домов на сорок. Пройдясь вдоль и не найдя ни одного окна со светом, расстроился, что придется снова ночевать в лесу. Но Дар, поведя носом, толкнул меня к самой крайней и почти развалившейся избушке. При ближайшем осмотре я увидел и прогнивший покосившийся порог, и снятую с петель дверь, чуть позже обнаруженную в коридоре. Видно, от старости она просто упала внутрь дома. В доме было два этажа, но на второй я просто не осмелился подняться в темноте. Пройдя в самое сухое и относительно теплое место без продуваемых сквозняков, Варн уже привычно свернулся полукругом, оставляя место для меня рядом со своим теплым боком. В этот раз я уснул, стоило только лечь. Усталость сделала свое дело, и даже мерзкие комары, докучавшие постоянно в лесу, не смогли мне помешать. Без разницы, приснятся ли мне сны и будут ли они тревожными, главное, что утром я смогу напроситься хоть к кому-нибудь на постой… Ррррр…. - Дар, хороший мальчик, дай поспать… - прохныкал я, закутываясь с головой под плащ. Ррррр… - Слышь, нечисть, вставай! – Неприветливый мужской голос выдрал меня из неги сна. Я выглянул из-под плаща и уставился на пятерых накачанных мужиков. Почему-то мысли о том, что нам пришли пожелать доброго утра, не возникло. Интересно, почему? Может, из-за вил и топоров в их руках? Хмм, а зачем им вилы? Сенокос вроде закончился. Ладно топоры - за дровами пошли, но вилы… Я уселся и тупо уставился на мужиков, они на меня с брезгливостью и отчасти с… жалостью? - Здравствуйте. – Решил я прежде всего быть вежливым. – Мы не хотели ничего плохого. Просто переночевать и купить еды, а еще желательно помыться… - начал перечислять я свои нужды. - И потому забрался со зверем в чужой дом? – ухмыльнулся один. - Мы добрались в деревню поздно, все спали. Потому и зашли в брошенный, – честно ответил я. - С чего ты взял, что он брошенный? - Ээээ… - Я даже не знал с чего начинать приводить свои доводы. При свете дом хоть и выглядел крепеньким, но явно не жилым. Был сырым, неухоженным, грязным и разграбленным. Не найдя ничего лучшего, просто уставился на мужика задававшего вопросы и поднявшись на ноги, приподнял одну бровь, пытаясь намекнуть на глупость заданного вопроса. - Чья это собственность? – спорить мне совершенно не хотелось. - Узната, – ответил мне уже другой. - А где он? – Раз я ночевал в чужом доме, то и разбираться буду с хозяином, а не толпой, желающей почесать кулаки. - Это староста нашей деревни. Что тебе до него? – в этот раз подал голос молчавший до того мужик. - Хочу снять дом на зиму. – Подхватив сумку и костыль, свистнул Дара. Прохромав мимо них, я обернулся. – Покажете, где мне его найти? Дом Узната оказался в самой середине деревни и выделялся среди прочих. Из-за низенького забора скалилась цепная шавка. Я придержал Дара, чтобы он не сорвался на животину и стал ждать, пока один из мужиков сбегает за хозяином дома. Помолотив огромным кулаком в дверь, один из мужиков заорал на всю деревню. - Узнат, выходь. К тебе пришли. - Кто пожаловал? Че надо? – откликнулся бас за дверью. Я невольно поежился, наблюдая, как в дверном проеме появился мужик под два метра ростом и плечами в два раза больше моих. Оглядев сначала моих сопровождающих, он с недовольством уставился на меня. - Че надо-то? – снова буркнул мужик, но уже тише, разглядывая меня. - Да вот, в доме твоей мамки-покойницы утром выловили. Весь дом провонял. Говорит, что на зиму хочет снять, – выложил суть дела мужик, с ехидцей поглядывая на меня. - А деньги-то у тебя есть? – Нахмурился староста. - Есть, – твердо ответил я. - И че, много награбил за лето? - Че? – передразнил я мужика. – Я травник и лечить умею. Не грабил я никого! – разозлился я. - Ты не кипятись. Уж больно вид у тебя затюканный. А варн откуда? – Мужик обошел меня по кругу, разглядывая и принюхиваюсь. - Он друг. – А что еще я могу сказать? Это подарок из Кряжа? Да мне и в городе никто не поверил, а тут… - А вид такой потому, что в лесу долго блуждали. - И че теперь хочешь? - Дом на зиму снять. – Вот что за мужик подозрительный?! - Дом за серебрушку сдам, но только до весны. Мужик развернулся и пошел к своему дому. И что? И это все? - Эй! А деньги когда забирать будешь? – окрикнул я старосту. - А у тя, че, с собой столько есть? – обернулся он, облокачиваясь на калитку. Я достал из сумки обычный кошель, в котором лежала одна единственная монетка. Сейчас я надеялся, чтобы это была не медяшка. На мое счастье, это был золотой. Вот его я протянул на ладошке. - Слышь… это… у меня сдачи не будет… - как-то оторопело протянул мужик и задумчиво глянул на меня. - А вот тут можно бартером сдачу отдать. – Мысленно я уже радовался такому повороту событий. - Че? – не врубился сразу мужик. - Че-че? – передразнил я его. – Крыльцо починить, дверь вставить, продукты дать, так по мелочи, чтобы жить можно было, мебель какую до весны дать. – Мужик на мои слова понимающе заулыбался, радуясь, что золотой полностью отдам ему. – Только мне еще надо сейчас какую животину, не крупную, но живую – варна накормить. - Ладно, жди здесь. – Мужик быстро ушел в дом и через десять минут вышел с мешком и двумя ведрами. - Пошли. Посмотрим, че делать надобно. Обойдя дом, мы наметили работы первостепенной необходимости. Надо было вставить дверь, починить крыльцо, почистить в печи очаг и протопить, чтобы просушить дом. На окна обещал повесить ставни и подлатать крышу, благо текла она только в одном месте, и осенние дожди еще не успели добраться до досок пола. Из мебели в доме был только стол на кухне, да кровать на втором этаже. Печь - мазанка и, к счастью, топилась не по-черному. Во дворе была добротная баня с печью меньшего размера и даже с чаном внутри из обожженной глины. Вот счастье, я смогу помыться. Узнат ушел, но вернулся уже через пятнадцать минут с двумя мужиками и тремя мальчишками, лет по пятнадцати каждому. На меня глазели, но больше теперь с интересом, чем брезгливостью. Один паренек бросился вычищать очаг на кухне, второй в бане, а третий мести полы. Мужики, достав топоры из-за поясов, срубили крыльцо и утащили. Как пояснил староста, по нему крыльцо новое смерят. - Скажите, а что это за деревня? – решил я поговорить с Узнатом. - Ковыльки. Оборотни мы, – сказал как отрезал. - Угу, и в кого? - Че в кого? - Оборачиваетесь в кого? А то вдруг ночью по нужде выйду, а на меня зверушка какая смотрит, – пояснил я старосте, непроизвольно подстраиваясь под его говор. - Всякие, но больше волки, рыси и медведи. – Почесал затылок мужик. Разговор прервала девушка, приведшая рогатую свинью на веревочке. Вот и харчи для Дара, а меня, интересно, покормят? Хрюшку привязали за домом, я честно отвернулся, чтобы не видеть, как варн первый раз за несколько дней нормально ест. Мне было достаточно и звуков за спиной. Оборотни, как было видно, получали удовольствие при виде кровавой бойни, но тут уж ничего не поделаешь, в них тоже есть зверь… Мне тоже удалось перекусить куском копченого мяса с хлебом и молоком. С голодухи было необычайно вкусно… К полудню принесли крыльцо, а парнишка в бане вычистил очаг и помыл глиняный котел. Подхватив ведра, принялся живо таскать воду из колодца. Сначала требовалось его наполнить хотя бы наполовину, чтобы можно было разжигать печь, а иначе потрескается от жара. Баню топили долго. Слишком сильно очаг отсырел, чтобы простая чистка могла сразу помочь. В доме с печкой была та же проблема, но для меня сейчас важнее было узнать, когда же я помоюсь! Вода грелась два часа. За это время я успел узнать, что в деревне много альф, все омеги наперечет и достаточно бет. У самого старосты растут три сына, старшие альфы, а младшенький - омега. Есть семейные беты, но больше, конечно, их живет в барачном доме. Это что-то вроде общежития или гостиницы. Когда баня протопилась и вода согрелась, я захромал внутрь, но прежде загнал туда варна. - А ну пошел, грязнуля. На тебе уже белых пятен и не видно! – Гнал я варна к бане Думаю, комично выглядело то, как две хромоножки бега устраивают. Зверя вымыть оказалось непростой задачей, но и не такой уж сложной. Как следует намочив шерсть и намылив, принялся вытаскивать мелкий мусор, прочесывая собственным частым костяным гребнем. К концу купания на меня смотрел отощавший заморыш с прилизанной шерстью. Дар как понял, что отмучился, встряхнулся, окатив меня фонтаном брызг, и, толкнув носом дверь в предбанник, убежал. Теперь уже настала моя очередь. Стянув мокрые и грязные вещи, скинул в угол бесформенной массой. Не успел я облить себя теплой водой, как в дверь поскреблись и она приоткрылась.