«Если я не буду протирать звезды каждый вечер, — думал ежик, — они обязательно потускнеют.»
Беллатриса никогда не задумывалась над этим, но в глубине души, как и многие, считала, что перед смертью жизнь пробегает в хронологическом порядке. Сначала детство, потом юность, молодость и так далее, до смерти. Сейчас, глядя в зеркало на привлекательную черноволосую девушку, это не казалось таким уж важным. Какая разница, в какой последовательности она проживет, вернее, перепроживет свою жизнь? Юная мисс Блэк потянулась к столу и вытащила оттуда небольшую черную тетрадку с замысловатым рисунком на обложке. Завитушки переплетались между собой, подобно веточкам лианы, а некоторые блестели так, что, глядя под определенным углом, можно было прочитать слово «Дневник». Пытаясь вспомнить, что бы это могло быть, она подошла к камину и села в уютное кресло, сделанное на заказ два с лишним месяца назад. На первой странице корявым детским почерком было написано:Собственность мисс Беллы Блэк, дочери Сигнуса и Друэллы Блэков, представительницы Благороднейшего и древнейшего дома Блэков. Не открывать.
Да, теперь вспомнила. Это был тот самый дневник, заведенный в глубоком детстве и скоропостижно заброшенный, тот самый, который даже не дожил до первого года в Хогвартсе, которого так не хватало. Когда-то. Беллатриса открыла тетрадь где-то в начале. потому что он глупый. Ну и что, что он глупый. Не такой глупый, как этот новый, мистер Дигнис. Мама говорит, что все мужчины по-своему глупые. Не знаю, правда это или нет, но все равно мистер Хантер был лучше. Он хотя бы не говорил все время о своем этом дурацком квиддиче. Что за глупая игра! Не люблю ее. Не люблю, не люблю, не люблю, не люблю. Наконец, до Беллатрисы дошло, о чем шла речь. Когда ей было семь, отец нанял для них с сестрой частного учителя, который должен был обучать их чтению, письму, счету и бог весть чему еще. Он и учил. Но иногда мистер Хантер начинал философствовать, при чем явно не в ту сторону. Например, он пытался доказать Белле, что грязнокровки и чистокровные маги равны, а когда она отвечала «нет», просто улыбался и качал головой. Её это иногда злило, но в целом, мужчина был неплох. А потом он исчез. И его место занял этот мистер Дигнис со своей лживой улыбочкой и псевдоманерами. Когда она спросила маму, куда делся старый мистер Хантер, Друэлла сказала, что тот был плохим учителем. Мол, он учил совсем не тому, чему должен был. — Если ты про то, что он говорит о грязнокровках, то я и сама знаю, что он не прав. И я бы ни за что ему не поверила. Мама, ты же знаешь. — Конечно знаю, милая. Но ведь он учит не только тебя, — лукаво улыбнулась Друэлла. — Андри? — Да, дорогая. Ей не идет на пользу его обман. — Но почему? Это ведь так очевидно — что он не прав. — Он очень красиво говорил, а твоя сестра очень любит слушать. — Она ведь умнее меня. Ей легче дается письмо, чтение… Она даже считает быстрее меня. — Она умна по-своему, а ты по-своему. — Мистер Хантер был тоже очень-очень умным. — Но так же он был по-своему глуп. А потом мать рассказала ей, что все мужчины глупы. Кто-то слишком мало думает, кто-то, наоборот, слишком много. Кто-то принимает истинное за ложное, а кто-то настолько увлечен квиддичем, что пытается приобщить к нему восьмилетнюю девочку. Тогда же Друэлла посоветовала Белле завести дневник, чтоб научиться писать быстро и без ошибок. Маленькой, Беллатриса не понимала всего, что говорит мать, но впитывала, словно губка. С раннего возраста она была с ней более дружна, чем с отцом, и верила, что однажды воспоминания о том, чему учила мама, помогут ей решить свою судьбу. — Глупости… — пробормотала девушка и перелистнула в конец тетради. Сегодня мы с Андромедой ездили в Косой Переулок за вещами для Хогвартса. Мы купили все: котлы, мантии, книги, сундуки для вещей, ингредиенты для зелий… Но больше всего мне понравилось в лавке Олливандера. Этот мужчина помнит каждую палочку, которую сделал или продал. Каждую! Как так можно, если ими заполнены все полки и не только полки, но и отдельные ряды и пирамидки на полу, каждый угол магазина, наверное. Он предлагал нам разные палочки по очереди, одну за другой, доставая их из совершенно разных углов комнаты. Мама хотела выглядеть раздраженной, но я же видела, как радостно блестели у нее глаза, когда она смотрела на нас с Андри. Мы пробыли там около получаса, наверное, но я бы с радостью осталась там на целый день. Каждый раз, когда он давал мне палочку, я чувствовала, что у меня в руках вся сила волшебников, но это так мало по сравнению с тем, что я почувствовала, когда взяла наконец свою. Эта палочка стала теплой, а по телу как будто пробежала волна и мне сразу захотелось взмахнуть ей, но я сдержалась. Не знаю, что произошло бы, наверное, ничего, ведь я еще не умею колдовать, но было такое чувство, что я способна разрушить все здание легким движением руки. Неужели Андри чувствовала то же, когда нашла свою палочку? Мне показалось, я видела, как шевелятся ее волосы, когда она взяла ее. — Они такие похожие, — сказала я тогда, глядя на наши палочки. — Прямо как вы, мисс*. Одинаковы снаружи, разные внутри, — улыбнулся мистер Олливандер. — О чем вы? — спросила Андри, но одновременно я сказала «Мы не одинаковые» и показала на наши волосы. Наверное, из-за этого он не расслышал ее вопрос, а просто немножко засмеялся и пожелал нам удачных покупок Беллатриса перелистала страницы, пока не нашла самую последнюю из заполненных. я еду в Хогвартс. Так скоро! Мы уже почти собрали чемоданы. Я все думаю, нужно ли мне брать с собой дневник? Мама и Андри говорят, что нет, но я, наверное, возьму. Вдруг мне когда-нибудь станет скучно. А потом этот дневник остался в столе. Она его все-таки забыла положить в чемодан. Наверное, это к лучшему, потому что привязываться к вещам глупо. И тем более, доверять все тайны клочку бумаги, который кто-нибудь может запросто прочитать. В конце концов, на первом курсе Беллатриса еще не умела трансфигурировать его, например, в браслет. А сейчас ей это было ненужным. Она уже переросла это. Белла закрыла дневник, но потом снова открыла его, на этот раз где-то на середине. Папа сказал, что дедушке становится все хуже. Эта строчка была первым, что бросилось в глаза Беллатрисе и она захлопнула его окончательно. Регулус Блэк был ее троюродным дедом, то есть дальним родственником. Но, как и все Блэки, жил в их поместье, а потому виделись они довольно часто. Когда она была маленькой, то приходила к нему, и он читал ей «Сказки Барда Бидля», а иногда даже придумывал истории самостоятельно. Белла уже давно пережила тот возраст, в котором любила сказки, но она хорошо помнила, как впервые познакомилась со смертью. Не дождавшись окончания похорон, Андромеда выбежала из зала. Беллатриса отпустила руку маленькой Цисси и пошла за ней. В коридоре было пусто, но со стороны лестницы доносились быстрые шаги, поэтому девочка побежала туда. Андри она догнала уже на самом верху. — Ты куда? — Я не хочу быть там. Там… плохо. Белла кивнула и открыла дверь на крышу. Близняшки поспешили наружу, предоставляя уложенные матерью волосы во власть ветра, хаотично снующего туда-сюда. Андромеда села возле самого края и подняла голову наверх, к звёздам; Беллатриса последовала ее примеру. Какое-то время они сидели в тишине, но потом Андри вдруг сказала: — А ты знаешь, что у звезд есть имена? Белла покачала головой. — Да, — продолжила ее сестра. — Например, есть Северная звезда. Есть звезда Сириус. — Прямо как прадед Сириус? — Ага… Очень много Блэков названы в честь звёзд. Арктурус, Поллукс, Альфард, Регулус… — И дедушка? — Да, — вздохнула Андри. — Я читала это в книге про Блэков. А есть еще созвездия — это такие рисунки из звезд на небе. Например, созвездие Ориона. И созвездие Андромеды. — Здорово. А я на небе есть? — Да. Это звезда Беллатрикс. — Здорово, — опять повторила девочка. — А Цисси? — Не знаю… Нет, наверное. Но есть цветы нарциссы. — Ты такая умная. Андри покраснела и отвернулась к небу. Через некоторое время она спросила: — Интересно, а почему в нашей семье так много людей с именами звёзд? Может, после смерти мы отправляемся жить на звёзды? Каждый на свою. Белле понравилась эта идея. Не умирать, а отправиться на небо и махать родным рукой, когда они смотрят вверх. Этот вариант был намного лучше. — А что будет, если звезда умрёт? — неожиданно спросила Андри. — Не знаю. Лучше бы, чтоб она не умирала. — А когда умирают звёзды? — Наверное, когда люди перестают на них смотреть и их жителям больше некому махать руками. Тогда звезды тускнеют и падают. Как вон та, — Белла указала рукой на падающую звезду на горизонте. — Тогда я буду каждый день смотреть на небо. — И я. Беллатриса силой прогнала воспоминания и вгляделась в танец пламени. Перевела взгляд на дневник и снова обернулась к огню. Усмехнувшись, поднялась из кресла и решительно забросила черную тетрадь обратно в ящик стола. Она никогда не была сентиментальна и уже давно не смотрела на небо. _________________________________ *Прим. авт. — есть две версии родства Беллатрисы и Андромеды. Одна из них утверждает, что они были близняшками, вторая говорит о том, что Андромеда средняя сестра Беллы и Цисси. Я в фанфике использовала первую версию, хоть она и не совсем официальна.