***
Две недели назад ни Джон, ни Кира не могли подумать, что все может, наконец, раскрыться. Просто милая парочка, то и дело прожигающая друг друга гневными взглядами. Муж и жена? Так про них никто никогда не говорил, отчего Кира начинала звонко смеяться, вспоминая арку и стульчики на берегу моря. Они с Джоном ведь почти женились, но она поспешно улетела на порог к начальству. С той поры стало действительно страшно - в любой момент их могли поймать и... и всё, конец истории. Но начальство не смело думать, что Кира может втайне обвенчаться на берегу с одним из тех людей, от каких ей поручали не оставлять и следа. По счастливой случайности, Джон умудрялся не фигурировать ровным счетом нигде. Он относительно мирно жил в центре Нью-Йорка, иногда выезжая за границу. В случае с Джоном - всё относительно, что не могло не раздражать Киру в сложных ситуациях. Как ни странно, слово «относительно» замечательно подходило и ей со времен первой встречи с Джоном, но она предпочитала не вдаваться в подобные мысли.***
Маленькое кафе рядом с центром города. И в кафе, и на улице было одинаково холодно и пасмурно. Наверное, это заведение настолько давно обитает на серых улицах Лондона, что постепенно становится его зеркальным отражением. Здесь все еще висит непривычный слуху колокольчик у двери, его звон заставляет Киру вернуться в реальность и по привычке обернуться. Джон, чувствуя себя частицей другого мира, более цветного и многоэтажного, не сразу ориентируется в кафе. Стул с режущим слух скрипом ножки о пол медленно отодвигается. Джон присаживается напротив Киры. Она, как и всегда, любит выделяться - в серых стенах ярко-рыжее пятнышко. Именно такой она ему запомнилась в одну из встреч: рыжие волосы, остриженные по плечи; точеные скулы; туманные глаза, цвета Лондона, выделенные тонкими черными стрелками; красная помада на тонких губах, она особо не шла Кире, но вписывалась в образ; черная лакированная сумка, ботильоны на шпильке - им не выжить в этот дождь; белое пальто, весеннее, совсем не подходящее нынешней погоде и не сочетающееся с тускнеющими листьями, давно упавшими с веток деревьев. Пепельный оттенок волос сделал бы Киру совсем бледной и неживой в этом городе. Она стала бы призраком улиц и слилась с осенним небом. В Нью-Йорке же Джон видел ее исключительно весной: если по дорожкам парка в аккуратных туфельках на каблуках расхаживает с самого утра блондинка в легкой кофточке и непримечательных светло-голубых джинсах - это обязательно Кира. Вернувшись обратно в старое кафе, Джон замечает раздраженный взгляд Киры, допившей свое эспрессо три минуты назад. - Тебе не кажется, что твоя вылазка в Лондон еще не означает, что мы должны видеться каждый день? - она начинает разговор с нотками яда в голосе. - Это вместо «Привет»? - ухмыляется Джон. - Знаешь, с каждой нашей последующей встречей ты всё больше стервенеешь... - Не будь я такой, я была бы тебе интересна? - откинувшись на спинку стула, прямым текстом спрашивает Кира. - Так ради чего мы здесь встретились? - уже серьезным тоном. - Ты ведь сейчас занимаешься вопросом поимки Бейланко*, верно? - Который ушел у тебя из-под носа связанный, - скептически добавляет Кира. - Тебя самого это не настораживает? - А должно? - отрываясь от повествования своей увлекательной истории, Джон переводит взгляд на Киру. - Так вот, - продолжает историю, - судя по этим данным, - Джон протягивает Кире небольшую папку с бумагами, кивнув на них, - он позавчера направился на Родину. - То есть? - приседая на край стула, уточняет Кира. - То есть на Украину. - Цена? - Услуга за услугу, как и раньше, - довольный собой, Джон оставляет Киру один на один с ее основной целью.***
В документах действительно были сведения о телефонных звонках, передвижениях по городам и всевозможных встречах Бейланко. Но эта папка очень беспокоила Киру. Зачем ее отправили в Лондон, если цель - на Украине? Иллюзия работы. Откуда у Джона вообще эта папка? Иллюзия невидимости. Почему она боится ему верить? Вокруг лишь иллюзия доверия. Кире часто снится сон. В этом сне одни иллюзии. И пистолет с одной пулей. Лица, маски, города, затем светлое-светлое небо и пистолет, а дальше абсолютная пустота...***
Двенадцать дней спустя Бейланко пойман на Украине. Джейн Бенсон**, женщина лет шестидесяти с короткой прической, естественным седым цветом волос, острыми скулами и черными глазами, в которых не видно зрачков, в этот день в очень плохом расположении духа. Она крайне близка к поимке того, кто подпортил ей жизнь, помогая врагу. У нее было предостаточно сведений, но каким-то поистине волшебным способом все знания Бенсон передались Найджелу Баркеру***, и через него был пойман Бейланко. Джон же в свою очередь второй раз за последние дни на так называемой «одиночной миссии», а на деле - у двери в кабинет Бенсон. Конечно, она в один счет не докажет ни ему, ни себе предательство, но даром убеждения и промывки мозгов эта женщина несомненно обладала. - Разрешите? - тихий стук в дверь. Бенсон кивает, не отрываясь от чтения бумаг. У нее опять обновления в кабинете, только никто из подчиненных не может понять, чем старый белый цвет отличается от нового. Весь и без того обширный кабинет с витриной окон от пола выкрашен в холодно-белый цвет и обставлен минимальным количеством мебели. У хозяйки кабинета стальной, режущий слух, голос, сравнимый с острием лезвия: - Как Вы объясните это? - она небрежно кидает на стол стопку фотографий. На фотографиях Джон и Кира. На улице, где-то рядом с магазином, в магазине с камеры... В лондонском кафе с папкой документов. Джон хотел было ответить на вопрос, но Бенсон его опередила: - У Вас два дня. Надеюсь, Вы меня поняли, - без всяких эмоций или же сомнений произносит она и жестом указывает Джону на дверь. До Баркера вновь доходят разнообразные слухи. С опозданием на день. Теперь у Киры ровно «двадцать четыре часа», пистолет и одна пуля из ее навязчивого сна. Иллюзия становится реальностью ее жизни. А может, всегда была.***
- Алло, нам надо встретится, - холодным тоном произносит Кира в трубку. - Отлично. Где и когда?.. - почти так же равнодушно отвечает ей Джон. - Напишу в sms, - отключается.***
Кира, по своему обычаю, вытягивается по струнке в дверном пролете. Отель в центре города. Машины, снег, а она все в том же пальто, забыв о погоде. Она разувается, ставит ботильоны бесшумно на пол. Пальто она успела снять еще в холле отеля. Безликий страх не может укрыться в ее серых глазах, на редкость туманных. Она достает из черной сумочки пистолет, кидая его на кровать рядом с Джоном. Он знает, это упрек, это вместо сотни оскорблений и часа истерики. Сама она садится на стул у окна. С непоколебимой гордостью и привычной надменностью, не оставляющей ее ни на миг. День в тишине, под вечер немного слов: о жизни, о мире. Красивый закат. А кто увидит рассвет? Темнота постепенно захватывает в свои ледяные объятья, лишая дара речи. Люди, мнящие себя богами и ссылающиеся на свои же правила, давно не делятся строго на «хороших» и «плохих». На этой шахматной доске, где играют жизнями, все смешалось воедино. Осталась только серая пелена, разделенная пополам. Попытались выделиться - перекрасят обратно в серый и забудут. - Бросим монету? - так наивно и спокойно спрашивает Кира у Джона, рассматривая блики света на рукоятке пистолета. Один евро, кто бы мог подумать, что он может решать судьбу. В свете одинокой лампы, Кира подкидывает монету. С отрезвляющим грохотом монета, крутясь, падает на пол и катится под тумбочку. - И что это значит? - осипшим голосом спрашивает Джон. - Оба? - Нет, - равнодушно отвечает Кира, наводя пистолет на Джона. Эхо выстрела в полной тишине. Чье-то сердце должно остановиться. Но только выбирать, чье именно, всё еще разрешено...***
- Так что же это значит? - Это значит: никто. Бежать. - Зачем стреляла? - В отеле должны были услышать выстрел. Для правдоподобности. - Для правдоподобности ты мне руку зацепила «шальной пулей»? - Нет, конечно. Это чтобы не смел от меня скрывать хотя бы тот факт, что должен был убить меня. - Бежать, говоришь... И что же у нас останется? - Иллюзия свободы.