Голодные игры: Возвращение

- Дарра, идём же, - ласково зову её. Совсем как маленький ребёнок, не желающий расставаться с праздником. – Нас уже ждут. - Хорошо, - моя партнёрша по танцу покорно вскакивает с лавочки и подбегает ко мне, сжимая в руках цветок. Приглядываюсь. Красная роза. Интересно, откуда он у неё? Вспоминаю, что такой же был в руках у того черноволосого, который пригласил её на второй танец. Я ведь не сводил с этой пары глаз. Он был так счастлив, что просто не описать словами, а вот маленькой было страшно. Бал продолжается до полуночи, а после руководители начинают в прямом эфире проводить голосование, кто кому больше подходит. Капитолийцы называют меня и Дарру «самой трогательной и нежной парой», что слегка удивляет. Нас сопровождают двое безгласых. Мою соседку – коротко стриженый мужчина лет тридцати на вид, меня же молоденький шатен лет семнадцати. Должно быть, светловолосый знал когда-то мою новую знакомую: он глядит на неё с особой нежностью, как не глядят на незнакомцев. Но ничто в поведении девочки не указывает на то, что она помнит этого мужчину. Должно быть, она его даже не узнаёт. Глупо, конечно, но Дарра напоминает мне брата практически всем. Схожий цвет волос, одинаковый взгляд, сдержанная покорность и доброта – всё это делает их несказанно похожими друг на друга. Думаю, они бы отлично ладили, если им была бы дана возможность встретиться вне всего этого. Но вот двое нарядно одетых мужчин открывают двери в нашу спальню. Пропускаю свою спутницу вперёд, а сам захожу следом. - Как тут... интересно... – маленькая начинает бегать из одной части комнаты в другую и внимательно разглядывать едва ли не каждую пылинку. – Но дома всё равно лучше... – она вдруг останавливается у кресла и осторожно, чтобы не помять платье, садится. - Конечно, дома лучше, - мягко улыбаясь, сажусь рядом с ней. Всё-таки ещё совсем ребёнок, как и мой брат. Разве что он старше её года на два, но дело даже не в возрасте. Дети они и есть дети, хоть в пять лет, хоть в пятнадцать. - Эд... вард... – кажется, она впервые называет меня по имени. Вижу, что ей это даётся с большим трудом: она сильно краснеет и отворачивается от меня, закрывая лицо длинной чёлкой. – А... а я красивая? Вопрос просто-напросто загоняет меня в тупик. На щеках тут же загорается румянец, а сам я гляжу на то, как она ещё больше отворачивается и закрывает лицо волосами. Сейчас видны только её губы, шепчущие нечто вроде: «Глупая! Глупая!» Растерянно оглядываюсь по сторонам в поисках подсказки и вижу того безгласого мужчину. Он показывает жестами, что ему нужна бумага и что-нибудь, чем можно написать фразу. Подзываю его к себе и говорю, чтоб он посмотрел в ящичках стола. Там и вправду находятся листок бумаги и какая-то ручка, так как довольный мужчина быстро начинает что-то чиркать на бумажке. Дарра продолжает молчать, изредка косясь на меня из-под распущенных волос: ещё на балу её заколка загадочным образом пропала. А я по-прежнему не знаю, что ответить на её вопрос. Но тут безгласый заканчивает чиркать по бумаге и подаёт листок мне. Вижу на листочке рисунок. И не просто рисунок, а портрет. Портрет маленькой девочки. Портрет маленькой Дарры, которая прячется за своими волосами. - Да, - убираю вьющиеся пряди с её пухленького детского лица и замечаю на щеках небольшие веснушки. – Взгляни сама, - подаю ей рисунок. В широко распахнутых глазах отражается любопытство, и она начинает внимательно разглядывать себя на картинке. - Красиво. Это ты нарисовал? – теперь она смотрит прямо, без стеснения. Вздыхаю с облегчением: её стеснительность порой обескураживает. Отрицательно качаю головой. – А кто? – глазами указываю на безгласого, который добродушно улыбается уголками губ. – Ой, спасибо вам, дяденька! – она подбегает к нему и обнимает, затем быстро бежит обратно. Надеюсь, сейчас за нами никто не наблюдает. Но вот приходит время направлять стопы в ванную комнату и готовиться ко сну. Маленькая убегает первой. Не знаю, почему: то ли из-за стеснительности, то ли из-за незнания о том, что в комнате две ванные. В мужской ванной очень просторно: даже в одной ванне может уместиться человек пять. Я опускаюсь в горячую воду и некоторое время блаженствую. Вернувшись из ванной, замечаю, что моя соседка сидит на кресле, прикрыв ноги длинным подолом мешком висящей на ней сорочки. А я-то, дурак, понадеялся, что она будет долго мыться, и вышел в одних трусах, без халата. - Не смотри на меня, хорошо? – тут же говорю ей. - Хорошо, - Дарра зажмуривается и даже прикрывает глаза руками, чтобы случайно не подсмотреть. – А ты что, голый? - Вроде того! – ищу халат и вспоминаю, что он лежит на кровати, дожидается меня. Опрометью кидаюсь к кровати, по пути ударившись о её деревянный полог головой, хватаю халат и лихорадочно надеваю его на себя. Хорошо, что безгласые уже ушли, а то, увидев мои кульбиты, они решили бы, что я сумасшедший. – Всё, можешь смотреть... – говорю, потирая лоб. - Ой, - тут же спохватывается она и подбегает ко мне. – Ты ушибся? - Скоро пройдёт, - машу рукой и улыбаюсь, мысленно уже тысячу раз облегчённо вздохнув. Хорошо, что она не видела меня... кхм... полуголым. - Такие длинные... – она уже начинает разглядывать мои волосы. Конечно, у неё стократ длиннее, но, видимо, она никогда не видела длинноволосых парней. – Так здорово... А можно я косички позаплетаю? Немно-ожечко? Я себе не умею заплетать, честное слово! Правда-правда! Ну, пожалуйста! Следующий промежуток времени она расчёсывает меня, пытается что-то заплести, потом распускает и заново расчёсывает. И так примерно раз десять... ну, двадцать, но точно не меньше. Похоже, у Дарры так ничего и не получилось, потому что она кладёт расчёску обратно на столик и садится обратно в кресло. - Не расстраивайся, давай тогда я тебя заплету, раз ты не умеешь сама? – больше ничего предложить ей не могу, так как мне не хочется, чтобы она грустила, но и успокоить её я не знаю как. - Давай, - она вновь сияет, бежит обратно на кровать и с готовностью садится передо мной. Беру расчёску, очищаю от собственных волос и начинаю медленно, аккуратно расчёсывать спутанные после мытья русые локоны. Она порой дёргается, стискивает зубы, но терпит. Недавно вымытые волосы очень трудно расчёсывать, тем паче слегка вьющиеся, как у неё. Наконец, я заканчиваю плести ей две косы и предлагаю лечь спать, так как завтра нас ожидает трудный день. Она кивает и говорит, чтобы я лёг, не дожидаясь её, а сама снова уходит в ванную. Ну, я ложусь и достаточно быстро засыпаю. Просыпаюсь от холода. Вокруг светло практически как днём: всё эти праздничные огни Капитолия. Интересно, долго ли я проспал? Замечаю, что во время сна скинул одеяло на пол, и потому аккуратно его поднимаю, поворачиваюсь на другой бок, чтобы прикрыть Дарру – она, наверное, в первую очередь пострадала от этого... Озираюсь в поисках этой девочки дальше, так как на кровати рядом со мной её нет. Ума не приложу, куда она могла подеваться в это время, когда нас уже заперли? Перевожу заспанный взгляд в сторону стола, и мне очень сильно хочется ругаться. Вот почему она спит не рядом со мной, а на кресле? Боится меня что ли? Мысленно ругаясь на чём свет стоит, встаю, кое-как не запнувшись обо все ножки кресел и стульев, подхожу к ней и осторожно беру на руки. Точно как ребёнок. Она даже не просыпается, а просто обхватывает меня за плечи и тихо говорит: «Папа». Должно быть, ей что-то снится. Мягко кладу её на кровать и укрываю одеялом. Она улыбается во сне и быстро сворачивается в маленький клубочек. Ложусь рядом и всё не могу уснуть. Надеюсь, не придётся с ней сражаться на Арене. Всё же, почему тот безгласый ведёт себя так с Даррой? По-особенному, что ли... Да и сама она... Как будто не трибут вовсе, такая тёплая и добрая, что удивляет. Надеюсь, она всё-таки сможет постоять за себя, ведь никто, кроме самой себя, её опекать и защищать не будет. Веки сами собою закрываются, и я засыпаю. Слышу громкий визг. Нервно озираюсь, не понимая, откуда он доносится. Судя по всему, кричат где-то около западной скалы, дикого и пустынного места. Там особенно холодно, так как скала представляет собой огромный холодильник, своеобразную ловушку. Бегу туда. Не знаю, зачем, но ноги будто сами несут меня к кричащему. По мере моего приближения к визгу примешивается ещё и глухой звериный рык. Должно быть, это какая-нибудь дрянь из лесу: уж хищников там полным-полно. Выбежав из-за холмов, я так и замираю на месте. Неужели Дарра?.. Да, это и вправду она. Трое здоровенных волков загнали её в угол, как маленького мышонка. Эмблема кролика на её куртке ярко блестит. Что ж, пришло время Тигру вступить в бой!