Я люблю тебя

      Пальцы до боли сжимают железную сетку, а сердце гулко стучит в груди. Смотрю на нежные лепестки сакуры, что кружат в большом бассейне. Рин ушел из плавания, ушел, но так ничего и не понял. Он не освободился и никогда освободиться не сможет! И плавание тут не причем, абсолютно. - Рин, - шепчу, утыкаясь лбом в сетку забора. - Что? - раздается рядом полушепот.       "Что ты здесь делаешь?" - рвется вопрос, но я молчу. Ведь это глупо. Если он здесь, значит так надо. Невозмутимый, смотрит на меня устало как-то. - Ты так и не понял, Рин... - тихо отворачиваюсь обратно к забору, потихоньку отцепляя посиневшие пальцы. - Чего я не понял? - резко поворачивает меня к себе, стискивая плечи. Надо бы ударить его, оттолкнуть, чтоб не позволял себе лишнего, но не хочу. Мне приятны его прикосновения, даже такие крепкие, болезненные. - Ты не понял, почему ты не свободен, почему я не могу освободиться, Рин... - улыбаюсь, прикрывая глаза. - Почему? - его пальцы просто впиваются в плечи, до синяков. Его зрачки расширены, легкий ветер треплет красные волосы. - Когда-нибудь ты дойдешь до этого сам, я буду ждать столько, сколько нужно, - отталкиваю его, пальцы соскальзывают, ногти царапают кожу, сквозь тонкую водолазку. - Скажи мне, Хару! - выглядит угрожающе. Совсем на взводе, одно неверное слово, и он бросится на меня с кулаками. Рин... Он всегда был таким. - Нет, Рин, прости... - быстрым шагом иду прочь. Он стоит секунду, раздумывая, затем бросается следом. Толчок, удар, катимся по земле, поднимая клубы пыли. Камни больно впиваются в спину, пыль забивается в нос, щиплет глаза. Рывок, останавливаемся, он нависает надо мной. Вижу оскал ровных острых зубов, пряди волос, что неистово треплет поднявшийся ветер. - Скажи мне, Хару, - почти шипит. - Мне больно! - выкрикивает, а из глаз катятся слезинки, падают мне на щеки и скатываются на землю. Больно... И мне больно, Рин. Больно от того, что ты плачешь, от того, что не понял ничего. А может и понял, просто признаваться не хочешь. Самому себе признаваться. - Тсс... - прикладываю палец к его губам, обвиваю рукой его шею и легонько касаюсь пальцами щеки, сбрасывая на землю соленую каплю. Выдыхаю. Сейчас совершу еще одну крупную ошибку в своей жизни, но я больше не могу... Надоело! Резко отрываю голову от земли и накрываю губами его губы. Замираю, ожидая удара, а он смотрит на меня расширившимися глазами. Где-то под ребрами екает, отрываюсь от него, а он так и стоит, упершись руками в землю. И время будто замерло, вместе с ним. Выбираюсь из под него, он ошарашенно садится и молча смотрит. - Прости, Рин... - встаю, глядя ему прямо в глаза. Всего на долю секунды в них мелькает удивление, а затем их заливает злость. - Уходи, Хару! - стою, пытаясь осознать, надежда внутри медленно умирает, - Уходи! Или я за себя не ручаюсь! - он исступленно бьет кулаком в землю рядом с собой. Разворачиваюсь и быстрым шагом иду к дому.

***

      Глаза закрыты. Погружаюсь в воду с головой. Бездна. Черная бездна, а с далекого дна к поверхности поднимается цепочка пузырей. В голове мысли, чертовы мысли, разрывающие на куски. И даже вода не освобождает, как раньше. Чертова вода! Выныриваю, резко вдыхаю и бью по воде кулаком, разбрызгивая ее по кафелю. Черт возьми! Почему так больно? Откуда эта недосказанность? Чего-то не хватает в моей мозаике.       Голова кружится, пытаюсь встать, но не получается, в горле першит. Неприятно. Откидываюсь назад, опираясь о бортик ванны. Вода уже совсем холодная. Нужно вставать, но не могу, не могу пошевелиться, по телу разливается жуткая слабость. Чувствую как сердце пробивает ребра изнутри, слышу его. Тук-тук, шлеп-шлеп... Сердце и шаги... Скрип двери. Далекое "Я вхожу". Шлеп-шлеп, тук-тук... - Хару? - испуганный возглас, а голос почему-то такой родной, знакомый. Кто-то нависает надо мной, в глазах плывет, не вижу. Чувствую только горячие руки, поднимающие меня над водой и размеренную тряску шагов.       Тепло одеяла и горячая ладонь на моей руке, в горле по прежнему першит. Кашляю, открываю глаза. На кровати сидит настороженный Макото, вглядывается в меня, будто я вот-вот умру. - Макото... - голос хриплый, горло тянет, - Что случилось?       А он улыбается. Мягкая улыбка и добрые глаза. Улыбаюсь в ответ, но его лицо вдруг становится серьезным. - Нужно вызвать врача, Хару. Ты болен, - он отпускает мою руку и подает мне кружку с чем-то горячим, а сам тянется за телефоном. - Не нужно, я поправлюсь, Макото... - улыбаюсь ему и делаю глоток. Фи, имбирный чай, и где только он его взял? - Но Хару... - испуганно косится то на меня, то на окно. Кладу руку на его колено, успокаивая. - Все нормально, не нужно. - Нормально? - громкий бас заставляет вздрогнуть, быстро поворачиваюсь, отчего вновь начинает кружиться голова, а перед глазами появляются разноцветные мушки. - Рин? - шепчу губами, проваливаясь в темноту. - Нормально? - он подходит к кровати, впиваясь в меня взглядом, - Я прихожу, а ты в полуобморочном состоянии, с синими губами в ванной. Хару, ты считаешь это нормальным?       Улыбаюсь. А что еще остается делать? Откидываюсь на подушку, клонит в сон. Все-таки он пришел...

***

- Месяц без плавания? Вы с ума сошли! Через сорок дней турнир! - почти кричу, уткнувшись в подушку. Врач качает головой, снимая перчатки.       Дверь распахивается и, чуть не снеся доктора, в дом залетает Нагиса, следом заходят Рей и Го. Врач улыбается и уходит, прикрывая дверь, а команда старшей школы Иватоби озабоченно окружает кровать. - Братик! - Го-чан косится на Рина, бочком пробираясь мимо меня, - Что случилось с Хару? - Харука-семпай, - Рей, на коленях перед кроватью. - Мы будем готовиться к турниру без Хару, - обреченный голос Макото и большие удивленные глаза необычайно притихшего Нагисы. Боже, как они мне дороги. - Спасибо, что пришли, - улыбаюсь, размазываясь по кровати, как картофельное пюре.

***

      Месяц почти на исходе, осталось всего пять дней, а тренер Сасабе на километр к бассейну не подпускает, хотя я уже полностью здоров. Меряю шагами дорогу за кустами, поглядывая сквозь железную сетку на тренирующихся ребят. Рей значительно улучшил показатели, отмечаю про себя. У Макото гребки стали сильнее, а Нагиса подкачал ноги. Нет, решено, сегодня я тоже иду плавать! Быстрыми шагами, почти бегом к океану. Ледяная вода обжигает ноги. Черт! Здесь я плавать не смогу... Значит...       Ночь выдалась холодная. Сильный ветер и звезды. Плевать, я хочу плавать. Хочу освободиться от мыслей. Может сейчас получится? Рин... Рин, Рин! Везде он! В голове, в образах. После того дня, когда я заболел, он больше не появлялся. Макото рассказывал, что он очень беспокоился тогда, но почему же он не зашел, до сих пор?       Раздвигаю руками кусты и прохожу к забору, осторожно руками хватюсь за край, подтягиваюсь, перелезаю. На ходу срываю одежду, ныряю. Прохладно. Плевать. Плыву. Каждой клеточкой чувствую холодную воду. Свобода. Упираюсь рукой в стенку бассейна, разворачиваюсь, отталкиваюсь, плыву назад. Свобода от мыслей, от прочего. Или нет? Рин засел глубоко в подсознании, не желая оттуда уходить.       Легкие горят. Медленно всплываю. Стягиваю шапочку, очки и только после этого вдыхаю полной грудью прохладный осенний воздух. - Красив, как всегда, - уже слышу его голос. Я схожу с ума? Верчу головой, натыкаюсь взглядом на темную фигуру. Рин. Стоит, привалившись к стене школы. Смотрит, будто запоминает. - Поплаваем? - приглашаю, хлопая по воде рукой.       Кивает. Скидывает на траву олимпийку, под ней, как обычно, ничего. Только литые мышцы. Раздевается. Прыгает прямо с бортика, игнорируя тумбу. Наблюдаю его полет, кидаю очки с шапочкой на плитку, плыву к нему. Лежит на воде, раскинув руки в стороны, улыбается.       Ныряю под него, толкаю в спину. Ныряет следом, булькая пузырями, на ощупь хватает за бедра. Поднимается над водой. Вплотную ко мне. Такой горячий... - Хару... - обнимает крепче, ближе, теплее. По телу пробегает крупная дрожь.       Гипнотизирует, притягивает. Теплые мокрые губы накрывают мои. Сминает. Давит собой. А сердце, подскочившее вверх, норовит выпрыгнуть. Что? Он поцеловал меня? Не может быть...       Стою в ступоре, с широко открытыми глазами. Наблюдаю, как с его волос стекают холодные капли воды. Кап-кап, кап-кап...       Смотрит внимательно. Ждет реакции. Сердце гулко бьется. - Хару... Я понял почему не свободен. Я люблю тебя, - шепчет тихо, но я слышу. В ночной тишине слышен каждый шорох.       Опрокидываюсь на спину, высвобождаясь из его рук, ухожу под воду с головой. Нужно смыть с себя оцепенение. Три круга по бассейну. А в голове все вертятся мысли, не получается освободиться от них. Отмеренное мне время, время быть особенным, оно на исходе. Вот о чем говорила бабушка. Я смогу плавать, но я не смогу освободиться от мыслей. Они теперь всегда будут мешать мне! Выныриваю. Рин стоит, опустив голову, зажмурив глаза. Напряженное ожидание у него на лице.       Подхожу ближе, поднимаю его голову за подбородок, целую. Как можно дольше, пока кислород не кончается у обоих, потом вдох и снова целую...       Ожидал отказа? Не дождется! Слишком долго я ждал. Слишком долго он отсутствовал. Я многое понял за это время. И на нашей последней эстафете, во время регионального турнира, я все решил. - Рин... - губами, без звука. Губами по коже.       Сгребает меня в объятия, почти душит. Прижимает. Тепло. Так и стоим. Почти вечность...