Люблю или не люблю...

Солнце спряталось за горизонтом, на небе появилась луна, которая осветила два влюблённых сердца. Наклз и Руж продолжили целоваться на берегу моря. Но нужда в воздухе разорвала их поцелуй. Шёрстка летучей мыши светилась в лунном свете, её бирюзовые глаза сияли. Наклз взял на руки свою любимую и понёс домой, в дом Хоука. Она, приложив голову к его груди, заснула. На улице было пусто, никто их не видел. Через полчаса он донёс её до порога и открыл дверь. Ногой захлопнув её, он понёс любимую на второй этаж, зашёл в комнату, положил на кровать и стал ждать, пока она проснётся. Когда она спала, она была похожа на маленького пушистого котёнка, хрупкого и беззащитного. Не удержавшись при этой мысли, он погладил мышку по голове. От нежного прикосновения она заворочалась и проснулась. Её бирюзовые глаза устремились к Наклзу. Он словно завороженный смотрел в них. Мышка притянула к себе голову Наклза и поцеловала его, затем стала впиваться в его губы всё сильнее. Поцелуй перерос в неподдельную страсть. Она стала снимать с себя одежду и уволокла Наклза за собой под одеяло. Ехидна ощущал вкус её губ, тепло её тела и страсть, что, словно радиация, исходила от неё. Его голова была словно в тумане. Всё, о чём он думал, - это она. ОНА - смысл всей его жизни! ОНА - его единственная любовь! ОНА любит его всем сердцем! Они ушли в экстаз и забыли о реальном мире. Всю ночь напролёт они дарили друг другу любовь, которая копилась в них годами. Под пятый час за полночь они заснули. Руж шепнула ему на ухо: - Я с тобой, Наклз. С тобой навсегда. - Я вечно буду с тобой и никогда тебя не брошу, - прошептал ей Наклз, поцеловал в ушко и заснул. Наутро он проснулся средь растормошенных подушек и запутанного одеяла, но согревало его не cтолько тепло постельной принадлежности, cколь тело дорогого ему существа. Она крепко спала, а потому не могла возражать, когда ехидна откинул одеяло и любовался её обнажённой фигурой. Холодок прошёл по коже летучей мыши, и глаза её открылись, переведя бирюзовую гладь на своего возлюбленного. Уголки рта растянулись в улыбке, а губы сами потянулись к его губам, а ладони ехидны вновь заскользили по её туловищу. Дав ей возможность одеться он, спустился вниз и принялся готовить завтрак. Пусть количество свежих продуктов и было ограничено, а возможных блюд из них получалось ещё меньше, но Руж была польщена самим фактом того, что для неё делал ехидна. Но прогулки за руки, завтраки в постель и времяпровождение вместе - это лишь мелочи, самое главное - что он её любил. Их отношения не остались незамеченными, а подколок со стороны синего ежа стало больше, но никто из влюблённых не придавал ему особого значения. Вместе они продолжили ходить на тренировки и готовиться к Олимпийским играм против команды Марио, что были уже не за горами. Идиллия, гармония, поэзия - эти слова, небось, сорвутся с ваших уст, читая истории этой строчки... Эх, и сам бы я хотел так думать, да я лишь тот, кто, подобно историкам, лишь пишет то, что видел и что знает, не приукрашивая и не добавляя отсебятину... А посему последняя глава прийтись кому-то может не по вкусу, при всё при том, что обложка кричит словом: "Романтика". В один прекрасный день Ехидна проснулся в доме Хоука, что стал неофициальным любовным гнёздышком наших голубков, да средь простыней и покрывал, подушек и одеял... он оказался один. Не придав этому особого значения, он спустился вниз, но дом встретил его гробовым молчанием. Нигде в доме её не было, а телефон её был недоступен... Ехидна вернулся в комнату и только сейчас заметил лежащий на столике маленький прямоугольный лист бумаги. Он взял его в руки, а глаза упали на выведенные чёрными чернилами строчки: "Дорогой, Наклз! Прости меня за мой поступок, но я не могла поступить иначе. Если б я сама рассказала тебе, ты бы не отпустил меня. А мне нужно было уехать. Это ненадолго, скоро я вернусь, и мы снова будем вместе. Люблю тебя, Руж" Ехидна ещё долго потом прожигал взглядом этот лист... Куда уехала? Почему? Зачем?.. Куча вопросов, но все они риторичны... Ребята тоже о ней ничего не слышали, а её сотовый всё продолжал молчать, говоря голосом оператора: "Абонент временно недоступен..." И он вновь остался один, в первые дни глубокой депрессии он продолжил сидеть у Мастера Изумруда на Острове Ангела. Он ни ел, ни пил, лишь только думал о Ней... Уж даже важность своего предназначения не играла роли, а доктор Эггман и вовсе потерял значение. Единственным смыслом для него стали тренировки к приближающимся Играм, и Наклз всецело посвятил себя им... Знаю, Игры закончатся, тренировки не будут более нужны, и смысла у него уж не останется, но это лишь то единственное, что помогало ехидне взять себя в руки и держаться на плаву.