Бешеная

Полковник Рогозина проснулась от ощущения теплых и нежных губ на своих губах. Она засмеялась и открыла глаза. Майор склонился над ней, целуя ее лицо. - Привет, – прошептал он. - Привет. Галина сладко потянулась и теснее прижалась к любимому мужчине. На душе было спокойствие и умиротворение. - Что с тобой? – спросил он, убирая прядь волос с ее лица. – У тебя лицо такое… - Какое? - Счастливое. - Я действительно счастлива, – улыбнулась она. Николай крепко обнял ее и положил ее голову к себе на грудь. В этот момент где-то в недрах квартиры разлилась трель ее телефона. Галина недовольно посмотрела в сторону прихожей, но вставать не стала. - А если Султанов? – поддел ее Круглов. - Султанову сейчас не до меня, – усмехнулась она. – У него есть дела поважнее. Майор внимательно посмотрел на нее, а потом все же решился задать вопрос, мучивший его последние сутки. - Почему ты это сделала? Рогозина села на кровати и нервным движением пригладила волосы. Поднимать эту тему она не хотела, но еще меньше она хотела врать ему. - Я не смогла ей помочь тогда, 7 лет назад. На тот момент у меня не было таких полномочий. Поэтому когда Катя позвонила, я поняла, что могу все исправить. После того как она уехала я несколько раз навещала ее родителей, - Галина закусила губу, внимательно изучая свои руки. – Знаешь, я до сих пор помню их глаза. Они ничего у меня не просили и не спрашивали. Сами все прекрасно понимали. Круглов аккуратно притянул ее к себе и поцеловал в висок. - Ты все правильно сделала, только нужно было мне рассказать. Рогозина улыбнулась и прикрыла глаза, чувствуя как подступают непрошенные слезы. Она редко плакала от горя, а слезы радости были ей вообще не понятны … до сегодняшнего дня. *** Он проводил ее взглядом, и устало потер ладонями лицо. Нельзя было допустить, что бы она снова уехала. Но, зная ее характер, генерал понимал, что силой ее не удержать. Один раз уже попытался… Султанов направился за ней. - Катя, подожди, – окликнул он ее. Вансович, успевшая дойти до лестницы, остановилась, и посмотрела на него каким-то измученным взглядом. - Чего ты от меня хочешь? – тихо спросила она, чувствую чудовищную усталость. - Я хочу знать, что с тобой все в порядке. Давай сделаем так, сейчас ты остаешься, ешь и ложишься спать, а утром я тебя отвезу, куда скажешь. В зеленых глазах мелькнуло замешательство. Разум твердил, что он прав. Сейчас она еще слаба, что бы самостоятельно передвигаться по городу. - Кать, не будь ребенком! Я серьезно. Вансович порывалась отпустить очередную колкость в адрес Руслана, но потом передумала. - Черт с тобой, Султанов! Генерал усмехнулся и направился снова на кухню. - Так ты есть будешь? – спросил он от туда. - Буду. Она осталась в гостиной, чтобы как можно реже натыкаться на него взглядом. Опустившись на диван, она подтянула колени к подбородку и сильнее запахнула халат. Под пальцами скользнула мягкая ткань. Рука женщины на мгновение зависла в воздухе. Она опустила взгляд на свою одежду. В памяти пронеслись отрывки из прошлого, а сердце застучало где-то в горле. Она знала эту вещь … Она купила ее во время командировки, куда-то в Сибирь. Это был … ее халат. Катя прикрыла глаза. Сердце колотилось и гнало кровь по венам. Она резко встала, чем снова вызвала боль во всем теле, и направилась на второй этаж. Пройдя по коридору, она остановилась возле последней двери. Немного подумав, она резко ее толкнула. Рука сама потянулась к выключателю, и через мгновение в комнате вспыхнул свет. Это был ее рабочий кабинет. Катя медленно прошлась по комнате, убеждаясь в том, что здесь ничего не изменилось. На полках стояли ее книги и диски, на стене висела картина, которую она сама покупала. Вансович взяла со стола серебристую рамку. Это был один из их немногих общих снимков. Султанов никогда не любил фотографироваться. Катя любила это фото, поэтому и хранила на рабочем столе. Она прислонилась спиной к стене и медленно осела на пол. Из горла вырывались рыдания. Она зажала рот рукой, а по лицу покатились крупные слезы. Катя не услышала, как открылась дверь, и в комнату вошел генерал. Он быстро подошел к ней, одним движением поднял с пола, и крепко прижал к себе. - Не плачь, глупенькая, – зашептал он ей на ухо. - Не трогай меня! – закричала она, пытаясь оттолкнуть его от себя. Но это оказалось не так просто. Мужчина крепко держал ее в кольце сильных рук. - Что я на этот раз не так сделал? – тихо спросил он, гладя ее по волосам. Она перестала вырываться, но слезы все еще катились по ее щекам. - Зачем? – прошептала она. – Зачем это все?! Султанов грустно усмехнулся. - Я очень сильно пред тобой виноват. Я должен был тебя послушать и разобраться во всем, а вместо этого пустил все на самотек. Я поверил, что именно ты за всем стоишь. - Поверил! Тогда почему в этой комнате осталось все так же, как в последний день моего пребывания здесь? Генерал отпустил ее и отошел на несколько шагов назад. - Ты не поймешь, девочка. В следующую минуту раздался звон разбитого стекла. В Султанова полетела хрустальная ваза. Генерал еле успел отскочить. - Ты что делаешь?! – заорал он. Глаза женщины сверкали изумрудным светом. Он знал, что когда она злится ее глаза темнеют и превращаются в бездонные озера, цвета лесного мха. - Не пойму?! – закричала она. – Сволочь, ты Султанов! Я пять лет это все терпела. Характер твой, работу, баб твоих! Я ничего не просила, – ее глаза были полные слез. – Но сейчас, я хочу одного, отпусти меня. Я устала от этого всего. Я хочу нормальной размеренной жизни. Где нет устава, стрельбы, погон. Я хочу покоя! Дай мне спокойно вернуться домой, не мучь меня. Домой …, она сказала домой. Генерал с грустью смотрел на Катю. Он потерял ее. Потерял еще до того, как она уехала. Потерял из-за собственной глупости и болезненной гордости. Она действительно никогда и ничего не требовала у него, а он воспринимал это как должное. И только после того, как ее не стало в его жизни, понял, что на самом деле потерял… - Наверное, ты права, сейчас поздно уже выяснять отношения, – он медленно подошел к ней. – Слишком много воды утекло. Рука генерала нежно коснулась ее щеки. - Уходи, иначе погибнешь! - шептал ей внутренний голос. Но она продолжала стоять рядом с ним. - Я знаю, завтра ты уедешь, … но сегодня ты моя! – горячее дыхание коснулось ее губ. А в следующую секунду ее захватил водоворот чувств. Она вздохнула и обняла его за шею, запуталась пальцами в мягких волосах. - Катька, - хрипло шептал он, развязывая ее халат. На ее плече белела бинтовая повязка, которая создавала контраст с кожей ее тела. - Твоя охрана метко стреляет, – тихо усмехнулась она, заметив его взгляд. - Я чуть с ума не сошел, когда понял, что тебя ранили, – он поцеловал ее руку выше повязки. - Ты знал, что это я? – удивилась она. - Существует очень мало людей, которые знают, что я храню документы дома, и еще меньше людей знают код замка сейфа. Таких людей двое. Наклонив голову, он прижался к ее губам. Нежный, всепоглощающий поцелуй изгонял из души прошлые обиды и недомолвки, всю ту боль, которую хранили эти двое гордых и своенравных людей… *** Он проснулся на рассвете. Первые лучики солнца только начинали касаться верхушек деревьев. Генерал улыбнулся. В его объятья спала любимая женщина. Она доверчиво прижималась к нему, ее голова лежала на плече мужчины. Он нежно провел по ее волосам. Густые и жесткие, они всегда ему безумно нравились. Султанов нежно поцеловал ее в висок. Катя улыбнулась во сне и обвила руками его шею. - Я не могу тебя отпустить, – прошептал он.- Не могу! Генерал аккуратно встал с постели и тихо вышел из комнаты. У него было не слишком много времени для осуществления задуманного. Катя слышала тихие шаги и легкое движение рядом с собой. Просыпаться не хотелось. Ей было тепло и уютно. Она потянулась, что бы обнять любимого мужчину, но обнаружила, что кровать пустая и холодная. Она в замешательстве открыла глаза. На кровати, рядом с ней лежал огромный букет алых роз, перевязанных белой шелковой лентой. Катя засмеялась, на глаза набежали ненужные слезы. Она взяла цветы и вдохнула приятный аромат. В следующую минуту на ее плечи легли теплые мужские руки. - Проснулась? – нежно спросил он. - Спасибо за цветы, – прошептала она. Он улыбнулся и прижал ее к себе, не решаясь начать важного разговора. - Катюш, нам надо поговорить, – мягко начал он. Она медленно отстранилась и посмотрела ему в глаза. - Ты мне обещал, - тихо, но уверенно напомнила ему женщина. – Сдержи, пожалуйста, слово! Генерал вздохнул. Вот и стена, об которую будут разбиваться все его доводы. - Кать, … - Руслан, не надо, - перебила она его, быстро поднимаясь с кровати. – Давай оставим все, как есть! - Я не хочу, чтобы ты уезжала, - покачал он головой. - У меня в этой стране ничего не осталось! – жестко заявила Вансович. – Ни дома, ни работы! - Ты вернешься в органы! Назад в ФСБ, только погоны будут полковника. - Не хочу, - почти беззвучно прошептала она. – Я не хочу возвращаться в органы. - А ко мне? Вернуться ко мне ты хочешь? – его взгляд обжигал. Женщина медлено выдохнула, чувствуя как на лопатках начинает выступать липкий пот. - В качестве кого? – тихо спросила она. – Помощника? Зама? Любовницы? - В качестве жены, – перебил он ее. Время остановилось,… мысли остановились,… сердце остановилось… Она стояла посреди комнаты и каким-то перепуганным взглядом смотрела на того, кого любила до одури, до немыслимой безысходности, до полного растворения в этом чувстве и этом мужчине. Любила несмотря на то, что признаний никогда не получала и была для него лишь надежным тылом. Иногда от осознания этого факта хотелось все бросить к чертям и уехать. Убежать от себя и своих чувств, попытаться избавиться от этой одержимости. Но она не могла. Понимала, что ломает себя этими отношениями, но не могла. И раз за разом давала себе еще один шанс. Он видел, как изменилось ее лицо. Взгляд снова стал холодным и ничего не выражающим, как тогда возле дома Стрельцовой. Она не вернется! Именно сейчас он очень явственно осознал этот факт. И он ничего не сможет сделать. Он сам виноват в том, что некогда милая и остроумная выпускница МГУ превратилась в жесткую и замкнутую женщину, которая никому не верит и от всего бежит. Он предал ее. - Прости, Катя. Прости! Она продолжала стоять, когда он медленно поднялся и вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собою дверь. - Простила, а толку-то? – прозвучал в тишине хриплый шепот.