Цепочка

Молодой медик вышел из комнаты Ксении и поделился своими соображениями с человеком в милицейской форме. - У нее был приступ. Судя по широко раскрытым глазам, она увидела что-то настолько ужасное, что ее сердце просто не выдержало. Не могу себе представить, что тринадцатилетняя девочка могла обнаружить в собственной закрытой квартире настолько ужасающее. Я посмотрел ее медицинскую карту - никаких проблем с сердцем не было. С ней был кто-нибудь на момент смерти? - обеспокоенно спросил он. - Абсолютно никого. Мать была на работе, старшая сестра в школе. Она вроде как приболела, и поэтому осталась дома. Я от ее мамаши добиться ничего не могу, сидит, рыдает, двух слов связать не может! - раздраженно фыркнул его собеседник. - Ну ты и скотина, Юрка! У человека же горе! - укоризненно покачал головой врач. - Да ну их к черту, этих горюющих родственников, только следствию мешают! - отмахнулся Юра. - Ты вот лучше глянь, что я нашел у нее в столе! Дневник! - для большей внушительности он помахал перед носом у друга толстой зеленой тетрадью. - Мы можем узнать из него что-нибудь полезное! Молодец я, правда, Вить? Не успел Виктор ответить, как предмет Юркиной гордости был вырван у него из рук чуть ли не вместе с пальцами. Хныкающая девочка со спутанными волосами ревностно прижимала тетрадку к груди. Возмущенный следователь хотел было вернуть себе "улику" силой, но тут девочка откинула волосы со лба и заорала высоким, срывающимся голосом, сверкая влажными зелеными глазищами: - Вы что, совсем тупицы? Не понимаете?! В этой тетрадке чужая жизнь! А вы хотите так просто взять и прочитать ее?! Тут записаны чувства, мысли, эмоции человека, которого вы сегодня увидели в первый и последний раз, да и то в виде трупа! Тут могут быть такие секреты и тайны, о которых Ксюша не рассказывала даже мне! Она не захотела бы, чтоб вы узнали все это! Она бы мне никогда не простила, если бы я позволила такое! Выдав эту тираду, девочка замолчала, тяжело дыша. За это время она ни разу не вдохнула. Темно-русые волосы вьющимися прядями спадали на лицо. Маленькие кулачки сжались так сильно, что побелели костяшки пальцев. Юра, "слегка" удивленный такими смелыми заявлениями, тупо пялился на девчонку, как баран на новые ворота. Медик хотел что-то сказать, но она предупредила вопрос: - Я сама его прочту, и потом расскажу все, что может помочь следствию. Наглая неизвестная, как выразился потом Юрка, протолкнулась между приятелями и выбежала из квартиры, все так же крепко прижимая к груди Ксюшин дневник. *** Толпа людей, одетых в черное. Откуда-то из первых рядов слышны истерические женские рыдания. Рядом какая-то старушка молится за упокой души. Она не из родственников, и Марина не знает, откуда она взялась и зачем пришла на чужие похороны. Да ей это и не интересно. Пустой взгляд скользит по бледным лицом, пятнами выделяющимся в огромной черной массе, и останавливается на теле, лежащем в гробу. Роскошные, красиво уложенные золотистые волосы и пышное розовое платье. Ее можно принять за ангела, отправляющегося домой, на небеса. Пока не увидишь ее лицо, искаженное таким ужасом, что самой становится страшно. Священник в длинной рясе и с окладистой бородой служит какой-то заунывный молебен, но Марина не слышит слов. Она пристально, неотрывно смотрит на лицо подруги, чтобы на всю жизнь запомнить эти дорогие черты. Мертвенно-бледная кожа, полные, четко очерченные губы, широко открытые василькового цвета глаза, чуть приподнятые брови. Это лицо больше не будет выражать никаких эмоций. В этом теле больше нет души. Пришла пора прощаться с покойной. Люди наблюдают, как к гробу подходит низкая женская фигура. Они видят, как она целует Ксению в лоб. Но никто не замечает, как в ее маленькой руке блеснули миниатюрные маникюрные ножнички, а через мгновение скрылись в широком рукаве черного плаща вместе с длинной светлой прядью волос. *** Марина сидела за столом и смотрела на толстую тетрадь с закладкой из будто золотых волос. Слезы застилали глаза и, стекая по щекам, капали на страницы. Буквы, написанные мелким, витиеватым, неразборчивым и таким родным почерком, расплывались чернилами по бумаге. Она только что узнала, что Ксения любила ее совсем не как подругу. И собиралась в этом признаться. Но не успела... Странно, но Марина не чувствовала отвращения, злости или растерянности, как она того ожидала. Ей только стало еще больнее. Она прикоснулась к пряди, пропустила между пальцами. И вдруг явственно услышала за спиной Ксюшин голос. Резко повернувшись вместе со стулом, Марина натолкнулась на взгляд ярко-синих, до боли знакомых смеющихся глаз. Как завороженная, протянула руку, но знакомый образ как бы отодвинулся. Она увидела возле своей руки изящную, как будто светящуюся изнутри руку. Она попыталась ухватиться за призрачные пальцы, но они отодвинулись еще дальше. В ушах звенел дрязнящий серебристый хохот. Ксения звала ее за собой, утягивала в бездну... Наконец их пальцы соприкоснулись и леденящий холод пронизал Маринино тело. Сердце бешено забилось, а потом остановилось, отпуская душу. В цепочке образовалось еще одно звено.