В интересах Империи

Он видел ее разной – в черно-белой форме на мостике «Сильваны», отдающей приказы, в шуршащем парчовом платье принцессы, ступающей по коридору дворца, Императрицей в тяжелой короне, переворачивающей песочные часы. Смешливой девочкой, влюбленной девушкой, бесконечно усталой молодой женщиной. Правительницей страны. И своей женой. Но новое качество заставляет Винсента пристально вглядываться в такие знакомые черты Софии, ловя в них прежде незнакомую мягкость и легкое удивление, словно она сама не верит, что это происходит с ними и наяву. Сейчас они одни и шелковистые каштановые пряди, ничем не скрепленные, не спрятанные под головным убором свободно падают ей на плечи. Свободное белое платье подчеркивает ее фигуру – и придает молодой женщине ореол какой-то невиданной ранее чистоты. София поднимает голову и мягкая улыбка трогает ее губы: - Он такой милый. Винсент заглядывает ей через плечо. Он пока с трудом понимает, что такого милого находят все женщины вокруг в туго запеленутом свертке со сморщенным личиком, сейчас сопящем на руках Софии. Но вот уже второй день он выслушивает дежурные восторги о том, какой красивый у них сын и вежливо благодарит. Кажется, София прекрасно понимает его мысли и тихо смеется: - Подожди немного, ты просто еще понял, как это… - Может быть, - командующий флотом, консорт Элзей улыбается в ответ. – Как ты хочешь его назвать? Он старается, чтобы голос не дрогнул. Потому что уже почти готов к тому, какое имя должно прозвучать. Винсент готовил себя к этому с того самого дня, когда София сказала, что беременна. По лицу женщины пробегает тень. На мгновение повисает напряженная тишина, прежде чем она отвечает: - Мариус. И в зеленых глазах удивление, словно София сама от себя не ожидала этого. Что уж говорить о Винсенте. - Мариус? – переспрашивает он, еще не веря услышанному. - Мне кажется, это будет справедливо, - София уже справилась с собой и улыбается. – Он учил меня, он помогал отцу столько лет, в конце концов – это ведь его дочь везла мирный договор Дизиту, и это он попросил меня вернуться. Это с его помощью я стала…тем кем стала. Думаю, это самая малая моя благодарность. Винсент выдыхает: - Ты как всегда права, милая. Пусть будет Мариус. Вошедшая служанка забирает поименованного младенца в колыбель, и София откидывается на подушки. - Винс… - Да, любовь моя? - Я хочу отдохнуть. Винсент поднимается, нежно целует ее в висок и выходит. Женщина закрывает глаза. Проходит так много времени, что любому она покажется спящей, пока из уголка глаза по щеке не сбегает одна единственная слезинка. Одному небу ведомо, чего ей стоило не назвать сына Александром.