Похоть

В комнате порхают легкие стоны, срывающиеся с чуть пухловатых губ, и гортанные рыки с самодовольного оскала, а еще влажные шлепки сплетенных тел и требовательные просьбы - «быстрее», «сильнее», «глубже», - а потом ответная реакция - «о даааа», «господи!», «ещё». После дыхание уже перехватывает, и всё, что остаётся, это стоны и мокрые поцелуи через плечо со специфическими призвуками. Вокруг воздух пропитан запахом секса и жаром, исходящим от пары, настолько горячим, что кажется, будто камеры у съемочной группы запотеют, как очки у новенького ассистента режиссера, который и тут и там разносит всем кофе и портит важные бумаги. Малыш явно пошел работать не туда. - Ну же! Глубже... Быстрее... Дааа! - блаженный стон разносится по студии, и из чудесных губ Лэя это звучит очень вызывающе, призывно и возбуждающе, из-за чего работники студии чувствует себя (мягко говоря) не лучшим образом, а главному режиссеру уже отсасывает какой-то новенький актер, желающий сниматься в следующем фильме. Даже заядлые гетеро сейчас не могут оторвать глаз от новой звездочки гейской порно-индрустрии. Руки Лэя изящно комкают скользкий белый шелк, а спина выгибается так эротично, что их ролик однозначно принесет кучу денег, а еще гарантирует стояк каждому (я повторюсь, даже натуралу). Парень, который трахает Лэя, немного недоумевает - роль активного брутала у него, но банкетом заправляет очаровательный и ненавязчиво-властный парнишка. Он чувствует, как тот с уже влажной косой каштановой прической и капельками пота, стекающими по вискам, тает в его объятиях, но при этом направляет в нужном русле так легко и просто, что Енгук не замечает, как ведётся. Понимает только, что если сейчас не предпримет что-то, то его репутация отменного ебаря канет в лету. Сейчас, когда гордость полыхает в нём черным пламенем, он жаждет осадить эту звездочку в их порно; он хочет, чтобы тот бился в конвульсиях и просил так, что всё его магическое очарование улетучилось бы в миг. Перехватывая Лэя под ребрами, он начинает вбиваться более интенсивно и яро, но парнишка отдается ему во власть, изгибая шею и подставляя её под поцелуи, заходясь серией стонов. В них, мягких и таких сладостных, есть нечто магическое, потому что буквально после минуты сексуальной песни с разгоряченных губ китайца Енгук чувствует, что вот-вот кончит, а до конца съемок еще минут семь. Краем глаза он ловит триумфальную ухмылку – Лэй успел зазвездиться – и ложится на спину, усаживая порно-шлюху на себя. Тот насаживается наполовину, водит бедрами по кругу, упираясь рукой в мускулистый пресс, и раскачивается, находя нужный угол. Когда рука соскальзывает, он падает Енгуку на грудь, но в кадре выглядит так, будто всё было задумано заранее. Лэй ведёт языком по последним кубикам пресса, чуть морщась от чересчур мускусного вкуса, и пухлыми губами поочередно забирает в плен темные соски, продолжая покачивать бедрами в такт и чувствуя стальную хватку чужих рук на своих бедрах. - Ты такой хиленький, - еле шевеля губами произносит Лэй и сжимает член внутри, вынуждая кончить. Он вновь опирается рукой о торс Енгука и несколько раз покачивает бедрами, чтобы камера засняла стекающую по его ягодицам сперму. А после кончивший парень ловит укоризненный взгляд ассистентки, что следит за временем: у них еще пара минут, поэтому он опрокидывает Лэя на спину, грубо разводя его ноги и начиная страстно отсасывать ему. Страстно не потому, что хочется, а потому, что надо. Ему платят большие деньги за красивые кадры. А кончающий Лэй, часто облизывающий свои красные губы сухим алым язычком, со срывающими хриплыми стонами, с сжимающимися и разжимающимися кулачками и хмурой складочкой между бровями, с его гибко извивающейся спиной и ласками собственной груди – это красиво. Кончая прямо в рот Енгуку, Лэй застывает с изогнутой в дуге спиной, часто и мелко-мелко дышит. Камера фиксирует вздымающую грудь и его томный взгляд из-под мокрых ресниц. - Стоп! Снято! – режиссер отпихивает паренька от своего паха, и выглядит он жалко, видно, что блевать тянет – он тоже не на ту работу пошел. – Лэй, как всегда шикарно, вырулил ситуацию! Енгук, ты слишком рано кончил! Я ведь сказал, кончать только по сигналу Джуд! Если бы не Лэй… - парнишка с той же лукавой улыбкой вздымает бровь вверх, Енгук поворачивается к своему менеджеру, тот протягивает ему полотенце, куда выплевывается еще не проглоченная сперма, а Лэй спускается с кровати и на его плечи сразу же набрасывают махровый халат. Он лёгкой поступью лани идет в свою комнату. И напоследок слышит, адресованное Енгуку: - Ну что ж, поздравляю с первым минетом, - едким и насмешливым голосом. Думаете, Лэй не знал, что его партнер никогда и ни у кого не сосет из принципа? Знал, конечно, поэтому и вынудил отсосать ему. Дрочка бы не выглядела так красиво на камеру. Лэя привозит его личный водитель на его личном авто к дому, где его всегда ждут. Не важно, сколько времени и как давно его не было, ему всегда откроют и дадут то, что он так любит. Он даже никогда не звонит в дверь, лишь тихо-тихо стучит, наслаждаясь своим триумфом, и ему открывают довольно быстро. Только не сегодня. Сегодня он во второй раз зажимает кнопку звонка и только после третьего раза он встречается взглядом с по-пустому грустными глазами высокого блондина с не прокрашенными корнями. - Крис! – он фальшиво ликует и набрасывается на уставшего парня с поцелуями, закрывая за собой дверь. Тот самый Крис обнимает его в ответ и отвечает на поцелуи (всегда отвечает), но уже как-то отчаянно и безнадежно-болезненно. Блондин не закрывает глаза, под которыми уже давно обосновались синяки, во время поцелуя и впитывает в себя такие светлые и красивые черты Исина. Внутри все тянет – Господи, только ты знаешь, как сильно Крис скучал по нему, по его, пусть и лживым, улыбкам и крепким объятиям, по очаровательной ямочке на щеке и запаху его тела, как всегда смешанному с чьим-то другим. - Я скучал, - улыбается Лэй, а темные от похоти глаза блестят ложью, так что Крис про себя добавляет – по сексу. Всё, что нужно ему от Криса – секс. И Крис не дурак, давно это понял, только никак не мог поставить точку в их длительных отношениях, но уже настала пора. - Подожди, - он отталкивает от себя Лэя и довольно-таки грубо, а Исин впервые чувствует себя рядом с Ифанем странно и боязно, словно предчувствуя катастрофу. Но вновь впивается в него поцелуем и вжимается пахом, показывая степень своего возбуждения, и стонет тихо и сладко, до мурашек в душе. - Син, прекрати… - снова толкает парня в сторону. – Нам нужно поговорить. - Давай поговорим потом? – шаловливые пальчики щелкают застежку на чужом ремне и засовывают руку в трусы, сразу же стоном показывая свою радость. - СИН! – он резко вытягивает теплую руку из своих брюк и бросает ошалевшего парня на диван. – Хватит! Всё! Я сказал: нам нужно поговорить! – Чжан Исин морщится от такого тона, а потом расслабляется, закидывает ногу на ногу и кивком даёт понять, что Ву Ифань, или Крис Ву (как вам удобнее), может говорить. - Так больше не может продолжаться. Я хочу, чтобы ты забыл этот адрес и не появлялся в моём доме. – Четко, ясно и прямолинейно, ужасно холодным тоном и с сердцем, которое хочет остановиться и обрезать все сосуды, чтобы провалиться в пропасть и не разгонять больше кровь по этому медленно умирающему телу. Лэй начинает кашлять от зашедшего не туда воздуха. - Что? – недоуменно. - Ты прекрасно слышал. - Крис потирает виски. - Я устал. Я больше так не могу. Прекрати меня мучить. Ты ведь никогда не станешь моим, всегда будешь трахаться с кем-то на стороне, а потом снова возвращаться ко мне и заставлять верить, что я единственный. Четыре года я терпел. Но я – черт возьми! – устал. Проваливай отсюда. - Ф-фань, что ты… Подожди, я ведь… - у Лэя глаза на мокром месте, но Ву старается не смотреть в них. - Я не хочу ничего слышать! Просто проваливай! – он хватает Чжана за локоть и ведёт к выходу, но тот падает на колени, обхватывая чужие и прислоняясь к крисовским бедрам щекой, громко всхлипывает. - Фань, пожалуйста… Я не понимаю. Не так, дай мне… Проведи эту ночь со мной, а потом выкидывай… Фань, я ведь… Фа-а-ань, умоляю... Крис никогда не мог видеть его слез, а когда карамельные глаза вдруг окрашиваются болезненной серостью и умоляют, он просто не может взять и с корнем вырвать его из сердца. И Лэй пользуется этим и, быстро поднимаясь с ног, вцепляется в того, кто всегда ждет ждал, поцелуем. Инициатива на стороне Исина, и не потому, что так он хочет (он наоборот такого не любит), а потому, что Крис его игнорирует, не отвечает, и Лэй заходится слезами, захлебывается солью сквозь поцелуй и молит Ифаня, чтобы тот ответил и сделал то, что делал всегда. Крис сдаётся. Он думает, что если это последний раз, то можно выхлестнуть всю свою боль и всю свою любовь через этот последний секс. Отвечать он начинает сразу яростно, зло захватывая власть и трахая рот Лэя языком, грубо, до синяков впивается пальцами в почти прозрачную кожу на ребрах и валит на кровать, сразу же придавливая своим весом. Он не рвет (хоть и хочет) чужую одежду, но вытряхивает из неё жестко, не заботясь о комфорте Исина и каких-то нежностях и – сука – Лэю это нравится, он выгибается более чувственно и вдыхает через раз. Лэй любит грубо, особенно от Криса. Чтобы довести член Ифаня до эрекции, Лэю приходится сосать так умело, как только он умеет, и это, конечно, заводит Криса до жутких томных узлов внутри (но его, блять, бесят эти умелые движения ртом и языком). Спешно натягивая презерватив на свой член, он заполняет парня одним движением, потому что знает, что Исин, как всегда, растраханный до не могу. Он еще ни разу не приходил к нему первым, всегда держал Криса на десерт. Но от этого только хуже на душе. Двигается Крис резко – ему хочется причинить Исину боль такую же, какую он причиняет ему. Он долбит его, зная, что приятного от этого мало, но Лэй в этом всё же что-то находит и стонет, как шлюха в порно. Любить Чжан Исина больно, больно настолько, что умный и рассудительный Крис готов покончить с собой, лишь бы перестать чувствовать ежесекундные порезы по душевному покрову. Ифань хочет, чтобы Лэй познал эту боль. Чтобы он тоже сдох от нее, сдох от той безысходности и безнадежности, чтобы упал в пропасть и гнил там один на один с собой. Крис замедляет движения, заметив, что голова Лэя опущена на ладони, а по щекам текут слезы. Кажется, он переборщил. Совсем забылся в своей ненависти/любви. Нет. Нет, его Син не должен испытывать этой боли, он вообще не должен знать о ней. Исин должен быть счастлив и знать только любовь, ведь Син не виноват в том, что настолько любит секс, он не заслуживает ненависти лишь потому, что не отвечает взаимностью - тихо нашептывает Крису любовь. Он переворачивает Исина на спину и аккуратно слизывает соленые дорожки. Слишком много соли сегодня, думает Крис. Поцелуй приходится на уголок губ; Исин, прося большего, приоткрывает губы, но Ифань игнорирует этот призыв и спускается нежными поцелуями по горячей коже вниз, покрывая собой шею, вылизывая ключицы и скользя языком вдоль груди. Он дурак. Это последний раз, и он должен выбросить всё связанное с Исином, а вместо этого пытается запомнить каждый миллиметр (хоть и помнит наизусть), сдерживая себя от слез. В этот раз он входит нежно в раздраженный анус, двигается медленно, попадая по простате и слушая мелодичные стоны. Они смотрят друг другу в глаза: Крис со всей своей любовью, заботой и нежностью, и Лэй вроде так же. Шепчет: - Люблю… люблю… люблю… - на каждый толчок, и Крис млеет, утыкаясь в чужую шею, хоть и знает, что это «люблю» относится не к нему, а к сексу. Исин любит себя и секс. Больше ничего и никого. Ох, нет, простите, совсем из головы вылетело – еще он любит славу. Все продолжается с этими тихими «люблю» в стонах и невыносимыми поцелуями по всему телу, Крис кончает, и на пару секунд замирает внутри горячего Лэя, эгоистично надеясь остаться в нем как можно дольше, а потом уходит на кухню, чтобы покурить, со словами: - Это был последний раз, Исин. Ты можешь принять душ и проваливать отсюда. Лэй удивлен и не верит происходящему. Он тихо сползает с кровати и, чуть прихрамывая, находит свою одежду, чтобы одеться. Но убраться "навсегда" у него не получается, Крис единственный, кто может его трахать так, чтобы забывать обо всем, так, чтобы потом ему не хотелось ещё на протяжении хотя бы шести часов. - Фань, я не могу уйти, - он шепчет, а потом вновь повторяет, только громче. - Вызвать такси? – холодный голос Криса доносится из кухни. - Нет, Фань… Я… я не понимаю… объясни… - он замолкает, когда Ифань предстает перед ним. - Я объяснял тебе раз двадцать точно. Просто исчезни из моей жизни, хорошо? – он за локоть выпроваживает Лэя из дома и захлопывает дверь, щелкая всеми замками. В его дверь долго барабанят и долбят, кричат, что не смогут без него, что он нужен, что… Крис не хочет этого слышать, он громит все, что попадается на пути. Он сбивает кулаки в кровь, режет пальцы и ступни о стекла и, утыкаясь лицом с ладони, сидя посреди разгрома, плачет. Отчаянно и впервые заходясь всхлипами, он вытирает слезы, но они не перестают течь, он рычит громко и кричит, разрывая горло – всё кончено. И маленькая часть его рада, а большая согласна дальше на этот мазохизм; лишь бы с Лэем, лишь бы рядом с ним. Пусть и недолго и только ради секса, но рядом. Лэй прекращает колотить в дверь, наверное, в тот же момент, когда Крис успокаивается, и последняя фраза Исина: - Мне больше некуда пойти… Ву плюёт на эту ложь и наливает себе виски, разбавляя его льдом. А минут через пять сердце так доит из него боль, столько требует, что он в четыре шага преодолевает расстояние до двери, открывает ее и выходит в пролёт, чтобы позвать Исина, ведь он сказал, что будет ждать. Но Исин как всегда обманул его. - Нет, малыш, ты же знаешь, как нужен мне, - сладкий смех, смешанный с похотью, - конечно, сделаю. Да-да, отлично, я тебя жду. Только, Тао, не опаздывай, хорошо? Крис бы избил сейчас Исина, который слишком подло поступает, но он находит в себе силы тихо уйти и закрыть за собой дверь. Навсегда. Больше никогда Крис не впустит Лэя к себе. Ни-ко-гда. *** - Мне, конечно, нравится трахать мировую звезду – тире - актера средненьких порнушек, - двигаясь размеренно, - но, знаешь, по-моему, мы давно вышли за пределы нормальной дружбы, - мягкий толчок, и Тао задевает простату, а Исин стонет, в кулаках сжимая жесткое покрывало. - Ты ведь знаешь, мне это необходимо, - шелестит Лэй, подмахивая бедрами и пытаясь ускорить фрикции друга. - Крис об этом знал? – Исин заходится стонами, засасывает парня в поцелуй, вцепляясь в черные как смоль волосы и игнорирует вопрос. Возможно, Крис и не знал о необходимости, но знал о том, что Исина интересует один секс. - Мне кажется, ты сегодня какой-то не такой. - Тао наращивает темп, закусывая губу. Новая кровать готовится жалостно скрипеть, а Лэй начинает скулить. У него все горит. Особенно внутри. Гордость? Да, конечно она. Она просто в ярости от того, что его прогнали. - Крис меня выгнал, - голос ломается, и Исин молит Бога, чтобы Тао воспринял это как реакцию на его движения. - Последний раз трахнул и выкинул. - Воу... - Тао кончает в презерватив, а потом рукой доводит Исина до разрядки. Разговор на пару минут смолкает. - Причина? – завязывая использованную резинку узлом, метким броском отправляет презерватив в урну под рабочим столом. - Сказал, что не может терпеть то, что я не принадлежу ему одному, - гнусная усмешка. - Я не удивлен, - брюнет закуривает, приобнимая обмякшего друга за плечи и облокачивая о свою грудь. - Как он такое терпел 4 года, вообще не понимаю. И ведь он ещё не знает, что ты в порно снимаешься, да? - Да, - хмыкает Лэй и закрывает глаза. – Хотя, может, знает, может, наткнулся уже. Ему больно, потому что ему впервые отказал Крис, причем так холодно. И теперь ему негде получить порцию охуенного секса. Придётся искать ещё тройку новых ребят, которые смогут заменить ему Ифаня. Лэй чувствует, как внутри все предательски тянет и еле слышно шепчет, что его Фаня даже десятком Тао не заменишь. Тао не может не заметить то, как изменился Лэй с прошлой ночи. Куда-то подевался его озорной огонь и в глазах и в сексе, а это значит, что Крис, вероятно, был не просто игрушкой для сексуальных утех, только вот Лэй вряд ли это признает. - Может, ты вылечишь свою болезнь, попросишь прощения, объяснишь все и будешь счастлив с ним, а? - Вот ещё, - Лэй смеется и проваливается в сон – продолжать разговор он не намерен. *** Проходит неделя, и Крис не звонит (раньше звонил довольно часто), а Лэй хочет видеть его каждый день. И не столько видеть, сколько вновь ощутить его горячий член внутри себя и почувствовать нежные поцелуи мягких губ. Лэй каждый день спит с пятью-шестью партнерами, и ему всегда мало. Он хочет секса всегда и везде. Его сложно удовлетворить, и оргазм для него – как затяжка никотином для курильщика, это то, что успокаивает нервы и не ломает кости. Только с одним Исин мог забывать про то, как свербит желание трахаться на долгих шесть-восемь часов. Крис был его самой крепкой дозой. Но Крис его прогнал, и от этого самолюбие Лэя страдает. И он ждет, когда Ифань приползет к нему с извинениями, потому что тот его любит, а Исин любит секс и, по его мнению, все честно. Для Чжана 24 часа в сутках это сущий ад, потому что хочется постоянно и яйца горят так, будто их жарят на раскаленных камнях в пустыне. Одним самоудовлетворением сыт не будешь, а постоянные поиски партнеров утомляют. Поэтому два дня без Криса (чем чаще он о нём думает, тем больше хочет) кажутся ему нереальным фильмом ужасов, ведь, даже кончая, он не может успокоиться и думает об Ифане. И на третий он ломает гордость пополам и ищет в телефонной книжке нужный номер, не помня даже, как его записал. Крис всегда звонил первым. Он помнит только последние цифры, поэтому убивает час, чтобы отыскать нужную комбинацию и нажимает на call. Крис отвечает где-то на пятый звонок, но молчит, даже не бросает привычное «да?». Он ждёт того, что скажет Лэй. - Фань, привет, - голос радостный и лукавый, - как насчет того… - у Исина встает от одного осознания, что ему удастся встретиться с Ву. - Ах да, я ведь не говорил об этом. Исин, пожалуйста, сотри мой номер. И не звони. Все кончено, понимаешь? – и сбрасывает. Лэй закусывает губу от обиды и разбивает телефон о ближайшую стену, а потом идет в душ, зло справляться с эрекцией, которую голос Ифаня только усилил. Он звонит потом еще раз (в конце недели), но писклявый женский голос вещает о том, что номер недоступен. А возможно, Крис сменил сим-карту. *** Понимая то, что организм требует Криса, спустя две недели Исин наведывается к нему в гости, но тот фыркает и хлопает дверью, напоследок бросив: - Когда ты поймешь? Прекрати меня мучить. Дай мне пожить. Я потерял с тобой много времени. Крис мерещится ему везде, и даже съемки становятся сложнее, потому что член Исина подводит. Он все так же хочет по двадцать раз в день, но только с Крисом. В итоге, Тао заталкивает его к сексологу, но Исин и не сопротивляется толком. Лу Хань – очаровательный молодой сексолог (которого Лэй хочет сразу же) с удивительно миловидным лицом и мягким голосом, пшеничные волосы зачесаны на один бок, косая челка прикрывает левый глаз, и улыбка такая дружелюбно-располагающая, что блевать хочется. - Итак, Чжан Исин, - он надевает очки и смотрит в амбулаторную карту пациента, - вы считаете, что у вас сексоголия? - Иначе что бы я тут делал? - Лэй фыркает и сдувает челку, что лезет в глаза. Доктор снисходительно улыбается и просит подробностей. И Исин рассказывает, пусть и сначала нехотя, но потом врач записывает всю подноготную от глупых детских фантазий, первого опыта, горящих яиц и до постоянной эрекции где-то на протяжении последних шести лет. - Правильно ли я понимаю, что у вас не было половых связей с девушками? – Лу прерывает разгоряченного воспоминаниями пациента. - Были. Первый секс и потом еще раза три. - Но вы сказали, что первый у вас был с… секунду… - он начинает вчитываться в свои записи. - С девчонками мне не особо понравилось. Поэтому за первый секс я посчитал тот секс, где мне анус чуть не порвали на сухую, - он ухмыляется своим словам. – И вы упустили, кажется, тот момент, что я в детстве себе в задницу пихал… - Ох, нет, не упустил. Продолжайте. - Да мне, в принципе, нечего рассказывать уже, - фыркая и отбрасывая тупую мягкую подушку, оставленную на диване. – Могу сказать, что хочу, чтобы ты трахнул меня прямо сейчас, - доктор поперхнулся глотком воды, которым хотел смочить горло и уронил ручку, - но сейчас у меня вряд ли встанет. В этом-то и проблема. - То есть, не встанет? - Ах да, я же не рассказал про Криса. И он начинает рассказывать про Ву Ифаня. Как они познакомились, как тот в него влюбился, как Лэй влюбился в их секс и как долго врал и обманывал, что тоже любит его, в то же время трахаясь начиная с первых встречных в лифтах и заканчивая актерами/партнерами на съемках в порно. А потом как Крис его прогнал, не вытерпел, и теперь Исин не может ни с кем заниматься сексом. Нет, он, конечно, может подставлять свою задницу, но это уже не то. - Он знает о вашей болезни? – ответ «нет». – Он в курсе ваших съемках в порно? – «вряд ли». – Вы понимаете, что любите его, а сексоголию себе навязали? - Да… Что?! Нет, конечно! – Исин вспыхивает – что за тупой вывод сделал это неопытный молокосос?! Хань, усмехаясь, снимает очки. - И всё же. Либо ваш Крис – этакое лекарство от сексоголии, либо эта болезнь лишь плод вашей бурной фантазии. - У меня как-то член сутки не падал, - рычит в ответ Лэй. - Внушение – великая вещь. Вам бы к психологу, я вас как специалист уверяю, тут дело не в сексоголии – и, слава Богу. А вообще, вам лучше к тому молодому человеку вернуться, объяснить все, как следует, рассказать всю правду и надеяться, что он вас простит. - Вы купидоном работать заделались? – вскакивая с дивана и направляясь к двери. - Я помочь хочу. И как сексолог скажу вам, что у вас не встает на других лишь потому, что у вас самого желания нет заниматься сексом с другими. Лэй громко хлопает дверью. *** Через месяц Лэй понимает, что тот врач, Лу Хань, был прав. Сердце не болит так, когда хочешь трахаться. Сердце и член вообще мало чем связаны. Может быть, Исин и обманывал себя довольно долго, но он привык к теплу Криса, к его запаху, к его объятиям и еде, которую Ифань готовил для него. В последнее время он почти не думает о сексе (иногда только по привычке), он чаще думает о Крисе. Он наконец-то понимает то, что испытывал Ифань, когда видит его с каким-то миловидным парнем, смущенно опускающим голову, когда Крис целует его в щеку. Эта боль как выделитель любви. Это даже не ревность, Исин просто стоит, закрывая лицо ладонями, и нет, не пряча слезы, а пытаясь не закричать. Но что-то в нем щелкает, он считает, что его (точнее, уже не его) Фань заслуживает счастья, поэтому прячется в переулке, когда парочка проходит мимо. Лазурного цвета шарф, подаренный Ифанем, впитывает в себя много слез в последующие дни, пока Исина разрывается на части от боли. С работы он уходит (звучит легко, но там была масса проблем) и покупает новую симку, где уже нет номеров тех, кто мог трахать его каждый день. Даже после выплаченной неустойки денег ему хватает, чтобы пару лет посидеть дома и побездельничать, если не распылять средства на мелочи. Теперь он сидит дома вечерами, заваривая любимый чай и травя душу воспоминаниями. Исин на самом деле дико ненавидит себя за все то, что причинил Крису. И удивляется выдержке Ифаня, мысленно желая ему удачи с тем пареньком. Пусть и заходясь немыми криками. Второй месяц проходит, а Исин уже видит осевшие синяки под глазами, и если самолюбие куда-то давно испарилось, то «любие» переключилось на Криса. Теперь нет проблем с вечными стояками и горящими яйцами, теперь все гораздо хуже: сердце осколками и душа по швам. Лэй не выдерживает и однажды приходит к дому Криса рано утром, чтобы увидеть, как он садится в своё авто и уезжает на работу. А потом мерзнуть весь день, до десяти вечера, чтобы убедиться, что он вернулся. И просидеть еще часа два, заставляя себя прекратить – купить билет на ближайший рейс и уехать. Но он приходит и на следующий день. И на следующий. И на протяжении недели. Бывает, он не чувствует ног и отогревается в ванной часами. Но лучше хоть какая-то физическая боль (чтобы она хоть немного приглушила внутреннюю), чем постоянно слышать, как рвутся швы и осыпаются стекла где-то за кожным покровом. Радует и одновременно огорчает Исина то, что за прошедшую неделю он ни разу не видит того паренька, что очаровательно смущался от поцелуя в щеку. *** В следующий понедельник Чжан собирается последний раз проводить и встретить Криса с работы. Тот пунктуален, как никогда, и уезжает на своей машине ровно в 08:45. Исин грустно смотрит на авиабилет и время перелета на нём и понимает, что встретить Криса не успеет, но зачем-то сидит еще два часа. - Как долго ты думаешь мерзнуть тут целыми днями? – бархатный и глубокий голос оставляет внутри борозды, Лэй начинает изнутри дрожать и боится обернуться. Тепло, исходящее от ладоней Криса, он чувствует даже через куртку, а когда они сжимают его плечи, Исина просто обжигает. - Ф-фань, я… - оборачиваясь и встречаясь с ласковым и озабоченным взглядом. - Прости, - и пытается убежать, потому что это неправильно. Плакать сейчас перед Крисом, который все равно не поверит его слезам – неправильно, и вообще то, что его Ифань спалил – неправильно. Но Ву останавливает его и ведёт к себе. - Ты просил забыть твой адрес и я… Чёрт, да отпусти! Просто прости и забудем, ладно? - За что мне тебя прощать? – Крис смотрит проникновенно и требуя всей той правды, которой не получал за прошедшие четыре года. Лэй опускает голову и говорит, что всё это долго и пусть он просто простит, но блондин не отпускает его руку и ведёт к себе. - У меня времени много, расскажешь всё за чаем. Как раз отогреешься. Исин кусает губы, чтобы не разреветься, как малолетняя девчонка, потому что видеть Криса, чувствовать аромат его парфюма, ощущать его тепло – это то, чего он так давно желал. *** Лэй рассказывает все, как есть. Местами что-то утаивая, конечно, но Ифань эти места сразу раскрывает и требует правды. Про порно-актера говорить почему-то стыдно, но приходится, и реакция Криса удивляет – он даже бровью не ведёт, как будто бы это нормально, что парень которого любит - шлюха актер порно-индустрии. - Лу Хань сказал, что я все внушил себе. Наверно отчасти верно, - он тяжело вздыхает не находя сил поднять взгляд на Криса. – Возможно, мне даже нравилось то вечное вожделение, и работать было удобно, - он закусывает губу, когда брови парня напротив, соединяются в суровую линию. Исин хочет добавить что-то еще, но замолкает, топя фразу в глотке любимого чая. - В общем, ты теперь все знаешь, - младший наблюдает, как Ифань закатывает рукава до локтя и принимается убирать со стола. – Я пойду? – с надеждой на окончание разговора и вообще на окончание всего. У него скоро рейс, но говорить о вылете в Японию не хочется. - Нет, - спокойно и беспрекословно в ответ. Исину хочется спросить, как жил это время Ифань и что это был за мальчишка, которого он без стеснения целовал на улице, но чувство вины трясет его и заставляет прикусить язык. Боковым зрением, замечая терзания Исина, Крису хочется его обнять, крепче прижать к себе и шептать что-то успокаивающее. Он зарекся про «никогда» и готов сейчас лбом биться об пол, повторяя: «никогда не говори никогда», потому что Лэя он впустил снова. Причем не просто так, а с целью выяснить, зачем тот караулил его возле дома и решить, что им делать дальше. И с целью (больше надеждой) оставить его рядом с собой (сейчас будет еще одно громкое слово) - навсегда. Любовь к Исину – вечная. - Зачем ты каждый день приходил к моему дому? – тихо, немного сухо, но за сухостью спрятана надежда. - Тебе честно или для всех? – тихо спрашивает Исин, не отрывая глаз от своего отражения в чае. - Для меня, - уголки губ сами тянутся в полуулыбку. - Я скучаю, Фань… - и эти слова режут изнутри, месят всё самое чувствительное, да так, что кажется будто Крис сейчас задохнется, захлебнется той болью, пришедшей так резко. – Не буду отрицать того, что я тварь и нещадно играл с твоими чувствами. Что лицемерный ублюдок, который эгоистично держал тебя рядом, я… Хочу чтобы ты меня простил. Это тоже эгоистично, но мне надо знать, что ты понял то, что я уже осознал свои ошибки. – Исин делает большой глоток из чашки и медленно вдыхает, чтобы резко выдохнуть, - Я люблю тебя, Фань. У Криса подкашиваются ноги, и он чуть не роняет тарелку, которую протирал сухим полотенцем. - Когда ты выгнал меня, мне уже было не по себе, но я все списывал на свои потребности, - смотрит на парня из-под челки, чтобы уловить реакцию, - ведь секс с тобой и правда был лучшим. Но чуть позже у меня начались проблемы противоположного характера – ну, я тебе рассказывал, - но потребность в тебе, она только усиливалась. И мне, понимаешь, чаще хотелось просто почувствовать твое тепло, нежели заняться сексом. Понимаешь? Я… Ох черт, я не имею права все это говорить, я просто слишком мерзкий и… - Каким бы ты мерзким ни был, - старший смотрит на него серьезно, но где-то на дне кофейной радужки пляшут лучики счастья, - я все равно люблю тебя. И разлюбить вряд ли смогу. Любовь зла, слышал? – он усмехается и подходит ближе, освобождая руки парня от чая и притягивая к себе. Он ведет кончиком носа вдоль виска и ниже, к шее, глубоко вдыхая. У Исина озноб от мурашек, а еще шок от происходящего – он даже дышать боится. А дыхание Криса дарит тепло, то самое, без которого Исин жить перестал, еще страх и боль – но это вечные спутники любви. - Фань, что ты… Я ведь… - Даже такого люблю, - повторяет и нежно целует, улыбаясь и чуть ли не прыгая от счастья, ведь Исин не превращает их поцелуй в секс, а отвечает медленно и трепетно, прикрывая глаза с дрожащими веками. В этот день Исин никуда не летит, он остается с Крисом, но не позволяет себя раздеть. Секс теперь какое-то табу, для него по крайней мере, по крайней мере на первое время. Он ложится рядом с Крисом и обнимает его чуть ли не всеми конечностями, всю ночь делясь откровенностями и пытаясь объяснить все то, что чувствует, боясь отпустить хотя бы на секунду. И постоянно извиняясь. Ифань смеется в его губы и говорит, что ему приходилось терпеть боль четыре года, так что они обязательно справятся с их, теперь, нормальными отношениями. Любить Ифаня сложно, особенно если ты местами глупый Чжан Исин, но очень приятно. За высокомерной маской Криса Ву скрывается чуткий и довольно ранимый человек, которого теперь Исин оберегает всеми силами. Защищать то, что любишь – правильно.