Penumbra: two against all.

Тьма не прекращалась, а затягивала Филиппа с головой. Казалось, что спасения уже нет, однако мужчина доверял Кевину. Выбора иного не было. И вот перед ним нарисовалась очередная дверь. - Заперто, - сказал он сам себе, дернув за ручку. – Что теперь? – обвел глазами прочный железный косяк. «Эм…» - В смысле? – задержал дыхание Филипп. «Ты ничего не слышал?» Филипп прислушался. Тишина, да и только, кроме тихого капанья воды где-то вдали. Он помотал головой. «В смысле «нет»? А как же этот . . .» “Кларенс-с-с!” Филипп не понимал, что происходит и о чем говорит Кевин, но мужчина почувствовал некую усталость и все потемнело. В принципе, это нормально, не видеть ничего в темноте. Но с ним же Кевин? Или нет? Филипп замер в непонимании, не зная, что делать. Он затаил дыхание, почувствовав, будто кто-то стоит рядом и дышит прямо в затылок. Физик с разворота ударил воздух неработающим фонариком в надежде попасть в кого-нибудь, но он никак не мог ожидать то, что увидел. - Осторожно! – отмахнулся от перепуганного Лафреска мужчина пожилых лет. – Чуть не убил. Филипп, прикрываясь ладонью из-за непривычки к свету, пытался разглядеть стоявшего перед ним человека с масленой лампой. - Кто Вы? – поинтересовался тогда он. - Меня зовут Говард. Я учёный и, как я думал до этого момента, единственный оставшийся в живых в этом аду. А тебя как звать, парень? Филипп онемел и опустил руку. - О-отец? – ошеломленный смотрел он на старика. - Филипп? – узнал его мужчина. – Это правда, ты? - Но . . . – физик не верил своим глаза и не спешил радоваться. – Я видел . . . тебя . . . твоё тело! - О чем ты говоришь, сын мой? Я здесь, и я не мёртв, - не скрывая счастья, процедил Говард. – Господи, Филипп! Я так рад видеть тебя! Поставив лампу на гору камней с потолка, старик с распростёртыми объятиями подошёл к физику. Мужчина разделял сразу несколько чувств: шок, счастье, спокойствие, но никак не недоверие. Он потянулся к нему, не в силах утаить улыбку. «Филипп, нет!» Приросший, шипящий голос в его голове вызвал искры в глазах человека и тот, подвернув ногу, упал. - Кевин, что ты творишь? - сказал он не вслух. «Твой отец мёртв!» - Филипп, что с тобой? – протянул руку своему сыну старик. - Голова закружилась, - ответил физик и, при помощи отца, поднялся на ноги. – Но как ты . . . «Филипп.» - Как ты выжил? - отмахнулся физик. - Какая разница? Обними ты уже своего папку! – с довольной физиономией раскинул руки старик. «Филипп!» Непроизвольно улыбнувшись, мужчина потянулся к отцу, что бы обнять. «Лафреск!» Возглас Кевина отразился эхом в его голове, Филипп схватился за виски от резкой боли. «Какого чёрта, Кевин?» - позволил прочесть свои мысли вирусу, но ответа не последовало. Фыркнув, человек поднял взгляд на зов отца. - Ты заражён? – задал очередной вопрос тот. - Я . . . Кажется, он убивает . . . Филипп снова замолчал из-за очередного «удара» в голову и разъезжающегося в стороны, словно сломанный телевизор, лица старика. Мужчина поморщился и мягко облокотился о стену. «Что за чёрт?» - фыркнул он про себя и, как только Кевин пустил новую волну головной боли, облик старика на мгновение сменился на израненное тело мертвяка с жуткими глазами, и тут же стало прежним. Мужчина тут же отпрыгнул от него. - Знаешь Филипп, у меня только один вопрос, - опустил руки старик. – Как долго бы ты прожил, уничтожив Кларенса? – его глаза сверкнули золотым цветом. – Или, как тебе привычней, Кевина? Филипп попятился, но вдруг услышал шорохи из темноты. Пробыв на этой базе уже N–ное количество дней, человек научился различать различные шумы в кромешной тьме, и распознать очередных чудищ ему не составило труда. - Ты, жалкий червяк, надеялся выбраться отсюда в человеческом теле? Ты слишком слаб для этого, Кларенс, и ни тебе, ни Филиппу не выбраться отсюда, щенок! – старик начал злиться и в его голосе стало слышно рычание. - Так, если он настолько слаб, почему он до сих пор жив? – Филипп быстро проморгал, осознав, что сейчас сказал. Старик замер и опустил глаза. Однако его смятение сменилось улыбкой на лице. – Действительно, развлечение для нашего малыша затянулось, - старик выдохнул. – Я предлагаю тебе добровольно согласиться с моей помощью. Я избавлю тебя от твоего «груза» и освобожу тебя. Ты больше не будешь бояться, не будешь мучать себя в попытках найти несуществующий выход, всё это уйдёт. Филипп боялся пошевелиться, схватившись за ручку лампы. - Что скажешь, Кевин? – улыбнулся шире старик. – Поможем бедолаге обрести свободу? Филипп упёрся спиной в стену и выронил фонарик. Шорохи из тьмы не давали ему покоя и, словно по сигналу, Кевин одарил Филиппа снова чудо-зрением, и теперь человек отчётливо видел две изуродованные фигуры совсем рядом. - Я не буду долго ждать, Филипп, - торопил его Туурнгайт. Лафреск переместил взгляд на старика, но, вместо того, что бы дать отрицательный ответ, он увидел перед собой свою руку, показывающую неприличный жест. - Твою мать, Кевин! – шёпотом выругался человек и рывком убрал руку. - Я тебя понял, «брат», - шире улыбнулся тот и вытянул свою конечность. Словно магнитом, Филиппа внезапно потянуло к старику, но он старался не двигаться с места. Он не понимал, что происходит, что делает этот монстр, и почему он просто стоит с вытянутой рукой. Однако голова слегка закружилась, и Филипп мотнул головой. Заметив краем глаза со стороны ещё движение, Лафреск дёрнулся в ожидании очередного чудовища, но увидел совсем не то, что ожидал. Он прищурился. Тени, созданные при помощи лампы, вели себя совсем иначе, чем их владельцы. Хоть старик и стоял неподвижно, но его тень обеими руками вытаскивала из Филиппа ещё одну тень, словно охранник выгоняет бунтующего из бара. «Кевин» - сразу додумался физик. Чужак почти докончил задуманное, и Кевин вот-вот навсегда покинул бы тело Филиппа, как последний, не особо думая, бросил в старика масленую лампу. Стеклянная колба тут же разбилась при ударе о лицо чудовища, и тот загорелся, а тени вернулись на свои места. Двое стоявших зарычали и тут же пошли в атаку. Мужчина начал пятится, но сзади стена, слева огонь, спереди горящий старик, справа два чудовища. Снова некуда бежать. Филипп не знал, что делать, даже понадеяться на Кевина не было возможности – он стих. «Неужто помер?» - задумался он. Одно из чудищ замахнулось и поцарапало куртку Филиппа, слегка задев кожу. Того отбросило в сторону и он чудом устоял, что бы не окунуться в пламя. Монстр снова пошел в атаку и, как только он замахнулся, стена возле него обваливается, засыпая камнями другого монстра. Раздался рёв, а за резким рычание из дыры в стене вдруг выскочила облезшая, кровавая псина и вместо того, что бы разорвать Филиппа на части, набрасывается на «своего». Чудовище заверещало, стало отбиваться и у него почти получилось убить псину ударами камнем, как из той же щели выпрыгивает еще одна собака и перегрызает монстру горло. - Кевин? – лицезрея сие чудо, дрожащим голосом произнес физик. «Будем озвучивать очевидное или спасать наше тело?» Филипп тут же поднялся и стал уносить ноги подальше. Голова физика уже раскалывалась от этих бесконечных лабиринтов, криков, рычаний, а за ним еще гонятся два пса и один оставшийся в живых монстр-уголёк. Ему приходилось не только бежать, так еще и уклоняться от летящих в него обломков строений и камней, а они летели вовсе не от чудища, а из всех сторон. Филипп даже сумел заметить, как камень перед ним вдруг зашевелился и сам полетел в него, словно само место его настолько возненавидело, что помогает Туурнгайту. Возвысив руки к небу и благодаря всех и вся за хоть какое-то снисхождение, Филипп забежал в освещенную тремя лампами комнату и захлопнул тяжелую металлическую дверь на электронный замок. Наконец, можно вздохнуть спокойно и казалось на этот раз все обошлось, если бы не рычание позади. Филипп обернулся. Он так был увлечен дверью, что посмел впустить к себе двух собак. Фил прижался к двери и замер в ожидании болезненной смерти. Псы, скаля зубами и рыча, пускали слюни, медленно подходя к мужчине, на их теле только местами росла шерсть, ибо большая часть тела была вовсе без кожи. Глаза горели жёлтым цветом, носы разбиты в кровь. Вдруг одна остановилась, другая медленно подошла к Филиппу и, взглянув в его глаза, потёрлась головой о ногу. Физик дёрнулся. Дрожащей рукой он потянулся к зверю, а тот сам подставил мордочку для поглаживания. С лёгкостью выдохнув, он сполз по двери и снял капюшон, а псы тут же легли с двух сторон и положили свои головы ему на ноги. - Они вдруг не нападут? – закрыл глаза. «Тот, что слева от тебя – мой, как вы говорите, друг. Он узнал меня. Мне даже не пришлось просить его о помощи.» Пёс, о котором говорили, с одним вислым ухом, поднял голову и, высунув язык, посмотрел на Филиппа. Тот улыбнулся и погладил пса, испачкав кровью перчатку. Человек положил на пол фонарь и получил лучом света в глаз. Сощурившись, он повернул голову и обнаружил грязное, старое зеркало, аккуратненько стоявшее в углу на полу. Всё бы ничего, если бы не отражение в нём. Собаки в зеркале вибрировали. Вибрация то усиливалась, то ослабевала. Филипп подполз поближе и всмотрелся в себя. Он остался собой, почти. Его глаза потеряли свой родной цвет и стали такими же жёлтыми, светящимися, как у псов. Он приложил ладонь к зеркалу и поморщился. Нет, отражение не стало вибрировать, но и не было обычным. Физик убрал ладонь, а за ней, словно отстающая тень, растягивался след. Он снова махнул рукой и увидел тоже самое. «Я смотрю, зависать – твоё излюбленное дело, - протараторил вирус своим звонким голоском, издавая лёгкие звуки смеха. – Никак не налюбуешься моими ослепительными глазками, али просто уснул?» - Закройся ты, - нахмурился Лафреск от заново начавшихся издевательств. «Мне расценивать это как «Спасибо» за очередное спасение твоей задницы?» – Кевин словно вовсе забыл про недавние события. - Кевин, заткнись, - Филипп все ещё щупал своё лицо, рассматривая глаза под разным ракурсом. Словно линзы его радужная оболочка раскрашивала его бывшие зелёные глаза, и словно фосфор они слабо светились. Красиво, ничего не скажешь, но заметь такое на улице – тут же полетишь либо в дурку, либо на эксперименты. «Ого! Наша Мартышка прогрессирует. Отлично, имя мы выучили, осталось теперь выучить команду «Стой», «Иди» и «Отдай мне своё тело», - был бы Кевин человеком или хотя бы имел форму, он бы сейчас развалился на креслице неподалёку и, сложив руки под головой, плевал бы в потолок. Фыркнув на остроту Кевина, Филипп уселся рядом с зеркалом. Тишина. Редкость для подобного места, да и то псы разрушали всю идиллию своим дыханием и непроизвольными рыками. Филипп не ел уже довольно давно, и силы оставляли желать лучшего. Живот урчал, тело так и кричало «ляг, Филипп, и никогда не поднимайся». Человек взглянул на ладони и, глубоко вздохнув, снял перчатки с дрожащих рук. «У кого-то проблемы, я смотрю? – то ли с издёвкой, то ли серьёзно спросил Кевин. – Банан найти?» - Мне уже без разницы, будет это банан или ветка дерева, - потёр рукой заросший щетиной подбородок. – Тут есть хоть какая-то еда? «Конечно, мартышка. Вот же, прямо перед тобой!» - радостно ответил Кевин. Приподняв бровь, Филипп устремил взгляд вперед. Произнеся лишь неприличное слово, Лафреск опустил взгляд, увидев перед собой лишь маленькую мышь, грызущую провод от компьютера. Однако, так же как и Кевин может с лёгкостью ощущать эмоции и состояние Филиппа, так и Филипп начал слегка это чувствовать. И Кевин знал, что под своей насмешкой человек смог почуять отчаянье, ведь еды тут и вправду нет. Смеяться теперь уже было глупо, и вирус вздохнул. «Должна тут где-то столовка быть, вроде. Может там найдёшь что-нибудь.» От слова, хоть как-то ассоциирующееся с едой, у Филиппа открылось второе дыхание; он тут же поднялся и, натянув перчатки и капюшон, уверенно направился вперёд. Оба пса, переглянувшись, вскочили со своих мест и радостно последовали за Филиппом. Мужчина продолжал идти по тёмным коридорам, пусть и однотипными, но всё же они казались новее, чем в прошлом месте. Странно, но за полчаса блуждания человек не встретил ни единой души, и его это настораживало, а периодическое резкое рычание псов заставляли Филиппа каждый раз дёргаться. Очередной тупик и три двери на одной стороне. Потыкался в каждую, поддалась только одна. Филипп не стал резко влетать в очередную комнату, что разумно, а слегка приоткрыл и сунул голову. Никого, наверно. Лафреск нащупал на стене выключатель, и помещение осветилось светом. Столы, полки, этажерки, шкафы . . . Было похоже на склад, но не с очередными баночками с различными органами и экспериментами. В нос Филиппу ударил запах чего-то съедобного, и желудок радостно заурчал. Поддавшись инстинктам, мужчина, словно животное, стал рыться в шкафчиках, открывая один за другим. Его взору представали заплесневевшие корма для животных и высохшие растения. Но удача всё же улыбнулась Филиппу и, открыв очередной ящик, он увидел закрытую банку со стёртой этикеткой. Выбросив все разумные мысли, он схватил её и, открыв, стал тут же опустошать. Ясное дело, это была не человеческая пища, но для того, кто не ел уже более недели, и мох был деликатесом. Соскребая пальцем со стен банки пюреобразное коричневое вещество, Филипп с наслаждением пережёвывал небольшие кусочки, закрыв глаза, а Кевин молча ждал. Закончив с завтраком-обедом-ужином, взгляд Филиппа упал на ещё одну банку и повторил действие. За второй последовала и третья, тут Кевин уже не выдержал. «Слышь, блоха-переросток. Ты хоть знаешь, что ты ешь?» - была бы рука, дал бы подзатыльник. - И знать не желаю, - ответил мужчина, кладя в рот очередной шмоток неизвестного вещества. «А может это фекалии гиппопотама, не думал?» - Я же сказал «знать не желаю», - продолжал давиться он. – Пусть хоть эмбрион человека в слизи улитки – есть можно, и ладно. Оставив Филиппа наедине со своим желудком, Кевин стал терпеливо ждать, пока тот заглушит человеческие потребности. Однако долго ждать не пришлось. За двойной дверью, что была по правый локоть от Лафреска, послышался странный шум. Застыв в нелепой позе с пальцем во рту, мужчина уставился на дверь с двумя маленькими круглыми окнами. Он уже закончил опустошать последнюю банку и, поставив её осторожно без шума на стол, приблизился к двери и заглянул в оконца. За дверьми было большое помещение с большим количеством клеток от мала до велика. Всё бы ничего, да вот только все они были вскрыты изнутри. «Действительно, а я думал чего это тут весь склад в животном корме? - поцокал языком Кевин. – У тебя, кхм, нас, два выхода: первый – остаться тут и подохнуть от отравления животного, извините, дерьма; и второй – открыть эту дверь и попытаться дальше искать выход. А пока ты тут торчишь и теряешь время . . .» - Хватит уже болтать, - рявкнул Филипп и с осторожностью отворил электронный замок. Двери распахнулись и мужчина осторожно сделал шаг. Получив сведения от Кевина, что поблизости никого нет, он продолжил тихо передвигаться. Треск оголённых проводов пугал его, рычание псов раздражало, хлюпанье воды мешало сосредоточиться. Собаки обнюхивали каждый угол, каждую клетку и весело бегали вокруг человека, словно ручные. Очередной коридор освещался хуже, но благодаря улучшенному зрению Филипп смог увидеть ужасную картину перед ним. Окровавленный человеческий скелет с кусочками плоти лежал возле стены в несгибаемом положении. Филипп начал кашлять и зажал рот, что бы желудок снова не был пустым. «Какие же вы всё таки противные существа, - сморщился Кевин. – А ты посмотри-ка, чего у него в руках?» Придя в себя, Лафреск снова взглянул на останки. И правда, в уцелевшей руке лежала ножка стула с вбитыми в неё гвоздями. Филипп тут же потянулся к ней, но завис на пару секунд увидев на гвоздях шерсть. «Корм, клетки, шерсть. Кто же тут может быть?» - с издевательством задал риторический вопрос вирус. Схватив самодельное оружие, Филипп хотел было пойти дальше, но услышал скулёж. Взглянув на одного из пса, он стал подходить к нему ближе, но его отвлекла другая псина. Она стояла и смотрела туда же, что и другой пёс, неприятно рыча. Вдруг и первая собака зарычала и встала в боевое положение. Сглотнув, Лафреск быстро достал из кармана сигнальный огонь и, шаркнув об стену, зажёг его. Ничего, лишь удаляющийся коридор и тьма вдали. Филипп поморщился и снова опустил взгляд на пса. Тот скалил зубы, рычал, как и второй. Мужчина ничего не понимал. - На что они рычат? – решил задать вопрос своему единственному, на данный момент, другу. «Ты, возможно, сейчас начнёшь истерить и бежать в разные стороны в панике с физиономией дауна, но . . . я не знаю»,- последние три слова Кевина звучали с явным интересом и непониманием. - Что значит «я не знаю»? – человек повысил голос, начиная волноваться. – Если это один из вас, то ты ведь чувствуешь их. Или это живой человек? Или это . . . «Это значит – я не знаю! Если так интересно, то пойди, да . . .» Вдруг оба пса начали медленно пятиться, и Кевин замолк. Филипп снова устремился вперед, но так же ничего не разглядел. Однако где-то вдали мелькнула жёлтая точка, а затем вторая, и мужчина замер. Лампа, горящая в самом конце освещаемости коридора, с искрами потухла. За ней вторая, третья, приближая к Филиппу тьму. Плюнув на гадание, мужчина наконец бросил сигнальный огонь во тьму. Светящаяся шашка пролетела весь светлый коридор и упала в темноту, освещая причину встревоженности псов. На тусклый яркий свет медленно выходило животное, без шерсти, окровавленное, с изуродованной мордой, волоча в зубах за шею труп человека. Навевающие страх жёлтые глаза пристально смотрели на Филиппа, приближаясь, а тот снова стоял как вкопанный, не зная, как пошевелиться. Рык ещё одного животного вывел его из ступора, и мужчина наконец попятился. Выйдя на свет, существо, когда-то бывшее волком, остановилось, пристально продолжая смотреть на свою очередную жертву. Псы продолжали рычать, медленно отходя назад, зная, что они слабее, Филипп схватился за палку сильнее, не зная, чего ожидать. Волк, держащий труп, одним рывком оторвал трупу голову и, взвыв к потолку, бросился на Филиппа. В панике, мужчина хотел побежать, но споткнулся о скелет рядом и упал. Рыча и скаля зубы, волк набросился на физика, но в воздухе его успела сбить псина, спасая человека, но на него тут же набросился второй зверь, желая перегрызть глотку. Филипп вытянул перед собой палку, и волк впился зубами в дерево. Животное было гораздо сильнее Лафреска и своими рывками мордой в стороны быстро убрало помеху, после сразу вцепилось Филиппу в плечо. Благо, куртка была толстой, и волк смог прокусить лишь кожу мужчины, однако зверь не остановился на этом и стал пытаться разорвать тело Филиппа на части. Но как только зверь подобрался ближе к шее человека, вторая псина хватает его зубами за шкирку и откидывает от человека. Мужчина тут же дотянулся до палки с гвоздями и, услышав пронзительный писк первого пса, быстро встал на колени, хорошо замахнулся, ударил ею по зверю, воткнув гвозди в череп. Монстр взвыл, но не помер. С булавой в черепе, он повернул морду к мужчине и приготовился для прыжка, как полуживой пёс из последних сил нападает на зверя и, вгрызшись в палку, сворачивает ему голову. Лафреск, заметив бурное движение ещё двух животных, выдернул булаву из зверя, но ударить не решился, боясь попасть в пса. Разумеется, волк куда сильнее любой собаки, и сильнейший вот-вот убьёт слабого. Не зная, что делать дальше, Филипп схватил одно из животных за хвост, откинул его подальше и, увидев перед собой волка, с размаху ударил того по морде. Голову зверя откинуло в сторону, разрисовывая её глубокими ранами, а тот лишь сильнее зарычал. Тут же последовал ещё один удар, и ещё, и четвёртый . . . Филипп кромсал голову зверя до тех пор, пока мозги не стали разлетаться в стороны. Убедившись, что тот мертв, мужчина отошёл от трупа и упал на пятую точку с тяжёлым дыханием. Один из псов был тяжело ранен и лежал на полу неподвижно, пока второй сидел рядом и с заботой вылизывал раны. Что ему теперь с ней делать? Тащить на себе? Он себя еле тащит, а тут ещё собака. Однако оставлять своего спасителя Филипп не хотел. «Я . . . Я не чувствовал их, - с удивлением в голосе произнес Кевин. – Эти сволочи совсем отделили меня от них!» - Его можно как-нибудь быстро вылечить? – проигнорировав вирус, физик подполз к собакам. «Ты кретин?» - Чего опять не так-то? «Мы управляем уже мёртвыми существами и раны у него не залечатся.» - Но я ведь убил этих двоих, - показал взглядом на трупы волков. «По бошке себе жахни вот этой дурой в своих руках, вот ты умрёшь, а им ты просто отделил мозг от тела, тем самым не давая возможности двигаться. Теперь понимать?» - И что мне делать? Оставить его здесь? «У него сломано много костей, в том числе и лапы. Так что просто соедини чем-нибудь переломы, что бы он мог передвигаться.» Так и поступили. Не найдя поблизости ничего, кроме пары трупов и скелета, физик отломал пару рёбер от последнего и примотал их к лапам пса леской, когда-то найденной в очередной тёмной комнате. С трудом, но пёс все же поднялся на лапы. Его кисти более не работали и ходить было совсем не удобно, но хоть можно было передвигаться. Сердце мужчины обливалось кровью при виде страдания животного, пусть и не живого и обезображенного. Подняв с пола палку с гвоздями, троица продолжила идти. Фил уже не удивлялся паранормальностям в здешних местам, поэтому совсем не обратил внимание на то, что некоторые лампы снова загорелись, как только обе твари умерли. И снова тишина, и снова холод. Физик шёл, не зная куда, лишь следуя подсказкам «Сусанина» в голове. Распахнув очередную дряхлую дверь, мужчину парализовало и он даже перестал дышать. «Болван, я сказал во вторую дверь зайти!» Филипп тут же захлопнул дверь и бросился прочь отсюда, но без толку. От мощного удара лбом дверь разлетается в щепки и конь, вылетев из комнаты, врезается в бетонную стену. Словно ничего и не было, кровавая лошадь с торчащими из живота рёбрами бросается в погоню с адским воплем. Тут псы его не спасут, и мужчина бежал, что есть мощи. Филипп слышал быстрое приближение монстра, и его надежды на спасение быстро сгорали. Конь настиг человека и ударил его головой, да так, что тот сильно ударился о стену. Съехав по стене и упав на пятую точку, Филипп открыл глаза и, хоть в глазах всё двоилось, всё же смог откатиться от копыт монстра. Самодельная булава удачно оказалась под рукой, и Филипп, схватив её, ударил коня по ногам. Тот, вереща, с грохотом упал. Мужчина тут же воспользовался шансом и снова побежал куда глаза глядят. Голова кружилась, в глазах мутило от удара, ноги еле передвигались, Лафреск упал. «Вставай, Филипп!» Быстро перевернувшись на спину, человек инстинктивно закрылся руками, увидев перед собой снова того же коня в нескольких сантиметрах от себя. «Вставай же, осёл!» Лошадь встала на дыбы и противно ржала, махая копытами, а голос Кевина раздавался эхом в голове физика. Под очередной крик вируса большой булыжник вдруг завибрировал и резко, словно им выстрелили из ружья, полетел в коня, попадает прямо ему в голову, снеся её с шеи животного. Обезглавленное туловище встало на все четыре ноги, потопталось на месте и, с фонтаном крови, упало. Мужчина тут же отодвинулся от туши к стене, схватившись за излюбленную деревяшку. Он не отрывал от неё глаз, ожидая, что та ещё может встать и снова напасть. «*** - копать!» – воскликнул Кевин, пугая своим голосом Филиппа. - Что? Что это вообще было? Кто это сделал? Ты – телекинез? Почему ты ничего не говорил? – словно невротик паниковал человек. «Мы . . . Как бы . . . Принципе Туурнгайт владеет телекинезом, но . . .» - Что, блин, но?! «Но я им не владею, вот что!» - А что это было тогда? «Твою налево, Филипп, прекрати истерики закатывать, а ни то ты сейчас всех в округе приманишь к себе! – Кевин начал кричать на своего носителя. – Я не владел телекинезом! Я не знаю, как это получилось!» - Тогда какого чёрта камень ожил?! «Да ты задолбал, безмозглая амёба! Я не знаю, как это получилось!» - Так ты – телекинез?! «Я НЕ ВЛАДЕЮ ТЕЛЕКИНЕЗОМ, ПЛАНКТОН ТЫ ТУПОЙ! НА, СМОТРИ!» На этой ноте небольшой камушек пулей взлетает с пола, попадает в голову Филиппа, и, под недоумевающее «ой» вируса, физик падает без сознания.