Family matters

- Меня забирают на воспитание, - Джиен поднимает взгляд на сияющего улыбкой Сынри и не верит своим ушам. По больше части потому, что слова и довольный вид друга не вяжутся у него между собой. - И ты рад? - А почему нет? - беззаботно пожимает плечами Ли. - Я наконец-то выберусь отсюда, буду жить в городе, в прекрасном доме и … - Делить постель не известно с кем, - добавляет Квон. По лицу Сынри пробегает тень, он хмурится, но тут же снова улыбается. - Что поделать, чем-то приходится жертвовать. Джиен с детства знал, что ему в общем-то повезло. Относительно. После смерти родителей он не умер от голода или холода на улице, его забрали в интернат, где были приличные условия для жизни и давалось неплохое образование. Нравы, конечно, были более, чем строгие, но с этим вполне можно было мириться. А то, что детей постарше иногда забирали в богатые семьи на так называемое воспитание, вообще казалось едва не байкой. До определенного момента, пока сам не взрослеешь и не начинаешь замечать странных людей, появляющихся в интернате, не чувствуешь на себе их внимание. Или пока не уходит кто-то из твоих близких знакомых. Но Джиен никогда не испытывал иллюзий по поводу своей внешности: невысокий, слишком худой, не особо красивый. Он был почти уверен, что никому не понадобится, и так оно в сущности и было. Оставалось всего несколько месяцев до долгожданного выпуска - и тогда он станет свободным человеком. Над ним больше не будет висеть опасность быть проданным за пожертвование школе. Только реальность иногда с разгона бьет обухом по голове в самый неожиданный момент. Самого Джиена вызывают к директору через пять дней после отъезда Сынри. - Тебе невероятно повезло, деточка, - плотно сбитая стареющая женщина в скромном платье цепко рассматривает застывшего перед ней паренька. - Тебя забирают на воспитание. Иди, собирай вещи и будь благодарен своему новому воспитателю. Джиен чувствует, как у него подкашиваются колени. Он кланяется и пытается не упасть, пока выходит из кабинета. Бредет в жилое крыло, не поднимая взгляд, то и дело на кого-то натыкаясь. Ему ужасно хочется исчезнуть. Прямо сейчас, раствориться во времени, чтобы и следа не осталось. В комнате он механически собирает в сумку немногочисленные пожитки и в последний раз окидывает взглядом комнатушку, в которой он жил последние годы. Джиен выходит из комнаты и тормозит, как будто наткнувшись на бетонную стену. Прямо перед ним стоит высокий мужчина средних лет, одетый в строгий форменный костюм. - Квон Джиен? - для проформы интересуется он. - Идите за мной, - мужчина тянется к Джиеновой сумке, но тот вцепляется в неё с неожиданной силой. - Позвольте я понесу, - вкрадчиво говорит мужчина. Джиен мотает головой, и сумку выпускают из рук. - Как Вам будет угодно. Уже на улице мужчина подводит Джиена к шикарному автомобилю и открывает перед ним дверцу. Квон тенью проскальзывает в пустой салон. Мужчина обходит автомобиль и садится на водительское сидение. - Простите, - подает голос Джиен, когда машина покидает территорию школы. - Куда Вы меня везете? - В город. Домой. Джиен сжимается и неслышно вздыхает. Конечно, ему ничего не расскажут. Но называть то место, куда его везут, домом - слишком жестоко. Квон молчит все время, пока автомобиль петляет по городским улицам. Спрашивать что-либо еще желания не возникает. Обиталище его хозяина - шикарный особняк в богатом районе. Джиен поглядывает по сторонам, пока машина едет через сад, больше похожий на парк, ко входу в дом. - Вас ждут, - подсказывает водитель после того, как машина останавливается. Джиен недоверчиво смотрит на стоящую на крыльце девушку в сером платье. - Она проведет Вас в дом. Квон с неслышимым вздохом перехватывает свою сумку крепче и на дрожащих ногах выбирается из автомобиля. Несколько невысоких ступеней кажется ему почти непреодолимой преградой. - Добрый день, - девушка сдержано улыбается и кланяется. - Пожалуйста, следуйте за мной. Квон заходит в дом и ошарашено оглядывается по сторонам. Ему в новинку все: просторные помещения с дорогой, хорошо подобранной мебелью, мягкие ковры под ногами, по которым даже страшно ступать в уличной обуви, картины на стенах. Роскошно и дорого, Джиен чувствует себя чужим в этом доме, не вписывающимся в обстановку. - Проходите, пожалуйста, - девушка открывает перед парнем светлую дверь и пропускает его перед собой. Джиен проходит в комнату и озадачено оглядывается. Пока он соображает, что в комнате никого, кроме него самого, нет, девушка прикрывает дверь и уходит. Квон потеряно стоит посреди комнаты и прижимает к себе сумку с вещами - единственным, что связывало его с привычной жизнью. Комната, в которой его оставили, была чем-то средним между гостиной и спальней - большая кровать в глубине и небольшой круглый столик в окружении кресел ближе к двери. Еще две двери друг напротив друга, Джиен переминается с ноги на ногу, но подходит к одной из них. Та поддается легко, открываясь в просторную гардеробную с рядами пустых полок и вешалок для одежды. Вторую дверь Квон открывает смелее - перед ним огромная ванная комната, парень и не думал, что такие бывают. - Осматриваешься? - Джиен испуганно подпрыгивает и оборачивается. В дверях стоит улыбчивый парень с узкими щелочками глаз и светлыми волосами, закрывающими лоб. - Можно на ты? - Джиен машинально кивает. Парень подходит ближе и протягивает руку. - Меня зовут Кан Дэсон. Прости, что не смог встретить лично. - Квон Джиен, - голос дрожит, ладонь, которой Квон пожимает протянутую руку, мокрая от пота. - А Вы… ты…? - Я не хозяин дома, если ты об этом. Сынхен приедет вечером. Он просит прощения. Джиен ошалело приоткрывает рот. Он совсем не понимает, что происходит. - Я - управляющий, - блондин улыбается еще шире. - Вопросы, просьбы - зови меня или обращайся к кому угодно из слуг. Джиен снова кивает и не знает, куда себя деть. - Ты голоден? Попросить принести обед? - Квон мотает головой. От одного упоминания еды начинает мутить. - Чай? Кофе? Воду? - перечисляет блондин. - Не нужно, спасибо. - Ты, - Дэсон становится серьезным, - хочешь, чтобы я оставил тебя одного? - Да, пожалуйста! - почти выкрикивает Джиен, схватившись за эту возможность. Кан понимающе кивает и отступает назад. - Если что-то понадобится - только попроси. И, - добавляет он уже от порога. - Джиен, все будет хорошо. Ободряющая улыбка остается незамеченной. Глаза Квона заволакивает пелена бессильных слез, он мысленно просит Дэсона убраться поскорее, чтобы тот не стал свидетелем его слабости. Дверь закрывается с тихим щелчком - и парень оседает на пол, на толстый бежевый ковер. Слезы стекают по щекам горячими ручейками, и Джиен даже не делает попыток их стереть. Старается только не всхлипывать в голос. Тихая истерика прекращается сама через некоторое время. Квон медленно поднимается и идет в ванную, умывает лицо холодной водой, вытирается висящим на крючке полотенцем. Потом возвращается в комнату и с ногами забирается в одно из кресел. Обнимает себя руками и замирает. Холодно. Но он не может понять, это из-за температуры в комнате или его морозит изнутри. В любом случае, теплой одежды у него нет. Одеяла - тоже. Так какая разница? Джиен уходит в себя настолько глубоко, погружаясь в полудрему, что не слышит негромкого стука в дверь, не замечает шагов в комнате. Даже остановившаяся перед ним фигура не вызывает никакой реакции. - Джиен? Здравствуй. Квон медленно моргает и обводит взглядом застывшего перед ним человека. Почему-то, первое, что бросается в глаза - это брючный костюм в крупную темно-зеленую клетку. Джиен рассматривает длинные стройные ноги в узких штанах и с усилием переводит взгляд выше. Под пиджаком надета белая рубашка с расстегнутой верхней пуговицей. Одновременно с тем, как взгляд достигает лица, до Джиена доходит вся ситуация, и он испуганно вскакивает на ноги. Онемевшие от долгого сидения конечности не держат, Квон чувствует, что начинает падать, но его ловят крепкие руки, надежно удерживая за предплечья. - Ну что ты… - растеряно говорит мужчина. - Стоишь? Джиен неуверенно кивает, чувствуя неприятное покалывание в ногах. - Извините, - он делает осторожный шаг назад. - Здравствуйте. - Ничего, - сдержанная улыбка. - Меня зовут Чхве Сынхен. - Квон Джиен. Рад с Вами познакомиться, - Джиену не удается изобразить хоть какое-то подобие радости. - Давай на “ты”, пожалуйста. Я прошу извинить меня, что не смог встретить тебя лично. Очень много работы, - Джиен неопределенно пожимает плечами. - Дэсон сказал, что ты отказался от обеда и не просил ужин. Почему? - Я не голоден. - Ладно, - легко соглашается Сынхен. - Но я все равно попрошу принести, вдруг ты проголодаешься чуть позже. Мужчина отходит к двери, где в стену встроена небольшая сенсорная панель. Он несколько раз касается экрана, но Джиену не видно, какие кнопки он нажимает. - Ну вот, ужин принесут минут через десять. - Хорошо. Мужчина перекатывается с пятки на носок и прячет руки в карманы брюк. Джиен с удивлением осознает, что он тоже испытывает смущение и не понимает, как себя вести. Это осознание неожиданно придает сил. - Уже поздно. В ванной есть все необходимое, можешь вымыться и лечь спать. А у меня еще есть работа. Джиен кивает, а потом кое-что вспоминает. - В ванной… ну… там окно. Сынхен на мгновение непонимающе хмурится, а потом черты лица разглаживаются. - Стекло прозрачное только с внутренней стороны. Не переживай. Квон чувствует себя откровенным идиотом. - Отдыхай, - Чхве снова улыбается уголками губ. - Я зайду завтра. Джиен с минуту пялится на закрывшуюся за хозяином дома дверь и не может сообразить, что произошло. Через несколько минут раздается стук в дверь и входит женщина средних лет, толкая перед собой тележку с едой. Коротко кланяется Джиену и начинает споро сервировать стол. Парень не успевает и глазом моргнуть, как небольшая поверхность оказывается заставлена всевозможными тарелочками и плошками, а женщина уже скрывается за дверью. Ради интереса, Джиен приподнимает крышку над одной из тарелок - под ней оказывает исходящий паром жаренный рис. Желудок предательски урчит, напоминая о своем равнодушном отношении к проблемам хозяина. Он не ел с самого утра и сейчас требует свое. Рис выглядит аппетитно, не говоря уже о том, как манят множество закусок и салатов на других тарелках. Квон нерешительно косится на палочки и все-таки решается взять их в руки. В конце-концов, он не собирается морить себя голодом. Ужин оказывается настолько вкусным, что Джиен съедает почти все, совершенно незаметно для себя. Потом он наливает в чашку ароматный чай из заварника и просто сидит, вдыхая вкусный запах трав и грея пальцы о горячие керамические бока. Да, в интернате и близко не было такой еды. Даже чай вот совсем не обычный. Квон осторожно делает пару глотков и прикрывает глаза. Хочется спать. Он с сомнением поглядывает на огромную кровать и откровенно боится того, для чего она предназначена. Чуть позже, в ванной, Джиен находит сложенные полотенца и даже пижаму. Он мысленно благодарит неизвестные силы за то, что не придется спать раздетым. Окно все еще не внушает ему доверия, даже после всех уверений Сынхена, поэтому он решает по-быстрому принять душ в кабинке, примостившейся в углу огромной комнаты. Что тоже оказывается не так уж просто. Навороченное чудо техники не хочет с ним сотрудничать, Джиен наугад тыкает пальцами в кнопки, пока сверху не начинает течь поток холодной воды. Это больше похоже на водопад, чем на душ, но ума хватает только кое-как подрегулировать температуру. - Ну и к черту, - бурчит Квон. После всех мытарств, ему удается кое-как помыться. Потом он долго вытирается и натягивает на себя новую пижаму. Выйдя в комнату, понимает, что со стола успели убрать, а постель - расстелить. Джиен на цыпочках пробегает по комнате и ныряет под одеяло, ударив по кнопке выключения света у изголовья. Комната погружается в темноту, не слышно ни единого шороха, но Квон все равно дрожит. “Я приду завтра”, сказал Сынхен, но ему не верят. Кажется, что дверь вот-вот распахнется, и кто-то явится, чтобы стребовать свое. За ужин, пижаму и новый “дом”. Время идет, дверь так и не открывается. Пару раз Джиену чудятся шаги, но то ли это просто разыгравшееся воображение, то ли кто-то просто проходил мимо. Парень ворочается на непривычно большой и мягкой кровати, цепляется пальцами в одеяло, и уже под утро проваливается в тяжелый неспокойный сон, в котором он все время убегает от ужасного безымянного нечто, двигающегося за ним по пятам.