нэйти

- Рокси! Рокси, детка, подожди! Давай поговорим… - Пул выбросил вперед руку, защищаясь. ¬- Хватит! Наговорился уже! Рокси замахнулась пустой бутылкой из под виски, которую только что отобрала у Джо, и запустила ею в супруга, искренне надеясь, что попадет в голову. Но Джо метнулся в сторону, и злополучная посудина врезалась в дверцу кухонного шкафа, но не разлетелась вдребезги, а, отрикошетив, закатилась в угол. Муженек в офигении глянул на царапину, оставшуюся на поверхности полированного дерева, потом перевел с трудом фокусирующийся взгляд на разъяренную красноволосую женщину, попытался отступить назад. Хрустнул осколок под ботинком, но правая нога поспорила с левой, и лучший друг «Джека Дэниэлса», взмахнув яркими дрэдами, рухнул на пол. Рокси схватила посудное полотенце, которым вытирала тарелки до того, как заслышала в коридоре нетвердые шаги вернувшегося с вечеринки мужа, и, скрутив полотенце жгутом, зажав оба конца в ладони, быстро обогнула разделяющий их с Джозефом стол. Пул тупо смотрел на ее босые ступни, на облупленный черный лак на маленьких пальцах… - Поговорить хочешь, да? – дрожащий от злости голос. – А о чем, милый? О том, что ты не просыхаешь каждый божий день? – петля из мокрого полотенца покачивается в ее руке. - О том, что пропадаешь сутками на своих репетициях, концертах, черт знает, где еще, и даже не позвонишь? О том, что когда ты выходишь из дома на часок, я вообще не знаю, когда увижу тебя в следующий раз – завтра, через три дня, через неделю?! Или, может быть, о том, что твой мелкий приятель видится с тобой чаще, чем я?! - Рокси срывается на крик, встряхивая полотенцем. – О чем!? О ЧЕМ, БЛЯТЬ ЕЩЕ, ТЫ ХОЧЕШЬ ПОГОВОРИТЬ!!? – вопрошает она сквозь сжатые зубы и охаживает свою вторую половинку, лупит, куда попало, по рукам, которыми Джо закрывает лицо, по ляжкам, по спине… Джозеф сучит ногами под градом ударов, наконец, вскакивает и, оттолкнув тяжело дышащую жену, зацепившись по дороге бедром за угол стола, бросается вон из кухни. - Вали ко всем чертям, - слышит он за спиной. – И не появляйся мне на глаза в таком виде! Преодолев двор чуть ли не в два прыжка, Джозеф захлопнулся в своей тачке и завел мотор. - Желаю тебе свернуть шею на своем корыте! – рявкнула Рокси на прощание и шваркнула входной дверью о косяк. Не глядя в зеркало, Пул выкрутил руль, и, развернувшись, двинул подальше от дома. Выехав с главной дороги, он немного сбросил скорость и минут через десять притормозил у обочины. «Разговор» с женой слегка отрезвил Джо, и теперь предстояло подумать, где ж ему действительно сегодня заночевать. В машине как-то не хотелось. В принципе, можно было еще прокатиться вперед и остановиться в придорожном мотеле, но, с другой стороны, времени еще не много и раз уж дома ему не рады… - Кому же я позвоню… - пробормотал Вэнздэй, выуживая из кармана телефон. Ребята из группы скоро будут креститься, от дверей завидев своего вокалиста. Не то, чтобы они так уж не любили Джо, скорее даже наоборот… просто последние месяцы они усиленно собирали по кускам материал и все-таки работали над альбомом и толклись в студии с утра до ночи. А после шли обсуждать рабочие моменты в ближайший бар, а поскольку чемпионом по подсчету пустых стаканов все чаще оказывался фронтмэн группы, то вопрос, кто сегодня отвозит домой его пьяное тело, вызывал у остальных парней зубовный скрежет. К тому же Пул с ними только час назад распрощался, а возвращаться, как известно, плохая примета… Впрочем, один чувак все-таки был рад видеть Джозефа в любом состоянии. Щурясь в дисплей, Вэнз набрал номер гитариста и, перебросив дрэды на одно плече, прислонил телефон к уху. Они познакомились не особенно давно, но нашли общий язык удивительно легко, и Джои Джордисон всегда был готов встретиться с Пулом и по делу, и просто так. Первое время после знакомства Вэнз удивлялся, откуда у маленького гитариста взялось такое расположение к нему, ведь Джои часто бывал замкнут и хмур, мог весь день шипеть на всех, отмахиваться от вопросов или вовсе, без обиняков, слать по прямой дороге, но Джо не мог припомнить случая, чтобы Джордисон всерьез огрызался на него. Нет, само собой, от Джои, если попасть ему под горячую руку, нередко поступали предложения откопать свое старое концертное платье, нарядиться в него и отправится петь, и не только петь, в заштатный бордель Айовы. Но светлые глаза гитариста светились теплом и таким чертеняцким весельем, что всерьез предложение как-то не воспринималось. И вокалист тоже стал постепенно открываться в ответ. Из студии общение перетекло в кабак, из кабака в дом Джои, и через пол года парни стали просто, что называется, не разлей вода. Они могли и вовсе не разговаривать, Пул часто заявлялся в гости, просто чтобы спокойно отоспаться. Вот и сейчас Вэнз надеялся догнаться немного с другом и благополучно отбыть ко сну, к тому же у него появилась пара идей по поводу мелодий, которые было бы неплохо приткнуть в альбом… В трубке щелкнуло, и на том конце послышался голос Джои: - Алло, Вэнзди? - Да, Джои, привет… слушай, такие дела, я тут… - хихиканье друга перебило его. - Оо,приятель, да ты, как я слышу, времени даром не теряешь! Ты где так набрался? Джозеф не стал отнекиваться, от Джои все равно ничего не скроешь, только криво улыбнулся своему отражению в переднем зеркале. - Да с ребятами после репетиции... тебя чего, кстати, не было?.. - Дурья твоя башка! Я же два раза вчера повторил тебе, что меня сегодня не будет. - Нда? – Джо поскреб ногтями в проборе между дрэдами и ощерился, подняв бровь, - не помню... Хриплый мягкий смех в ответ. - Ну хватит ржать! – Вэнздэй и сам невольно заулыбался. - Я че звоню-то… Понимаешь, мы с Рокси опять рассорились к чертовой матери, и она выгнала меня, и я сижу в машине, справа от меня кукуруза и слева... – Пул глянул в окно, - тоже кукуруза… - Ты еще и за руль сел? – Вэнз буквально видел, как собеседник нахмурился , подняв подбородок, и упер руку в бок. - Черт, Джои, ну пришлось! Че, мне надо было пешком топать!? Мы все сегодня перебрали, – добавил он, намекая, что отвезти его некому. - Я же не совсем невсос... И вообще, тебе ли говорить? Я-то хотя бы просто напился, а в каком виде и под чем ты иногда разъезжаешь, даже мне страшно делается! - Ты беспокоишься за меня что ли? - Джои фыркнул. - Да вот на хер ты мне сдался! – Пул лыбился во весь рот, такая манера разговора с шутливыми посылами и наигранным пренебрежением являлась для них обычным делом. - Ну видимо сдался, раз ты прозрачно напрашиваешься ко мне дрыхнуть, – щелкнула зажигалка, далекий выдох гитариста. Вэнз вдруг смутился. Когда он набирал Джордисона, у вокалиста даже мысли не возникло, что друг может не хотеть его видеть. А сейчас… не сказать, что Джои прямо намекал на это, но и особого энтузиазма увидеться с его стороны Пул не ощущал. Джо вздохнул, склонил голову к плечу, и потер кончиками пальцев начинающую колоться щеку, вытер тыльной стороной ладони влажный лоб... и начал беззвучно смеяться. - Джои, у тебя баба там что ли? Джордисон сделал затяжку, выпустил дым в динамик, хмыкнул. - Дошло, наконец? Приехать должна... - А что не попозже еще? – Вэнз разочарованно скривился, он уже настроился на встречу, а, похоже, его сейчас обломают. – Она прям щас что ли приедет? Я тут просто придумал кое-что по поводу песен, ну, тех, которые... - Да-да, я понял, – Джои загорелся. У них с незапамятных времен завалялись несколько песен, которые Пул притащил с собой еще из своей старой группы. Сами по себе они были более чем хороши, но вечно что-то не стыковалось. То к ним невозможно было подобрать текст, то вроде подобрали, но трэки стали выбиваться из общей темы альбома, когда же в мелодиях что-то меняли, текст вдруг оказывался слишком плох или слишком хорош. И так далее, до бесконечности. Просто проклятье. Эти песни парни называли красивыми, но невезучими дочурками, которых они никак не выдадут замуж. А что касается музыки, Джозеф был парнем донельзя придумчивым, и Джои очень заинтересовало, что там у него за идеи, в конце концов, Вэнзу все это петь потом. - Ну, знаешь, думаю, я могу позвонить, чтоб она не торопилась. Пул развеселился и поспешил заверить, что долетит до дома Джордисона ракетой, на что гитарист замычал, выдергивая изо рта сигарету, замахал ею, изображая лицом и фигурой стоп знак, а сообразив, что друг его не видит, затараторил: - Нет уж! Я через час сам приеду за тобой, сиди дальше в своей кукурузе и не смей трогаться с места, даже не прикасайся, блять, к ключам! Я не хочу потом отскребать тебя от асфальта! - Ладно-ладно, сижу жду, - Джо засмеялся, наклоняясь к рулю, - я недалеко от дома уехал, стою после развилки, давай быстрее. - Угу, - согласился гитарист, последний раз задымил трубку и отсоединился. Джозеф захлопнул раскладушку, заложил руки за голову, со стоном потянулся и откинулся на спинку кресла. - Хороший ты парень, Джои, – вслух усмехнулся Пул и потер глаз кулаком с зажатым в нем телефоном, посмотрел на аппарат и запихнул его в карман старых черных джинсов, таких драных, что по ним помойка плакала. Мимо пронеслась машина, ослепляя дальним светом, и Вэнз спрятал глаза в сгибе локтя, нашаривая другой рукой пачку «Лаки страйк» где-то под сидением. Опустил стекло, прикурил - сизая струйка дрожащей лентой потянулась на сквозняк. Он убрал руку с лица, но глаза не открывал. На ощупь выключил фары – Джои его и так не проглядит - и снова подумал о своем друге. Мысли путались, в голове шумело, опьянение понемногу сходило на нет, и сейчас Джозеф находился на стадии легкого шторма. Сигарета подрагивала в пальцах, ломкий столбик пепла сорвался с раскаленного кончика и, распадаясь белесыми чешуйками, опал на торчащую в прорехе штанов коленку, но Вэнз не обратил на это внимания… Джо уже не мог вспомнить, что он думал о Джордисоне до знакомства и думал ли вообще. Ну вот было ему известно, что существует такая группа Slipknot и что, ну само собой, есть в ней ударник - какая группа без ударника? - по имени Джои Джордисон. Ради интереса Вэнздэй даже взялся послушать пару песен. Послушал… и не воткнулся совершенно. «В жизни и так дерьма навалом, чтоб еще и петь об этом, как есть, без прикрас. Да ну на фиг!» - решил Пул и зашвырнул диск куда подальше. Позже ему попадались в разных журналах фото участников группы, и опять же, все что Джо мог сказать по поводу Slipknot в целом, так это то, что они сдвинутые на всю башку психи, а о Джои в частности, - что, пожалуй, из всех у него самая симпатичная маска. И все… Когда же Вэнз впервые увидел Джордисона в живую, то был не только удивлен, но и, честно признаться, очарован. Его новый коллега вызвал у Пула просто приступ умиления, Вэнз едва удержался, чтобы не заржать в голос. Из рассказов друзей и знакомых Джозеф вроде бы слышал, что драммер Slipknot небольшого роста, но не ожидал что тот окажется настолько маленьким, и дело не только в росте... Джои обладал размерами подростка и, хоть и не был по-настоящему худым, казался удивительно хрупким. «И че этот малыш с нежным лицом и шелковыми волосами забыл среди своих бесноватых согруппников? Не иначе свернул не там и случайно затесался», - размышлял тогда Вэнз, во все глаза таращась на него. Но очень скоро начал понимать, что первое впечатление оказалось ошибочным. Когда Джо видел, с какими выверенной силой , четкостью и вместе с тем остервенелой страстью малыш надалбливает по своей установке, то испытывал смесь изумления, недоумения, восхищения и оторопи. Сначала Вэнздэй чисто из сумасбродного интереса начал углублять знакомство, но когда этот странный, нездешний парень ответил взаимностью, сам не заметил, как втянулся. Оказалось, что Джордисон не только не дурак выпить, как впрочем и все, с кем знался Пул, но и баловался всякими порошками. Иногда, когда вокалист ловил на себе тяжелый пристальный взгляд прозрачных голубых глаз, ему казалось, что мягкая белая оболочка этого человека – прикрытие, а внутри темный лес, в котором неизвестно, что прячется. В такие моменты Джозеф вообще не мог понять, о чем думает Джои и что у него в голове. Но стоило Джордисону улыбнуться Джо, как неприятное впечатление тут же рассеивалось. Вот улыбка у него была самая чудесная, искренняя, детская, сияющая и немного робкая. Жаль только, улыбался Джордисон не часто. Хотя ему – Джо - чаще других, и это было, черт возьми, приятно… За своими мыслями Вэнз погрузился в дрему, сигарета догорела и осыпалась, обугленный фильтр остыл между пальцев. Джои шарил глазами по темноте, высматривая по обочинам «Понтиак» Вэнздэя. Но пока конусы света выхватывали только чахлые от августовского пекла заросли кукурузы. «Не дай бог, блять, это создание спьяну забыло, что я еду к нему и поехало ко мне», - с любовью подумал Джордисон, как впереди замаячил темный силуэт автомобиля или... нет, точно автомобиля. Гитарист подъехал ближе. Тачка Джо выглядела еще хуже, чем пару дней назад: передний бампер покорежен и висит на одной сопле, на капоте здоровая вмятина. Джои глянул в боковое зеркало и, убедившись, что за ним никого, развернулся и встал перед «Понтиаком», заглушил мотор, оглянулся через плече. Лицо Джо мутным пятном светилось в темноте салона, Джордисон видел, что глаза друга закрыты. Гитарист покачал головой и вылез из машины, обошел свою тачку и, нагнувшись к окошку Вэнза, постучал в стекло двумя пальцами, еще раз – никакой реакции. Дернул дверь на себя – открылась. Сначала он хотел напугать Пула, рявкнув в ухо или пихнув под ребра, но постоял и передумал. Присел на корточки, сложив руки на бедро приятеля, как на парту, устроил подбородок на сжатом кулаке. Джо находился в глубоком сне – голова запрокинута, перепутанные косички висят за подголовником, бледный, с синюшными тенями на щеках и вокруг глаз. Сомкнутые ресницы, длинные со светлыми кончиками. Приоткрытые спекшиеся губы. Дыхание глубокое и спокойное. Кожа на горле влажно блестит и кажется липкой. Старая футболка с отодранными рукавами пропиталась потом. Его слабый запах щекочет ноздри. Хорошо знакомый запах уставшего молодого тела, с примесью виски, сигарет и еще чего-то сладкого… Джои, не отрывая взгляда от Вэнза, трется носом о тыльную сторону своей ладони. Джордисон всегда на всех пялился, разглядывал, внимательно отмечая детали, запоминая особенности внешности. Люди не любят, когда на них вот так вот смотрят, но ведь Джо сейчас не знает об этом, правда? В неверном свете фар его лицо отдавало нездоровой восковой желтизной, веснушки на остром носу, скулах и плечах выглядят совсем серыми. «Пыльные» - так всегда называл их про себя Джордисон. «Приятель, ты похож на мертвеца, хоть сейчас концерт отыгрывай, никакого грима не надо», - подумал Джои и дотронулся до руки Пула, которой тот обнимал себя поперек живота, – теплая… Во второй Джозеф все еще держал окурок. Джои осторожно отнял его и выкинул за спину, выпрямился. Джо пошевелился. - Вэнз? Вэ-энз? - Джордисон взялся за одну из дрэдин и тихонько потрепал. – Вэнз! Пул вздрогнул, зажмурился, что-то невнятно промычал и открыл глаза, вперившись в друга мутным взглядом, не совсем понимая со сна, кто перед ним и где он сам. - Я это, я, не сомневайся, – гитарист уперся ладонями в свои коленки, снова нагнувшись к двери. Его волосы свесились по обеим сторонам от лица. Вэнздэй, пытаясь проморгаться, захлопал по своим карманам, ища телефон, откинул крышку большим пальцем и уставился в желтый экранчик. Без десяти час. - Че так долго? - А ты, я смотрю, заждался, глаз не смыкал, – Джордисон сощурился, надув губы. - Так ты, пока соберешься, не то, что уснуть, сдохнуть можно! – Джозеф расплылся в улыбке и сморщил нос. - Я даже протрезвел. - Вот и отлично! – Джои мотнул головой в сторону своей тачки: - Поедем на моей, а свою утром заберешь. - Ладно, - согласился Вэнз. Все равно его развалюха вряд ли кому понадобится. В принципе он мог купить машину получше, но пока ездила и эта. От долгого сидения Пул еле выполз из машины - все мышцы затекли и едва ли не скрипели. Джо, сжав кулаки, поднял руки вверх, а потом развел их в стороны, словно приглашая обняться, прогнулся назад и протяжно заскулил, прислонился боком к двери и стал разминать пальцами ноющую шею. - Ты зарядку будешь делать или мы поедем? – усмехнулся Джои, глядя на эти корчи. - Щас... покурю – поедем, – отмахнулся Пул, усаживаясь на капот «Понтиака», подальше от вмятины, и доставая сигарету. - Ну, дай и мне тоже - я свои дома забыл. Джозеф протянул пачку, в которой осталась последняя сигарета. Джои вытащил ее зубами. Вэнз подвинулся, давая место, Джордисон забрался рядом с ним, хотел по привычке упереться пятками в бампер, но тот болтался, чертя по земле. - Ты часом не сбил никого? - Не, - Джо прикуривал, держа зажигалку между собой и Джои, тот наклонился к крошечному язычку пламени, по привычке отводя рукой волосы за спину, чтобы не опалить. Их лица на секунду осветились теплыми бликами. - Никого не сбил. У меня в начале улицы, помнишь, столб стоял, здоровый такой, - Вэнздэй затянулся, - он там походу сто лет стоял, один, на кой черт не понятно... так вот... - Джозеф поднял глаза от земли, - не стоит больше… Джои коротко вздохнул и уперся лбом в ладонь, бессильно качая головой. - Ты ебанутый, ты знаешь об этом? - Да, - Пул беспечно махнул рукой, - мне говорили... Джои возвел глаза к небу – продолжать было бессмысленно. Они замолчали, блуждая взглядами по пустой дороге. Днем раскаленный воздух дрожал и рябил над ней. С наступлением ночи стало чуть свежее. Легкий ветер шевелил жухлые болезненные листья посевов. Луна сегодня не выкатилась, но небо как будто само источало бледное свечение, которое стылыми металлическими нитями вплеталось в распушенные волосы гитариста. Джозеф искоса поглядывал на него - полные гладкие губы смыкаются на пестром фильтре, Джордисон щурится, защищая глаза от дыма. Отсвет сигареты отражается в железках на месте его сбритой брови, создавая забавный эффект, как будто лицо друга пропирсовано горящими угольками. - Джои, - тихо зовет Вэнз, и Джои поворачивает голову, внимательно смотрит на сидящего рядом, что-то в его тоне вдруг встревожило гитариста. - Вэндзи, ты что? – голос, исполненный заботы и готовности выслушать что угодно. Вокалист бросает бычок под ноги. - Да нет... ничего, – говорит он устало, - спасибо, что приехал… - Да ты что?.. – повторяет Джордисон и наклоняется к Джо. - Мне не трудно… совсем… Не парься, чувак, все образуется... Джозеф вскидывает взгляд и молча кивает – иногда ему кажется, что друг знает его мысли еще до того, как Вэнздэй откроет рот. Джои протягивает руку и кладет свою маленькую мягкую ладонь Пулу на шею, притягивает его к себе, утыкаясь прохладным лбом в висок. Темная прядь выскользнула из-за уха гитариста и лизнула щеку Джо. Он еще раз набирает полные легкие и судорожно выдыхает в обтянутое черным плече Джордисона, расслабляясь. - Тебе просто надо поспать, – шепчет Джои, почти касаясь губами уха Джо, и Вэнз не возражает. – Пойдем, – ладонь скользит с шеи на плече, и гитарист отстраняется, спрыгивая с капота, тянет друга за собой… Джордисон смотрит вперед на дорогу. Одна его рука сжимает руль, второй он придерживает голову Джо, покоящуюся у него на бедре. Бритым затылком Вэнздэй чувствует теплый живот друга. Его мутит от начинающейся тупой головной боли, но он не засыпает. - …и тогда я подумал, что может вообще убрать этот проигрыш на хрен... - Я и сам об этом думал, - соглашается гитарист. – Завтра попробуем сыграть всю эту байду и посмотришь, как она будет петься... - Лучше послезавтра, - кривится Вэнз. Автомобиль подпрыгивает на кочке, Джозеф болезненно морщится. Его дрэды маленькими отощавшими аспидами сползают с коленок Джои, рассыпаются, самые длинные падают ему на кроссовки. Джордисон рассеянно смотрит на них и бережно подбирает, укладывая на прежнее место. - Сейчас приедем, дам тебе аспирин, – говорит Джои, машинально поглаживая кончиками пальцев висок друга. Тот только прикрывает глаза. Рука Джои такая прохладная, что Джо тянется к ней пылающим лицом. Джордисон улавливает его движение и прижимает ладонь к его щеке, к горячему лбу и чувствует пульсацию вен сквозь тонкую кожу. - Плохо? – спрашивает он, сочувственно глядя вниз. - Бывало и лучше… Гитарист гремит ключами у входной двери, Вэнздэй подпирает собой косяк, Джордисон тревожно поглядывает на друга, как бы тот не упал, его лицо сейчас выглядит похуже слипнотовской маски. Они проходят в темный дом. Джо вслепую пробирается к дивану в гостиной и, стащив ботинки, в изнеможении падает на него. Он пил то же, что и обычно, не больше и не меньше обычного, но чувствует себя так погано, как не чувствовал уже давно, голова просто разрывается, глаза кажутся раскаленными и грозятся вытечь через нос. - Я сейчас, - говорит Джои, направляясь на кухню. Возвращается со стаканом воды с растворенными в ней аж тремя шипучими таблетками аспирина, присаживается на край дивана. Вэнзди еще не спит, но ему так плохо, что он почти в обмороке. Джои приподнимает его голову и прижимает край стакана к белым губам, заставляет выпить все до капли. Джо шатает лежа, впрочем, он уже не уверен, лежит ли он вообще или парит в воздухе, он не может пошевелить ни руками, ни ногами, такие они тяжелые, не может даже открыть глаза, под свинцовыми веками сияют звезды элэсдэшных цветов, в голову словно забрался еще один маленький Джордисон со своими барабанами. Джозеф чувствует, как Джои садится рядом, ощущает его твердую осторожную руку под своим затылком, что-то холодное касается губ Джо, и он послушно приоткрывает рот, глотает прохладу с апельсиновым вкусом. Голова снова опускается на подушку, донышко стакана стукается о поверхность стоящего рядом кофейного столика. Вэнз слышит, как гитарист поднимается, его шаги. Пушистое тепло окутывает тело Джозефа, это Джои укрыл его пледом. Вэнздэй хочет пошевелиться, открыть глаза, но сил нет, он уже засыпает. На грани реальности и забытья чувствует, как друг наклоняется над ним, он не видит Джордисона, но почему-то уверен, что тот сейчас придерживает свои волосы, так же, как держал их от зажигалки, и все-таки одна прядь, короче остальных, падает на лицо Джо, он чувствует запах миндаля и бензина. Джои любит копаться в своей тачке сам, поэтому от него часто пахнет бензином, и всегда миндалем, наверное это… Мысленная цепочка рассыпается, потому что губы Джои прижимаются ко рту Вэнза, такие влажные, нежные, мягкие, теплые, теплые, теплые, так хочется выгнуться на лопатках, чтобы прижаться к его груди, потереться, хочется чтобы это ощущение тепла продолжалось подольше, но тело отключено от мозгов, Джозеф не может даже приоткрыть свои губы в ответ…Что??? Вэнздэй пытается удивиться и проваливается в сон. Маленький зверь крадучись положил передние лапы на диван, легко тычась ледяным черным носиком в кончики пальцев спящего человека. Удовлетворившись обнюхиванием, запрыгнул Джо под бок. Обычно кот спал с хозяином, но тот выгнал его, швырнув грязной футболкой, а этот человек тоже годился – он почти каждый день бывал здесь, и Моки он нравился. У питомца Джордисона была одна паршивая привычка, стоило лечь спать, не укрывшись с головой и выставить на обозрение какую нибудь побрякушку, серьгу или пирсинг, все это дело неминуемо оказывалось схвачено зубами и нещадно обгрызено, вот и сейчас кот подобрался к лицу Вэнза и вцепился в колечко у него в брови. Джо дернул головой и резко подскочил, кот отпрыгнул в ноги. - Моки, блять, ты меня напугал! - Джозеф сел и потер лоб, упрямое животное тут же забралось на коленки, принялось отираться туда-сюда. - Ах ты, зараза приставучая! – Джо взял в ладони маленькую усатую мордочку: – А где твой хозяин, а? В комнате царила рассветная серость и тишина, хотя нет, кажется, наверху бормотал телевизор. Вэнздэй взял кота подмышку и опустил ноги на пол, потряс головой – вроде не болела, спасибо Джои и аспирину… Джои! Вэнз замер – Джои что, поцеловал его вчера или все привиделось в похмельном бреду?...Джо провел большим пальцем по своим пересохшим губам, но, разумеется, никакого подтверждения не нашел. Встал, прошел на кухню, Моки вывернулся из рук и кинулся к своей миске, Джозеф залез в холодильник и вытряхнул ему остатки кошачьих консервов. - Жри, скотина, – ласково проговорил он, потрепав шерстяной комок между ушами. Сам с удовольствием напился прямо из под крана и ополоснул лицо. Сверху донесся женский смех. «Точно, Джои же ждал девчонку – видать, дождался…» Вместо того чтобы вернуться в компании Моки на диван, Джо какого-то черта поперся наверх. Он мягко переступал босыми ногами по скрипучим ступеням, стараясь не издавать ни звука. Остановился на площадке. Из комнаты Джои все еще слышалось хихиканье девчонки и утробное ворчание друга, но слов Вэнз разобрать не мог. Джозеф завернул за угол и увидел слабый мигающий луч от включенного телевизора. Он прижался к стене и, сам не зная, зачем, заглянул в приоткрытую дверь. Парочка сидела на кровати Джои, и, похоже, они только начали: на девушке было легкомысленное цветастое платье, а Джордисон успел только снять майку и расстегнуть джинсы. Они увлеченно лизались и не обратили бы внимания не только на Вэнза, притаившегося за дверью, но и на проносящуюся мимо полицейскую кавалькаду с сиренами и мигалками. Джозеф видел, как слипаются их губы, слышал влажное чмоканье. Джои шарил рукой по груди девчонки, торопливо вытаскивая маленькие пуговички из петель, не мучаясь с застежкой, просто задрал ее лифчик вверх, высвобождая крупные тяжелые груди. Девушка выгнулась и запрокинула голову, подставляясь своему партнеру. Джо стоял и тупо смотрел, как его друг приникает к ее груди, покусывает смугловатые торчащие соски, прикрыв глаза, трется о них губами, лицом, она гладит его по руке, лежащей у нее на животе, нетерпеливо подталкивая ее вниз, раздвигает ноги. На ней черные прозрачные трусики, наверняка уже мокрые. Джордисон смеется и что-то говорит ей на ухо, скользнув губами по шее. Девчонка кивает, мотает головой, раскидывая по плечам короткие каштановые кудряшки, и рука ныряет ей под подол, в промежность. Она подается вперед, еще раз, вздыхает, обнимает его, ее тонкие пальчики намертво вцепляются в болтающуюся пряжку ремня гитариста. Джои прижимает девчонку к себе, пробирается языком в ее податливый рот, накрывает ладонью одну грудь и начинает двигать пальцами у нее внутри, мучительно медленно. Джозеф понимает, что по-хорошему надо развернуться и уйти, но продолжает наблюдать за происходящим в комнате и не вполне осознает, что, вторя подмахиваниям девушки, сам чуть качает бедрами. В голове пусто, в паху ноет от сладкого болезненного напряжения. Он упирает лоб в стену и сует руку себе под ремень. Когда Джо видел Джои за работой в студии или во время его деловых разговоров по телефону, в которых последний решал организационные вопросы с турами и выступлениями, он не мог отделаться от назойливой мыслишки, как этот настойчивый и упертый, как звонок нежеланного гостя, прохладный и сосредоточенно вежливый человек ведет себя в постели с девками. Какой он с ними? Среди согруппников и общих знакомых плохой вкус и хороший аппетит гитариста был темой постоянных шуток и подколов, но за без малого два года знакомства, до сегодняшнего дня, Пул не видел его ни с одной подружкой. А сейчас Вэнз просто не может оторвать взгляда от своего друга, от его блестящих пунцовых губ, влажных слипшихся волос, рассыпанных по сильной гибкой спине. Джои просто маленький комок чувственности, его гладкие плечи и нежный молочный живот так и просят прикосновений. Девчонка стонет, нетерпеливо извивается, насаживаясь на пальцы любовника, она пытается добраться до его расстегнутой ширинки, но Джои, мутно улыбаясь, отрывает от себя ее руки. - Пожалуйста, Нэйти! - умоляет она, опрокидываясь на спину, то до предела разводя ноги, то плотно смыкая, зажимает руку партнера между ляжек, конвульсивно содрогаясь. Он ложится рядом с ней, ее возбужденные груди торчат в вырезе расстегнутого платья, подол задран, трусики сдвинуты в сторону, мокрые насквозь. Гитарист вынимает из нее пальцы, и Вэнздэй готов проблеваться своим вожделением, глядя, как они блестят от ее смазки. - Ну давай! – малышка захлебывается, приподнимая бедра, чуть не выворачиваясь на изнанку, предлагая Джои свои истекающие соком розовые складочки. Он сжаливается, все так же улыбаясь, выскальзывает из штанов и ногой спихивает их на пол. Крепкое маленькое тело, кажется, светится в полумраке, Джозеф просто слепнет от этой белизны. Голый, он кажется совсем ребенком, и его член, твердый, тяжело и упруго покачивающийся, только усиливает извращенное ощущение невинности. Вэнз впивается зубами в свою ладонь, чтобы не застонать, когда стискивает свой собственный переполненный кровью член, и быстро, на грани боли двигает воспаленную тонкую кожицу. Гитарист берет свою подружку за талию и побуждает ее перевернуться и встать на четвереньки, она с готовностью выполняет, прогибается, разводит колени. Джои задирает подол платья ей на голову, и рывком спускает трусики до бедер, но не входит сразу, а снова дразнит, держа за ляжки, наклоняется и проводит кончиком языка по ее влажной щели, вверх-вниз. Она комкает в пальцах одеяло, трясется и дышит часто-часто, как собака. - Да выеби же ты ее! – беззвучно щерится Джозеф, лихорадочно облизывая губы и лаская себя. Джои прижимается к ней. Белое и смуглое, они, как день и ночь. Маленькие круглые ягодицы гитариста поджимаются, он сует руку между их телами и, наконец, входит в нее, двигается быстро и резко. Эта шлюшка орет так, что Вэнзу хочется влепить ей по роже, разбить губы в кровь, только чтобы она заткнулась, хочется заткнуть уши и не слышать влажного хлюпанья, с которым член друга погружается в ее тело. Джо сам уже ни фига не соображает, ноги дрожат, в ладони липко. Он смотрит на Джордисона. Нэйти… он же терпеть не может это имя… Джои долбится в эту смуглянку, вцепляется ей в бока, изгибается, отклоняясь назад, встряхивает головой. Его позвоночник змеится под кожей, то проступая тонкой цепочкой, то опять скрадываясь в мышцах. Пот струится по напряженной спине и стекает в ложбинку между плотных мокрых половинок. «Что за херня! Передо мной девка с раздвинутыми ногами, а я мечтаю только о том, чтобы погладить по заднице того, кто ее трахает», - думает Вэнз и все быстрее скользит рукой по своей плоти, все быстрее двигается Джои, уменьшая амплитуду фрикций. Девка орет все надрывнее. Гитарист дергает бедрами, Джо рукой. Рука. Бедра. Рука… Пул уже забыл о страхе быть замеченным, он вот-вот кончит, он видит только Джои. Но пропускает момент, когда тот поворачивается и из под тонких прядок волос, прилипших к лицу, смотрит прямо на него. И улыбается своей Джордисоновской чистой светлой улыбкой. Но зрачки широкие, черные, расфокусированные. Розовые губы смыкаются на секунду, и Джои шлет ошалевшему вуайеристу поцелуйчик, не шутливый, а нежный, страстный и блядский, его затуманенные чужие огромные глаза не улыбаются. Дыхание Вэнза пресекается, он отшатывается от порога и сбегает вниз, чуть не пересчитав ступеньки, опускается на колени у подножия лестницы. Он весь дрожит и тихонько скулит сквозь зубы, ему так плохо и так хорошо - горячий член пульсирует в руке. Тягучие белесые сопли сочатся между пальцев. Из-за двери раздается финальный крик «Нэйти! Нэйти!..» Джозеф торопливо вытирает свой конец краем футболки и запихивает в джинсы. На негнущихся ногах плетется к дивану. Заворачивается в плед с головой, он чувствует себя выжатым, в теле переливается истома пополам с болью. «Боже, я же никогда не засну!» - с тоской думает Джо и отрубается. В третий раз его будит запах кофе. Вэнз сонно поводит носом и разлепляет веки, чтобы тут же зажмуриться от яркого дневного света. Он выпутывается из пледа и, приложив ладонь ко лбу козырьком, садится. Прислушивается к своему телу – вроде ничего не болит, даже выспался, только… чччееерт… Джо быстро вскакивает и идет в ванную, закрывает дверь на замок, расстегивает пуговицу и рывком спускает джинсы вместе с трусами, смотрит на саднящий член. Ну точно, не приснилось, ободрал вчера об молнию. Черт-черт-черт! Что это было вчера вообще? Сначала Джои целует его, а потом, кажется… Джозеф сгорбившись присаживается на край ванны и мотает головой, пытаясь хоть так упорядочить свои мысли, но ничего потребного в башку не лезет. «Пить меньше надо и не будет казаться», - решает он. - «Сначала кофе, потом думать. Джои, может, и вообще ничего не вспомнит». Вэнз осторожно укладывает свои пострадавшие причиндалы на место и застегивает штаны. Открутив кран с водой, Джо смотрит на свое отражение в зеркальной дверце аптечного шкафчика, вздыхает: ну да, бледный, под глазами синяки, но никакой особой катастрофы. Бывало и хуже. Вполне удовлетворившись внешним видом своей персоны и скорчив рожу своему близнецу в зеркале, Вэнздэй привычно намотал дрэды на кулак и с наслаждением подставил лицо под бьющую струю теплой воды, отфыркиваясь и забрызгивая все вокруг. Завершив водные процедуры, Вэнз потянулся на аромат чудного напитка - спасения всея похмельных. Джои стоял у плиты, спиной к Джо, и разливал кофе из большой джезвы. Он, похоже, уже успел сходить в душ и переодеться. Его волосы, вымытые и блестящие, струились по спине, на белой майке от ворота до края розовела широкая мокрая полоса от них, джинсы были такими же драными, как у Вэнза, но, в отличие от его, чистыми. Почувствовав присутствие друга, гитарист оборачивается, на секунду Джо становится не по себе, он думает, что сейчас увидит те же чумные зрачки, что и утром, но нет, глаза обычные, светло голубые, перед ним привычный Джои, спокойный милый Джои, чуть нахмуренный. Вэнздэй набрал воздуха в легкие для «доброго утра», хотя какое к черту утро… - Джои, а зачем ты меня вчера поцеловал? – «Блять! Ведь не хотел же спрашивать, само сорвалось с языка». На губы гитариста наползает едва заметная улыбка, он склоняет голову к плечу. - Мм… а зачем ты на меня дрочил? – в глазах лукавые черти, Джозеф чувствует, что заливается краской, лицо пылает, он опускает ресницы, смотрит на подол своей футболки, на белые пятна на ней и не знает, что сказать. - Так ты любишь, когда тебя называют Нэйти? Улыбка Джои становится шире. - Ненавижу! – говорит он и ставит перед Джо чашку дымящегося кофе.