Внезапный опыт апологии. «Uragiri wa Boku no Namae wo Shitteiru»

Стоит сразу оговориться, что линии сёнен-ай это рассуждение не касается в принципе: во-первых, она не вызывает особых вопросов (кроме классического: «Это крепкая дружба или романтическая привязанность?» - и на него каждый вправе отвечать по-своему); во-вторых, развитие (или не-развитие) отношений построены на легко опознаваемых поведенческих штампах, а, в-третьих, взаимодействие пар достаточно детально представлено в самом аниме. И если говорить о субъективном восприятии, то поневоле возникает мысль, что сама упрощенность подачи этой линии свидетельствует о ее вспомогательной роли: личные и межличностные драмы в жанре сёнен-ай - лишь фон для центрального конфликта сериала, а также поле, где могут проявиться изменения в характере персонажей. Впрочем, о «центральном конфликте» тоже нужно говорить с осторожностью и оговорками, потому что убедительных кандидатов на это почетное звание как минимум шесть: - противостояние людей и демонов (дюр), которое в контексте аниме, видимо, все-таки можно (хотя и со скрипом) назвать противостоянием Света и Тьмы, Добра и Зла; - противостояние Такаширо и Рэйги, которое, с одной стороны, является проекцией глобального противостояния людей и дюр, но с другой - существенно обогащено и дополнено их собственным соперничеством и личным конфликтом; - противостояние светлого и темного начала в душе каждого человека, дающее, в частности, выход на важный для сюжета аспект отношений Юки-мальчика и Рэйги-Канаты; - определение предательства и верности; отблеск важности этой темы запечатлен в названии, однако по ходу действия аниме она, на первый взгляд, практически не получает развития и обозначается лишь точечно - преимущественно через Луку и то, что связано с ним, хотя на деле предателей и «предателей» в аниме гораздо больше; - «запретная» (?) любовь человека и дюры — и её последствия; - поиск себя и своего места - в мире, в порядке вещей, в отношениях. О любом из этих конфликтов в рамках данного аниме можно написать отдельную статью, но стимулом конкретно для этого анализа стали три претензии, которые наиболее часто встречаются в Интернете при обсуждении «Uragiri wa Boku no Namae wo Shitteiru»: 1) нет сюжета, скучно, просто перепевки других аниме; 2) Юки - «тупой» и «как был девочкой, так и остался»; 3) Зесс-Лука - очередной готичный красавец, ничего нового и индивидуального. Первая претензия во многом базируется на опыте и вкусах конкретного зрителя, и возражать просто на основании другого вкуса и опыта было бы довольно-таки бессмысленно, поэтому контраргументов не будет - будет небольшой обзор тех феноменов, из которых складывается культурный профиль и специфика этого сериала. Вторая претензия настолько убедительно подкреплена фактами, что, казалось бы, и сказать нечего: Юки часто ведет себя неосторожно до глупости, Юки эмоционален, импульсивен и по-девичьи чувствителен. Вот только... это действительно недостаток аниме - или следствие грамотного воплощения хорошо продуманной и непротиворечивой идеи? Третья претензия тоже вроде как хорошо обоснована: Лука, бесспорно, красив (или как минимум задуман красивым, а далее - опять дело вкуса) и, столь же бесспорно «готичен». А еще он немногословен, и это ограничивает возможности показать внутренний мир героя теми же средствами, какие подходят для более разговорчивых и общительных персонажей. Однако создатели аниме нашли другие средства. Итак, в фокусе три составляющих: культурно-символический ряд аниме, Юки и Лука. Культурно-символический ряд аниме Заданная в аниме реальность достаточно традиционна: узнаваемая действительность с вкраплениями магии, о существовании которой большинство простых смертных не имеет понятия. Это - не ново. Более любопытно (хотя тоже не уникально) то, что о силах клана Гио осведомлена полиция и что имеет место осознанное сотрудничество - сразу возникает ряд вопросов. Например, сколько уже длится это взаимодействие? Как Такаширо скрывает/маскирует свое бессмертие? Кто был инициатором контакта? Как, в самом деле, объясняют властям и горожанам некоторые неизбежные разрушения? Что чувствуют и видят люди попавшие в зону барьера Шусея, то есть фактически в другое подпространство, и как обходятся с такими свидетелями? В аниме сложившаяся ситуация обрисована как что-то естественное, устоявшееся и не требующее комментариев, но если вдуматься, ясности нет — есть интрига, позволяющая домысливать и дорисовывать «мироустройство», не разрушая порядок, предусмотренный самим сериалом. Если говорить о специфике культурного кода, то прежде всего имеет смысл обратить внимание на термины и имена собственные. Возьмем, допустим, стражей Цвайльт. Печально, что в русских субтитрах они часто превращаются в Звел(ь)т, теряя тем самым немецкий корень zwei - «два», недвусмысленно указывающий на необходимую для полноценной функции стражей «парность». Еще более досадно, что в русском переводе пропала отличная находка автора: имена братьев - Лука и Люц (Люс, Лус, Луз); ведь «Луис» никакой не Луис: имена обоих близнецов восходят к корню «свет» (греческому-от-латинского у Луки и чисто латинскому у Люца), но у старшего - имя одного из апостолов, тогда как имя младшего - явная отсылка к Люциферу. Изящный и совершенно однозначный маркер. Между прочим, к таким же именам-маркерам можно отнести имя фамилиара Луки: «содом» (древне-еврейское «sedom») в переводе означает «горящий» (отлично подходит для дракона, умеющего становиться огненной саламандрой); кроме того, это город, где среди грешников жил и праведник - Лот. Опастам Джекиллу и Хайду повезло: их имена в русских титрах не искажены, и это позволяет без труда уловить отсылку к повести Роберта Стивенсона, которая придает особую пикантность тому, что в итоге в живых остается именно Хайд. К слову, об именах вообще: идея о том, что знание имени дает власть над другим существом (в том числе, более могучим, чем заклинающий) - весьма древняя и активно эксплуатируется в современном фэнтези. В «UraBoku», похоже, воплощается модель, описанная в «Фаусте» (где фигурирует и Ключ Соломона). При этом управляющий дюрами именуется некромантом - любопытный выбор термина: некроманты - заклинатели, манипулирующие энергией смерти; таким образом, дюры должны быть либо мертвы (с человеческой точки зрения), либо как минимум относиться к категории нежити (то есть к восставшим из мертвых), а это не только открывает дополнительные просторы для воображения, но и добавляет штрихов к общей картине. В частности, появляется возможность строить обоснованные предположения, почему и за счет чего дюры, по словам Такаширо, убивают не только тело, но и душу. Совершенный предком Луки «грех» (?) - передача списка имен дюр людям - конечно, имеет мало общего с подвигом Прометея (передачей людям огня), однако расплата, по-своему, не менее эпична. Впору задуматься о логике бесконечности такого наказания: либо самый первый преступник должен быть еще каким-то образом «жив», дабы оценить страдания потомков, либо дюры — максималисты в том, что касается превентивных мер, либо всему виной срок жизни дюр и клан Кроссзерия просто нельзя перестать наказывать, потому что всегда найдется тот, кто помнит как минимум предыдущее поколение клейменых и саму первопричину. И, продолжая лингвистические изыскания, можно поразмышлять о том, подсказало ли форму Клейма Зессов само имя клана Кроссзерия («cross» - в переводе с английского «крест»), или причина была иной (к примеру, перечеркивание статуса). В отношении клейма любопытно, что Лука его особо не прячет и непринужденно носит одежду без рукавов: то ли «так было надо» по правилам, то ли просто привык, то ли из-за добавки крови Короля Демонов уже никто из дюр толком не может сказать, позорная это метка или почетная, то ли собственная репутация Луки ему слишком на руку, чтобы тратиться на рефлексию и сантименты по поводу сути самого знака. Но вернемся к именам и названиям. Сумеречное поместье, которого нет ни на одной карте, очевидно, является местом отдыха Света - светлых стражей и, самое главное, принцессы клана Гио - Юки (где еще, как не в сумерках - после заката и перед рассветом - может «проживать» Свет, когда «не работает»?). И, возможно, это еще одно подтверждение тому, что именно Юки - «центр вселенной» клана Гио и их главное сокровище. В одной из серий прозвучало интересное замечание: стражам Цвайльт нужно одобрение Юки. Фактически в аниме они все демонстрируют зависимость от его мнения и настроения - иногда доходящую до абсурда, с точки зрения постороннего наблюдателя. Но если Юки - Божественный Свет, тогда для светлых стражей ее/его признание и любовь действительно критичны - и для самоидентификации, и как подтверждение, что они, упрощенно говоря, «хорошие и правильные» и потому в милости у Божественного Света, а значит, и у божества. И как бы этот феномен ни раздражал, он достоверен и психологически, и теологически. Не говоря уже о том, что способность Юки к целительству реализуется в каком-никаком соответствии с законами сохранения энергии и вещества, при этом являясь формой самопожертвования (и искупления чужих «грехов»?), то есть напрямую зависит от ее/его любви к объекту исцеления и готовности принять на себя страдания пациента. Таким образом, жизнь стражей Цвайльт зависит от Юки едва ли не по модели «маленький ребенок - мама», а значит, поверять эти отношения алгеброй и логикой заведомо бесполезно. Говоря о стражах Цвайльт, нельзя не упомянуть то, что не все они являются носителями «божественной» функции: есть Божественный Слух (Цукумо), Божественные Глаза (Шусей) и Божественный Глас (Хоцума). Почему избраны именно эти трое, и в чем специфика их положения? Тут есть где покопаться. Имеется еще одна интригующая сюжетообразующая деталь - два контракта Луки. Если бы можно было отменить один контракт просто путем заключения другого, контракт как явление и связанная с ним угроза жизни практически утратили бы смысл. Следовательно, либо первый контракт не аннулирован (или аннулирован не до конца), либо второй является контрактом принципиально иного типа, либо... второго контракта вообще нет и не было. Как, собственно, может выглядеть контракт влюбленных (пожениться они вроде бы не успели)?.. Словом, крайне занимательный казус. Напоследок хотелось бы коснуться речевых характеристик персонажей. Диалоги, насколько можно судить по переводу (увы, только по переводу), безусловно, не самая сильная сторона этого аниме. Особенно не повезло клану Гио (пожалуй, за исключением Такаширо) - в частности, стражам Цвайльт и самому Юки. У отрицательных персонажей лексикон побогаче, и манера выражаться менее примитивна: они не только озвучивают очевидное и повторяют чужие реплики с вопросительной интонацией, но и высказывают собственные суждения. (В шутку можно даже предположить, будто именно дюра в теле Такаширо вносит некоторое разнообразие в его речь.) Лука занимает особое положение: с одной стороны, ни одна сцена с ним не обходится без стандартной реплики: «Daijobu desu ka, Yuki?» - и лишь немногим реже звучит заверение, что он Юки не предаст; с другой стороны - если уж Лука говорит что-то еще, то изъясняется на удивление живым языком, в своей собственной манере и отнюдь не пустыми фразами. И этот факт все же помогает опровергнуть невольное подозрение, будто автор просто не умеет писать диалоги (хотя мастером его все равно назвать сложно). На данный момент объяснить столь специфическое отношение к вербальному взаимодействию персонажей можно, например, тем, что в аниме фокус явно на эмоциях и чувствах, тогда как слова, логика и даже идеи - и символически, и фактически - второстепенны. Возможно, именно поэтому речь героев максимально упрощена - до базовых конструкций и знаков, если нет необходимости донести до зрителя какую-то информацию. Если концепция действительно такова, результат, конечно, неоднозначный, но сам эксперимент, безусловно, небанальный. На этом всё-таки оставим культурно-символический ряд аниме и перейдем к персонажам. Юки Что означают розовые или розоватые волосы у персонажа аниме - не секрет, поэтому нельзя говорить, что зрителя не предупреждали. Само собой, в женской ипостаси такая открытость, восприимчивость, мягкость и чувствительность выглядели бы более естественно, но... но ведь перед нами действительно девушка, родившаяся мальчиком! Более того, девушка, много раз воплощавшаяся именно в женском теле и накопившая женский опыт и женскую мудрость, в то время как Юки-мальчик оказался не только первой попыткой бытия в мужском теле для этой души, но и вырос без фигуры отца и в обстоятельствах, которые требовали от него скорее «женских» качеств (заботиться о младших в приюте), чем мужских. К тому же, давайте задумаемся, кто и что есть Юки. Он/она - Божественный Свет, то есть... нет, как раз не добро, а скорее благодать, и это крайне значимый нюанс. Если Добро и Зло - два полюса, то у Благодати прямого антагониста нет (и это важно для понимания сложности того положения, в котором находится Юки). Благодать - это суть и сущность Юки, его/ее предназначение и функция - и не только в те минуты, когда ее/его сила проявляется в бою или при исцелении. О рассудке, интеллекте и логике здесь речи быть и не может - при проявлении данного атрибута ведущую роль играют эмоции и чувства; поэтому Юки после очередной неразумной, с точки зрения здравого смысла, выходки бесполезно задавать вопрос: «Чем ты думал?» Он не думал — он чувствовал, причем всем своим существом, от макушки до пят; и для критического мышления в таких обстоятельствах у него не только нет ресурса - нет мотивации. Да, в аниме он регулярно безответственно рискует собственной жизнью, не думая о том, как его пленение или гибель скажется на тех, кого он любит. Ключевое слово - «не думая»: даже если оставить в стороне его большими буквами заявленную проблему с пониманием собственной ценности, Юки в принципе не склонен продумывать свои действия хотя бы на один шаг дальше текущей ситуации: прямо сейчас ему нужно бежать-спасать-быть-с-теми-кого-он-любит. Раздражает? Ужасно. Но к уму и глупости прямого отношения все же не имеет, если не считать того факта, что чувства у Юки однозначно преобладают над разумом. Есть еще один очень важный фактор: душа Юки старше его нынешнего тела, то есть ни интеллектуально, ни психически он не ровня прежней Юки, тогда как импульсы, которые его сотрясают и побуждают к действию, - не менее мощные. В последней серии видно, что он немного повзрослел. Изменить свою суть Юки едва ли сможет, но не исключено, что контролировать себя (и свои порывы) когда-нибудь научится несколько лучше. Лука При внешнем (во всех смыслах) сходстве с целой плеядой персонажей литературы, кино и аниме - от классических байронических личностей до высших вампиров - Лука отличается от них сразу по нескольким признакам. Цельность. Можно не сомневаться, что в прошлом Луки имели место психоэмоциональные травмы (если, конечно, психика опаста достаточно близка человеческой), а в настоящем он опечален предсмертным желанием Юки, но вот надлома и внутреннего хаоса в нем сейчас не ощущается; более того, он, пожалуй, самый последовательный и внутренне уравновешенный герой с непоколебимой системой основных ценностей. Да, он злится, ревнует, волнуется, раздражается и так далее, но ни одна из этих эмоций не разрушает его и не заставляет усомниться в себе или своем предназначении. Это не значит, что персонаж достиг конечной точки развития - отнюдь. Ему еще учиться и учиться многому из того, что люди, в норме, умеют годам к десяти, если не раньше. Отсутствие личных амбиций. Лука не ищет ни власти, ни мести, ни богатства, ни даже любви - только возможности быть рядом с Юки, но даже тут он готов ставить чужие интересы выше собственных. По большому счету, для себя он сейчас хочет только одного - безопасности и счастья Юки. Да, он отчаянно тоскует по возлюбленной, однако нет - значит, нет. Быть может, Лука и питает надежды на следующее перерождение, но - сомнительно, учитывая, что он не рассказывает Юки-мальчику ничего из того, что предыдущее воплощение вроде как предпочло забыть. Единственное проявление слабости, которое Лука себе позволяет, - ревность, но даже это — дозированно и только в обстоятельствах, когда можно слегка расслабиться. Готовность меняться. Вот это поистине редкая черта в героях такого типа: при всём чудовищном упрямстве, гордости и своеволии, Лука действительно согласен учиться, адаптироваться и подстраиваться. В первую очередь - ради Юки. Но не только. Отсутствие идеи-фикс. Как ни удивительно, Лука не растворился в возлюбленной и не отказался от своей индивидуальности, хотя это легко могло бы произойти. Его любовь не превращается в одержимость, а становится точкой отсчета, точкой опоры и точкой концентрации - и сейю изумительно отражает эти оттенки в интонациях, когда Лука в разных обстоятельствах произносит имя Юки. И если учесть, что дюры способны убивать душу, не приходится удивляться тому, что Лука так бдительно охраняет любимую: после смерти тела она переродится, но если погибнет душа, он потеряет Юки навсегда. Умение сочувствовать не только объекту любви. Лука более чем способен воспринимать происходящее с другими персонажами и даже оказывать поддержку в меру своих сил и социальных навыков. Наверное - или даже наверняка - изначально он ввел остальных стражей Цвайльт в круг «достойных внимания» из-за приближенности к Юки, но с тех пор явно продвинулся по пути формирования привязанностей. Лука всё еще одиночка, но уже начинает как-то строить отношения с другими. Ну и в заключение еще одна мелочь - Содом. В человеческом облике он едва ли не самое жизнерадостное и добродушное существо в сериале, в мирном зверином - мил и уютен (когда не кусается, конечно), в боевом — убийственно эффективен. Учитывая, что фамилиар, как считается, перенимает или отражает характер хозяина, личность Луки гораздо сложнее, чем мы успеваем увидеть по аниме. Любую из трех заявленных в этой статье тем можно развивать дальше, но для апологии сказанного, пожалуй, достаточно. Благодарю за внимание.