Часть 1
19 ноября 2013 г. в 08:51
Рана парализует тело, как раковые клетки, как разрастающийся огонь. И каждое движение отдается дикой, жгучей болью в груди.
Шаг за шагом, делать которые все трудней. Шаг за шагом, вместе с которыми на красную, прожженную солнцем Африки землю падают капли алой крови, срывающиеся с моих губ, орошая ее влагой.
Рука, судорожно сжатая в кулак легла на простреленное место, туго перетянутое куском материи, не отпуская его не на секунду.
Хриплые стенание беснуются в груди, вырываясь на свободу через приоткрытые губы, местами на которых уже давно подсохла бурая кровь.
-Не очень то приятно передвигаться с дыркой в теле, - с великим трудом и хрипотцой выдавливая из себя по слову, обратился я к Соломону, - правда, Ванди?
На мои слова он лишь обернулся, крепче сжимая ладонь мальчишки.
Их черная, грубая аки кирза кожа блестела на солнце, рельефный торс покрывал слой испарений. Капли бесновались на теле, соединялись с собратьями и, образуя ручейки, стекали на землю, падая, словно с обрыва, разбиваясь на сотни маленьких частичек.
Продолжая взбираться в гору, не отпуская руку, намертво приложенную к раненному месту, в голову вселился образ. Так не хочется прощаться, Мэдди. Побудь со мной еще немного...
-Вы в порядке? – афроамериканец останавливается вместе с мной, его мальчишка по прежнему молчит.
Провинившемуся слово не давали. Но его никто и не винит. Он и сам прекрасно знает, что совершенную оплошность просто так не искупить.
Задрав голову, сощурившись под горячими, палящими лучами солнечного диска, разглядеть которое на золотистом небосводе уже было и невозможно, я отчетливо ощущал капли влаги, сползающие змейками по изнеможенному, скривившемуся в острой боли лицу.
И я чувствую, как силы покидают меня. С каждой секундой, с каждым рваным вздохом, наполняющим грудь новыми приливами колющей боли.
-Ванди, - пытаясь отдышаться, я медленно спускаюсь на землю. На колени, медленно, плавно переворачиваюсь на бок, упираясь локтями о сухую, красную горную землю, - позвони Мэдди. Как только сможешь, позвони ей, - голос смежается с хриплыми стонами. Протягивая визитную карточку, полученную мной не так давно, я с полным доверием, плещущимся в глазах смотрю на Соломона, в надежде, что он поступит именно так, как сказал ему я.
Давно я не чувствовал себя так жалко. Да что там давно, я вообще не чувствовал себя жалким. Никогда. А сейчас, не в силах сделать шагу, не в силах подняться на ноги, задыхаясь от нехватки горячего, словно раскаленный пар воздуха, скуля, словно пес, кому лапу машина переехала, опираясь руками о каменистую поверхность, я просто подавлен.
Но адская, все еще беснующаяся, будто Демон боль не дает упасть духом. Морально. Когда у тебя болит голова, прострели себе руку. И головная боль пройдет. Только потому что заглушиться другой. Более сильной, более мощной. Это лишь иллюзия, жалкая замена.
Но вот в чем смак, это действительно помогает. Как бы странно не звучало.
Про себя усмехаясь, я понимаю, что пора расстаться с тем, ради чего я здесь. Ради чего я жертвовал жизнями, не включая свою, ради чего убивал, боролся. До последнего вздоха, до последнего взмаха кулаком, последнего выстрела...
И капли крови, смешанные с потом просачиваются сквозь одежду.
Перед глазами все еще мелькают взрывы, глушащие нас не так давно, мелькают люди, по сути своей не в чем не повинные. Матери лишаются своих детей-подростков. Девочек насилуют и убивают на глазах у родителей, мальчишек делают рабами. И все, казалось бы, на столько ужасно, что просто не может быть реальным.
Это слишком страшно, чтобы быть правдой. Они слишком жестоки, чтобы быть людьми...