Я побуду для вас собакой

— Тсуна, пойми, что для тебя я сделаю все, что угодно,– Хаято настаивала на своём. Уже битый час они сидели в спальне Тсуны, и разговор каждый раз скатывался в обсуждение преданности Гокудеры. Как это происходило, непонятно. Но Тсуне это порядком надоело. — Ох, как же мне это надоело! – возмутилась Савада,— Прямо, все, что угодно, сделаешь? — Конечно! — Тогда побудь собакой. — Это как? — Сама же сказала, что сделаешь все, что я захочу. Побудь собакой. — Я поняла, Тсуна, сейчас сделаю, ты только подожди, – Гокудера выбежала из комнаты. Спустя минут пятнадцать, она вернулась, держа в руках ошейник с поводком. — Это что? – недоумевающе спросила Тсуна. — Ну, ты же сама просила, чтобы я была собакой, так что держи,– она протянула Тсуне ошейник с поводком, а сама стала раздеваться. — Ты что делаешь? – глаза Савады округлились. Прямо перед ней её подруга стаскивала с себя юбку. — Только дорогие сучки ходят в одежде, так? – Хаято аккуратно сняла лифчик, — а я же обычная дворняга, мне и ошейник будет большой роскошью. Так ведь, хозяйка?- Гокудера стянула свои трусики и, переступив через них, подошла вплотную к Тсуне. — Я же пошутила,- сглотнула Савада. Она ведь и правда не думала, что всё так обернётся из-за невинной шутки. — Но для меня ваше слово – всё,- Хаято встала на колени перед девушкой,— не оденете ли вы мне ошейник? — Встань, я не буду этого делать. — Пожалуйста, - голосу, которым она говорила, было сложно отказать. Трясущимися руками Тсуна одела ошейник на Хаято. Та же, после того как на ней оказался кусок кожи, посмотрела прямо в глаза своей «хозяйки»: — Какие будут приказания? Тсуна лишь сглотнула. — Тогда вы, думаю, не против, что ваша собака хочет немного поиграть, да?- с этими словами Гокудера правой рукой залезла Тсуне под юбку и стянула с той трусики, заставив Саваду отшатнуться. — Ты что делаешь? – в её глазах читался испуг. — Я всего лишь хочу поиграть, хозяйка. — Собаки так себя не ведут, Хаято. — А я - непослушный питомец,- произнесла Хаято, приподнимаясь с колен и расстегивая блузку Тсуны. После того, как Гокудера сняла с практически несопротивляющейся Тсуны лифчик и провела языком между грудей, чуть пососав каждый сосок, она стала подниматься выше. Добравшись до губ, Хаято легко прикусила нижнюю губу Тсуны и, посмотрев расширенные от удивления глаза своей «хозяйки», тихо сказала: — Гав! Снова поцеловав Тсуну, Хаято запустила руку между ее ног, но неожиданно почувствовала сопротивление. — Не надо,- хрипло прошептала Савада, натягивая поводок, который до сих пор держала в руках. Посмотрев на обиженный взгляд Хаято, она нервно улыбнулась и пояснила,- у тебя ногти. У Хаято и впрямь были длинные и довольно острые ногти. — Если причина в моих ногтях, то можно обойтись и без них,- Хаято вновь опустилась на пол,— раздвиньте ноги шире, пожалуйста, и лучше бы вам присесть. Оказавшись на кровати, Тсуна смущенно скрестила ноги. — Не бойтесь, вам не будет больно,- Гокудера стала медленно разводить ноги Савады. Тсуна откинулась на спину и закрыла глаза. Но их пришлось резко открыть – она почувствовала, как Гокудера провела языком там, где совсем недавно были её руки. Это было довольно необычное ощущение: слегка щекотно и приятно, но от стыда хотелось сжаться в комок. Тем временем Хаято не сидела сложа руки, она, подобно собаке, пыталась вылизать и попробовать всё. Язык её проникал всё глубже и глубже, а Тсуна же дышала всё чаще и чаще, и стоны у неё вырывались сами собой. Она даже не заметила, как попросила Гокудеру ускориться и сделать уже что-нибудь. Мысленно ликую, Хаято выполняла указания. Кончив, Тсуна окончательно упала на кровать и тихо застонала. — Хозяйка, всё было так плохо? – Гокудера забралась на кровать к Тсуне. Они обе тяжело дышали, причём Савада прикрыла глаза рукой и нервно смеялась. После, убрав ладонь с глаз, она повернулась к Хаято и ответила: — К сожалению, было слишком хорошо. Если бы у Хаято был хвост, то он сейчас бы радостно вилял. — Это значит, хозяйка… — Ко мне! – приказала Тсуна. — Гав!