Stamps for Dramione

У Малфоя был трудный день. Сегодня его отец узнал, что он курит и колется (как он подхватил эту маггловскую привычку – неизвестно), чтобы разобраться с сыном, Люциус вызвал его в поместье и пытал Круциатусом тридцать девять раз, но Малфой-младший отключился только на двадцать третьем. Очнулся он в ногах у Волдеморта, Малфой плохо понимал, что шипит Темный Лорд, но разобрал только два слова: «Убить Грейнджер…» Сейчас Малфой направлялся на Астрономическую Башню, чтобы напиться (огневискарь ему, конечно, дал Блейз) и скрыться от надоедливых фанаток. Несколько пуговиц были небрежно расстёгнуты, вечно прилизанные волосы растрепались совсем не аристократично, но от этого парень казался еще более сексуальным. Как он сможет убить грязнокровную подружку Поттера? Он понял, что она ему нравится после того хука на третьем и бала на четвертом курсе. Слизеринцу приходилось играть ненависть ради ее же блага. Малфой уже поднялся по лестнице, как заметил, что на Башне он не один. Облокотившись на перила, стояла Гермиона с сигаретой в руках. Он был очень удивлен, ведь до этого Малфой считал, что святая гриффиндорка и сигарету в глаза не видела. У Гермионы депрессия, потому что ее мальчики, ее Гарри и Рон, ушли на поиски крестражей без нее. Еще Гермиона поняла, что Рон ей не подходит, так как он слишком тупой для лучшей ученицы школы, думает только о еде и обращается к ней на «Герми», а ведь Гермиона много раз просила не называть ее так, тем более, он, похоже, любит Лаванду, а она, в свою очередь, без ума от хорька Малфоя (порочный круг)! Так что пусть остается просто другом, как Гарри. Только Джинни ее понимает, но сегодня Гермиона решила побыть одна. Ее волнистые каштановые волосы трепались на ветру. Гриффиндорка не сразу заметила, что кто-то нарушил ее покой. - Что ты тут делаешь, Грейнджер? – Малфой подошел непозволительно близко. От него доносился запах огневиски, перемешанный с мятой и еще чем-то особенным. - Иди, куда шел, хорек, - Гермиона потушила сигарету, выкинула окурок на улицу и облизнула пересохшие губы. - Я шел сюда. Уходи, тупая грязнокровка. - Нет, хорек… - не успела девушка договорить, как Малфой прижал ее к стене и запечатал рот страстным поцелуем. Гермиона сначала сопротивлялась, но затем ответила на поцелуй. Малфой был выше ее на голову, поэтому ей пришлось подняться на носки. Ее тонкие пальчики проникли в его шелковистые, отливающие в свете луны серебром платиновые волосы. Сильные руки Малфоя в это время шарили по невинному телу. От Гермионы пахло медом, корицей и, кажется, яблоками. Слизеринец разорвал блузку на ней, грудь за лето выросла до десятого размера. Ее маленькие ручки уже почти справились с пряжкой ремня. Серебристо-серые или все-таки стальные глаза Малфоя заставили Гермиону забыть обо всем. Тело юноши было идеальным, идеальный пресс, идеальные руки и ноги. Избавившись от одежды (на Гермионе зеленое белье, что возбуждает Малфоя еще сильнее), Малфой резко вошел в Гермиону. Раздался протяжный крик девушки, из глаз ручьем потекли слезы. - Ты девственница? – слизеринец смотрел на нее с не по-Малфоевски выпученными глазами. - Да... – прохрипела гриффиндорка. До этого о сексе она знала только из книжек и от Джинни. Малфой теперь нежно и плавно начал двигаться в Гермионе, чтобы ей не было больно, а Гермиона все плакала и плакала. Малфой гладил ее лохматые волосы, запутываясь длинными аристократическими пальцами в непослушных локонах. Так хотелось зарыться в них носом и вдыхать этот неописуемый аромат. Гермиона перевела взгляд на его левое предплечье и заметила Черную Метку. В ее глубоких карих глазах плескались страх и непонимание. Но все же она взяла его руку в свою и поцеловала уродливую татуировку, чем сильно удивила Малфоя. Но его твердый сорокасантиметровый детородный орган требовал большего (плевали мы на вашу анатомию). Темп ускорился, и теперь Малфой с силой вколачивался в девушку. Их стоны были слышны даже в Хогсмиде, но никто и не думал спалить героев-любовников. Оба кусали друг друга за пульсирующую жилку на шее, а Гермиона, к тому же, царапала спину Малфоя. - Драко! – в порыве страсти застонала Гермиона и кончила восьмой раз. Из губы текла тонкая струйка крови, потому что она на пике оргазма сильно ее закусила. - Как ты меня назвала? – Малфой резко остановился. Она в первый раз назвала его по имени. - Никак! – в глазах предательски защипало, а щеки сильно покраснели. Гермиона поняла, какую ошибку допустила, и оттолкнула Малфоя так, что он чуть не улетел вниз. Она схватила свою порванную блузку и наскоро натянула юбку (можно и без нижнего белья). Малфой не остановил ее, а только стоял без трусов и ежился от холода (осень же, ну). Гермиона убежала к себе в комнату и не спала всю ночь, а только ревела в подушку и думала: «Какой же Малфой ублюдок! Хорек!!! Тупой хорек!!! Но я впервые увидела его настоящее лицо, без маски безразличия…». Гермионе было больно, почти физически. А, еще стоя на Астрономической Башне, Малфой понял, что так удовлетворить его не сможет даже жирная, но сексуальная подстилка Панси. Только с грязнокровкой ему было так хорошо. Он пообещал себе не называть ее больше так. Похоже, Малфой влюбился, но от этого убить ее будет не легче, значит, он предаст Лорда и выдаст Дамблдору все планы Пожирателей, а тот погладит слизеринца по головке. Малфой принял отрезвляющий холодный душ и тоже не спал всю ночь, а думал, что в «Кодексе семьи Малфой» говорится: «Если Малфой чего-то хочет – он всегда получает это», а Малфой понял, что хочет быть только с Гермионой. На следующее утро оба бледные отправились на завтрак, под глазами залегли темные круги. Сидя за столом, Гермиона спиной чувствовала прожигающий насквозь взгляд Малфоя. - Герми, что с тобой? – обеспокоенно спросила Джинни, увидев состояние подруги. Из глаз Гермионы полились слезы. - Джинни-и-и, - всхлипнула несколько раз, - я… я не знаю, как так получилось… в общем, я с Малфоем переспала... - Что-о-о?! Фу, блин, ну, ты тупица, Гермиона! Ты должна рассказать все мальчикам, или я сама расскажу им!!! – от негодования Джинни вскочила из-за стола. - Стой, Джинни! Пожалуйста, не рассказывай Гарри и Рону! - взмолилась Гермиона. - Тогда сама скажешь! - Ладно, но позже. - Нет, сейчас! Все, я в совятню! Гермиона не могла сдержать слез обиды и отчаянья, поэтому выбежала из Большого Зала и направилась в самый пустынный коридор. Гриффиндорка не заметила, как Малфой отправился следом за ней. Никто никогда не заходил в заброшенный коридор, поэтому это отличное место для уединения. О нем могла знать только она, Гарри и Рон, обладатели карты Мародеров. Гермиона заскочила на пыльный подоконник и стала захлебываться слезами. - Гермиона...? – Малфой запнулся, ведь он впервые назвал ее по имени. Он решил попробовать ее имя «на вкус» еще раз, - Гермиона, что случилось? - Джинни расскажет все Гарри и Рону про нас, - от одного взгляда в сторону Малфоя щеки Гермионы залились краской. Малфой подошел ближе и робко обнял ее за плечи. От этого прикосновения у Гермионы прошлась легкая дрожь по телу, и словно электрический ток пробежался по позвоночнику. Малфой заметил, что у Гермионы из ее высокого хвостика выбилась прядка волос, и он нежно ее заправил за ушко своими ледяными руками. Слизеринец, не отрываясь, смотрел в ее глаза цвета шоколада, кофе и грецкого ореха (почему все так любят сравнивать органы зрения Гермионы с пищевыми продуктами?). Они, словно омут, затягивали его. Гермиона провела ладошкой по гладко выбритой щеке Малфоя и сама прильнула своими губами к его губам. Это был самый прекрасный поцелуй и секс на грязном подоконнике в их жизни! Они поняли, что не смогут ни дня прожить друг без друга, поэтому сразу же признались в любви друг другу и назначили свадьбу, если злой папа Люциус не убьет их, конечно. В конце у них была свадьба. Все были счастливы, кроме Рона, который крушил все вокруг от злости. Даже Гарри подружился с Малфоем ради Гермионы. Люциус умер от сердечного приступа, а Нарциссе было насрать на выбор сына. У Гермионы и Малфоя родилось двадцать маленьких кареглазых блондинов. КОНЕЦ