Жемчужное ожерелье

Кайлан сидит на кровати, это уже четвертый день его пребывания в Орлее, а императрица Селина так и не удостоила его вниманием, ей некогда, у неё дела, зато в качестве извинений Селина выделила королю Ферелдена лучшие покои. Кайлан оглядывает свои временные владения, дворец орлейской правительницы воистину огромен, его замок просто избушка по сравнению с ним. В Орлее всё не такое как в Ферелдене, всё слишком праздничное, пышное, помпезное и яркое, Его Высочеству не нравится красочный Орлей, он привык к спокойному и серому Ферелдену, где люди просты и прямолинейны. Орлесианцы же, носят маски, это такая игра, проявление подлинных эмоций может быть смертельно, поэтому все юлят и заискивают перед друг другом, и особенно, перед императрицей. Селина другая, она держит Орлей железной рукой, хоть никто этого и не замечает, поэтому может позволить себе обходиться без маски. Его Величество видел Селину всего раз, когда приехал, он столкнулся с ней в коридоре, тогда она позволила ему поцеловать ручку в атласной перчатке, а он почему-то покраснел, сказал что-то неловкое, отвесил неуклюжий поклон и обслюнявил ручку. Служанки захихикали и зашептались, Селина же, обворожительно улыбнулась и присела в реверансе. От воспоминаний Кайлана отвлекает стук в дверь. - Войдите. Дверь распахивается, на пороге стоит императрица Селина, Кайлан вскакивает, он не ожидал такого визита и уже готовился ко сну, потому из одежды на нём были только штаны. Его Величество прикрывается и безуспешно старается найти рубашку, Селина смеётся. - Успокойтесь Ваше Величество, это не официальный визит, - Селина закрывает дверь и делает пару шагов вглубь комнаты. Кайлан старается расслабиться, он смотрит на госпожу Орлея пристальным взглядом, наконец он может рассмотреть её как следует. Ни один портрет не сравнится с настоящей Селиной. У неё светлые волосы, не такие как у него самого или Аноры, они цвета солнечных лучей. Холодные голубые глаза, от её взгляда Кайлан вздрагивает, есть в этом взгляде что-то хищное, жестокое. Красивый, аккуратный нос, полные губы, светлая кожа. А ещё у Селины великолепные руки, с длинными, изящными пальцами. Сейчас на ней чёрное платье, с россыпью рубинов на корсете, пышная юбка, хаотично украшенная бриллиантами, проскальзывает мысль о звёздном небе, сегодня она без перчаток, зато на каждом пальце красуется перстень. Вокруг шеи несколько раз обернулась жемчужная нить, конец которой скрывается в ложбинке между грудей. - Я бы хотела обсудить условия нашего мирного договора, - говорит Селина, пока её пальцы ловко расправляются с шнуровкой корсета. Наконец платье падает к ногам императрицы Орлея. Она красивая, очень красивая, Кайлан смотрит на неё во все глаза, не в силах оторвать взгляд. У Селины Орлейской идеальное тело, скорей всего рядом с ней сама Андрасте показалась бы нескладной и некрасивой. Её высочество делает шаг, другой и вот она уже прижимается обнажённым телом к королю Ферелдена. Кайлан чувствует, как кровь приливает к паху, ему страшно, он почему-то ощущает себя неопытным юнцом и старается отстраниться от орлейской госпожи, она же, в ответ, прижимается сильнее, проводит тонким пальцем по щеке Его Величества, ловит его затравленный взгляд и усмехается. Король Ферелдена мог бы поклясться, что в Селине есть что-то демоническое, в конце концов, её история восхождения на престол покрыта тайной и мраком. Кайлану тяжело, да и совершенно не хочется сопротивляться чарам Селины, он думает об оставшейся дома Аноре. Дочь Мак Тира всегда была властной женщиной, сильной, способной принимать сложные решения, но до императрицы Орлея ей было далеко. По сравнению с Селиной Орлейской, Анора Мак Тир была послушной домашней девочкой, такой уютной и родной, но это всё в сравнении, на деле же королева Ферелдена была очень холодна с Его Высочеством. Иногда Кайлану казалось, что он был обузой для собственной жены. Мысли об Аноре увлекли его настолько далеко, что Его Величество не заметил, как тонкая ручка Селины скользнула к нему в штаны, но сразу же пришёл в себя как только её пальцы сжали его достоинство. Король наконец-то принял решение, он кладёт руки на её ягодицы и прижимает к себе, припадает губами к пульсирующей жилке на тонкой шее. Кайлан пытается поцеловать Селину, но как только его губы на секунду находят её, она отстраняется, смотрит, пронзительно, холодно, высокомерно, Кайлан знает этот взгляд, так на него смотрят его жена и его первый полководец. Его Величество понимает, что совершил ошибку, что губы императрицы не для него. Словно провинившийся ребенок он опускает голову, Селина смягчается и ласково треплет его по голове, взлохмачивая золотистые волосы. Затем Селина ложится на кровать и подзывает Кайлана к себе, он быстро избавляется от штанов, стараясь не упасть, и ложится рядом с Селиной. Его рука скользит по плавным изгибам её тела, не будь она императрицей орлейской, Его Величество давно бы развернул к себе и взял как дешёвую портовую шлюху. Кайлан не привык к долгой прелюдии, дома, он обычно наваливается на Анору и быстро исполняет супружеский долг, а если он идёт в бордель, то ублажают его. Но сейчас всё по-другому, здесь правила устанавливает Селина, и поэтому, насытившись его руками и губами, она садится на короля Ферелдена сверху и делает всё сама. Кайлан видит лихорадочный блеск в глазах Селины, видит, как по шее скатывается капелька пота, он не в силах оторвать взгляд, ему хочется вырваться, хочется всё сделать по-своему, мужчина он или нет? Где это видано, чтоб в постели женщина главной была? Поэтому он тянется к жемчужному ожерелью на её шее, сжимает нить покрепче и резко притягивает Селину к себе. Он целует её, властно, грубо, так долго копившаяся животная страсть, наконец, находит выход. Кайлан сбрасывает Селину с себя, теперь они поменялись ролями. К чёрту прелюдии, он входит в неё сразу же, не раздумывая, резко и глубоко, отчего Селина стонет и выгибается под ним. Кайлан наращивает темп, ему слышатся вздохи Селины, или всхлипы, некогда разбираться, он сжимает пальцами её плечи, груди, бёдра, оставляя тёмные синяки на мраморной коже. Кайлан быстро достигает разрядки, он не сомневается, что их совместный крик слышал весь дворец, но ему всё равно. Он тяжело дышит, откидывает назад слипшиеся от пота волосы, прижимает Селину к себе. В окно проникает лунный свет, робко, несмело, будто боясь помешать, Кайлан замечает на животе Селины тонкий, кривой, светящийся белым шрам. Он проводит по линии пальцем, гадая, откуда на столь совершенном существе этот изъян. - Это было покушение, - тихо говорит императрица, её голос, подобно шёлковым простыням на кровати, обволакивает Кайлана, отчего у него бегут мурашки, оставляя ощущение приятного холодка. – Признаюсь, это было неприятно. – она улыбается. Больше они не говорили, Селина уснула на плече короля Ферелдена и осталась с ним до утра. Кайлан заснул лишь под утро, его мучила совесть, ядовитое зерно проникло к нему в душу и пустило там свои корни, прежде, расхаживая по борделям, он никогда такого не ощущал, видимо Селина, это нечто большее, чем очередная замена Аноре. Король проворочался до рассвета, и лишь с первыми лучами солнца ему удалось забыться, сквозь сон он слышал, как Селина отчитала стайку любопытных служанок, которых императрица обнаружила под дверью. Кайлан покинул Орлей в тот же день, в дорожной сумке вместе с королевской печатью лежал подписанный Селиной Орлейской мирный договор и её жемчужное ожерелье, которое она забыла, когда уходила утром. На душе было мерзко, хотелось плеваться, а ещё лучше вылезти из собственного тела и хорошенько его простирнуть. По приезду в Ферелден его встретит Анора, поцелует, с какой-то особой нежностью, неужели соскучилась? Она скажет: «Добро пожаловать домой!», и снова поцелует. А вечером он подарит Аноре ожерелье, как сувенир из Орлея, она искренне обрадуется, а Кайлан попросит жену носить его почаще, в надежде хоть разок разглядеть в Аноре Селину.