По течению

Притворяться становилось все сложнее. Чувствуя на себе тяжелый взгляд, Люциусу стоило больших усилий не дрожать и не опускать глаза. Немилость… думал ли когда-нибудь лорд Малфой, что будет стоять на коленях в собственном доме, что единственным его желанием будет просто выжить? Не думал. - Ты разочаровал меня. Опять, - прошипел Волдеморт. Люциус все-таки вздрогнул. «Пол холодный, это просто холодный пол». - Дайте мне еще один шанс, - сказал он тихо, но все, кто был в зале, услышали. - Еще один? – Волдеморт холодной рукой тронул подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Подобие улыбки не украсило уродливый рот. – Чтобы ты опять подвел меня? - Я не подведу, - голос изменил Люциусу, и вместо твердого ответа из горла вырвался хрип. Волдеморт изобразил задумчивость. Хотя каждому в этом зале было ясно, что исход предрешен, и эта маленькая отсрочка – не что иное, как еще одно унижение. Чтобы жертва решила, что можно еще что-то изменить. Вот так на коленях стояли многие. В живых не остался никто. И с каждой утекающей секундой Люциус все отчетливее понимал, что спасет его лишь чудо. - Хорошо! - всего одно слово заставило сердце забиться чаще где-то в горле, приказало не замечать толпы и ледяного пола. Неужели? - Мой лорд? – прошептал Люциус, боясь на что-то надеяться. - Что еще ты можешь мне дать? – льдистые глаза видели насквозь и без всякой легиллименции. Видели страх, боль, слабую искорку надежды. - Все. Ставка была сделана. Люциус Малфой дошел до того предела, когда на кон ставится все. Ва-банк. - Все за свою никчемную жизнь? – Волдеморт снова улыбался. Тишина в зале казалась гробовой. И столь же зловещей. – И жену? И сына? Сдерживать дрожь Люциус больше не мог. Его трясло. Он обхватил себя за плечи в тщетной попытке перестать дрожать. - А, может, ты думаешь, что мне нужно твое разрешение? – Волдеморт издевался. В зале послышался тихий смешок, и улыбка сошла с лица темного лорда – посмевшего усмехнуться ждало наказание. - Я не думаю так, - прошептал Люциус, отводя взгляд. Грязные, с сединой волосы упали на лицо. - Хорошо… - Я надеюсь лишь, что вы не заставите их страдать из-за моей никчемности. Сильный удар по лицу заставил Люциуса упасть на бок. Щека пульсировала болью, из левого уголка губ потекла тонкая струйка крови. Люциус закрыл глаза. «Вот и все, вот и все». Так даже лучше – всего одна Авада, и не будет больше Люциуса Малфоя… - Все вон! – прошипел Волдеморт. Через мгновение они остались в зале вдвоем. Люциус зажмурился и сжал зубы так крепко, что те скрипнули. Он стал считать: один, два, три… двадцать семь… Ничего не происходило. Люциус несмело приоткрыл глаза – Волдеморт стоял в шаге от него и улыбался. Пожалуй, страшнее улыбки темного лорда был только его смех. - Значит, ты готов на все? Люциус осторожно кивнул. Смерть была слишком близко, и дыхание ее все еще шевелило волосы на затылке. - Готов. - Иди в мою комнату. Ноги не держали Люциуса. Качаясь, он добрел до стены и, держась за нее, пошел к двери. Сказать, что его не ожидали увидеть живым, да еще и выходящим из зала на собственных ногах, это не сказать ничего. Тишина встретила Люциуса. Приспешники расступились, образуя широкий коридор, и Люциус, собрав остатки воли и силы, по возможности выпрямив спину, медленно пошел в направлении покоев темного лорда. Если он переживет эту ночь, они снова будут его бояться. Почти так же сильно, как Волдеморта. Если только он переживет… Все в этой комнате напоминало о прошлом. И Люциуса с новой силой затопило отчаяние – как он мог настолько сильно ошибиться? Как не сумел разглядеть, за кем идет, как позволил обращаться с собой так? - Ванна, сэр, - домовой эльф согнулся в поклоне. - Ванна? Зачем? - Приказ лорда. Волдеморт брезгует истязать его после суток в подвале? А вдруг и не истязать вовсе? Люциус крупно вздрогнул. Когда-то давно, когда темный лорд выглядел гораздо лучше, он предлагал Люциусу место в своей постели. Люциус отговорился любовью к супруге. И больше они к этому разговору не возвращались. Могло ли быть так, что Волдеморт решил все-таки получить его? Хотя куда больше это походило на очередное унижение: поиметь и казнить на утро, в назидание остальным. Люциус разделся и шагнул к ванне. Пена скрыла худое тело. Вряд ли сейчас он способен вызвать желание хоть в ком-то. Тем более что Волдеморт мог получить любого из них, не отказал бы никто. Просто из страха. Люциус вымылся и ступил на коврик. Домовой эльф подал мягкий черный халат, и Люциус с тихим стоном завернулся в него, с наслаждением вдыхая запах родного дома, еще благополучного. Потерянного навсегда. - Ты все еще красив. Приход своего мучителя Люциус пропустил. - Не думаю, мой лорд. - Для меня – да. Неужели все-таки насилие? Люциус вздохнул и зажмурился – пусть так. Он сможет с этим жить. Если только его оставят в живых. Длинные тонкие пальцы развязали узел на халате, развели полы в стороны. - Ты похудел. Не дело, - пальцы у Волдеморта были холодные, он рисовал ими узоры на коже Люциуса, чуть сжимал соски, ласково царапал шею. – Посмотри на меня. Люциус дрожал. Никогда ему не было так жутко. Страх сковал тело, дыхание со свистом вырывалось из легких, когда он вспоминал, что дышать все-таки надо. Волдеморт стоял почти вплотную: бледная кожа, лысый череп, две дырки вместо носа – Люциус не смог подавить дрожи отвращения. - Боишься меня, - это был не вопрос. – Хорошо. Ты мой, Люциус. И будешь моим, пока мне не надоест, - Волдеморт улыбнулся, показав некрасивые зубы. – Думаешь, оставлю ли я тебя в живых? - Люциус закусил губу и медленно кивнул. – Зависит от тебя. Стать подстилкой темного лорда? Правильнее было бы выбрать смерть. Но почему-то именно сейчас со страшной силой захотелось жить. - Что я должен делать? – это была полная капитуляция. - Хороший мальчик, - прошипел темный лорд в ухо Люциусу, вызывая очередную волну дрожи. – Просто слушайся. Положи руки мне на плечи. И не закрывай глаза. Волдеморт обхватил Люциуса за талию и притянул к себе. Зарылся тем, что должно быть носом, в белоснежные с проседью волосы, потерся губами о шею. Люциус сжал пальцы в кулаки и замер. Он не знал, что принесет ему эта ночь, не знал даже, что будет в следующий момент – поцелует его Волдеморт или укусит. - Ты так напряжен, так измучен, - шептал тем временем тот. – Расслабься, отдайся мне. Люциус и рад был выполнить приказ, но тело словно окаменело. Халат полетел на пол, оставляя Люциуса полностью обнаженным. - Ты ведь знаешь, какие чувства будишь во мне, - продолжал нашептывать мучитель. – Знаешь, что я жажду тебя уже давно, мой гордый Люциус. Холодные ладони по-хозяйски оглаживали худое тело, а Люциус ощущал себя вытесанной из мрамора статуей. Только не чувствовать не получалось. Когда ладони сместились на ягодицы, Люциус снова задрожал. - Я хочу, чтобы ты раздел меня, - сказал Волдеморт. – Чтобы помог разуться. Лицо Люциуса залила краска стыда, заалели уши. Но он довольно резво, пока мозг не успел осмыслить приказ, опустился на колени. Обнаженный Волдеморт был, наверное, даже в чем-то красив. Стройное тело, сильные руки и ноги, крепкий зад. Кожа бледная, это да. Но, увидев перед лицом обычный человеческий член, Люциус не сумел сдержать вздоха облечения. - Ты думал, там Нагайна? - свои мысли Люциус оставил при себе. – Иди в спальню, ложись на кровать. Люциус лег на живот. Мышцы сковало напряжением. Пальцы коснулись спины, погладили лопатки, прошлись по выпирающим позвонкам. - Уверен, что буду насиловать? - Да, - едва слышно ответил Люциус. - Мой глупый мальчик, - Волдеморт лег на него сверху, погладил бока. – Ты так ничего и не понял. Поцелуи сыпались градом, и десятке на шестом Люциус начал расслабляться. Волдеморт крутил его, словно куклу, лизал ключицы, целовал соски, облизывал ребра. Когда страшный рот вобрал в себя член, Люциус выгнулся дугой и застонал. Все напряжение прошедших дней, все волнения, вся безнадежность его положения нашли свое выражение в этом громком стоне. Волдемонт поцеловал нежную кожу бедра. - Кричи, мой мальчик, кричи для меня. Когда он облизывал ему пальцы на ногах, Люциус уже мало что соображал. Чертово тело предало, признавая право сильного. И этот сильный упивался своим правом. Кожа горела от прикосновений, и не было, казалось, места, которое Волдеморт обошел бы вниманием. Бояться дальше было просто невозможно, это точно свело бы Люциуса с ума. И он расслабился. Отдался. Позволил себе плыть по течению. И язык между ягодиц, и нежное, хотя и не безболезненное проникновение – все слилось для Люциуса воедино. Он видел себя будто со стороны, видел испарину на собственном лбу, свой растянутый зад, медленно двигающегося голого Волдеморта. Все чувства обострились до предела. И сейчас Люциус ненавидел себя уже не за то, что позволил чертову уроду себя поиметь, а за то, что его собственный член стоял крепко, что сам он хотел ощущать это распирающее давление внутри, сам подавался задом, пуская глубже, что стонал, как последняя девка. Рука Волдеморта накрыла член, большой палец обвел головку. - Не-на-вижу, - отрывисто простонал Люциус, изливаясь в заботливо подставленную ладонь. - Я знаю, - Волдеморт толкнулся еще несколько раз и замер. – Я все знаю. Конец.