Лишь мимолётная эйфория

Власть одного человека над другим губит прежде всего властвующего. Лев Николаевич Толстой

Мужчина лет двадцати пяти жмёт на кнопку и ждёт лифта, который, по всей видимости, не торопится спускаться на первый этаж многоэтажки. Человек начинает от нетерпения поглядывать на свои карманные часы, которые он словно аристократ носит на цепочке, пристегнув к своему дорогому смокингу. - Где этот чёртов лифт, - тихо говорит он себе под нос, - ненавижу ждать... Он снова смотрит на часы, прошло всего несколько секунд, но это начинает выводить его из себя. Он уже разворачивается и собирается пойти по лестнице, как слышит сигнал, оповещающий о прибытии лифта. Мужчина заходит в кабинку и жмёт на цифру двадцать. Двери закрываются, и лифт начинает плавно ехать вверх. Человек разворачивается лицом к зеркалу и пристально смотрит на себя, слегка при этом улыбаясь, будто вспомнив нечто приятное и доставляющее ему радость. На нём чёрное пальто, которое расстёгнуто, хоть на улице достаточно холодная и ветренная погода, шарф небрежно обвязан, а точнее накинут вокруг шеи, у него коротко стриженные чёрные волосы и тёмные глаза, которые он постоянно щурит. Вновь смотрит на карманные часы, зажатые в его руке, затем нехотя отворачивается от зеркала и ждёт, когда доедет до нужного ему этажа. Загорается цифра двадцать, и двери лифта открываются. Человек выходит из лифта и неспешно направляется к своей квартире. Подходит к двери и нажимает на звонок. Ждёт несколько секунд, вновь нажимает... И так он продолжат жать на эту кнопку, пока дверь не отворилась... *** /POV Лукас/ Когда же она откроет, ненавижу ждать, это сводит с ума. Я нажимаю на кнопку звонка всё чаще и чаще, теперь беспрерывно щёлкаю по ней, из-за тишины, царящей тут, слышу, как его звон отдаётся в моей квартире. Именно так, в моей квартире, куда я не могу войти уже пару минут. Я уже начинаю злиться и бить краем ботинка по двери, как вдруг дверь наконец-таки открывается. На пороге стоит Женевьева. Это девушка сейчас проживает со мной. Причины, а зачем нужны какие-то причины для совершения тех или иных действий? Просто в нашем безумном и чёрством мирке осталось так мало людей, для которых деньги не имеют значения, тех, кто не являются пустышками без душ, лишь имеющих красивую оболочку. Она младше меня на год, два, а, может, и три. Не имеет значения, возраст мне почти безразличен. Она ниже меня ростом, у неё светлые кудрявые волосы и насыщенно голубые глаза. Обожаю этот внешний контраст между нами. — Чего так долго? — недовольно спрашиваю я. Скидываю с себя пальто, небрежно бросив его на пол, затем снимаю ботинки и иду на кухню, чувствую запах жаренного мяса, исходящий оттуда, живот предательски урчит. Да, я сильно проголодался, когда ты занят работой, то не замечаешь этого, но как только у тебя появляется свободная минутка, то организм тот час хочет порадовать себя чем-нибудь вкусным, голод наступает резко. Отодвигаю один из стульев и сажусь на него. Закидываю ногу на ногу и жду, когда же зайдёт Женевьева. Нет, я не соскучился, просто после работы у меня всегда скверное настроение, хочется ещё кому-нибудь потрепать нервы, но так как кроме неё тут больше никого нет, то и выбор невелик. — Добрый вечер, — кидает мне она и продолжает приготовление стейка. — Как прошёл твой день? — спрашиваю я для приличия, хоть мне абсолютно всё равно. — Ничего особенно, — тихо отвечает она, улыбнувшись, но при этом не отрываясь от своего занятия, - а ваш? — Да... Была пара трудностей на работе, один недоумок перепутал стопки с документами, пришлось полностью их разгребать, — делаю паузу и смотрю на неё. Женевьеве мой рассказ не интересен, она вообще недолюбливает офисную работу, поэтому согласилась быть моей домохозяйкой. Выгодно для нас двоих. Так как порой у меня не хватает времени даже сделать себе банальный бутерброд с колбасой. Но её незаинтересованность и отстранённость от внешнего мира порой меня злят. Она часто погружена в свои мысли, но при этом мило улыбается и кивает, словно внимательно слушает. Не переношу такого отношения. Резко встаю со стула, подхожу к ней и хватаю за руку. — Хотя бы сделай вид, что слушаешь меня! — стараясь не повышать голос. Она отрывается от приготовления и поднимает глаза на меня. — Я не обязана слушать то, что меня совершенно не интересует, за такие услуги я вправе требовать дополнительной оплаты, — отводит взгляд, — а теперь, с вашего позволения, я продолжу выполнять свои обязанности. Она вновь отворачивается от меня и продолжает жарить мясо. Бесит, жутко раздражает такое поведение. Чтобы не сорваться на неё, я ухожу в свой кабинет. Думаю, даже мне стоит немного отдыхать... *** Прошло некоторое время, я вновь смотрю на часы. Уже минуло девять минут с того момента как я покинул кухню. Ожидание... Ненавижу ждать. — Мистер, Лукас, - зовет она, - ужин готов. Я выхожу из кабинета и сажусь за небольшой стол. Начинаю есть мясо, стараясь не смотреть на девушку. Она садится напротив меня и пристально наблюдает за каждым моим движением, подпирает голову руками и дружелюбно улыбается. Делаю вид, что не замечаю этого. И вот с мясом покончено. Большими глотками быстро выпиваю кружку чёрного кофе. Собираюсь уже встать из-за стола. — Куда ты так спешишь? — она смотрит на меня. — А я разве говорил, что ты имеешь право называть меня на «ты»? — говорю я с насмешкой в голосе, — мы на двух разных уровнях в обществе... — О боже, да как я могла забыть, — она улыбается, после небольшой паузы продолжает, — меня не волнует, какую должность занимает тот или иной человек, на «вы», я называю лишь тех, кто заслуживает этого своими духовными качествами, ценностями жизни. Это меня злит. Никто кроме самых близких мне людей не смеет со мной так разговаривать. — Ты не ответил на мой вопрос. Не хочешь проводить своё драгоценнейшее время с такими людьми как я? — В этот раз мне придётся с тобой согласится. Такие люди не заслуживают моего общества. — Да кроме тебя и твоей работы, видать, никто не заслуживает... Твоё дело, но ты даже проблему нормально решить не можешь. Вот что ты мне сделаешь? Уволишь? Поверь, я как-нибудь переживу. И вот. Щёлк. Это было последней каплей моего терпения, возможно, что позже буду сожалеть о содеянном, но сейчас меня ничего не могло остановить. Я хватаю Женевьеву за руку и тяну за собой в спальню. Захожу и закрываю дверь за собой на замок. Смотрю на девушку. Теперь в её глазах волнение и удивление. Да, вряд ли она ожидала такой реакции. Она вырывается и отходит на пару шагов. — Неплохая попытка, но попрошу открыть дверь, — говорит она как можно увереннее, но в голосе слышатся дрожащие нотки. — Ты сама нарвалась, — коротко отвечаю я. Снова хватаю её, но теперь бросаю на просторную двухспальную кровать, хоть я и сплю один, но мне нравится пространство. Она что-то говорит, но я не слушаю. Мне всё равно. Снимаю с себя галстук и связываю её руки за спиной. На первое время сгодится. — Подожди тут немного, — говорю я, — мне нужно кое-что взять для нашей с тобой сегодняшней ночи. Покидаю комнату. *** — Я вновь вернулся, — захожу в комнату и кидаю на пол пакет с принадлежностями для нашей с ней сегодняшней ночи. — Лукас, чего ты хочешь? Ты хоть понимаешь, что это уже уголовная статья. Выкрутиться даже тебе будет непросто. И знаешь, что самое главное, это тоже никак не сможет решить проблему, лишь добавит масла в огонь, но на этот раз у меня будут к тебе обвинения, разве это стоит твоего дорогого времени, за которое некоторые люди готовы платить тебе поминутно, — она серьёзно смотрит на меня, от прежней наивности во взгляде не осталось и следа. — Да, поверь. Это того стоит. В этот миг мне кажется, что я теряю контроль над собой, что теперь моё тело подвластно лишь животным чувствам и инстинктам, как же долго я старался сдерживаться, не допустить подобного, но даже самый твёрдый камень может разрушиться из-за ветра, постоянно обдувающего его, со временем все горы опадают и исчезают с лица Земли, если столь долговечные вещи могут разрушаться, то мой тонкий душевный самоконтроль тем более способен рухнуть из-за одного неверного слова. Это безумно тонкая грань между эмоциями, которые захватывают тебя с головой, и твоим чувством достоинства, не позволяющего совершить необдуманные поступки, о которых ты будешь жалеть ещё долгое время. Кажется, сейчас я перешагнул эту незримую границу... Я достаю наручники и приковываю твоё невесомое тело к кровати. Пожалуйста, - всхлипывая, говорит она, - остановись. Пытаешься вырваться, но у тебя мало что из этого выходит, лишь холодное железо до боли врезается в твои запястья, оставляя на коже светло-красные отпечатки. Теперь я медленно стягиваю с тебя джинсы, ты пытаешься ударить меня ногами, тебе почти это удаётся, но в последний момент мне посчастливилось увернуться, и вот ненужная часть одежды снята с твоего тела. Беру верёвку и прочно привязываю твои ноги к бортику кровати. Теперь поднимаю взгляд выше. Думаю, что эта блузка явно лишняя на тебе. Аккуратно расстёгиваю пуговицы и раскрываю её. Из-за скованных рук снять её не удаётся, поэтому я просто старюсь по максимуму спустить её с тебя. Встаю с кровати и отхожу на пару шагов назад. Любуюсь на Женевьеву, которая теперь лежит передо мной в одном лишь кружевном нижнем белье и приспущенной светло-розовой блузке, которая почти не прикрывает её безупречное тело. — Великолепно, — шепчу я, не в силах оторвать от неё глаз. Я беру в руки кляп и приподнимаю голову девушки. Не хочу, чтобы она сорвала голос из-за меня. Да и к тому же шум может привлечь соседей, а мне проблемы не нужны, по крайне мере, сейчас. Надеваю на неё кляп и закрепляю его на затылке. Готово. В этой комнате стало значительно тише, теперь слышится лишь мычание и негромкие всхлипы. — Тихо, тихо, — успокаивающе произношу я и нежно глажу Женевьеву по голове. Я опускаюсь чуть ниже и слегка прикусываю кожу на шее девушки, она дёрнулась, из-за чего мне пришлось отстраниться от неё. Ну уж нет, от меня так просто не отмажешься. Вновь касаюсь её шеи, но на этот раз стискиваю зубы всё сильнее, она начинает негромко мычать от боли. Я чувствую металлический вкус крови на моих губах. Отрываюсь от шеи Женевьевы и смотрю на укус из которого стекает тонкая струйка крови. Недолго думая я слизываю красную полосу с её белоснежной кожи. Приподнимаюсь и начинаю руками ласкать её тело. Женевьева вздрогнула от прикосновений моих холодных рук к её груди, но потом привыкла к этим ощущениям. Я расстегнул лифчик и теперь склонился над её грудью. Аккуратно, двумя пальцами массирую её соски, пока они не затвердеют, после чего беру один из них в рот и аккуратно прикусываю. Отстраняюсь от Женевьевы и достаю из пакета восковую свечу. Поджигаю её зажигалкой и подношу к девушке. Первая капля воска падает на её тело, она вздрогнула от неожиданности, но попыталась успокоиться. Следующие капли пришлись ей на шею. Из глаз Женевьевы потекли слёзы, но я не спешил останавливаться. Мне нравиться наблюдать за таким проявлением эмоций людей. Когда она стала не так ясно реагировать на раскалённую жидкость, то я спустился чуть ниже и начал капать на её грудь и живот. Она начинает мычать из-за боли, смешанной с удовольствием, до безумия контрастные чувства, но так хорошо сочетающиеся между собой. Я гашу свечу и кладу её на прикроватную тумбочку. Аккуратно срываю уже застывший воск с её кожи. Склоняюсь над Женевьевой и шепчу ей прямо на ушко. — Ну а теперь приступим к завершающей части нашего чудного вечера... Не дожидаюсь её ответа, да она просто и не может сказать что-либо из-за кляпа во рту, но разве мне важно её мнение по поводу финальной части. Начинаю медленно стягивать с неё трусики, при этом легко поглаживая ноги, когда с этим было покончено, я отвязываю ноги Женевьевы и закидываю себе на плечи и, склонившись над ней, легко провел языком по её влагалищу. Она возбуждена, отметил я. Собственно, всё так, как и ожидалось, по плану. Отстраняюсь от девушки и встаю с кровати. Снимаю с себя одежду, это занимает некоторое время, пусть всего лишь несколько секунд, но в такие мгновения они могут стать целой вечностью ожидания и рутинной работы, а я ненавижу ждать. Теперь вновь лежу сверху Женевьевы и раздвигаю её ноги в стороны. Облизываю два пальца, затем касаюсь ими её клитора и слегка раздвигаю половые губы в стороны, после чего проталкиваю пальцы внутрь неё и растягиваю изнутри. Это зрелище начинает возбуждать меня ещё больше, я уже не могу тратить время на бессмысленную подготовку. Придвигаюсь к ней ещё ближе, почти вплотную и плавно вхожу в Женевьеву. Чувствую, как член обхватывает колечко плотных мышц, она очень узкая изнури. Начинаю двигаться постепенно, набирая темп каждым толчком, сначала приходится прилагать некоторые усилия, но вскоре она немного растягивается изнутри. Слышу, как она мычит от удовольствия и прогибается в спине, но сейчас я гораздо больше сосредоточен на своих чувствах и ощущениях, стараюсь получить как можно больше удовольствия от процесса. С моих губ срываются приглушённые стоны. Мои движения становились всё более резкими и быстрыми, в такие моменты время перестаёт существовать. Чувствую, что эйфория уже близко, делаю последние рывки, проникая всё глубже в тебя. Со стоном удовольствия кончаю в тебя. Медленно выхожу из её влагалища и ложусь рядом на кровать. Прикрываю глаза, стараясь не смотреть на Женевьеву. Только сейчас я могу трезво осознавать действительность, именно теперь я понимаю, что сделал. В эту самую минуту я ненавижу себя больше всех на этом свете. Как я мог совершить подобное?! Опуститься так низко всего лишь из-за одной неудачной фразы слетевших с её губ. Ненавижу. Всё это нечто уходящее, это было лишь минутное наслаждение, которое я вновь забуду, когда трахну очередную шлюху, а вот чувства... Те самые чувства, которые человек испытывает, они погублены навсегда. Сейчас она ещё не ненавидит меня. Это просто шок, испытанный ею, но как только Женевьева придёт в себя, то уже не сможет меня простить. Она не из тех людей, которые продают свои чувства за деньги. Её любовь уже не купишь. — Прости, — только и смог вымолвить я. Опять виной всему эти мимолётные эмоции. Неожиданные вспышки гнева, после чего ты становишься безумцем, а когда это проходит, то начинается депрессия, вновь алкоголь и сигареты, вновь антидепрессанты, вновь жизнь выходит из строя. Но самое отвратительное в том, что через какое-то время мы всё это забудем, жизнь примет привычное русло. Даже самый твёрдый камень может разрушить ветер...