Шёпот на немецком.

Софи задорно смёется, запрокидывает голову на потёртый темный бархат дивана и сплёвывает сгустки крови, облизывая бледные обветренные губы. Запускает тонкие пальцы в копну своих ярко-рыжих волос и знает, что сейчас в её тёмных глазах можно заметить отблески древнего пламени. Взгляд огромной пропасти зрачков в беспрерывном танце мечется по небольшой захламленной комнате, пытаясь зацепиться за одно-единственное лицо, но что-то невидимое постоянно отвлекает. Колонки разрываются, пытаясь достоверно отыграть «American Witch»*. Софи смеётся весело, очень весело, с нотками истерики. Подставляет шею под требовательные поцелуи и неразборчиво что-то шепчет на позабытом немецком, заходясь периодическим кашлем. «Willst du deine Seele verbrennen?.. Willst du mein Gesicht sehn?.. Willst du deine Wahrheit erkennen?.. Willst du mein Gesicht sehn?.. Willst du die Antwort auf Gott?..»** Софи пытается поймать взгляд ненормально синих глаз и прошептать на ухо что-то вроде «ich liebe… mеine liebe...», но получается только сильнее прогнуться в пояснице, чувствуя, как длинные ногти оставляют набухающие царапины на внутренней стороне бедра. Задыхаясь странной смесью кашля, стонов, невнятных шёпотов и неугасающего смеха, она пытается достать своими обкусанными ногтями статной белой спины, пробует поставить засос на нетронутой грудной клетке своей любовницы – или любимой – она пока не решила. Хочет оставить хоть какую-нибудь метку на память о себе, но не может. Алое пламя волос смешивается с холодной белизной кудрей, усыпая старую мебель диковинными узорами. Софи чувствует себя выброшенной на берег рыбой, когда пара тонких пальцев начинает медленное движение внутри неё. Девушка тянется к губам... Лорел? Джейн? Джессики? – она никогда не могла запомнить имя. Только сказочно-синие глаза, снежные кудри, созвездие родинок чуть ниже левой лопатки и горьковато-свежий вкус ментоловой жвачки на губах. А ещё общая любовь к тяжелому року и легким наркотикам. Паутины тонких царапин выпускают на свет редкие капли алой росы. Белокурая любовница собственнически целует шею, оседлав бедра рыжей "ведьмы", и аккуратно ласкает девушку самыми кончиками пальцев, не желая проникнуть глубже. А Софи это «глубже» и не нужно. Чувствуя всё большую тяжесть чуть ниже живота, она обнимает за шею Рейли – да, всё-таки Рейли – и шепчет, шепчет, шепчет, пока дыхание не собьётся окончательно. «Bist du einsam wie ich? Schlägt dein Herz nur für dich?*** Der Himmel ist verriegelt... Spiel mir das Lied vom Tod... Gib mir ein letztes Mal...**** Hast du dein Herz ganz fest im Griff? Und spürst du die Nacht in deiner Seele?..*****» Рейли что-то отвечает, что-то на своём, английском, и Софи понимает, с трудом, но понимает. И вскрикивает сильнее. А после тянет за собой на диван, утыкаясь носом в ямку на её шее, слыша знакомое «love you», на которое всегда был один ответ: «Ich weiß, dass du lügst heut Nacht, doch ich will das du weiter machs»******.