Молодо-зелено, или Другое воспоминание Горация Слизнорта

— Сэр, я добыл его! Получил от Слизнорта воспоминание! Гарри вытащил стеклянный пузырек и показал его Дамблдору. Миг-другой директор школы казался ошеломленным. Потом лицо его расплылось в широкой улыбке. — Какая потрясающая новость, Гарри! Ах, молодец! Я знал, что ты с этим справишься! По-видимому, напрочь забыв о позднем часе, Дамблдор торопливо обогнул стол, взял покалеченной рукой пузырек с воспоминаниями Слизнорта и отошел к шкафчику, в котором стоял Омут памяти. — Вот теперь, — сказал он, перенеся каменную чашу на стол и вылив в нее содержимое пузырька, — теперь мы наконец-то все увидим. Скорее, Гарри! Гарри послушно склонился над Омутом, почувствовал, как ступни его отрываются от пола… Он снова пролетел сквозь тьму и приземлился в кабинете Горация Слизнорта, каким тот был многие годы назад... ...Профессор зельеварения, выглядевший гораздо моложе с шевелюрой соломенно-рыжих волос, поглаживал пушистые, такого же цвета, усы и давал последние указания по поводу домашней работы Эйвери и Лестрейндж. Рядом с озиравшимся Гарри приземлился Дамблдор. Он сосредоточенно вглядывался в лицо Горация Слизнорта. Когда за членами клуба Слизней закрылась дверь, хозяин кабинета вздохнул, устало улыбнулся своим мыслям и поставил пустой винный бокал на письменный стол рядом с маленькими золотыми часами, мельком взглянув на циферблат. Пять минут двенадцатого. Из размышлений о завтрашнем визите в «Три Метлы» Слизнорта вырвал шорох за его спиной. Обернувшись, декан Слизерина с удивлением заметил Тома Реддла, так и оставшегося стоять посреди кабинета и задумчиво глядевшего на огонь в камине. - Поторапливайтесь, Том. Вы же не хотите неприятностей с завхозом. Все-таки вы староста... - Я бы хотел кое-что спросить у вас, профессор. - Тогда спрашивайте, мой мальчик, и поскорее. Гарри, подошедший ближе к говорившим, заметил, как безупречно Реддл играл свою роль. Юноша переступил с ноги на ногу и робко сделал шаг в сторону сонно-благодушного Слизнорта, вздохнул и проговорил свой вопрос тихим, вкрадчивым голосом любознательного студента. Ни одной фальшивой ноты, идеальная симуляция уважения и обожания. «Должно быть, он готовился к разговору не одну неделю!» - с восхищением подумал Гарри, знавший толк в выпытывании информации. - Сэр, я хотел узнать, что вам известно о... крестражах. Профессор еще более удивленно взглянул на ученика, но тут же отвел взгляд в сторону пламени камина, сцепив руки в замок за спиной. - Пишите работу по защите от Темных искусств, а, Том? Гарри был готов дать руку на отсечение, что декан Слизерина отлично знает: данный предмет не относится к учебе. Немного расслабившись, Реддл сложил губы в учтивую улыбку и сделал еще один маленький шаг в сторону Слизнорта. - Не совсем так, профессор. Я читал кое-какие... материалы, наткнулся на этот термин и не вполне его понял. - Готов поспорить, вам пришлось бы приложить серьезные усилия, чтобы добыть сколько-нибудь весомую информацию о крестражах в стенах замка. Эта материя очень темная. По-настоящему темная. Том продолжал двигаться ближе к декану и наконец замер в шаге от него, снова взглянув в огонь. Языки пламени отражались в казавшихся абсолютно черными зрачках юноши и в камне перстня Марволо, который Реддл поглаживал пальцами. - Но вы об этом знаете, не так ли? Такому волшебнику как вам... Я хотел сказать, вам наверняка запрещено об этом рассказывать, простите. Просто я подумал, что если кто и может рассказать, то это вы... «И как он это делает?» - невольно восхитился Гарри. Дамблдор тем временем не сводил глаз с лица Реддла и не шевелился. Слизнорт тоже смотрел на Тома, от былой расслабленной сонливости не осталось и следа. Теперь он был сосредоточен и испуган, инстинктивно сделав шаг назад. Правда, через секунду-другую декан взял себя в руки и посмотрел в глаза ученику открыто. - Прошу меня извинить, Том, но я не в праве дать вам такую информацию. Больше всего по этому поводу лютует Дамблдор, мне не хотелось бы подрывать его доверие ко мне на этот счет. Если бы вам было дано задание, тогда другое дело... Честное слово, Том, я бы охотно с вами поделился, но вы должны меня понимать. Долю секунды Гарри ясно различал на лице Реддла крайнюю степень гнева, но почти сразу же, как будто поправив перекосившуюся маску, Том изобразил покорное согласие и понимание. Параллельно юноша сделал еще два шага к Слизнорту, и губы его дрогнули в насмешливой улыбке. По непонятным причинам на профессоре не было лица: он был бледен и явно вспотел. Моржовые усы едва заметно подрагивали, а вместе с ними и голос хозяина кабинета. - Вам лучше поторопиться в вашу комнату, Том. Если вас увидят, я, так и быть, объясню, почему вы задержались. Скажу, что давал вам дополнительное задание на каникулы. Но слизеринец, вместо того чтобы попрощаться и уйти, сделал последний шаг навстречу Слизнорту и быстро, рывком обхватил потное лицо профессора тонкими бледными пальцами. С секунду глядя в глаза застывшему от крайнего изумления мужчине, Том так же порывисто приблизился к его губам и запечатал их долгим, страстным поцелуем. Будто получивший в затылок мощный заряд оглушающего заклятия, Слизнорт все еще неподвижно стоял, невольно сопя сквозь поцелуй, глаза его были расширены то ли от ужаса, то ли от удивления. Столь же быстро разорвав поцелуй, Реддл снова уставился в глаза своего учителя. Обретя дар речи, тот просипел: «Мерлинова борода, Том! В своем ли вы уме?!» и попытался стряхнуть руки юноши, но его гость только прижался к хозяину кабинета всем телом, приблизившись к самому его уху. - Не беспокойтесь, профессор. Никто не узнает... Расслабьтесь. Стоит ли говорить, что Гарри гораздо позже обрел способность двигаться. Он ошарашенно повернулся к Дамблдору и взглядом попросил объяснений. «Может, это тоже ложное воспоминание?» - с надеждой подумал Гарри, но сейчас он все ясно видел и слышал, никаких помех не было. Дамблдор не пошевелился, но было заметно, что он едва сдерживает изумление. Не глядя на юношу, он тихо проговорил: - Прости меня, Гарри, но если мы хотим узнать, какую информацию получил Волан-де-Морт, мы должны остаться до конца. Я не предполагал, что все так сложится... Гарри скривился и отвернулся. Тем временем Том возобновил ласки над ошалевшим профессором, который, похоже, совсем перестал мыслить трезво. Реддл провел языком от его уха до воротника халата и удовлетворенно улыбнулся, почувствовав, как тот вздрогнул. Затем Том медленно опустился на колени перед учителем и нашел пряжку ремня его брюк. Быстро расправившись с ней, он спустил брюки до ног, освободил Слизнорта от трусов и кончиками пальцев дотронулся до головки немного потвердевшего члена. Слизнорт изогнулся всем телом, но не издал ни звука. Склонившись над немолодым, но еще вполне способным держать форму достоинством, юноша сначала немного подразнил его языком, а затем взял в рот, начав медленные движения вперед-назад. Тут уж его декан не смог удержаться от судорожного выдоха. Некоторое время в кабинете слышалось только потрескивание поленьев, тиканье часов и влажные причмокивания. Лицо учителя постепенно становилось из пепельно-белого красным и через пару минут настойчивых ласк он положил дрожащую ладонь на голову ученика, направляя. Его таз тоже начал двигаться навстречу губам Тома, тот мгновенно почувствовал изменение и торжествующе ускорился, захватывая весь член целиком. С каждым толчком стоны и странные всхлипы Слизнорта становились все громче. Гарри больше не мог этого слышать, но как бы он ни затыкал уши, как бы далеко ни отходил, на любом расстоянии все было слышно до ужаса хорошо, ведь для того и сохраняются воспоминания, чтобы разобраться в них и полностью понять. От этих страшных звуков было не сбежать. Дамблдор смотрел на шторы, задумчиво хмурясь, чем злил Гарри еще больше: как можно быть таким спокойным и отрешенным, когда такое творится?! Как мог его учитель зельеварения поддаться Реддлу, да еще таким образом? Гарри не знал, что и думать. Он все еще надеялся, что это чей-то глупый розыгрыш. Но все продолжалось, что бы ни думали молчаливые зрители. Оторвавшись от достоинства профессора, Том встал, надрачивая ему и себе сквозь расстегнутую ширинку. Со странно испуганным выражением лица Слизнорт стал помогать ему снимать брюки и верхнюю мантию. Когда оба они остались в одной обуви, Том улыбнулся декану и встал к нему спиной. В его глазах плясали бесенята. Он положил руки на подлокотник дивана, выгнул спину и повернул голову назад. - Смелее, сэр, прошу вас. Его голос был немного охрипшим и в нем слышалась дрожь нетерпения. Почти не дыша и глядя стеклянными глазами на своего ученика, Гораций Слизнорт взялся трясущимися руками за бока Тома и стал медленно, осторожно касаться членом его ануса. У того на лице, пока его не видел декан, было выражение маниакального стремления поскорее со всем покончить, как показалось обернувшемуся от нечего делать Гарри. Но вслух вылетали только его страстные вздохи. Немного поводив головкой сначала неглубоко, чтобы не причинить боли в дальнейшем, зельевар неожиданно сжал ягодицы Реддла и резко вошел, до упора ввинчиваясь в молодое горячее тело. Юноша издал протяжный вопль, пробравший Гарри до костей, а потом затих, начав двигаться в такт и часто дышать. На красивый персидский ковер упало несколько капель крови. По виду хозяина кабинета сложно было понять, о чем он думал: он был будто в трансе, словно Том успел наложить на него заклятие Империус. Сначала учитель двигался медленно, но, по нарастающей, одновременно со степенью красноты его лица менялся и темп. Чем дольше это продолжалось, тем больше Слизнорт входил во вкус. Он стал водить руками по бледной худой спине своего партнера, склоняться над ним почти вплотную и ласкать его соски. Реддл одной рукой вцепился в кресло, а другой усиленно дрочил себе, издавая едва слышное шипение. Глаза его закатились, были видны только края темных кругов. Гарри услышал рядом с собой вздох Дамблдора. Тот отвернулся от происходящего действа, но было заметно, как он сожалеет о том, что позвал юношу с собой. Гарри стиснул зубы и твердо решил выдержать пытку. «Это Волан-де-Морт, - говорил он себе, - я же знаю, что он чудовище. Удивляться нечего, видимо, в нем уже тогда было мало человеческого. Но профессор Слизнорт...». А некогда строго глядевший на Гарри преподаватель максимально ускорился, врезаясь в плоть, как молотком. Из приоткрытого рта раздавался хрип загнанного животного, пот бисеринками проступил на багровом от натуги лбу. Сделав еще несколько судорожных толчков, профессор кончил внутрь своему ученику, не в силах пошевелиться. «Мерлинова... Б-борода... Том», - только и сумел произнести он, тихо отдуваясь. Сам юноша, казалось, не слышал его, погруженный в себя. Он тоже тяжело дышал, с его губ капала слюна, но в глазах был только ужасный ледяной блеск. Выйдя из него и стерев куском бумаги из письменного стола сперму с члена, профессор стоял к юноше спиной, не решаясь на него взглянуть. Его охватил ужас. - Все в порядке, сэр... Прошу вас, накажите меня, я виноват. Не сумел сдержать себя. Парень буравил взглядом спину Слизнорта, подбирая нужную интонацию. Сам декан факультета вздрогнул при вкрадчивых звуках его голоса, но не ответил, бормоча очищающие заклинания. Застегивая брюки, Том снова заговорил. - Профессор, простите меня. Не знаю, что на меня нашло, я... я не владел собой. С тем же ужасом полностью одетый Слизнорт медленно обернулся к нему, проглотив комок в горле. - П-прошу вас, мой мальчик, никому ни слова... У вас, видимо, помутился рассудок, а я много выпил... Пообещайте мне, что все это не уйдет дальше той двери. Хорошо бы вам сходить в больницу Святого Мунго, Том. Я и сам зайду, наверное... в ближайшее время. Его бормотание становилось все тише, он схватился за голову и уставился в одну точку, рухнув на диван. - Да-да, конечно... Как я виноват. Застегнув последнюю пуговицу рубашки и накинув мантию, Реддл подошел к декану и заглянул ему в глаза с выражением сильнейшего раскаяния. Тот встретил его взгляд. Отняв пальцы от губ, Слизнорт тихо проговорил: - Уходите, Том. Прошу вас. Выпрямившись, юноша со вздохом кивнул и направился к выходу. Чем ближе он был к двери, тем сильнее выражалось на его лице волнение. Его ладонь замерла занесенная над дверной ручкой. Он обернулся и кашлянул. - Сэр... Почему крестражи являются порождением темной магии? Он с такой силой сжал ручку, что пальцы побелели еще больше. Гарри, знавший, что Реддл просто так не уйдет, перевел взгляд на ссутулившегося зельевара. Слизнорт скрепил руки в замок и облокотился на колени, избегая смотреть на своего позднего гостя. - Что ж... Словом «крестраж» обозначается материальный объект, в который человек прячет часть свей души. - Но как это возможно сделать, сэр? - Тот, кто хочет расколоть свою душу, помещает ее в объект, находящийся вне его тела. Таким образом, если на этого человека нападут или даже уничтожат тело, он все равно... умереть не сможет, потому как часть его души остается привязанной к земле. Правда, существование в такой форме... крайне болезненно. Смерть в этом случае предпочтительнее, Том. Он говорил тихим и безучастным голосом, словно смирившись с неизбежностью произошедшего. Дамблдор сделал шаг к нему навстречу, чтобы яснее слышать, хотя в этом не было необходимости. Реддл уже даже не скрывал своего волнения. - Но как же раскалывается душа? - Посредством высшего деяния зла - убийства. Убийство разрывает душу, а тот, кто хочет создать крестраж, использует это с выгодой для себя. - Я не понимаю одного, профессор, мне просто любопытно... Какой смысл в одном единственном крестраже? Не проще ли создать сразу несколько, чтобы обезопасить себя? Скажем, число семь, разве это не самое могущественное число в мире магии, и разве семь... - Как вы можете, Том! - внезапно возопил Слизнорт. - Семь! Мысль об убийстве одного невинного человека ужасна, а разорвать душу на семь частей! Учитель выглядел гораздо более встревоженным, чем раньше, он уже жалел, что все-таки ввязался в этот разговор. - Разумеется, это все гипотетически, Том, научный интерес? - Да-да, конечно, сэр... Юноше стоило больших усилий сдержаться от ликующей улыбки. - И все же, я... попрошу вас оставить в тайне и этот наш разговор. Я и так совершил... словом, храните это в секрете, Том. - Разумеется. Спокойной ночи, сэр. Когда парень выходил из кабинета, долю секунды Гарри видел на его лице то же болезненное счастье, что и когда он одиннадцатилетним мальчиком узнал, что он - волшебник. За закрытой дверью послышалась его стремительная поступь. - Нам пора возвращаться, Гарри, - проговорил Дамблдор. - Все закончилось. ...Еще один вихрь и круговорот красок, Гарри снова оказался в кабинете директора. Дамблдор сел в свое кресло и хмуро посмотрел на него. - Да, он сказал ему все, что знал. Этого следовало ожидать... - Сэр, вы можете объяснить все это? Гарри был почти зеленым, его тошнило, но он должен был узнать, какой смысл имеет последняя часть увиденного разговора, просто обязан был понять, что именно столько времени искал Дамблдор. Но тот вдруг покачал головой и твердо прервал его. - Мы все обсудим, Гарри, но сейчас тебе лучше пойти в постель. Ты шокирован, не отрицай этого, я и сам не меньше потрясен. Тебе нужен отдых, постарайся уснуть. Приходи ко мне рано утром, часов в шесть. Обещаю, мы обо всем поговорим, но сегодня мое решение не обсуждается. Подавив желание излить все свои негативные эмоции на директора, Гарри кивнул и направился к выходу из кабинета. - Спокойной ночи, Гарри, - послышался усталый голос профессора. - Спокойной ночи, - пробормотал он и выбежал вон из кабинета. Сильное головокружение и тошнота - ничто по сравнению с тяжелыми мыслями, обуявшими Гарри. Он вдруг понял другой смысл слов Слизнорта: «Я только прошу, не подумайте обо мне слишком плохо, когда увидите это. Вы не знаете, каким он был уже тогда».