Avowal

Пальцы Морганы холодны, как лёд, как иней на траве зимним утром, как морозные узоры на серых камнях; пальцы Морганы холодны, а во взгляде плавится голубизна летнего небосвода. Губы Морганы горячи, будто жар камина, а шёпот её стыден и волшебен, как магия, дремлющая в груди и пока неведомая. Холодит королевна кожу Гвиневры дыханием, обжигает прикосновением; выгибается служанка под её напором, отдаётся чувствам, позволяет любить себя. Ведёт Моргана пальцами по животу, ведёт губами по шее; целует мягко приоткрытый рот, ловит тяжелый вздох, втягивает его, щекочет плечо служанки длинными прядями. Гвиневра сглатывает – долго, судорожно; усмехается королевна, гладит по волосам, дарит нерастраченную нежность… Недостаёт времени, недостаёт свободы – не позволяет себе Моргана сказать о любви, не позволяет себе Гвиневра простонать в голос. Стекает воздух жаркими струями по обнажённым телам; с горьким трепетом льнёт Гвиневра к своей королевне, со сладкой горечью шепчет Моргана её имя. Тихо в покоях. Вливается в проём окна дальний гул ночного кабака с Нижнего Яруса да тихий разговор двух стражников у ворот королевского дворца; шепчет что-то предрассветный ветер, запевает прощальную трель ночная птица. Выговаривает почти беззвучно Гвиневра слова любви; улыбается Моргана долгожданному признанию. - Убежим?.. Понимает служанка – не в лес, не на пикник, не до вечера; навсегда. Молчит. Приподнимается королевна на локте, смотрит внимательно. Закрывает Гвиневра глаза; страшится неизвестности. - Недостаточно же ты меня любишь, – горький шёпот обрывается вздохом, отворачивается, молчит Моргана. Гвиневра проглатывает навернувшиеся слёзы; опускает ресницы. Наутро – будто и не было ничего. Кейт целует её и страстно, и нежно одновременно; у Эрики плывёт мир перед глазами, будто она снова – влюблённая молодая девчонка, будто первый раз с девушкой. Кейт ведёт – Эрика подчиняется, привычно до боли, но с ней – не против самой себя. Кейт решает – и Эрика соглашается – искренне, в отличие от обыденности. Их секс – уже второй – безумный и ласковый, жаркий и сонный, быстрый и медленный; дыхание сбивается, но не обрываются поцелуи – Эрике кажется, что такое уже было с ними когда-то давным-давно, много жизней назад. Не с ней – а именно с ними, с ними обеими. После они лежат и смотрят друг на друга; трезвые, в отличие от прошлого раза. Кейт улыбается, гладит её по щеке; Эрика перебирает тёмные пряди, пропускает ночь её волос меж пальцев. - Я открылась, – говорит Эрика. Это – лучшее признание, на которое может рассчитывать Кейт. - Я знаю, – улыбается Кейт. Это – лучшая похвала, которую Эрика заслужила за свою жизнь.