Она - принцесса, он - слуга.

Свой каждый миг он проживал в раздумьях, Бесцельно меря комнату шагами до деревянных стульев. Его лицо краснело, дух внутри пылал. О, как его он ненавидел! Как тихо смерти глупому сопернику желал! Как он посмел?! Да кто ему позволил?! Его соперник ежесекундно козни строил. Пусть тот и говорил, что «все на благо мира», Но маги раздражала столь отвратительная мина, И гадский смех, прекрасные манеры. О чем же думали Святые – давая гаду столько силы? Все положительное сочеталось в нем, Но маги знал соперника отвратные мыслишки. И в силу своих лет, И обладая пылкостью натуры, Он был готов, как разъяренный лев, Порвать тому все горло, Вгрызаясь внутрь тела. Пусть тот горит и мучается в муках! Джудал же рядом постоит. О, да! Лишь такого его желанье. Когда-то, будучи мальчишкой В сопернике он видел идеал. Синдбад лишь пыжился, крича о благородстве. Но черный маги все ему прощал, Тогда еще не знал неоперившийся птенец, Какой Синдбад скотина и подлец! Но за одно никак простить его не мог Любитель персиков и созидатель льдов... Он мог разрушать мир, уничтожая свет. Но не был Богом он, а лишь простым мальчишкой. Амур не стал советоваться с смертным, И запустил в гнилое сердце белую стрелу. Еще тогда, Джудал посмел в нее влюбиться, Когда ступила крохотная ножка во дворец, Уже в тот самый миг наш маги поразился: На цвет вишневых глаз он как глупец купился. И понял, что пропал тот маги навсегда: Она – принцесса, а Джудал – слуга. Он никогда не смел о чем-то намекать, Хотел лишь рядом быть, ее улыбку видеть. И даже в юности не поднялась его рука Забрать ее невинность. Он лишь шутя ее «старушкой» называл, Но он ее любил, И знал, что он лукавил. Она красива, своенравна. Такой останется всегда: Она - принцесса, он – слуга. Коугиоку желала маги другом быть, И в мыслях не было девицы, Чтоб в нем мужчину разглядеть. Он только шутит, задирает нос, Если его полюбит дева – То это будет странный парадокс. Его ухмылки, гадкие ужимки. Совсем не принц, скорее он - злодей, Но забывает про войну он только рядом с ней. Если б только знал детеныш Аль-Сармэн, Что он не выдержит… И будучи в Бальбаде, совсем не сожалел, Не отказался быть свидетелем на свадьбе. Ведь маги чувствовал, Что все равно случится так: Не получит Коугиоку Абумад. И не ошибся он, Но все предвидеть невозможно. Там был Синдбад… А дальше знают все, что и произошло, Попало сердце юное во страсти сладкий плен. Джудал же разбудил в себе миллионы огненных гиен! Как он посмел ее украсть?! Свободно было ее сердце! Еще надеялся Джудал найти в нем свое место. Но появился Син, все полетело к черту! Синдбад был королем мечты Джудала – Теперь он враг презренный. Ведь он обманывал ее, Коварно разбивая сердце. Он не любил ее столь сильно, как Джудал И понимая это, наш маги лишь страдал. Желал бы он ее утешить, Но он – слуга, она - принцесса. Прекрасно это черный маги знал: Любить ее ему никто не запрещал, Он все вынашивал в себе и лишь молчал. И вот натянута струна. Принцесса глупости полна: Она опять кричит и ноет, Джудал же с нее глаз не сводит, Она краснеет, слезы вытирает. Лишь «безучастным» Джудала называет: «Ведь мы дружили, мы друзья!» Роняя персик на пол, Он равнодушно отвечает: «А что ты хочешь от меня? В друзья к тебе я не рядился! Синдбад бросил, А я – Джудальчик пригодился?» «О, как же ты, Джудал, жесток!» «Прости, старушка, я таков». Пустеет комната, мужчина исчезает, Принцесса в одиночестве рыдает. Он лишь корит себя. Всю ночь не спит, Прислушиваясь к стенам. Но он не может слышать о любви к другому, К такому маги просто не готов. Только ненависть съедает его сердце. В серебреном свете луны Он не может найти свое место. Он забудет, простит и заснет, Ведь иначе она будет плакать. Пока что маг Короля не убьет, И ненависть в сердце свое заберет. Она – принцесса, он – слуга, Вот, казалось бы, сказка себя изжила. Он часто сидит на деревьях и персики ест, За принцессой внизу наблюдая, Джудал про себя повторяет: «Я рад, что она о моих чувствах не знает». Коугиоку не любит ссориться с ним, Он – единственный, кто ее понимает. Она тоже тихонько за ним наблюдает. Джудал вечно один, И постоянно других унижает, Но рядом с ней, Другое выражение его лицо обретает. Теперь он часто молчит И совсем не играет с «старушкой», А раньше она была его любимой игрушкой. Принцесса тяжело вздыхает, Как его глупых шуток ей не хватает. Если присмотреться, то он не так уж плох, Пусть временами и мнит, что он – бог. И в подколах его она не видела зла, Хорошо, если бы она всегда с ним была! Однажды, она подарила ему венок из цветов, И сказала, что он - Глупый бог. Он надулся, но венок с головы не сорвал, И с обидой ответил: «Я от тебя других слов совсем ожидал. Лучше б сказала, что я тебе нравлюсь, И поэтому ты даришь цветы. Но ты же старушка, Что поделать, ссохлись мозги». «Я не старушка! Ты вечно говоришь ерунду! А цветы я тебе в благодарность несу! Ты ведь, единственный, кто меня понимает. Ты мой друг, который меня никогда не бросает. Спасибо за это! Ты круглый дурак!» «Я говорю, что в друзья я к тебе не рядился! В одном лишь дурак, что в тебя я влюбился!» Тогда он сказал не подумав, Тогда он сказал сгоряча. Он считал, что она разозлиться И ударит его, что есть сил. Но она лишь спросила: не врет ли? А услышав ответ, Медленно от него побрела. Ей никогда Джудал не соврет, Не посмеет с ее сердцем играть. Маги снова будет себя укорять... «Не может быть! Она – принцесса, он – слуга»! - Так говорила городская молва. Джудал Коугиоку не предавал, За это маги ее избранником стал.