Погребальный огонь

Когда тонкий слой снега окрасился розовыми потёками, а затем потемнел до алого — Итачи наткнулся на первый труп. Шиноби распластался ничком, из раскуроченной спины торчали обломки рёбер. Второй мертвец неловко завалился набок, демонстрируя проломленный затылок, похожий на миску с похлёбкой из красных бобов. Итачи обошёл его по кругу, потирая висок и стараясь отрешиться от навязчивой ассоциации, возникшей так некстати: он добирался сюда несколько часов, чтобы передать плохие новости, и успел проголодаться. В желудке призывно заурчало, и от этого сделалось тошно. А затем направление ветра изменилось, и Итачи прикрыл лицо рукавом плаща: вонь испражнений, блевотины и выпущенных кишок до этого момента была почти незаметной. За поворотом — полтора десятка изувеченных трупов, часть из которых оказалась Белыми Зецу. Истинный лидер Акацки пускал свою армию в расход, чтобы заставить Нагато истратить чакру, иначе даже полутрупом он был не по зубам Мадаре. Наверняка Нагато это понимал, как и то, что эти сражения и убийства — тупик. Они, шиноби, появившиеся на перепутье старого и нового миров, стали лишними на земле. Условный знак, нарисованный кровью на стене, указывал в противоположную сторону. Где-то там прятался Нагато, ждал связного и Итачи. Им редко доводилось пересекаться: с тех пор, как тот воскресил убитых в Конохе и перешёл на сторону Узумаки Наруто — не более пяти раз. На одном из домов окраины был такой же знак. Дверь распахнулась сама, из неё повалил белёсый пар, запах еды, мёда и свежезаваренного чая защекотал ноздри. — Входи, Итачи. Ты, должно быть, замёрз. Вдоль стен комната была завалена разбитой мебелью и каким-то тряпьём, затхлый и сырой дух разгоняла жаровня на углях. — Здравствуй, Нагато. — Здравствуй, — тот кивнул, не поднимаясь с места. — Спасибо, что пришёл попрощаться. Итачи медленно шагнул внутрь, и дверь за спиной захлопнулась. — Мадара? — Ему нужен мой риннеган, время игры в кошки-мышки истекло. Информация о планах Мадары, подкинутая Итачи связному Нагато в прошлый раз, своё дело сделала. Так будет проще. — Наруто-кун расстроится. Нагато указал на выцветший дзабутон рядом с собой и невесело дёрнул углом рта. — Я убил Джирайю. Расплата закономерна. — Ты Узумаки и ты ему не безразличен, — не возражая, просто констатируя факт, добавил Итачи, садясь и принимая пиалу с чаем. — Если подумать, одержимость — общая черта вашего клана. — Он с наслаждением сделал глоток. — Отдавать себя без остатка идее, стремиться к мечте всеми силами и не отступать, даже если она кажется недостижимой… — Ты нас слишком романтизируешь, — усмехнулся Нагато, отставляя маленький чайничек, и наклонился к лицу Итачи, так близко, что прохладное дыхание с медовыми нотками коснулось щеки. — А сам-то ты чем лучше? Идейный шиноби Конохагакуре, ради мечты о мире уничтоживший свой клан… Нагато провёл подушечкой большого пальца под бровью Итачи, надавливая, насильно прикрывая веко, и от этого жеста окатило горячим ознобом, вспотела спина, сдавило болью виски. Приступ скрутил внезапно — Итачи натужно выхаркивал сгустки крови, слишком тёмные на пергаментно-белых руках Нагато. Итачи хватался за его запястья, как утопающий, стискивал пальцы, содрогаясь, обливаясь уже холодным потом… А после всё прекратилось. — Зачем? — прохрипел Итачи, пытаясь сглотнуть: от крови во рту было вязко. Он потянулся к своей опрокинутой пиале, ладонь подрагивала — в груди не болело, только ныло, неприятно, но терпимо. Нагато подобрал пиалу, заученным движением заново налил чай и пододвинул Итачи. — Я приносил только боль. Теперь даже такая мелочь, как напоить чаем… — кажется, он хотел сказать «друга», но не решился. И вправду, какие они друзья? Итачи поднял голову, убрал чёлку с лица, рука уже не дрожала. — Что за техника? — Один из свитков Цунаде. Техника… передаёт чужую чакру. Красные волосы с густой проседью. Белые в желтизну скулы заострились, кожа обтянула сухие мышцы, а губы, сейчас потрескавшиеся, не потеряли какого-то детского, мягкого изгиба. Нагато выглядел полутрупом, и наверное, он будет рад, если его избавят от необходимости быть. — Запрещённые дзюцу, — добавил тот. — И теперь?.. — Я и так почти не мог нормально ходить, невелика потеря. А тебе, надеюсь, хватит на три Сусано-о. Тебе надо будет дождаться посыльного из Конохи и передать ему свиток с информацией о Зецу. Или убить и доставить свиток самому, если придёт подставное лицо. — Да, Лидер-сама. И они вместе с Нагато рассмеялись — тихо, невесело, но от этого стало легче. Итачи вспомнил, что ещё не рассказал: — К Мадаре присоединился Кабуто. Он подавил сознание Орочимару и теперь владеет техниками Эдо Тенсей. Даже если ты убьёшь себя… — Меня смогут поднять и использовать. Нагато кивнул, повернулся и с лёгкой полуулыбкой попросил: — Если я отдам тебе свою чакру, сможешь использовать Аматерасу? — Уверен? — Итачи откашлялся и торопливо добавил: — Что нигде не осталось?.. — Уверен. Моего ДНК нигде больше нет, Конан позаботилась. Итачи нёс Нагато на руках к маленькому храму за деревней. Он стоял в отдалении, на пригорке: десяток ступеней, площадка и четыре столба с крышей. Подошвы скользили по корочке льда, даже концентрация чакры в ногах не очень помогала, поэтому шли неторопливо, почти торжественно, словно Итачи нёс любимую. Или жертву: бога — богам. — В детстве я мечтал жениться на Конан, даже храм поблизости был, в который я хотел её привести, — внезапно проговорил Нагато. — Она любила Яхико, а потом стало не до того. Но к храму я всё-таки пришёл, — горький смешок. — Дело за малым, дождаться невесты. Итачи не знал, кого Нагато имел в виду, его или Конан. Никто не обманывался: им всем не выжить — они дети прошлого мира и должны уйти вместе с ним. — Заваришь мне чай… когда я приду? — тихо спросил Итачи, опуская Нагато на припорошенный снегом камень. Нагато кивнул и закрыл глаза. Лицо у него было удивительно расслабленное. С помощью своей чакры Итачи заставил чужое сердце биться медленнее и наконец замереть. Спустился к подножию лестницы и произнёс: — Аматерасу. Полузабытая сила полилась по венам жидким электричеством, заставила тело вибрировать, а в висках — горячо бухать кровь. Чёрные языки пламени взвились до крыши и выше, к небу, вспыхнули волосы и одежда Нагато, затрещали сухо, как тростник, а по воздуху разнёсся едкий запах жжёных тряпок, тошнотворный — горелого мяса и кожи. Итачи закрыл глаза. Пора уходить — Нагато был не последним, на ком оставил клеймо старый мир. Итачи знал, в его помощи нуждались ещё несколько человек, и собирался им помочь, иначе зачем он остался в живых? Следовало действовать, пока есть возможность. Исправлять ошибки. Где-то на другом конце деревни появился шиноби Конохагакуре и, судя по чакре, это был Узумаки Наруто. Наверняка он видел погребальный огонь.