Faith

Глядя себе под ноги, я медленно брел в нужном мне направлении, стараясь не смотреть на то, что меня окружает. Все равно ведь каждый день одно и то же, ничего никогда не меняется. Все те же толпы людей, спешащие на работу, учебу или же по каким-либо другим делам. Они заполонили улицы, практически не оставив свободного места. Час пик. И так каждое утро. Отчаянно пытаясь ни с кем не столкнуться, я пробирался к пешеходному переходу. Еще совсем немного, совсем чуть-чуть, а тогда уже я окажусь на менее людной улице, ведущей к моему университету. Ненавижу огромные скопления народу, но это неизбежно. Остается только терпеть. Примерно через полминуты загорелся зеленый, так что я поспешил перейти дорогу. После, остановившись напротив витрины магазина, облегченно вздохнул, радуясь, что здесь людей все же поменьше. Хоть с детства мне редко удавалось остаться одному, неприязнь к толпе стала неотъемлемой частью меня. Теперь, когда я стоял один, глядя на свое собственное отражение в стекле витрины, а позади лишь изредка пробегали небольшие группки людей, стало куда легче. Поправив вязаную шапку, из-под которой выбилось несколько прядей отросших светлых волос, я в последний раз взглянул на себя. Высокий худощавый парень, на котором надето старое поношенное пальто, не менее старые потертые джинсы и невзрачная обувь, рюкзак за плечами. Огромные очки с толстыми стеклами, казалось, украденные у какого-то дедушки, отнюдь не добавляли мне привлекательности, но именно это и радовало. Люблю теми или иными способами скрывать свое лицо, но, поскольку хождение в темных очках в конце осени не считается нормой, приходится идти на такие жертвы. На самом деле, у меня отличное зрение, поэтому частенько очки отодвигаются на кончик носа, дабы я мог хоть что-нибудь разглядеть. Странно? Вполне может быть, вот только не волнует меня это. Переместив вышеупомянутые очки так, чтобы они закрыли карие глаза и прикрыли небольшую горбинку на носу, но все же оставив себе возможность хоть что-нибудь видеть, я двинулся дальше. Первая пара безбожно прогуляна. Если опоздаю еще и на вторую, не сносить мне головы. Леся, моя однокурсница, а по совместительству единственная подруга, не простит мне этого. Огибая мчащихся куда-то прохожих, я довольно-таки быстро добрался до здания университета. Не успев даже близко подойти к ступенькам, услышал знакомый высокий, даже немного визгливый, голос, а после заметил девушку, мчавшуюся по этим самым ступеням вниз. - Кирилл! – восклицала мое имя Леся, чуть ли не пыхтя от злости, пока приближалась ко мне. – Как это понимать?! Ты же обещал, что сегодня придешь вовремя! Я, как дура, полчаса тебя под дождем ждала! - И тебе доброе утро, - зевнув, отвечаю ей. – Могла бы не быть дурой и хотя бы в холл перейти. - Прогульщикам слова не давали! – процедила она. – Черт, Кирилл, когда же ты, наконец, купишь себе сотовый? Плевать, какой, главное – купи! Я уже устала от того, что мы не можем связаться. - Как только обзаведусь богатым папочкой, так сразу, - спокойно ответил я. – А вообще, на кой черт он мне сдался? Там все равно, кроме твоего, номеров больше не будет. - И это моя проблема? – зыркнула на меня своими ярко-зелеными глазами Леська, принявшись доставать что-то из своей бездонной сумки. Через несколько секунд, так и не найдя то, что искала, девушка всучила ее мне, сказав: - Подержи. Вздохнув, я взял этот, с позволения сказать, аксессуар в руки. Хоть эта сумка и была с виду небольшой, весила она, казалось, не меньше центнера. Подруга, перебирая множество тетрадей, пыталась выудить оттуда, бесспорно, важную вещь, пока я в который раз задавался вопросом, как женщинам удается вмещать в свою сумочку тетради, пенал, телефон, косметичку, шарфик, ключи и еще много-много бесполезных вещей, которые я имел честь наблюдать у Леси. - Нашла! – воскликнула та, чуть ли не подпрыгнув на месте от счастья, и, радостно улыбаясь, вытащила на свет божий небольшое круглое зеркальце и расческу. – Так и знала, что нужно было их в косметичку класть, иначе не найду потом! Это была одна из многочисленных фраз, которая не требовала моего ответа. За это и люблю свою подругу, ведь частенько она словно говорит сама с собой, что избавляет меня от необходимости поддерживать разговор и, следовательно, слушать ее. Я все еще держал в руках ее сумку, когда девушка принялась поправлять свои густые черные волосы, выбившиеся из довольно тугого хвоста, и параллельно спросила: - Почему на сей раз опоздал? - Будильник сломался, - моментально соврал ей. - Ага. Он упал с полки во время землетрясения, которое потрясло лишь твою комнату, - саркастически произнесла собеседница. - Именно. Внимательно посмотрев на собственное отражение в зеркальце, Леся зачем-то причмокнула губами, после чего положила вещи обратно в сумку, забирая ее у меня. - Что же, давай поспешим, - сказала она, забегая вперед, - иначе на социологию опоздаем. Кстати, запомни, что в следующий раз я не буду выбегать на перерыве и проверять, заявился ли ты! Не обращая внимания на ее последнюю реплику, я, кивнув, поплелся за ней, проклиная всевозможных богов за то, что придумали такой предмет, как социология. Учитывая, что сам я человек антисоциальный, для меня является сплошным расстройством ходить на лекции, посвященные изучению общества, его отношений с личностью и прочего. Наверное, именно поэтому в большинстве своем я просто сплю на этих парах. Даже если выспался. Чего, собственно, не бывает. Стоило оказаться в аудитории, как я тут же занял свободное место на задних рядах, пока таковые еще остались, ведь никому не хочется сидеть впереди. - Ну, ты будь здесь, а я пошла к девочкам, - протараторила Леся, добавив: - Сегодня домой идем вместе. Махнув мне на прощание рукой, она поспешила занять место неподалеку от стола преподавателя – там, где сидела группа ее подруг. Да, это чуть ли не единственные люди, которые с удовольствием рассаживаются там. Еще одна причина, почему я иногда предпочитаю держаться от своей единственной подруги подальше. Удивляюсь, как она все еще терпит меня. Хотя тут больше стоит удивляться, как ее терплю я, но это уже не так важно. Выложив конспекты и одну-единственную ручку из рюкзака, я улегся на парту, положив голову на согнутые в локтях руки, уставившись в окно. Преподавателя еще не было, а общаться мне не с кем, можно и поспать. Сегодня ночью в общежитии, где я обитаю уже второй год, была очередная попойка, из-за которой совсем не удалось выспаться. Надо бы наверстать упущенное. На улице снова пошел дождь. Ненавижу такую погоду, ведь от нее еще больше клонит в сон, но сейчас это как нельзя кстати. Я закрыл глаза, прислушиваясь к гомону однокурсников, который сейчас действовал на меня так же, как и колыбельная, которых мне никогда не пели. У меня нет родителей. Детдомовец, выросший на государственных ресурсах, я всю свою жизнь прожил без настоящей семьи. И, хоть сейчас это казалось чем-то далеким, я все еще продолжал иногда вспоминать те ужасные будни среди тех людей. Приют – место, где брошенные детки могут почувствовать себя лучше, став полноправными членами общества? Ни черта подобного. Каждый день ты чувствуешь себя так, словно сидишь на пороховой бочке. Надежда быть принятым в чью-либо семью, которую ты лелеял с младенчества, где-то в десять лет окончательно угасает. Тебя застает суровая реальность. Если ты не в «банде крутых», считай, пропал. Будешь прислуживать им, станешь мальчиком Куда-Пошлют. Именно таким был и я, поэтому изо всех сил старался хотя бы учиться, чтобы как можно раньше свалить в общежитие университета из того гадюшника. Однако, если раньше я надеялся, что здесь хоть что-либо переменится, теперь мне на это глубоко наплевать. Я же не поменялся, так и остался таким же, как и был в детдоме. Но мне не нравилось вспоминать об этом. Что было, то быльем поросло. Сейчас я здесь, не там. Это можно было бы считать возможностью начать новую жизнь, если бы не мой характер. В детстве у меня был друг, но тот сейчас, скорее всего, умирает в какой-то подворотне от передозировки. И мне его жалко, но мы уже три года как не виделись, поэтому чувства со временем притупились. Сейчас из более-менее близких людей у меня есть только Леся. Типичная девушка из хорошей семьи. Веселая, жизнерадостная, капризная, как и большинство представительниц женского пола, ничем не выделяющаяся. И все же только она обратила на меня внимание. Быть может, именно благодаря ей я все еще не обезумел от одиночества. Тут может возникнуть один весьма логичный вопрос: а не встречаемся ли мы? Или, быть может, у кого-то из нас есть чувства по отношению к другому? Нет, нет и еще раз нет. Почему? Ответ в наше время больше не покажется таким уж шокирующим, обескураживающим или еще что-то в этом духе. Он прост, как дважды два. Я гей. И, что удивительно, Леся знает об этом. Нет, у нас не было длинного разговора по душам, я не думал месяцами над тем, как сказать ей, не было никаких конфузов, связанных с тем, что у меня встал в публичном месте. Вовсе нет. Просто в один прекрасный (или не очень) момент все раскрылось. Простой вопрос. Утвердительный ответ. И вот, все точки над «ё» расставлены. Почему я признался? Да пес знает. Будем считать, что я доверился девушке. И не зря же. До сих пор ни одна живая душа даже не подозревает об этом. Подруга не спешит распространяться, а я не горю желанием себя выдавать. Потому что я не влюбляюсь в парней. Они меня привлекают лишь в физическом плане. И да, сказанное мною ранее вовсе не означает, что я в восторге от всего этого. Если бы это было так, я бы пользовался своей «особенностью», но нет. За всю мою недолгую жизнь, то есть, за все восемнадцать лет, у меня не было ни единого партнера. И нет, я не расстроен. Такое чувство, как любовь, больше не существует в нашем мире – это я могу сказать точно. А связываться со случайными любовниками, дабы удовлетворить физиологическую потребность, в мои планы не входит. Нетушки. Гействуйте без меня, а я в сторонке посижу. Думая об этом, я и не заметил, как заснул. Для справки: заснуть я могу в абсолютно любом месте, в абсолютно любое время, в абсолютно любой позе и в абсолютно любой ситуации. По жизни обычно помогает, но иногда приносит огромный вред. Например, если я засыпаю на паре. Когда преподаватель решит вдруг пройтись по аудитории, что, конечно, случается крайне редко, но обычно именно в те моменты, когда я сочкую, он тут же видит спящего меня, а после я становлюсь объектом всеобщего негодования. В этот раз, к моему удивлению, все обошлось куда как благополучнее. Почувствовав резкую боль в районе ребер, а также ощутив неприятный непонятно откуда исходивший противный запах, я недовольно пробормотал несколько ругательств, после чего услышал шепот, прозвучавший прямо у меня над ухом: - Измайлов, если ты сейчас же не отзовешься, тебя отправят в полет прямиком на Марс, и это буду я! Откликайся, будь добр, во время переклички! Сонно захлопав глазами, я еще раз услышал свою фамилию, на этот раз она звучала еще более требовательным тоном из уст преподавателя. - Здесь я, - крикнул, после чего Алексей Валерьевич быстро глянул в мою сторону, покачал головой из стороны в сторону, а потом продолжил проверять присутствие остальных дальше, следуя списку, а я, продолжая часто моргать, решил взглянуть на своего спасителя. Передо мной оказался парень, которого раньше я частенько замечал среди толпы. Высокий брюнет, выше меня не больше, чем на полголовы, с серыми глазами и, как ни прискорбно это сознавать, немного лучшим телосложением, чем есть у меня. Совсем немного. Под левым глазом сидящего напротив парня я тут же разглядел родинку, которую почему-то не замечал до этого, что странно, ведь она была вовсе не маленькой. Сосед по парте смотрел на меня пристально, словно ждал чего-то, поэтому я решил, что стоит хотя бы поблагодарить его. - Спасибо… - как его там зовут? Сережа? Сеня? Саня?.. О, точно! – Спасибо, Саша. - Ага, - на выдохе произнес тот. – В следующий раз, будь добр, не дрыхни прямо посреди пары! - Тебе-то какое дело? – флегматично спрашиваю его, косясь на преподавателя, которому в данный момент было не до нас. - Да мне насрать, что с тобой было бы. Но, если бы Лекса к нам подошел, - ненавижу, когда Алексея Валерьевича так называют. Ненавижу, и все тут. – Мне бы не поздоровилось. Саша кивком головы указал под парту. Взглянув туда, я увидел открытую бутылку из-под пива, которую тот держал в руках. Наконец-то стало понятно, откуда взялась эта вонь. Сам пиво пью, а запах ненавижу. Да, и такое бывает. - Ясно. Все равно спасибо, - сказав это, я отвернулся от него и снова посмотрел в окно. - Пойменов! – прокричал преподаватель, после чего мой сосед в ответ ему крикнул «Здесь!», да так громко, что я аж подскочил на месте. Повернувшись лицом к брюнету, я гневно посмотрел на него, заметив, что тот также смотрит на меня. Только я собрался было открыть рот, чтобы задать ему один вопрос, тот с любопытством внимательно осмотрел меня и спросил: - Чего такой пугливый? - А чего ты такой приставучий? - Не хочешь – не говори. Решив, что эти слова автоматически означают мое полное освобождения от каких-либо обязательств, касающихся разговора с ним, я опять отвернулся от Саши, уставившись в окно. Желания слушать преподавателя не было, так что я предпочитал любоваться каплями дождя, стекавшими по стеклу, воображая, что это соперники, соревнующиеся в гонках. Делая ставки на определенную каплю, я смиренно ожидал, когда они придут к «финишу». Да, я и не на такое способен, когда делать совсем нечего. Вскоре наблюдение за такими вот своеобразными гонками мне надоело, поэтому я опять решил посмотреть на свое отражение в зеркале, сфокусировав взгляд на нем. Для этого пришлось снять очки, от которых, по правде говоря, уже до жути болели глаза. Не люблю снимать их в общественном месте, но сейчас продолжать сидеть в них просто невозможно. Если бы была возможность носить маску, не привлекая при этом к себе лишнего внимания, я бы так и делал. Но это долбанное общество не принимает тех, кто выделяется. Психушка, если покажусь на людях в таком виде, мне гарантирована. Разглядывая собственное лицо, я невольно заметил, как Саша, обмолвившись парой слов с парнем, сидевшем прямо перед нами, вытащил из-под стола бутылку и, косясь в сторону преподавателя, сделал несколько глотков, после чего спрятал ту обратно. Ни стыда, ни совести. Меня не назовешь пай-мальчиком, но чего я не понимаю, так это поведения этого персонажа и всех ему подобных. Почему-то заинтересовала причина, по которой этот парень вообще пристроился рядом со мной. Мест не осталось? Что-то не похоже. Захотелось? Мы, хоть и знаем друг друга, никогда прежде не общались. Впрочем, это вполне себе может быть обычное стечение обстоятельств. Очень неудачное стечение обстоятельств. От него разит за версту. Еще немного, и преподаватель учует этот запах, а я попросту задохнусь. Не выдержав, привстал с места и открыл окно, с радостью вдыхая свежий прохладный ветерок, которым тут же повеяло в мою сторону. Услышав вопрос Алексея Валерьевича, есть ли у меня проблемы, практически механически ответил, что все в порядке, стараясь не смотреть в сторону преподавателя, так как по дурости забыл напялить очки, после чего моментально бухнулся на твердую деревянную скамейку, тут же надевая свою «защиту». - Спасибо, - теперь послышался голос Саши. Посмотрев в его сторону, я убедился, что парень обращается ко мне, так как смотрел он именно на меня. Выглядел он при этом, кстати, довольно дружелюбно, что странно, ведь обычно людям не очень нравится общаться со мной, даже подруги Леси искренне недоумевают, отчего же та водится со мной. Хотя, быть может, мне только кажется, что Саша выглядит дружелюбно, так как очки были надеты весьма неудачно, поэтому примерно половину лица брюнета я попросту не мог видеть. - Я это не для тебя сделал, - отворачиваясь, говорю ему. – Дышать нечем. - Пусть так, но все равно спасибо, - ответил тот, на чем наше общение прекратилось. Больше я к этому человеку не поворачивался, да и он не пытался обратиться ко мне. Не знаю, почему, но при разговоре мне очень сложно смотреть на собеседника, не считая тех моментов, когда рассматриваю его при первом знакомстве, хотя я и знаю, что это признак дурного тона. Но так уж у меня с детства получилось, поэтому ничего не поделаешь. Исключением является только Леся, но и с ней не всегда получается нормально разговаривать. Кстати, о ней. Когда злосчастные пары, наконец, завершились, девушка, распрощавшись со своими подругами, поджидала меня на улице, неподалеку от огромных ступеней университета. Дождь все еще не прекращался, поэтому моя подруга стояла под зонтом, переминаясь с ноги на ногу. Замерзла. Оно и неудивительно – я крайне медлительный человек. - Давно ждешь? – спросил, приблизившись. - Минут пятнадцать, - недовольно ответила она мне. – Черт, Кирилл, ты бы еще дольше там ковырялся! Что на сей раз тебя задержало?! - Мои ноги. Они ни в какую не желали переставляться и подчиняться моей воле. - О какой воле может идти речь, раз уж ты встать утром нормально не можешь? – закатив глаза, сказала Леся, после чего поспешно добавила: - Залезай под зонт, а то вымокнешь. Пожав плечами, я повиновался, после чего мы медленно двинулись по направлению к остановке. Так происходит каждый день – я довожу подругу туда, где мы вместе ждем ее автобус, после чего бреду к себе в общежитие, где занимаюсь, читаю, смотрю телевизор или ерундой страдаю. И так каждый день. Никакого разнообразия. - Я видела, что ты сегодня с Сашкой болтал, - с улыбкой проговорила подруга, лукаво (хотя мне опять-таки могло это только показаться) взглянув на меня. – И как? - Что «как»? – не понял я. - Ну, как он тебе? - Идиот, каких море. Додумался пить пиво прямо в аудитории. Допрос закончен? - Что? И никаких деталей? – накуксилась Леська, обиженно глядя на меня. - И какие же детали тебе нужны? – со вздохом спрашиваю ее, поправляя сползшие очки, которые вот-вот грозили свалиться на землю. - Ну, к примеру, о чем вы болтали, желательно с подробностями. Не могу же я упустить момент, когда у тебя появится новый друг! Я усмехнулся. Друг. Ага, как же. Она, похоже, забыла, с кем разговаривает. - Не думаю, что нам удастся стать друзьями, - уклончиво ответил ей, желая как можно скорее соскочить с этой темы. - Удастся. С Саньком все дружат, поэтому тебе той же участи не избежать, - убежденно произнесла девушка, после чего, к моему счастью, сменила тему, начав учить меня жизни. Общаться с окружающими важно, мне нужно перестать прятаться за этими идиотскими очками, пытаться делать первые шаги навстречу людям, выходить еще куда-нибудь, помимо университета. Все это я слышал миллион раз, причем не только от Леси. Но что я могу с собой поделать? Мне сложно общаться с людьми, от них всегда можно ожидать подвоха. Даже от моей подруги. Еще в детдоме, когда меня подставили те люди, которым я доверял, довелось понять, что люди предают – такова их натура. Пока я делал вид, что слушал болтовню девушки, мы быстро дошли до остановки, к которой почти сразу же подъехал нужный автобус. Попрощавшись со мной, Леська заскочила в него, не забыв добавить, что, если я и завтра опоздаю, то меня ждет смертная кара. В ответ я лишь как-то сконфуженно улыбнулся, помахав ей рукой. Смертная кара? Звучит неплохо. Во всяком случае, ярым противником этого я не буду. Чтобы бояться смерти, нужно бояться оставить тех, кто будет скучать по тебе. По мне не будет скучать так уж много людей, чтобы я мог действительно пожалеть об этом. Разве что Леся. Только ее и жалко. Что касается остальных – им наверняка наплевать. Даже Саша, с которым мы сегодня впервые перекинулись парой слов, я уверен, уже завтра даже не вспомнит о моем существовании. Хотя начать действительно хорошо общаться с кем-либо, стать для кого-то по-настоящему дорогим человеком, наверное, было бы неплохо. Пожалуй, это можно приписать к моим немногочисленным мечтаниям, целям. Но не думаю, что у меня получится осуществить все задуманное. Для меня это нечто недостижимое.