Малая плата

— Ну и ну, Квай-Гон. — Уж как есть. — Похоже, ты снова попал в историю, — Мейс Винду серьёзно смотрел на мастера Джинна сверху вниз, но губы его подозрительно подрагивали. Квай-Гон точно знал, что Мейс идеально владеет своим лицом, когда хочет. Так что, очевидно, Винду пришёл поразвлечься, пока может. — Совет чрезвычайно заинтригован. — Разве я могу допустить, чтобы Совет скучал? — Квай-Гон поёрзал, устраиваясь поудобней; точнее — пытаясь. Он мог шевелить только верхней частью тела, да и то без особого успеха. Низкопробный медицинский футляр обхватывал бёдра, обездвиживая его от талии до колен, и медленно сращивал кости. Медики говорили, что ничего лучше для его сломанного таза они придумать не могут, но Квай-Гон им не особо верил. Джедайские доктора способны на большее, это уж точно. И во время осмотра он определённо слышал чьё-то хихиканье. — Согласись, не каждый день встретишь в Храме кого-нибудь с такой необычной травмой, — уголки губ Мейса снова дрогнули, и Квай-Гон пожалел, что прикован к постели и не может выставить его из комнаты. Впрочем, это вообще был первый раз, когда магистр Винду пришёл его навестить, и — судя по всему — лишь из-за того, что перелом, уложивший Квай-Гона на больничную койку, показался Мейсу забавным. — Соглашусь. — Опасное задание, разумеется. — Разумеется. — Неудачное столкновение. — Пожалуй, — у Квай-Гона жутко чесалась спина, но он не мог до неё дотянуться. Если бы только здесь был Оби-Ван! — Может быть, падение с огромной высоты. — Не исключено. — Или даже дикие звери. — Вероятно. — Но вот что ставит меня в тупик, Квай-Гон: ты не был на опасных миссиях… дай подумать, восемь или девять лет. — После Набу, понятное дело. Но не его вина, что теперь Оби-Ван не позволяет браться за задания, где хотя бы теоретически можно попасть в аварию, упасть или встретить диких животных. — И всё же каждые несколько месяцев ты получаешь какую-нибудь причудливую травму. — Сплошь лёгкие царапины, — возмутился Квай-Гон и внутренне скривился. Со дня появления Энакина в Ордене Мейс явно искал повод обвинить мальчика в этих травмах, а теперь ещё и в порче храмового имущества. Квай-Гон каждый раз с трудом убеждал магистра Винду, что Энакин ещё растет, что не полностью осознаёт свою силу, и потому вина его не так велика, как может показаться. — К тому же за последние три дня ты ни разу не покидал пределов Храма. Но вот сегодня утром твоя рассудительная вторая половина приносит тебя к врачам с этим… весьма небанальным повреждением. — Мои аплодисменты вашим аналитическим способностям, господин советник. — Должен сказать, что Совет изрядно поломал голову над этой загадкой. Расскажи-ка мне ещё раз, как так вышло. — Я упал, — он снова попытался удобно устроиться на кровати — и снова безрезультатно, разве что спина стала чесаться ещё сильнее. — Упал? Ну-ка, ну-ка, поди, споткнулся о ковёр? — Да, Мейс. Я бы с удовольствием развлёк тебя более занимательной историей, но всё так и было: я грохнулся. — Удивительно, каким неуклюжим ты стал за последние… э-э-э… — Последние восемь или девять лет? — Квай-Гон изогнул бровь — ну хоть какая-то часть тела его слушается. — Именно, — Мейс улыбнулся той самой снисходительной улыбочкой, которой обзавёлся, став главой Совета. Квай-Гон терпеть не мог, когда он так смотрит. — Я беспокоюсь о тебе, Квай-Гон. Мы все беспокоимся. Квай-Гон заворчал и снова попытался почесать свою несчастную спину: — Это лишнее. Мейс хотел было что-то возразить, но, услышав звук открывающейся наружной двери, не стал. Квай-Гон узнал отпечаток входящего в Силе и мгновенно повеселел. Его Оби-Ван. Его законный возлюбленный супруг. Вот Оби-Ван точно не станет над ним смеяться — он ещё утром отвёл душу в приёмном покое — и, может быть, если звёзды будут к Квай-Гону благосклонны, даже почешет спину. Оби-Ван с приветственной улыбкой зашёл в комнату, но, заметив Мейса, сразу же переменился в лице. Во взгляде появилась настороженность, и он учтиво поклонился: — Магистр Винду. — Рыцарь Кеноби, приятная встреча, — Мейс столь же подчёркнуто вежливо кивнул в ответ. Их с Оби-Ваном отношения когда-то были гораздо теплее, пока тот, вопреки совету Мейса, не взял себе в падаваны одного весьма буйного ребёнка. — Я как раз выражал вашему супругу сочувствие Совета в связи с его… со случившимся. Пауза между словами вышла красноречивой, но Оби-Ван и ухом не повёл: — Это был несчастный случай. Нам, пожалуй, следует передвинуть ковёр, чтобы он больше не встречался на пути мастера Квай-Гона. — Н-да. Весьма мудро, — Мейс тщательно скрывал своё раздражение, но Квай-Гон всё равно чувствовал его недовольство тем, что версия с ковром получила подтверждение. Квай-Гон нежился в его досаде, словно в тёплых солнечных лучах. Сейчас бы ещё Оби-Ван выставил Мейса каким-нибудь безлайтсаберным способом, тогда можно было бы, наконец, попросить почесать спину и немного подремать. Оби-Ван Мейса не выставил, но остался сам и, склонившись, нежно поцеловал Квай-Гона, что тоже было замечательно. — Я рад, что твоё самочувствие уже позволяет нам принимать гостей, — он откинул со лба Квай-Гона прядь волос. — Спорное утверждение, — ответил Квай-Гон и мрачно посмотрел в сторону Мейса, — но рядом с тобой мне всегда становится лучше, — если не получается по-хорошему, то он устроит этому настырному товарищу такую показательную серию сладких обнимашек, что тот сам оставаться не захочет. Краем глаза Квай-Гон заметил, как перекосило Мейса. Оби-Ван снова наклонился поцеловать Квай-Гона, а затем, выпрямившись, многозначительно прочистил горло. Мейс встретил его колючий взгляд поднятой бровью, но всё же со вздохом покачал головой, признавая поражение. Квай-Гон не успел обрадоваться, как громко стукнула, распахиваясь, входная дверь. Он переглянулся с Оби-Ваном; они оба напряженно замерли, едва уловив в Силе знакомый беспокойный отпечаток. Мейс его тоже узнал. Он сверкнул одной из своих самых беспощадных улыбок и отошёл к стене ровно в ту секунду, когда Энакин Скайуокер вихрем ворвался в комнату, держа в руках букет цветов. Квай-Гон пытался взглядом предупредить Энакина и чувствовал, как Оби-Ван шлёт тому через ученическую связь истошный сигнал тревоги. Энакин остался слеп и глух, как это нередко с ним случалось, и пронёсся мимо Мейса Винду, даже не взглянув в его сторону. Когда-нибудь, с растущим беспокойством подумал Квай-Гон, он привьёт этому мальчишке инстинкт самосохранения. Но, когда Энакин опустился на колени перед его кроватью, мастер Джинн понял, что день этот — не сегодня. — Мастер Квай-Гон, — Энакин проникновенно смотрел на него своими ясными голубыми глазами. Он выглядел таким одиноким и жалким, что Квай-Гон с большим трудом подавил желание ободряюще потрепать его по голове. Раздался шелест, и в руках у мастера-джедая оказалась охапка его любимых цветов. В оранжереях они распустятся ещё только через полгода; должно быть, Энакин весь день выращивал их с помощью Силы. — Мне очень, очень жаль. — Не извиняйся, Эни, — Квай-Гон мельком глянул на Мейса. На лице того расползалась ухмылка. — Правда, не надо. — Но мне правда жаль. Я честно-честно не хотел… знаете… чтобы так вышло, — Энакин с трудом сглотнул. Вид у него при этом был пренесчастнейший. И Квай-Гон сдался. Он нежно приподнял его лицо за подбородок: — Все хорошо, Эни. Его слова не убедили Энакина. Он взял ладонь Квай-Гона в обе свои руки и принялся пылко целовать: — Мне так невероятно, неимоверно жаль, — и потянулся вверх, прижимаясь губами к скуле Квай-Гона, — и я уверяю вас, что вчерашняя ночь была чудовищной ошибкой, но это же ничего не говорит о… э-э-э… будущих попытках?.. — Эни, — Оби-Ван положил руку на плечо Энакина; он не сводил пристального взгляда с Мейса. Квай-Гон — тоже. Но тут на лице советника проступило недоверчивое удивление, и мастер Джинн внутренне содрогнулся. Энакин по-прежнему ничего не замечал. Он схватил ладонь Оби-Вана и тоже поцеловал, затем крепко сжал обе руки, его и Квай-Гона: — Пожалуйста, дайте мне ещё один шанс. Вы оба не пожалеете, обещаю. — Эни! — придушенно взмолился Оби-Ван, и растерянный Энакин наконец-то поднял на него глаза. Он проследил за взглядом учителя и оцепенел, заметив Мейса. Советник уставился на него широко раскрытыми глазами и, кажется, был близок к истерике. Бледный как смерть Энакин не смел даже моргнуть. — Эни, мы как раз говорили с магистром Винду о… о случившемся. — М-магистр Винду, — сдавленно пискнул Энакин, и Квай-Гон ободряюще сжал его пальцы. Ради обоюдной безопасности Энакин старался как можно реже попадаться на пути советника. — Падаван Скайуокер, — Мейс шагнул вперёд. Он уже вернул себе самообладание, и лишь по глазам угадывалось, как он смакует чужое смущение. И наверняка глумится про себя, подумалось Квай-Гону. — Может быть, хотя бы ты сможешь рассказать мне, что произошло. Энакин переводил взгляд с Оби-Вана на Квай-Гона, но те лишь беспомощно смотрели в ответ: в голове у него царила такая сумятица, что невозможно было ничего подсказать мысленно. В конце концов Энакин повернулся к Мейсу. — Спидер навернулся? — осторожно предположил он и прикусил губу, когда Квай-Гон поморщился. — Три… здоровых монстра?.. — он замолчал и боязливо втянул голову в плечи. Почти минуту Мейс Винду переводил взгляд с Энакина на Оби-Вана, затем на Квай-Гона и обратно. Уголки его губ снова стали подрагивать, и наконец Мейс не выдержал и разразился хохотом: — Квай-Гон, старый ты кобель, — заливался он. — Неужели обоих? — Мейс, — слабым голосом начал Квай-Гон, но так и не нашёлся, что сказать. Он и представить не мог, что Мейс так благодушно воспримет эту новость. — Квай-Гон, — отозвался Мейс и снова фыркнул от смеха, — Квай-Гон, Квай-Гон, умеешь же ты устроиться, — он вытер глаза рукавом; но, едва опустил руку, снова превратился в непрошибаемого магистра Ордена. — А теперь, с вашего позволения, я вас оставлю. У меня заседание Совета, которое не хотелось бы пропустить, — и, взмахнув подолом мантии, Мейс умчался, не дожидаясь ответа. — Ну что ж, — нарушил повисшую тишину Оби-Ван, — могло быть и лучше. Энакин застонал и зарылся лицом в одеяло Квай-Гона. — Не расстраивайся, могло быть и хуже, — мастер-джедай ободряюще погладил его по голове. — Как? — снова простонал Энакин, по-прежнему уткнувшись лбом ему куда-то в бок. — Куда уж хуже? — Например, он мог захотеть присоединиться, — невозмутимо предположил Оби-Ван. Энакин поднял голову и улыбнулся мастеру; он бы даже захихикал, но серьёзным и величавым ученикам джедаев не пристало такое ребячество. Квай-Гон тоже улыбался: так, как может улыбаться только счастливый человек в окружении своих любимых. И ситх с ним, с переломом. Да, могло быть и хуже. Он посмотрел вверх на своего молодого, но удивительно возмужавшего супруга, вниз — на его ещё совсем юного и очень восторженного падавана. Теперь Совету всё известно, и сломанная кость, по большому счету — такая малая плата за их мирное разоблачение. — Квай-Гон? — Энакин смотрел на него из-под опущенных ресниц. Квай-Гон уже научился распознавать такой взгляд и — предвкушать. Он сильнее сжал руку Энакина. — Я тогда серьёзно говорил, про то, что вы не пожалеете. Когда поправитесь, конечно. Этот страстный голос вполне мог бы завести Квай-Гона с пол-оборота, но, к сожалению, его отвлекало другое, гораздо менее приятное переживание. Этот проклятый, бесчеловечный зуд между лопаток. Квай-Гон, насколько смог, подёргал плечами и, сдавшись, улыбнулся своим мальчикам очаровательнейшей из улыбок: — Так может, начнём прямо сейчас?