Последняя летняя ночь.

      Вся земля покрылась серебряным светом белоснежной луны и ярких, сверкающих на фон чудесного темно-синего неба, звезд. Чудный воздух... Он прохладный и полон неги. А вот подул свежий ветерок, щекоча нос парня, опирающегося о темную балюстраду своего балкона. Как все просто ночью – можно лежать, ни думая ни о чем, а можно взлететь вверх, словно птица, поиграть с ветром, попробовать поймать звезды. Капрал любил такие летние ночи, очень любил. Он старался запомнить каждое мгновение, каждое легкое прикосновение ветра, каждый даже самый тихий ночной звук. Сейчас он улыбался – улыбался чудесному темно-синему небу, белоснежной луне, ярким звездам и игривому ветерку, потому что умел улыбаться... Потому что мог улыбаться... Потому что любил.       А вот прокатилась по небу одна из звезд, прочерчивая яркую черту. Капрал посмотрел на нее с грустью. Он увидел в этой звезде одного из павших воинов разведывательного отряда, которого он никогда не любил за звонкий смех и не смешные, по его мнению, шутки. Однажды он спас капрала, а тот так и не успел ему отплатить. «Что же, спи спокойно, дорогой Као. Это мое желание», - мысленно сказал капрал, продолжая любоваться своей ночью.       Услышав звонкий стук шагов, Ривай вздрогнул. Он не понимал, кому, кроме него, не спиться в столь поздний час. В дверь вошли, не постучавшись, чему капрал был очень зол. Он не любил, когда к нему заходили без стука. Это очень раздражало его. А вдруг он бы был занят важными делами или спал? Почему об этом не подумал зашедший гость? Взгляд капрала вновь стал стальным. Он тихо повернулся и быстро обвел глазами комнату, останавливая взгляд на зашедшем, вглядываясь в его черты.       Перед ним стоял высокий широкоплечий мужчина со светлыми гладко зачесанными волосами, не успевшими потрепаться во время тяжелого трудового дня. Да, в этом мужчине было легко узнать командора. «Он же знает, что я этого не люблю. Почему без предупреждения, почему даже без стука?» - спрашивает он мысленно себя. Все вопросы куда-то улетучиваются, стоит мужчине подойти чуть ближе. От Ирвина тянулся терпкий аромат вина. - Что случилось? – спрашивает капрал, чуть улыбаясь и протягивая руки к Ирвину, чтобы обнять того за сильную шею.       Ирвин резко дергает парня за руку. Если бы не годы тренировок, капрал бы уже лежал на полу, но нет – резкий выпад на правую ногу. - Да что ты творишь, Ирвин, твою мать, – прошипел Ривай, пытаясь подняться на обе ноги, но резкий удар командора вновь сшибает его, заставляя опираться уже на руки. Еще один удар, но капрал уже готов. Резко отклонившись назад, он попытался занести ногу для резкого удара под дых, но не тут то было. Большая разница в росте тоже играет свою роль, и Ирвин уже держит капрала за ногу, через мгновение откидывая того в угол. - Что я творю? – командор рычит от злости, которая уже заполнила каждую клеточку его тела. – А что ты, позволь спросить, творишь, наглый ублюдок?       Ривай ничего не понимал, хотя очень хотел. Почему его любимый командор делает это? В чем он так провинился? Ему больно. Не так физически, как морально и душевно. - Я не понимаю тебя! – прошептал он так, чтобы Ирвин услышал его. - Сейчас ты все поймешь, – вновь прошипел Ирвин, подходя к парню, одаривая его еще несколькими ударами в грудь.       Капрал сейчас может сбежать. Но куда он пойдет? У него никогда не было своего дома. Все родные и близкие давно умерли, и лишь один заполнял пустоту в сердце капрала. И капрал решает остаться. Пусть он убьет его, если захочет. - Я не понимаю... - уже более сбивчиво говорил Ривай. - Хах, не понимаешь? – усмехнулся Ирвин. - Као тоже не понимал, до того, как ты его убил. – добавил он через мгновение.       Ривай должен был понять все с самого начала, еще неделю назад. В тот момент, когда увидел глаза командора, смотрящие на остывающее на руках капрала тело. Ривай сказал ему тогда, что он не убивал его, и Ирвин даже сделал вид, что поверил ему. А все потому, что Ривай не любил Као не только из–за глупых шуток. Он ненавидел его за то, что Ирвин подолгу играл с ним в шахматы, обсуждал с ним новые планы. С ним, а не с Риваем. - Ты... Ты не веришь мне? Значит, ни одна моя клятва тебе больше ничего не значит? – пытался сказать он, запинаясь и ловя воздух ртом.       Удар, удар, еще удар, один больнее другого. Командор бил в полную силу. Думая, что выбивает из капрала дурь, он выбивал из него надежду. Да что там надежду... Все чувства, затрагивая душу. - Нет, не верю, – безразлично ответил тот.       Все, капрал окончательно сломлен. И может, больше не из-за слов, а из-за интонации. Такой безразличной, без капли боли и страха. Капралу хотелось кричать, но он не позволит этого себе, не упадет и не унизится. Уже совсем не сопротивляясь ударам, он вспоминает свою короткую, но, по его мнению, неплохую жизнь. Вот, он окончил кадетский корпус, вступил в разведывательный отряд, в первый раз выжил в борьбе с самым страшным врагом. Вспоминает прекрасное – долгие летние ночи, разговоры с любимыми друзьями и их первый поцелуй с Ирвином. Он хотел протянуть руку и в последний раз дотронуться до командора, но вместо того он почувствовал, как в его руку вонзается острое лезвие. - Пробуешь сопротивляться? – шикнул прямо в лицо Ирвин. - Не получится. Ты слабый. Слишком. И никому ненужный.       В глазах потемнело, и Ривай смутно понимал, что это последние минуты своей жизни. Ему хотелось сказать что-то, что запомнит командор, ради чего будет дальше жить. - Ирвин... - хрипло простонал он. - Я тебя люблю и... прощаю. Я, наверное, сейчас умру... А ты живи. Я... Я буду защищать тебя... - сказал он, запинаясь после каждого слова. - Что ты несешь, придурок? – вновь прорычал Ирвин, нанося удар прямо в солнечное сплетение.       Этот удар оказался роковым. Капрал больше не дышал. Сердце больше не билось. Душа больше не улыбалась, втайне от всех смотря на темно-синее небо, белоснежную луну и яркие звезды. Душа больше не чувствовала прикосновений игривого ветерка...