Без названия

1st April 2008 Лестрейду всегда казалось, что он не случайно встретил Шерлока Холмса именно в День дурака. Поначалу-то он решил, что такой сюрприз устроили ему дорогие коллеги с отшибленным чувством юмора. Однако, когда высокий темноволосый парень рассказал ему, какой рукой инспектор привык писать, что съел на обед и как провел вчерашнюю ночь, - вот об этом точно никто знать не мог, - Лестрейд сам поднял заградительную ленту и позволил незнакомцу пройти. Хуже уже не будет, рассудил инспектор - третье убийство и полиции совершенно не за что зацепиться. Он смотрел, как Шерлок изучает труп, отстреливаясь короткими очередями догадок, которые, казалось, не имели под собой никаких оснований. Когда же Лестрейд посмел заметить, что он просто не может пойти к начальству с таким набором необоснованных заявлений, то молодой человек страдальчески посмотрел на него и пустился в объяснения. Да, вынужден был признать Лестрейд, ошеломленный потоком открывающихся загадок, это весьма, весьма впечатляло. Когда Шерлок выложился и, сняв перчатки, завозился со своим шарфом, нечаянно оголилась его шея с заметным темным синяком. По его форме, размеру и местоположению можно было догадаться, что это засос, оставленный не женским ртом, как смущенно подумалось Лестрейду. Шерлок, конечно, заметил его взгляд и поджал недовольно губы. - Да, детектив. Я гей. Вы очень наблюдательны. Откажетесь работать с педиком? - Мистер Холмс, я бы с чертом связался, если б это помогло мне поймать того ублюдка, который это делает. Да и вообще… Но было поздно. Шерлок Холмс, этот сверхъестественно наблюдательный член общества, уже отвернулся и стремительно удалялся, так и не дослушав «Да и вообще, я не гомофоб» Лестрейда. Инспектор, кстати, всегда считал, что то, что делают двое в своей постели, не должно занимать умы окружающих, даже если это «что-то» оставляет метки. Даже те, которые кажутся нанесенными скорее из желания причинить боль, чем усилить эротизм момента. 21st June 2008 Следующая их встреча была инициирована Лестрейдом, позвонившим Шерлоку. Как наскоро записанный на клочке бумаги номер Холмса оказался в кармане его пальто, мужчина даже не представлял, ведь в течение всего разговора Шерлок стоял не ближе трех метров от него. Был день летнего равноденствия, и у ног инспектора лежало очередное тело с явными признаками ритуального убийства. К тому времени как Шерлок закончил осмотр места преступления («Скучнейшее убийство, Лестрейд, совершено чуть более изобретательным, чем обычно, преступником. Он пытался сбить вас с толку солнцестоянием и прочей ерундой») и поднялся, его бледные щеки пылали. Лестрейд не был удивлен, ведь в такую жару, когда даже инспектор надел рубашку с коротким рукавом, Шерлок был в черной шерстяной кофте с закрытым горлом. Большую часть времени он теребил ремешок больших, дорогих на вид часов на левом запястье. Omega - если Лестрейд не ошибался. Перед самым прощанием инспектор, повинуясь импульсу, протянул молодому человеку руку. - Благодарю Вас, мистер Холмс. Вы помогли нам избежать ненужной беготни. - О, не за что! И, пожалуйста, Шерлок. Холмс ответил на рукопожатие, хотя и выглядел довольно удивленным внезапной благодарностью. Лестрейд удержал его ладонь в своей и свободной рукой резко поднял правый рукав джемпера. Он не сдержал потрясенного вздоха, увидев множество кровоподтеков на светлой коже. Ему случалось видеть подобные гематомы на руках наркоманов, которых время от времени привозили в участок. Здесь же на предплечье виднелся синяк, и, ведомый нехорошим предчувствием, Лестрейд поднял рукав еще выше. Сильная, жилистая рука пестрела отметинами крупных пальцев – новые бордовыми пятнами перекрывали бледно-зеленые и желтоватые. -Господи, - выдохнул Лестрейд, - ведь это же… Господи. Наручники это одно – инспектор привык уже не обращать внимания на смущающихся молоденьких констеблей, прячущих под длинными рукавами отметины интимных игрищ – ребятам хватало одной ночи с подружкой или другом, чтоб убедиться, что наручники детям не игрушка. Но ЭТИ синяки не имели ничего общего с любовной страстью. Такие следы остаются у человека, которого грубо хватали за руки, а скорее всего и били, и вариация цветов доказывала, что подобное обращение не было разовым эпизодом. Наиболее показательным было отсутствие в глазах и всем облике Шерлока того сияния, которое свидетельствует о головокружительной ночи любви. Молодой человек выглядел утомленным, а темные круги под глазами говорили о бессонных ночах. - Любит погорячее, да? – слова слетели с губ раньше, чем Лестрейд смог их обдумать, и Шерлок из испуганно-белого превратился в яростно-красного. - Не ваше собачье дело. Извините, но у меня нет ни времени, ни желания выслушивать ваши возмутительные умозаключения о том, чем могут заниматься любовники, - прошипел взбешенный Шерлок, перед тем как развернуться и сбежать. Лестрейду понадобилась минута, чтоб проклясть свою нетактичность и броситься за ним. - Шерлок, постой! Слушай, я не гомофоб, - он понизил голос, хотя рядом никого не было. – Нет, правда, не смотри так! Меня совершенно не касается твоя личная жизнь, но, послушай, найди себе хотя бы приличный вариант. Ведь это подсудное дело, без шуток. И еще, - Шерлок нетерпеливо порывался бежать, словно разговор был невыносим, - пока не заживет рука, не носил бы ты эти часы. Уж у такого-то гения должно хватать ума не привлекать внимания к своим запястьям, когда они в таком состоянии! - Ладно. Спасибо за заботу, детектив. - Лестрейд. Грегори Лестрейд, но все зовут по фамилии. Никогда не любил свое имя… - И, новая вспышка озарения, - это он подарил тебе часы, да? Как извинение? Твою же ж… - До свидания, Лестрейд, - Шерлок быстро ушел. Вспоминая эту сцену позже, инспектор подумал, что плохо скрытое выражение ужаса на лице Шерлока от неожиданных успехов Лестрейда в дедукции было бесценным. Оно могло бы даже затмить память об ужасных ссадинах на прозрачной коже и о том, как Холмс возился с ремешком часов, словно ему было больно в этих кожаных тисках. 21stAugust 2008 «Снова встречаюсь с Шерлоком. Он энергичен, как никогда». Это правда. Шерлок выглядел великолепно в очках от Prada и синей шелковой рубашке от DolceandGabbana, которая придавала его светлой коже жемчужное сияние. Они сидели на скамейке в Гайд Парке, так как Холмс отказался прийти в Скотленд Ярд, когда Лестрейд звонил ему по поводу анонимного сообщения. Все эти встречи на скамейках до глупого походили на третьесортный шпионский фильм пятидесятых. Лестрейд улучил минутку, чтоб оглядеть Шерлока, и тотчас понял, почему тот отклонил приглашение в Скотленд Ярд. - Милый подглазник. В тон рубашке. - Ударился в качалке. - Ах, в качалке? – Лестрейд хмыкнул, оценив взглядом щуплую, долговязую фигуру собеседника. - И когда же ты последний раз там был? Хотя, должен признать, «качалка» изобретательнее «двери». Лестрейд почувствовал взгляд Шерлока, хотя и не видел его глаз сквозь плотные черные стекла. - Отстань. Ты ничего не понимаешь. - Куда мне, - согласился инспектор. – Я ведь всего только служу с десяток лет и сталкиваюсь с таким количеством домашнего насилия, что на десятерых хватило бы. - Отвали, - повторил раздраженно Шерлок. – Это не домашнее насилие. Покажи-ка мне лучше это послание, которое, как всегда, не поддалось коллективному сознательному Скотленд Ярда. По Шерлоку было видно, что он решительно настроен уйти, и Лестрейду пришлось вытащить из кармана сообщение, завернутое в полиэтилен, и вручить его молодому человеку. Холмс с минуту разглядывал бумагу, а Лестрейд продолжал осматривать его самого. - Рубашка новая. И очки. Новая форма извинений? Шерлок, предсказуемо, не ответил, но по движению его плеч инспектор понял, что угадал. - Господи, вот урод, - с отвращением пробормотал мужчина. – Почему ты все еще с ним? - Это сообщение, - ответил Шерлок, - намекает на сегодня. Я, конечно, не жду, чтоб тебе было известно, что в этот день в тысяча девятьсот одиннадцатом была украдена Мона Лиза. Он отдал пакет Лестрейду: - Предупреди парижскую полицию. Этот оригинал настолько тщеславен, что хвастает своими планами перед полицией, надеясь, что никто не разгадает код, но я сомневаюсь, что он все же решится на что-то серьезное. Но, ты их лучше предупреди. - Ладно,- Лестрейд убрал бумагу и достал визитку. – Знаю, ты уже вычислил мой номер, и я очень надеюсь, что без какой-либо нелегальщины, но я хочу дать его тебе официально, ну, так, из соображений приличия. Мой личный номер. Просто на случай… ну, если вдруг понадоблюсь. Шерлок мельком посмотрел на бумажку, запоминая номер, и вернул ее мужчине. Они обменялись быстрым рукопожатием и разошлись. Прогуливаясь по парку сквозь толпу любителей утренних пробежек и спешащих на работу клерков, Лестрейд заставил себя не думать особо живописно о том, что бы стало с Шерлоком, если б в его кармане обнаружился номер другого мужчины. 23rdSeptember 2008 Новая встреча с Шерлоком была куда менее радостной. С первого взгляда было видно - что-то не так. Всегда худой, сейчас Холмс выглядел и вовсе скелетом. Круги под глазами казались уже постоянными, а причину лихорадочной торопливости его движений Лестрейд понял с нарастающим ужасом. - Ну-ка, стой, - Лестрейд буквально оттащил молодого человека подальше от места преступления. – Ты появляешься здесь, где полно полицейских, которых ты успел так или иначе оскорбить, и которые за счастье почтут найти в твоей квартире наркоту! Ты совсем идиот! - Я в норме, - настаивал Шерлок. – А если они не хотят со мной работать, потому что слишком тупы, чтоб разглядеть очевидное прямо перед их носами… - Так, хватит. Ты уходишь. Сейчас же. - После того, как увижу тело. - Нет. Немедленно. Лестрейд успел увести Шерлока довольно далеко и только тогда молодой человек начал сопротивляться: - Да прекрати! Ты же знаешь, что я в любом состоянии лучше твоих, так называемых, полицейских. Они остановились, и Лестрейд посмотрел Холмсу в глаза, припоминая, как надо уговаривать маленьких, капризных детей. - Да, - спокойно согласился он. – Да, лучше. Но ты не можешь, Шерлок. Не сейчас. Мое начальство не особо радо, что приходится обращаться за помощью к гражданскому, у тебя же нет никаких прав вмешиваться в дела полиции! Ты здесь только потому, что так чертовски умен. Но ты даже не представляешь, что мне приходится выслушивать каждый раз! И если кто-нибудь увидит, что я работаю с полудохлым нариком, то меня просто уволят. А я слишком тяжело добивался этого поста. Что-то промелькнуло на лице Шерлока, и Лестрейд решил принять это за раскаяние. - Кроме меня с тобой никто работать не будет, ты сам знаешь, что наше юное дарование Диммок и Донован тебя не выносят. Мы с тобой одной веревочкой связаны – лишусь работы я, а ты останешься без развлечений. Понял? Смешанное выражение сожаления, стыда и злости отразилось на лице Шерлока, но молодой человек все-таки согласно кивнул. - Молодец. А теперь иди домой и спи. И будь благодарен, что я так легко это оставил. - Дай мне хотя бы тело увидеть, - заканючил Шерлок. – Я же могу подсказать… - Нет, - Лестрейд покачал головой. – Знаю, ты лучший, но мы как-то справлялись без тебя раньше, справимся и сейчас. Иди домой и отсыпайся. И постарайся набрать хоть пару килограмм, чтоб не казаться таким скелетом. Без дальнейших пререканий Шерлок развернулся и пошел прочь, по бессильно опущенным его плечам было видно, как он расстроен. Инспектор вернулся к трупу, задумавшись впервые, почему поначалу прохладное знакомство с Холмсом привело к тому, что теперь он буквально надеялся на новое преступление недели через две. Ведь только в этом случае он сможет встретиться с Шерлоком. 5th November 2008 В следующую их встречу Шерлок уже более походил на человека, хотя по-прежнему выглядел бледным и измученным. После осмотра тела (мужчина средних лет, скорее всего рыбак, судя по мозолям на ладонях, который почему-то оказался именно здесь, в Хэмпстэд Хиф, крайне далеко от рыболовецких доков), Холмс даже позволил инспектору подбросить его до дома. По дороге Лестрейд изредка поглядывал на молодого детектива. Осенний вечер был довольно прохладным, но и в духоте машины Шерлок не стал снимать шарф, хоть и раскраснелся. Отказываясь представлять себе причину подобного упрямства, Лестрейд протянул парню сигареты и спросил: - Как жизнь? - Нормально, - Шерлок вытряхнул из пачки сигарету и закурил. – Все нормально. Лестрейд зашел с другой стороны: - Спасибо за помощь. Как всегда, незаменим. Шерлок с привычной надменностью выпустил колечко дыма: - Да любой мог бы это сделать, если б твои тупоголовые сержанты были более внимательны к мелочам. Лестрейд привычно пропустил комментарий мимо ушей. - Слушай, есть планы на вечер? Рядом с моим домом будет костер, сборы на благотворительность. Пойдешь со мной? Ну, ты знаешь, яблоки печеные, костры, Гай Фокс… - Гай кто? Лестрейд оторвал взгляд от дороги, изумленно уставившись на парня. - Не говори, что не слышал про Гая Фокса! «Помните, помните пятое ноября». Боже мой! Да как ты мог расти и не знать про Фокса?! Шерлок напрягся, и Лестрейд предпочел сменить тему: - Ладно, сменим тему. Может, тогда выпьешь со мной? В качестве благодарности? Шерлок задумался, видно было, что предложение его соблазняло, но в итоге с сожалением покачал головой: - Не могу. Правда. Мне надо домой. Лестрейд остановился на углу (Шерлок настаивал на этом особенно сильно), но удержал его, когда тот уже открыл дверь. - Слушай, это все не мое дело, но, похоже, тебе несладко приходится. И я просто хотел сказать, чтоб ты… ну, был на связи. В любое время, если только захочешь выпить там или встретиться, ты позвони. Понял? Во взгляде Холмса что-то вспыхнуло. Потом он кивнул и вышел из машины. Мужчина проводил его взглядом. Парень Шерлока или просто придурок (в лучшем случае), или больной садист (в худшем). Невозможно убедить человека отказаться от отношений. Все, чем можно помочь, так это быть рядом, когда произойдет худшее, и удержаться от «Я же говорил». 24th December 2008 Худшее случается через шесть недель. Лестрейд понял, что время пришло, как только увидел на экране мобильного входящий вызов с надписью «Шерлок». Несмотря на настойчивые просьбы быть на связи, молодой человек пропал с ноября, и должно было произойти что-то совершенно невероятное, чтоб он все-таки позвонил. Инспектор не стал терять времени: - Что случилось? - Лестрейд… Не мог бы ты меня подбросить? Пожалуйста? Голос Шерлока звучал странно, немного невнятно, и инспектор уже почти испугался. - Где ты? - Трафальгарская площадь. - Никуда не уходи. Буду через полчаса. С мигалками Лестрейд добрался до площади за двадцать минут. Оставив на стекле полицейское разрешение, он припарковался прямо у Национальной галереи и затрусил вдоль площади. Небольшая толпа любовалась исполнителями рождественских гимнов, стоящих у подножия гигантской елки, последние покупатели в панике метались по магазинам, - Лестрейду пришлось оббежать площадь дважды, прежде чем он заметил высокую темную фигуру, опиравшуюся на стену в тускло освещенном углу. Инспектор бросился к нему, радостные звуки гимна в узел сжимали желудок. Подойдя совсем близко, Лестрейд не сдержался: - Твою мать! Парочка замотанных в шарфы туристов шокировано оглянулась на мужчину и умчалась подальше. -И тебя с Рождеством, Лестрейд, - сухо ответил Шерлок. Лицо Холмса было сплошным месивом. Внушительного размера фингал, рассеченная губа, кровь в углу рта, и, поскольку неизменный шарф не сопровождал своего хозяина, Лестрейд, наконец, увидел всю коллекцию синяков на тонкой шее и…это что, кровь на ключице?! - Лестрейд. Он посмотрел на парня, встретившись взглядом с одним ясным серым глазом и полузакрытым вторым. - Боюсь, придется попросить подбросить меня до отеля. Любого, но, конечно, желательно поэкономичнее. Кошелек дома остался, на такси даже нет. Лестрейд поверить не мог, что Шерлоку в таком состоянии удавалось полностью собой владеть. - Шерлок, ты едешь ко мне. Ни в каком отеле я тебя не оставлю. Он даже не стал задумываться, каким образом Шерлок собирался получить номер, не имея при себе денег. - Но сначала мы едем в госпиталь. - Не думаю… - НЕ спорь со мной, - угрожающе предостерег Лестрейд. – Даже не думай спорить, придурок упрямый. Губы Шерлока дрогнули – это вполне могла быть улыбка, и Лестрейд быстро обмотал его шею своим шарфом. Опустив голову и уткнувшись носом в теплую ткань, Шерлок почти не привлекал внимания, хотя и держался за бока так судорожно, что Лестрейд предположил наличие переломанных ребер. Хромота парня вызывала такую лавину страшных объяснений, что инспектору на мгновение стало больно самому. Садясь на пассажирское сиденье, Шерлок не сдержал тихого болезненного стона. Лестрейда трясло от гнева, волны ненависти накатывали при звуках прерывистого, тяжелого дыхания парня. Ему случалось разбираться в таких домашних разборках, но никогда прежде они не затрагивали знакомых ему людей. Мужчина с трудом подавил желание поехать прямиком в квартиру Шерлока и выбить дух из того мерзавца. Лестрейд заставил себя думать только о сидящем рядом человеке, который нуждался в его помощи, собранности и спокойствии. Шерлок, конечно, без труда прочитал его мысли. - Это не было односторонним избиением. Парень смотрел в окно, не желая встречаться взглядом с инспектором. - Хорошо, - голос Лестрейда подрагивал от сдерживаемой ярости. – Надеюсь,ты переломал ему все кости. - Нет. Только нос. Лестрейд невольно улыбнулся – напряжение надо было хоть как-то снять – и щека Шерлока опять вздрогнула от полуулыбки. У порога госпиталя Холмс остановил Лестрейда, намеревавшегося следовать за ним. - Ладно, жду здесь. Ты же знаешь, им нужно, чтоб кто-то забрал тебя домой и приглядел. Шерлок коротко кивнул. - Надо кому позвонить? Родные? Друзья? После минутного раздумья Шерлок протянул свой телефон. - Можешь позвонить моему брату, Майкрофту. Скажи, что не смогу приехать на обед завтра. - Хорошо. И, Шерлок, - неуверенно сказал Лестрейд. – Тебе надо рассказать им все. Все, что случилось, - он так и не смог выговорить то, что хотел.(Ты должен рассказать, что он тебя изнасиловал, даже если не можешь признаться мне. Тебе нужна медицинская помощь). Однако Шерлок понял без слов: - Да, спасибо. Я уже понял, - пробурчал Холмс, стараясь сдерживать хромоту. Дожидаясь парня, Лестрейд вышел на улицу, выкуривая сигарету за сигаретой и придумывая тысячу и один способ отмщения парню Шерлока. Наконец, он вспомнил про обещание и достал телефон Холмса. Майкрофт… Ну и имечко. О чем только думали их родители? После пары гудков раздался мужской голос: - Шерлок? Чем обязан? - Это не Шерлок. Он попросил меня предупредить Вас, что не появится на рождественском обеде. Повисло молчание, потом донеслось: - Кто Вы? Почему звоните с номера Шерлока? Что произошло? Лестрейд начал злиться. «Что произошло?» Да с чего бы начать… - Инспектор Лестрейд. Мистер Холмс, когда Вы последний раз видели брата? - Месяцев девять назад, - после раздумья ответил Майкрофт. Девять месяцев! Да вы же живете в одном городе! - Мистер Лестрейд, кто бы Вы ни были, но если Вы знаете моего брата, то можете предположить, что у нас не особо близкие отношения. Ну да, похоже на то, согласился Лестрейд. Пятнадцать минут назад он и не знал, что у Шерлока есть брат. - Мы, конечно, созванивались, но виделись девять месяцев назад. А что случилось? Где Шерлок? - В данный момент в госпитале, - Лестрейду приятен был едва слышный испуганный вздох. – Но через полчаса поедем ко мне. Думаю, мистер Холмс, Вы захотите приехать и поговорить с братом? Лестрейд продиктовал адрес и нажал «отбой». Твою налево. Он сам был старшим из троих братьев и встречался с ними довольно редко (что вполне можно извинить проживанием на противоположных концах страны), но переписывался регулярно. Да если бы кто из них оказался в подобном положении, он бы, разумеется, узнал об этом задолго до звонка какого-то незнакомца. Наконец, Шерлок вернулся. Выглядел он еще бледным, но вполне адекватным. Лестрейду не хватило духу спросить, что с ним там делали, а Шерлок не пожелал ничего рассказать. Парень кивнул в сторону приемной, поморщившись от боли в шее. - Тебе надо подписать кое-что. Дежурная сестра подозрительно смотрела на Лестрейда. "Наверное, приписывает мне травмы Шерлока", - подумал инспектор, но быстро успокоилась при виде полицейского удостоверения. Как только они вышли, Шерлок показательно закатил глаза и проворчал: - Учитывая бардак в твоем отделе, твое звание вовсе не говорит, что ты – порядочный человек. - Ну-ка, ты! Оставлю здесь, - Лестрейду было сложно вложить в свои слова настоящую суровость, ведь было так приятно услышать в голосе Шерлока привычный сарказм, но парень уже притих. Лестрейд с удивлением обнаружил у подъезда своего дома черную машину, а Шерлок в мгновение ока стал раздражительным. - Майкрофт, - простонал Шерлок. – Господи, Лестрейд, я просил позвонить ему, а не приглашать на рождественское застолье. Не дожидаясь ответа, Шерлок выбрался из машины и поковылял навстречу высокому худощавому мужчине. Лестрейду почему-то стало хорошо от шокированного выражения лица старшего Холмса, на мгновение проскользнувшего сквозь маску равнодушия. "Ты и должен быть напуган, - жестоко подумал мужчина. - Где ж ты был, когда был ему нужен?" Он дал им пару минут побыть наедине. - Мистер Холмс, Грегори Лестрейд. Поднимемся ко мне на чашку чая? - Да, спасибо, было бы… - Нет. Он уже уходит. Братья заговорили одновременно, и младший посмотрел на старшего. - Шерлок… - Майкрофт, тебе совершенно не надо оставаться. Ты знаешь все, что случилось – да, я восемь месяцев провел не в лучшей компании, да, кульминация была сегодня вечером, и сейчас я остаюсь здесь на какое-то время. Обсуждать больше нечего, но если ты настаиваешь, то можем встретиться позже. Майкрофт готов был спорить, но Шерлок тихо просил: - Пожалуйста. - Ладно, братец. Но возьми вот это (Майкрофт протянул брату карточку) и обязательно используй. Позвоню через пару недель. Шерлок кивнул, и Майкрофт, без лишних церемоний, сел в машину и уехал. Наверху, с трудом сняв пальто, Шерлок выглядел растерянным как никогда. - Ну, что ж. Чай? Кофе? - Ненавижу звучать старомодно, но выпил бы бренди. Лестрейд подумал было, что алкоголь – не самое удачное предложение, но решил, что после такой ночи глоток хорошего бренди пришелся бы очень кстати. Они устроились на диване, чувствуя приятное тепло, охватывающее горло. - Майкрофт дал мне кредитку, - добавил Шерлок к своему формальному извинению. – Я вызову такси и уеду в отель, чтоб не причинять неудобств. - Нет, не вызовешь, - учтиво ответил Лестрейд. – Я обещал врачам, что присмотрю за тобой, так что эту ночь ты проведешь у меня. А потом… Я, как видишь, на дежурстве в праздники и не могу провести Рождество с семьей. Да и живут они в Оксфорде. Так что было бы неплохо, если б ты остался. Все какая-то компания. Шерлок послушно кивнул, и Лестрейд сделал очередной глоток. - Будешь спать в моей кровати. - Нет, не надо, зачем… - Только на сегодня. Может, еще завтра, а потом свалишь на диван, гарантирую. Со сломанными ребрами неразумно спать скрючившись. Они поднялись, что далось Шерлоку с трудом. Молодой человек героически держался весь вечер, но сейчас, когда бодрящий адреналиновый шок прошел, он выглядел совсем беспомощным мальчишкой, вновь напоминая Лестрейду о братьях. Холмсы, похоже, не особо любили прикосновения и всякие телячьи нежности – Шерлок и Майкрофт едва обменялись рукопожатиями – но глядя на покачивающегося от усталости и боли парня, Лестрейд подумал, что в жизни своей не видел, чтоб кто-нибудь больше нуждался в дружеском объятии. Приехали, подумал Лестрейд, что за ненормальная ночь, и осторожно обнял Шерлока, стараясь не причинить боли сломанным ребрам. Сначала Холмс словно одеревенел, но постепенно, очень медленно, расслабился. Лестрейд сжал его плечи, чувствуя по дыханию парня, что тот отчаянно борется с собой. Вскоре, Шерлок отодвинулся, пробормотав: - Спасибо. Голос его звучал хрипло, и Лестрейд смущенно спросил: - Ты… Хочешь поговорить? Шерлока передернуло: - Нет. Правда. Спасибо. - Ну, ладно. Спокойной ночи. Лестрейд постелил себе, но пролежал без сна до часу ночи, пока приглушенная возня в соседней комнате совершенно не утихла. 31st December 2008 Одна ночь в постели инспектора переросла в неделю, но Лестрейд не возражал. Диван был вполне удобным, да и прогнать беднягу было просто невозможно с его больными ребрами и другими… повреждениями (первые дни Шерлок больше лежал, чем сидел, и Лестрейда всякий раз потряхивало от тошнотворной ярости). После Рождества Лестрейд вернулся на работу. Шерлок проводил большую часть времени на диване, читая книжку или дремля. Он вообще чаще спал днем, чем ночью, и инспектор отказывался даже думать, чем такое поведение было вызвано. Шерлок ничего так и не рассказал Лестрейду, ни о случившемся двадцать четвертого, ни об отношениях вообще. Шерлок не хотел никого обвинять, он не хотел даже вспоминать произошедшее. Однажды Лестрейд обмолвился о психотерапии, но молодой человек посмотрел с таким отвращением, словно инспектор рассказывал какие-то непристойности с участием королевской семьи. - Терапия?! - Слушай, многим это помогает. Шерлок не соизволил ответить. И кроме как обеспечивать чаем и обедами, поглядывая на лежащего на диване Шерлока, якобы читающего со скоростью одна страница в два часа, Лестрейд ничего не мог сделать. Кроме одного. Адрес инспектор нашел в базе данных. Он убедил себя, что ничуть не превысил полномочия – тот парень, как не крути, совершил преступление, хотя Шерлок и отказывался от обвинений. И днем тридцать первого декабря Лестрейд нанес визит по известному адресу в Кенсингтоне. ~~ Позже, вечером, когда мужчина положил на стол скрипку, лицо Шерлока прояснилось так искренне, что просто уничтожило ту подавляемую ярость, с которой Лестрейд боролся весь день. К тому времени, когда инспектор занес в квартиру последнюю коробку с вещами парня, проигнорировав все предложения Шерлока помочь, тот успел настроить скрипку и начал выводить мягкую мелодию. Лестрейд налил себе виски и прислушался к игре гостя. *** Теперь-уже-точно-бывший парень Шерлока был именно тем богатеньким папенькиным сынком, который всегда уверен, что деньги могут купить все. Лестрейд с удовольствием разглядывал пластырь на переносице парня и выцветшие фингалы, с еще большим удовольствием он сообщил ему, что не стоит даже помышлять о встрече с Шерлоком. Не стоит даже пытаться писать. - А, новый бой-френд? – хмыкнул парень. – Нда, быстро нашел замену, маленькая шлюшка. - Можешь считать меня заботливым другом, - Лестрейд сдерживался с величайшим трудом. Вещи Шерлока уже были в машине, главное заносчивому мерзавцу было сообщено, и пора было ехать отсюда, пока благородная ярость не взяла вверх над благоразумием. - У него нет друзей, у этого психа. Так кто же ты такой? О, этой провокации Лестрейд жаждал давно, он едва не зажмурился от удовольствия, впечатывая парня в стену и прижимая к его носу полицейское удостоверение. - Инспектор Лестрейд. Заботливый друг Шерлока Холмса. Он у меня, так что будь уверен, я узнаю, если ты только приблизишься к нему. И ты даже не представляешь, сколько есть вариантов превратить твою никчемную жизнь в ад. Он отошел, демонстративно убирая удостоверение и одергивая пиджак. - Я пытаюсь уговорить Шерлока заявить на тебя. Но он просто хочет вычеркнуть этот эпизод из памяти, не от беспокойства за твое благополучие, конечно. Не хочет светить свое имя в суде. И я изо всех сил стараюсь изменить его мнение – такие ублюдки, как ты, должны получать по заслугам. Так что, не расслабляйся. Парень потерял дар речи на время выступления Лестрейда, но смог вернуть самообладание. - Ты мне что, угрожаешь? Инспектор улыбнулся, едва показывая зубы. - Ты так считаешь? Ну, да, думаю, ты прав. Он захлопнул дверь перед его лицом, давая волю злости. Воспоминание о почти сломленном Шерлоке было невыносимым – еще мгновение и Лестрейд поддался бы искушению выбить из подонка его заносчивость раз и навсегда. Мужчина вылетел из подъезда, сел в машину и умчал к себе. Шерлок наигрывал что-то печальное. Лестрейд не был ценителем классической музыки и не знал, что именно играет Холмс, но мелодия была медленной и жалобной, а сам парень выглядел так, что сердце рвалось от бессилия ему помочь. *** Лестрейд сидел на диване с книжкой, Шерлок закрылся в спальне со скрипкой. В десять минут первого (под радостные визги на улице) инспектор тихонько постучал в дверь, держа в одной руке два бокала с виски. Шерлок открыл, и Лестрейд протянул ему один: - С Новым годом, - ничего особо радостного в этом новом годе не было, но Лестрейд старался звучать бодро. – В конце концов, две тысячи десятый вряд ли будет хуже того года, правда? Уголки рта Шерлока неуверенно поползли вверх. Он легонько звякнул бокалом о бокал мужчины: - Выпью за это. С Новым годом! 30th January 2010 Шерлок так и не поблагодарил Лестрейда по-человечески, только однажды инспектор, придя домой, нашел на столе большую бутыль великолепнейшего виски, 16-летней выдержки. («Это еще что?»- «Ну, если уж ты пьешь виски, так хотя бы не трави себя теми помоями под маркой Bell, которые ты держишь в кухонном шкафчике», - отозвался Шерлок с дивана в гостиной. На этом все). Неделю спустя, Лестрейд наткнулся у входной двери на коробку. Осторожно приподняв картонку, он увидел вещи Шерлока – часы Омега, синюю рубашку с лейблом D&G, почти новенький iPhone. На вопрос Лестрейда Шерлок прошипел, что вещи эти можно выкинуть или сдать в любую барахолку, где он их никогда больше не увидит, спасибо за внимание, Лестрейд. Мужчине пришлось подавить желание расспросить о воспоминаниях, которые вызывают у Шерлока эти вещи. Называйте это трусостью, но Лестрейд действительно не осмелился задать назревшие вопросы. Только Богу известно, как неприятны были Шерлоку любые вмешательства в его личную жизнь. С предновогодней ночи и до переезда Шерлока в феврале Лестрейду посчастливилось ознакомиться с широким репертуаром скрипичной музыки. На самом деле, он не возражал. Холмс играл отлично, и даже будучи мужиком, который с трудом заводил разговоры об эмоциях и чувствах, Лестрейд понимал, что в музыке Шерлок рассказывает то, что вряд ли когда-нибудь поведает словами. Инспектор научился засыпать под звуки скрипки, компенсируя избыток духовной музыки Величайшими Хитами Брюса Спрингстина в машине по дороге на работу и с работы. В новую квартиру Шерлока он наведывался регулярно. С упрямством молодого папаши таскал парня по пабам и ресторанам, где к удивлению своему обнаружил, что лондонские рестораторы почти поголовно озабочены сердечными делами Шерлока – убедившись, что Лестрейд не является новым бой-френдом Холмса, они в ажиотаже начинали предлагать своих братьев, кузенов и прочую родню. В отместку Шерлок водил инспектора на концерты классической музыки в исполнении неизвестных скрипачей. После одного из концертов, уже в пабе, Лестрейд полюбопытствовал о намерениях Шерлока начать новые отношения в обозримом будущем. - А тот скрипач был ничего себе, - с умыслом заметил мужчина. - Лестрейд, - Шерлок посмотрел уничижительно. – Амур – маленький пухлый ребенок с крыльями. А не замученный лондонский детектив, - его голос потеплел. – Знаешь, не думаю, что стоит начинать. Лучше считать, что я женат на работе. А отношения… Они не так уж необходимы. Сильные эмоции только отвлекают. К этому разговору они вернулись в июле, сидя на веранде одного из ресторанов в теплых лондонских сумерках. Лестрейд не собирался давить, может быть семь месяцев просто недостаточный срок. Но стремительно подступил январь. Прошел очередной Новый год – встречали его они опять вдвоем, потягивая образец лучшего виски Lagavulin за просмотром "Ограбления по-итальянски" и оригинальных "11 друзей Оушена". Пару месяцев спустя Лестрейд заглянул к Шерлоку с новостями о четвертом самоубийстве и даже внимания не обратил на его нового соседа. Но потом, когда Шерлок появился на месте преступления с неказистым парнем на буксире, инспектор присмотрелся, обратив внимание на непоказное восхищение Шерлоком и абсолютно непонятно откуда взявшееся смущение Холмса. А еще позже вечером, когда Шерлок чуть не высказал вслух, что Уотсон подстрелил таксиста (Лестрейд был, признаться, рад, что никто не слышал этого разговора, - ему совершенно не хотелось арестовывать человека, к которому так очевидно был неравнодушен Холмс), внимание инспектора было окончательно захвачено. Он смотрел, как они идут рядом, как Шерлок наклонил голову и что-то прошептал. Лестрейд улыбнулся своим мыслям. А когда он услышал их заговорщический смех – хихиканье Джона (неожиданно звонкое для человека, прошедшего войну и заработавшего посттравматический стресс) и низкий смешок Шерлока – он не смог удержаться от улыбки. Ага, мистер Сильные-эмоции-только-отвлекают, похоже, ты встретил того, кто заставил тебя захотеть отвлечься?~~ Когда Джон звонит ему месяца через два и просит о встрече, Лестрейд уже знает, о чем пойдет разговор. Он собирает особо важные улики из сейфа, потом едет в паб, где назначена встреча с Джоном. Джон терпит весь обед, потом, наконец, выкладывает, что так долго носил в себе. Он почти не прикасается к еде, поверить не может, что собирается обсудить это с Лестрейдом, именно с Лестрейдом из всех людей на земле! Просто больше никого нет, - не спрашивать же Майкрофта, - а Лестрейд с Шерлоком кажутся хорошими друзьями. Он подозревает, что Лестрейд как минимум догадывается о теме разговора; за кофе инспектор спрашивает, какова жизнь под одной крышей с Шерлоком. - Скучно не бывает, - улыбается Джон. Лестрейд посмеивается: - Могу представить. Господи! Все эксперименты на кухонном столе? - Да, - Джон широко улыбается. – И части тела по холодильнику. - Твою налево. - Вообще-то… О Шерлоке я и хотел поговорить, - Джон от смущения с трудом подбирает слова. – Вы и Шерлок… ну… похоже, вы с ним друзья, хорошие друзья, - Лестрейд кивает. – Ну и… я подумал, что Вы, наверное, Вы должны знать… знать, что он… - Гей? Джон с облегчением кивает. - Ему не надо было даже говорить, - хмыкает Лестрейд. – Да я с первой встречи понял. Голубой, как яйца дрозда, и гениальный. И почти на полдороге к тотальному сумасшествию. Джон смеется такому честному (и четкому) описанию Шерлока, но ему предстоит рассказать кое-что еще. - Что ж… Знаете, задам, наверно, идиотский вопрос, но он ведет себя немного, ну… странно. Иногда он даже не замечает, что я есть, а иногда бывает очень приветливым… таким приветливым, что… я начинаю подумывать, что… кажется иногда… Джон чувствует, как краска заливает щеки. Последний раз он так смущался, когда был подростком, и Лестрейду даже становится его жаль. - Да, ты нравишься Шерлоку, - говорит он коротко. – Если ты это хотел спросить. Есть проблемы? Джон мотает головой, снова мучительно краснея. - Вовсе нет… даже наоборот… Лестрейд улыбается: - Ну, здорово. Знаешь, я надеялся, что ты так скажешь – ты именно тот, кто ему нужен. Джон, донельзя смущенный тем, что обсуждает свои сексуальные предпочтения с едва знакомым мужчиной, практически уверен, что совершенно неотличим по цвету от свеклы. Он бормочет: - … да… ладно… К счастью, Лестрейд игнорирует отчаянное смущение доктора и продолжает, как ни в чем не бывало, словно проводит обычнейшую беседу со свидетелем. - Слушай, Джон, никто лучше меня не знает, какой заносчивой задницей бывает Шерлок. Господь свидетель, ему периодически нужна хорошая взбучка, и Господи тебе помоги с ним справиться, но ты … будь осторожен, Джон. Что-то в голосе Лестрейда обрывает всю неуверенность Джона. - Почему? – спрашивает он. - Да потому что, - теперь колеблется инспектор, - когда я впервые встретил его два года назад, у него был парень. Они расстались перед Рождеством. И Шерлок… у него с тех пор никого не было… Джон, конечно, догадывался, что Шерлок едва ли вспоминает о сексе, но напряженность в голосе Лестрейда заставила его продолжить: - Вы что-то не договариваете? - Они не очень хорошо расстались. Это мягко сказать. Знаешь, я думаю, именно из-за этого он так долго и воздерживается от любых отношений. «Не хорошо расстались»… Угрожающие намеки Майкрофта, когда Джон впервые встретился с Шерлоком… Теперь еще странное предостережение Лестрейда … Вдруг, словно все детальки пазла складываются воедино, Джон чувствует, что понял, понял правильно, хотя это и было лишь интуитивным чутьем. - Насилие… Так ведь, да? Лестрейд отводит взгляд, и Джон понимает, что угадал. Он чувствует дикую вспышку почти неконтролируемой ненависти к тому, кто сделал Шерлоку так больно, что тот боится начинать новые отношения, хотя прошел уже год, ненавидит за привычку Холмса то приближать, то резко отдалять его от себя так холодно, словно весь его интерес Джону только привиделся. - Ублюдок, - прорычал Джон. – Кто?! Лестрейд качает головой. - Не скажу. Тебе не следует этого знать. Но ты не думай, я навещал его после их разрыва, и мы, скажем так, поговорили. Они больше не пересекались. Лестрейд заговорщически улыбается, и Джон благодарен ему, безмерно благодарен этому почти незнакомому человеку, за его заботу о Шерлоке, за его помощь, за то, что он не оставил Шерлока в те страшные дни. - Так что, - продолжает Лестрейд, - просто… будь осторожен с ним. Знаю, ты уже доказал, что на многое пойдешь ради него, - (Джон в ужасе думает, что инспектор-таки определил, из чьего пистолета вылетела та пуля, что убила таксиста), - я имею в виду, сумасшедшие пробежки по Лондону, Джон. И не смотри на меня так, а то еще подумаю, будто у тебя совесть нечиста. Джон мог поклясться, что Лестрейд имел в виду вовсе не то, что сказал, но, возможно, это просто не умолкает его совесть. - Я уверен, что так будет и дальше, - мягко говорит Лестрейд. – Шерлок бывает настоящим чудовищем, знаю. Он частенько невыносим, а когда скучает, и вовсе опасен сам себе, но он хороший человек. И он пережил такое, с чем никто и никогда не должен сталкиваться. Он заслужил, чтобы о нем заботились. - Я позабочусь о нем, - говорит Джон, надеясь вложить в слова всю искренность, на какую только способен. – Я обещаю! Я позабочусь. - Хорошо, - Лестрейд надевает куртку, встает и улыбается, снимая напряжение тяжелого разговора. – Ну, в нашем случае, учитывая с кем мы имеем дело, думаю, я должен пожелать тебе удачи. Она тебе очень и очень пригодится. Джон смеется. Он давно уже не ощущал себя столь свободным и он спешит вернуться домой, боясь растерять по пути появившуюся уверенность. Перед самым уходом Джон импульсивно хватает руку Лестрейда и крепко пожимает ее. - Спасибо. Правда, спасибо Вам. За все спасибо. Лестрейд не может не улыбнуться в ответ на невыразимую радость, написанную на лице Джона. - Всегда пожалуйста. И, будь на связи, - звони, встретимся, пропустим по стаканчику. - Хорошо, - отвечает Джон, бессильный приструнить льющееся из него счастье. – Увидимся. Джон возвращается на Бейкер-стрит и предсказуемо находит Шерлока читающим биографии известнейших преступников всех времен. Доктор садится прямо на кофейный столик перед диваном, мягко забирает у Холмса книгу, не забывая при этом заметить страницу. Почему-то сейчас, глядя в эти невероятные глаза, он не может выдавить из себя ни слова. Слова застревают у него в горле, и он безмолвно смотрит на Шерлока, а тот, вежливо приподняв брови, ждет. Пока Джон пытается подобрать слова, лицо Шерлока меняется – слова больше не нужны. Холмс уже определил, почему Джон стал так молчалив, он отводит взгляд, а Уотсон сокращает расстояние между ними и подрагивающими пальцами берет его за подбородок. Он прижимается губами к губам Шерлока, бережно, робко. Только кончики пальцев на подбородке и подрагивающие губы – вот и вся близость, но Джон хочет объяснить, что именно это - правильно, именно к этому все и шло, начиная с самой первой встречи в лаборатории Бартса. Шерлок замирает на минуту, но потом что-то словно прорывается в нем, и он, очень неуверенно, но отвечает на поцелуй. Джон кладет руку на затылок парня, перебирая пальцами теплые завитки его волос. Холмс нетерпеливо урчит и тянет Джона за куртку, на что доктор немедленно поддается и пересаживается ему на колени, вжимая Шерлока в диван. Если бы Уотсон не разговаривал только что с Лестрейдом, он, скорее всего, не заметил бы легкую дрожь, прошедшую почти так же быстро, как и появившуюся, словно Шерлок заставляет себя расслабиться в руках Джона. Джон чуть отодвигается, целуя очень-очень медленно, чувствуя легкие прикосновения языка Шерлока к губам, в то время как руки детектива, поборов сковывающую дрожь, скользят по его спине. - Все хорошо? – шепчет Джон на ухо Шерлоку, наслаждаясь теплом его рук на своей талии. Однако в голосе Шерлока слышно только нетерпение, когда он шипит «глупый вопрос» и сгребает Джона за подбородок для очередного поцелуя. Этот выходит более требовательным и грубым, и Джон неожиданно стонет громче, когда чувствует ладонь Шерлока, накрывающую его пах. Он еще не готов, но чувствует, как кровь приливает к члену, когда Шерлок легонько сжимает его. Когда Холмс начинает возиться с пряжкой его ремня, Джон отстраняется и поднимается на ноги. - Пойдем. В постели будет удобнее. На мгновение ему кажется, что именно сейчас Шерлок заупрямится, как обычно, но сыщик спокойно встает и без тени сомнения на лице ведет Джона в спальню. Шерлок выскальзывает из одежды изящно и быстро, и пока доктор еще торопливо стягивает штаны, находит презерватив и смазку. - Я догадывался, что ты захочешь меня трахнуть. Это нормально, но презерватив – обязателен, и это не обсуждается. Джон шокировано смотрит на него. - Я даже не думал без него… Господи, Шерлок, ты когда-нибудь перестаешь думать на пять шагов вперед? Шерлок пожимает плечами: - Нет. Обычно, нет. - Вот же… Просто… иди сюда. Ложись. Дай мне поцеловать тебя. Шерлок подчиняется, и Джон неторопливо целует его. Доктор не может забрать у него воспоминания о предыдущем партнере, поэтому просто хочет дать ему нечто взамен – немного приятных минут, чтобы затмить боль. Так что он пока просто скользит приоткрытым ртом по горлу Шерлока, чувствуя, как он вздрагивает и стонет, тянет его, позволяя улечься на себе – Джон все еще опасается, что его вес может вызвать у партнера волну неприятных воспоминаний, - обнимает, подбодряя его прижаться ближе. Ощущение членов, трущихся друг о друга заставляет Джона дышать чаще и сжимать пальцы на ягодицах Шерлока, поглаживая, безмолвно умоляя двигаться сильней. Холмс садится и тянется за презервативом, чтобы надеть его на Джона, но тот останавливает его руку и возвращает предмет на место. Шерлок хмурится. - Джон, я сказал… - Я слышал. Расслабься. Мы никуда не торопимся. Джон тянет его назад к себе и мягко перекатывается, нависая над ним. Прежде чем улечься сверху, Джон скользит губами по груди и животу Шерлока, останавливаясь, чтобы лизнуть соски или потереться носом о темную дорожку волос на животе. Член Шерлока великолепен – твердый и налившийся кровью. Джон не удерживается и аккуратно касается губами ствола. - Джон… Что ты делаешь? Доктор улыбается, поглядывая на Шерлока, прекрасно осознавая, как выглядит, устроившись у него между ног и практически касаясь ртом его члена. - Это минет, гений. Не говори, что тебе никогда его не делали. - Конечно, делали. Это была шутка, но ответ Шерлока немного резок, и Джон подавляет очередную волну гнева (не здесь… не сейчас) по отношению к бывшему парню Шерлока. - Тогда… - вот и все, что он говорит, прежде чем коснуться плотно сжатыми губами головки. Шерлок резко выдыхает и вздрагивает. Когда Джон поднимает глаза, он видит, что Холмс наблюдает за ним расширившимися, потемневшими глазами, неудобно склонив голову. Джон отстраняется. - Сядь повыше и подложи под спину подушку – я хочу, чтобы ты мог наблюдать. Шерлок густо краснеет, но быстро проделывает требуемое, а Джон пока трется носом о внутреннюю сторону его бедра, наслаждаясь тем, как вздрагивают подтянутые мышцы. Шерлок гладит доктора по волосам и плечам, но как только Джон снова касается приоткрытыми губами головки его члена, он немедленно опускает руки, цепляясь за простыню. Джон действует не торопясь, желая, чтобы Шерлок запомнил этот опыт. Дразнит, касаясь головки кончиком языка и губами, перед тем как взять глубже, заставляя Шерлока подавиться воздухом. Джон поднимает взгляд, следит за тем, что заставляет партнера бессильно запрокинуть голову и отчаянно вцепиться в простыню, что сводит судорогой желания плоский живот. Но Шерлок не забывается настолько, чтобы самому толкнуться наверх, в ласкающий его рот. Эта маленькая деталь о многом говорит Джону и ему снова приходится давить в себе ярость по отношению к предыдущему партнеру Холмса. Он знает себя, знает свои слабые стороны. Он знает и о том, что он – страшный собственник, но пока не время давать этому чувству вырваться наружу. Не сейчас, не когда Шерлок, выгибаясь, стонет под ним, бесстыдно разводя ноги, пока Джон ласкает его языком и скользит пальцами по стволу. Джон поднимает голову. Шерлок опирается головой и плечами о подголовье кровати, но не смотрит, зажмурившись, будто бы не смеет этого делать. Он раскраснелся, пряди волос на лбу и висках слиплись от пота, а губы припухли, будто он прикусывал их. Пальцы Джона влажны от слюны и смазки, и он проводит ими по поджавшимся яичкам и обратно. Мягко спрашивает: - Можно коснуться тебя пальцами? Член в дюйме от его губ вздрагивает, но Шерлок мотает головой и выдыхает: - Плохая идея. «Нет? Отчего? Что не так? Я не сделаю тебе больно!» - эти слова почти срываются с губ Джона, но он сдерживается. Даже из-за долгого периода вынужденного целибата, Шерлок не превратился в краснеющего девственника, и ему вряд ли понравится подобное отношение. Джон замирает, почти касаясь входа кончиками пальцев. Вот, пожалуйста – смешанные сигналы – член Шерлока пачкает ему живот смазкой, а сам он неуверенно смотрит на Джона, жадно, часто дыша. -Если ты…тогда я… кончу, прежде чем ты…трахнешь меня. Черт, я уже почти.. Джон довольно скалится, продолжая ласкать Шерлока, слушая его сдавленные стоны. -Хорошо, - выдыхает он. - Но я думал, что ты хотел… - О, с этим мы еще успеем в другой раз, - бормочет Джон, продолжая ласки, аккуратно просовывая внутрь кончик пальца. – Я надеялся, в этот раз ты сможешь кончить мне в рот, пока я буду ласкать тебя, скажем, двумя пальцами. - Ох, черт, - хрипит Шерлок и снова закрывает почти черные от желания глаза. - Дай смазку? – Джон усмехается, видя, как Холмс чуть не сворачивает на пол настольную лампу, потянувшись за тюбиком. Получив тюбик, Джон легонько проводит пальцами по плоти Шерлока. - Открой глаза. Смотри на меня. Шерлок подчиняется, и Джон внимательно наблюдает за его лицом, аккуратно просовывая внутрь палец. Он видит, как конвульсивно дергается его кадык и закрываются глаза, несмотря на все попытки Холмса удержать их открытыми. Сфинктер плотно сжимается на его пальце (неудивительно, он же больше года ни с кем не был, - думает Джон), но стон Шерлока говорит не о боли, а о чистой страсти, и Джон аккуратно поворачивает палец. Шерлок смотрит вниз и видит голодный взгляд Джона. Детектив прикусывает губу, явно смущенный, сдерживает стон, когда доктор сгибает палец, надавливая на простату. - Не сдерживайся, - хрипло шепчет Джон, - Дай мне тебя услышать. Боже, ты просто великолепен. Он вытаскивает палец и, ободренный разочарованным вздохом, просовывает обратно уже два. Шерлок откидывает голову, когда Джон сначала потирает простату с двух сторон, а потом резко надавливает на нее пальцами. Джон смотрит на Шерлока, зачарованный его красотой. По светлой шее ползет капелька пота, и доктор внезапно хочет попробовать ее на вкус, остановить, прежде чем она доберется до острых тонких ключиц. Детектив дергает головой, когда чувствует прикосновение языка к шее и тянется к Джону, пытаясь его поцеловать. Поцелуй выходит немного суматошным и неловким, видимо, способность Шерлока заниматься множеством дел синхронно отключается в минуты страсти – у него не получается целоваться и одновременно толкаться вниз, насаживаясь на пальцы Джона. К счастью, способности Джона в этой сфере гораздо лучше и, как следует приласкав Шерлока, он снова опускается вниз, целуя его в основание члена. Шерлок позволяет себе тереться о Джона всем телом, но снова замирает, как только тот касается его члена. Разгоряченный Джон берет Шерлока за руку, направляя его ладонь на свой затылок. «Вряд ли он толкнется мне в рот, - думает он, - слишком напряжен». Шерлок нерешительно перебирает волосы на затылке доктора, и тот размышляет, сколько времени ему придется потратить на то, чтобы Шерлок хоть немного расслабил бедра. Джон снова берет в рот, сосредоточившись на том, чтобы заставить Холмса кончить. Он скользит ладонью по подтянутому животу детектива, и тот немедленно ловит ее свободной рукой, касаясь так нежно, словно та сделана из стекла или фарфора, слишком ценного, чтобы обращаться с ним грубо – и Джон внезапно тронут тем, что Шерлок хочет держать его за руку в такой момент. Это делает его неожиданно беспомощным, по сравнению с его обычной маской высокомерия и самоуверенности, и Джон улыбнулся бы, если бы Шерлок не задышал чаще, постанывая так, будто с трудом мог сдерживаться. Хорошо, что у Джона есть опыт в этом деликатном деле – потому что единственным предупреждением служит то, что Шерлок судорожно сжимает пальцы на его руке, почти до боли, и еле слышно шепчет: - Джон, Джон…я… В этот момент его член содрогается у Джона во рту, а мышцы ануса плотнее сжимаются на его пальцах, и Шерлок стонет в голос, беспомощно и немного жалобно, так что Джон торопливо пожимает его руку, пытаясь через это касание убедить партнера, что все в порядке. Когда Шерлок открывает глаза, первое, что он делает – торопливо извиняется. - За что? – Джон недоумевает. – Тебе не понравилось? - Очевидно, что мне понравилось, - говорит он, и Джон удивляется, как детектив умудряется звучать саркастично, даже раскрасневшись и привлекая Джона в очередной поцелуй. - Мне понравилось, - повторяет он, - но мне все же кажется, что мне следовало предупредить тебя… более явственно. - Ничего страшного, - Джона передергивает, но он слишком счастлив, чтобы обращать на это внимание. Детектив проводит пальцем по его губам и снова целует, на этот раз медленно и долго. - Скажи, чего ты хочешь? – шепчет Шерлок в приоткрытые губы Джона, - мой рот? Мой зад? - Прямо сейчас сойдет и твоя рука, - хрипит Джон. Да, безыскусно, но, черт побери, у него уже давным-давно никого не было, и осознание того, что он сделал Холмсу первый в его жизни минет, вряд ли даст ему продержаться достаточно долго. Шерлок послушно облизывает ладонь и сжимает член Джона в руке. Первого же движения достаточно для того, чтобы Джон напрягся и сильнее толкнулся в кулак, и когда Холмс шипит ему в ухо: - Так? – все, что он способен ответить, это: - Просто поцелуй меня. И Шерлок целует, так заботливо и сосредоточенно-нежно, будто бы Джон – его новый кухонный эксперимент. За поцелуем и плавными движениями руки Джон и не замечает, как сбывается его предсказание. Он кончает слишком быстро, стонет Шерлоку в рот, а тот продолжает увлеченно целовать его. Гораздо позже, уже на рассвете, когда желудок Джона настойчиво напоминает, что обед давно канул в небытие, они лежат рядом на кровати Шерлока, почти не прикасаясь, если не считать перекрещенных ног. Джон любуется выражением безмятежности на лице Шерлока и спрашивает: - Слушай, ты сказал, что я… хотел тебя… с тобой… - Трахнуть меня? – Шерлок не открывает глаз, но губы его кривятся в усмешке. - Ну, да, - Джон смущен до крайности, если не больше. – То есть, ты… у тебя был парень, раньше? Шерлок колеблется, прежде чем дать ответ: - Да. Очень осторожно Джон проводит пальцем по щеке Шерлока, чувствуя легкий намек на утреннюю щетину. Горькая усмешка Холмса открывает искривленный левый резец, и Джон задумывается, стараясь вновь не поддаться злости, природное ли это несовершенство или же Шерлока когда-то так ударили в челюсть, что зуб сместился навсегда. Собравшись, он смягчает голос и вкладывает в прикосновение всю нежность: - Он был не очень хорош, да? Шерлок чуть отодвигается, но не вырывается из рук, отвечая: - Да. Не очень. - Ты мне расскажешь о нем? Только сейчас Шерлок, наконец, открывает глаза и поднимает голову, фиксируя на лице Джона взгляд, которым всегда словно читает мысли собеседника. Уотсон забывает, как дышать, думая, что зашел слишком далеко, и почему он всегда такой неловкий, и зачем надо было растравлять едва затянувшуюся рану… – - Возможно, - еле слышно шепчет Шерлок. – Когда-нибудь. Возможно. Он опускает голову и теснее прижимается к Джону, который немедленно понимает невысказанную просьбу и крепко обнимает Шерлока, словно говоря, что никогда и ни за что его не отпустит. ~~ Три недели назад, когда они стояли на берегу Темзы в довольно промозглый апрельский денек, Лестрейд заметил (отвлекшись на минуту от постоянного стресса от существования злого гения «Мориарти»), что Шерлок выглядит хорошо. Даже очень хорошо. Шерлок кажется моложе себя самого двухлетней давности. Это можно было бы объяснить интригой нового дела, но Лестрейд предпочитает приписать сияющий взгляд Холмса тем же причинам, что и наличие небольшого засоса на шее Джона и постоянную привычку этих двоих находиться друг от друга на расстоянии вытянутой руки. Шерлок в своей лучшей форме, перескакивает с одной догадки на другую с такой скоростью, что даже Лестрейд удивлен, и он вполне понимает восхищенный, без намека на сарказм, шепот Джона: «Потрясающе!» Инспектор видит, как собственно и Джон, что Шерлок тронут до глубины души, несмотря на презрительное ‘Ерунда’, и не может удержаться, чтоб не поддразнить эту новую, ясноглазую, лучащуюся от мягкой радости версию своего младшего названного братца. Холмс оглядывается на него, и Лестрейду становится страшно за свой нелепый новогодний каламбур, ведь Шерлок может сейчас вспоминать Новый год двухлетней давности, который был каким угодно, но только НЕ счастливым, - но лицо Шерлока вдруг озаряется улыбкой, и он смеется. Счастливым, беззаботным смехом, и Лестрейд замечает, что сам невольно хихикает, вторя хохоту Шерлока, а Джон смотрит на них, застенчиво улыбаясь то ли шутке Лестрейда, то ли смеху своего любимого.