Танцы с волком

Марк шел сле­дом за Эс­кой и да­же се­бе не мог объ­яс­нить, по­чему. Он по­нимал, что под­гля­дывать за кем бы то ни бы­ло — не­хоро­шо, но лю­бопытс­тво не да­вало по­коя. Муж­чи­на знал, что не смо­жет спать спо­кой­но, ес­ли не рас­кро­ет сек­рет: весь из­ве­дет­ся. Эс­ка при­шел к бе­регу ре­ки. Ски­нул ру­баху и ос­тался в од­них шта­нах, Марк про­шел­ся взгля­дом по ос­трым клю­чицам, рель­ефу прес­са, вы­да­ющим­ся та­зовым кос­точкам… пах на­лил­ся жа­ром, и рим­ля­нин с до­садой по­думал, что дав­нень­ко не пре­давал­ся зо­ву пло­ти, чем еще мож­но объ­яс­нить столь ос­трую ре­ак­цию на по­лу­об­на­жен­но­го муж­чи­ну? Меж тем бритт ныр­нул в гус­тые за­рос­ли и дос­тал прип­ря­тан­ный кув­шин, от­пил, по­качи­ва­ясь, не от­ры­вая взгля­да от стре­митель­но тем­не­юще­го не­ба, а по­том… На­вер­ное, это был та­нец, толь­ко та­ких Марк еще не ви­дел: плав­ные зве­риные дви­жения, пол­ные гра­ции и опас­ности, бритт тан­це­вал без му­зыки, на­певая про се­бя. Он рас­ка­чивал­ся всем кор­пу­сом, де­лал плав­ные дви­жения ру­ками и ма­хи но­гами, при­топы­вал и из­ги­бал­ся так, что каж­дая жи­ла нап­ря­галась на кра­сивой су­хой спи­не. А по­том Эс­ка рез­ко ос­та­новил­ся, за­мер, вы­тянув­шись ввысь, про­тянув ру­ки к не­бу, и за­пел в пол­ный го­лос, гля­дя на звез­ды. И бы­ла в этой пес­не та­кая тос­ка, что у Мар­ка за­щеми­ло сер­дце. Он не по­нимал слов, но точ­но знал, о чем она, эта пес­ня: об ут­ра­чен­ной сво­боде, о тра­вах, что ко­лышут­ся там, где ты уже не бу­дешь, о вет­ре, ко­торый за­мета­ет твои сле­ды, о бе­зыс­ходнос­ти, о вол­ке, пой­ман­ном в клет­ку. «Он тос­ку­ет по сво­ей ро­дине. Бо­ги, он ме­чет­ся, как я, но я за­лож­ник сво­ей но­ги, а он… мой. Имею ли я пра­во так му­чить че­лове­ка?» Ти­хо, что­бы не быть ус­лы­шан­ным, Марк по­вер­нулся и по­шел к до­му. Цен­ту­ри­он ошиб­ся — рас­кры­тая тай­на не при­нес­ла об­легче­ния. Сон бе­жал от не­го, лишь лег­кая по­луд­ре­ма сме­жила ве­ки. Эс­ка вер­нулся к ут­ру, рим­ля­нин, из­му­чен­ный тя­желы­ми ду­мами, спал чут­ко, по­это­му ус­лы­шал его лег­кие ша­ги. — По­дой­ди! Хрип­лый со сна го­лос Мар­ка зас­та­вил брит­та вздрог­нуть. Уже на­чало све­тать, и рим­ля­нин ви­дел, как ис­пуг про­мель­кнул в гла­зах Эс­ки, но он ни­чего не ска­зал, прос­то мол­ча приб­ли­зил­ся и встал око­ло пос­те­ли. — По­чему ты не спро­сил? Бритт мол­чал, блес­тя гла­зами. «Смот­рит, как на вра­га. Ко­неч­но, я — не­навис­тный хо­зя­ин…» — с го­речью по­думал Марк. — В сле­ду­ющий раз — спро­си. Иди спать. Эс­ка мол­ча кив­нул, во взгля­де бы­ло за­дум­чи­вое не­до­уме­ние, и улег­ся на свою под­стил­ку. Че­рез не­кото­рое вре­мя про­пел пе­тух во дво­ре, нас­ту­пал но­вый день, и поч­ти не спав­ше­му брит­ту по­ра бы­ло при­нимать­ся за свои обя­зан­ности, но ед­ва он за­шеве­лил­ся, как ус­лы­шал го­лос Мар­ка: — Ты мне ме­ша­ешь. По­ка не прос­нусь — не вста­вай. — Я не ус­пею все при­гото­вить к тво­ему про­буж­де­нию… — мрач­но про­бур­чал Эс­ка. — Пе­режи­ву. Спи! Марк прос­нулся уже за пол­день, день на­чал­ся с за­поз­да­лого умы­вания, так как Эс­ка еще не схо­дил за во­дой, но Марк спо­кой­но ждал, не вы­казы­вая и те­ни не­тер­пе­ния. По­том — зав­трак. — Что так поз­дно? — стар­ший Ак­вила уко­риз­ненно взгля­нул на пле­мян­ни­ка. — А ку­да мне те­перь то­ропить­ся? — не­воз­му­тимо воп­ро­сил в от­вет Марк, от­ла­мывая хлеб. Ста­рик оки­нул пле­мян­ни­ка вни­матель­ным взо­ром: выб­рит, свеж, ак­ку­рат­но одет, гла­за яс­ные — и кив­нул. Ста­рый во­яка при­вык под­ни­мать­ся до све­та, но и от­став­ной цен­ту­ри­он в чем-то был прав: те­перь обо­им ни к че­му спеш­ка, не на служ­бе… За­тем пос­ле­дова­ла нес­пешная про­гул­ка по до­рож­кам, Марк сту­пал ос­то­рож­но, бо­ясь пе­рет­ру­дить но­гу. Она уже бо­лела не так силь­но, как до опе­рации, но он все ждал воз­вра­щения жа­лящей бо­ли и вык­ру­чива­ющих но­гу су­дорог. Пос­ле ран­не­го обе­да Марк пе­реб­рался в сад, при­сев на не­высо­кую ска­ме­еч­ку. — Ты мо­жешь ид­ти, — кив­нул он Эс­ке. — Мне по­мочь Сте­фано­су? — Нет. Иди, про­гуляй­ся, по­бегай, а то сов­сем за­хире­ешь… я тас­ка­юсь со ско­ростью улит­ки, и без наг­рузки твои мыш­цы ос­лабнут. Бритт свер­кнул гла­зами, по­мял­ся, но ухо­дить не стал, сто­ял ря­дом и за­дум­чи­во смот­рел на рим­ля­нина. — Эс­ка, ну что ты сто­ишь над ду­шой? — Раб не мо­жет го­ворить без раз­ре­шения. — Пе­рес­тань де­лать вид, что ус­ловнос­ти те­бя вол­ну­ют, ес­ли те­бе бу­дет лег­че: раз­ре­шаю го­ворить без мо­его раз­ре­шения…как бы де­биль­но это ни зву­чало… — Марк го­ворил все это мо­нотон­ным рав­но­душ­ным го­лосом, гля­дя ку­да-то вдаль. — Я хо­тел об­ра­тить твое вни­мание, что ра­нена лишь но­га, да и она пос­ле опе­рации, впол­не уже за­жила. Да, быс­тро пе­ред­ви­гать­ся ты все еще не мо­жешь, так что ж? Мож­но же на­чать пос­те­пен­но наг­ру­жать те­ло! — Эс­ка го­ворил хрип­ло и от­ры­вис­то, да­же не смот­ря на его ли­цо, Марк чувс­тво­вал лег­кое по­калы­вание от взгля­да се­рых проз­рачных глаз. — Эс­ка, мож­но-то мож­но, но вот ка­кой в том смысл? Ты мне от­веть: за­чем мне те­перь все это? — во взгля­де, ус­трем­лённом на даль­ние де­ревья, по­яви­лась боль, рим­ля­нин сжал на мгно­вение че­люс­ти, вы­рав­ни­вая мо­мен­том сбив­ше­еся ды­хание, ути­хоми­ривая час­тя­щее сер­дце. — Я меч­тал быть сол­да­том. Ярость боя, сла­дость по­беды… уве­рен, ты ме­ня по­нима­ешь. Те­перь это ут­ра­чено и непо­нят­но — для че­го я? Ты вот зна­ешь от­вет? Для че­го жить, ес­ли смысл по­терян? Эс­ка по­мол­чал не­кото­рое вре­мя, а по­том от­ве­тил, и от его слов ве­яло убеж­денностью и си­лой: — Ес­ли ты не умер, хо­тя дол­жен был бы, зна­чит, так ре­шили бо­ги. По­тер­пи и смысл по­явит­ся. А по­ка — прос­то не сда­вай­ся. Хо­тя… это сов­сем не прос­то… — Не сда­вать­ся… Ты муд­рый че­ловек, Эс­ка, — Марк взгля­нул брит­ту в гла­за, и у Эс­ки пе­рех­ва­тило ды­хание от лас­ко­вого взгля­да рим­ля­нина, — спа­сибо за со­вет. — Гос­по­дин от­дохнет, и мы нач­нем тре­ниров­ки, — бритт нак­ло­нил свою го­лову воп­ро­ситель­но, но зву­чало ско­рее как ут­вер­жде­ние. — Ну, да­вай. Нач­нем с па­лок, по­том уже — ме­чи. И, по­жалуй, но­жич­ки по­мета­ем или из лу­ка пос­тре­ля­ем. Эс­ка пря­мо про­си­ял всем ли­цом, по­том спох­ва­тил­ся, вер­нул своё при­выч­ное зам­кну­тое вы­раже­ние, кив­нул и уда­лил­ся. Марк ос­тался си­деть и раз­мышлять: «что это бы­ло?» Выг­ля­дело так, буд­то брит­ту не все рав­но. И это да­вало очень да­же су­щес­твен­ные на­деж­ды… Тре­ниров­ка из­мо­тала Мар­ка до пре­дела, но за­то чуть ли не впер­вые пос­ле ра­нения его нас­тро­ение бы­ло поч­ти прек­расным. Он ра­дос­тно улы­бал­ся, и да­же ка­леч­ная но­га не мог­ла его расс­тро­ить. Эс­ка то­же выг­ля­дел утом­ленным, но до­воль­ным. Марк бес­пре­кос­ловно при­нял по­мощь при раз­де­вании, слиш­ком ус­тал. Но бритт не от­хо­дил, взгляд стал нап­ря­жен­ным. — Что? — спро­сил не­до­умен­но Марк, удив­ля­ясь та­кой пе­реме­не в нас­тро­ении. — Я мо­гу ид­ти? — Иди. — Я имею в ви­ду — из до­ма. На ночь. — Да, ко­неч­но. Толь­ко пос­ле­зав­тра к Ак­виле гос­ти с ут­ра при­едут, и я поп­ро­шу те­бя зав­тра не ухо­дить — я спать нор­маль­но не мо­гу, ког­да ты ту­да-сю­да шас­та­ешь. — Гос­по­дина бу­дят мои ша­ги? — в го­лосе Эс­ки слы­шалось не­дове­рие, се­рые гла­за по­доз­ри­тель­но при­щури­лись. «На­вер­ное, ду­ма­ет, что хо­дит нес­лышно!» — по­думал Марк. И вер­но: пос­ле па­узы бритт про­дол­жил: — Ник­то еще не жа­ловал­ся на мой то­пот! — Эс­ка, я же во­ин! Хоть и быв­ший… У ме­ня очень чут­кий сон — при­выч­ка. Что-то в ли­це брит­та из­ме­нилось, брит­венно обос­три­лись вы­сокие ску­лы, уко­лол хо­лод­ный взгляд: — И дав­но ты зна­ешь, что я ухо­жу ве­чера­ми? — Не­делю. На это Эс­ка ни­чего не ска­зал, толь­ко рас­смат­ри­вал Мар­ка, как не­ведо­мую ди­ковин­ку, и мол­чал, и хму­рил бро­ви. — Ну, че­го те­бе? Иди уже.Ты же сей­час дыр­ку во мне прож­жешь! Бритт мол­ча раз­вернул­ся и ушел. Марк вздох­нул с об­легче­ни­ем, все же взгляд у муж­чи­ны был тя­желый, хо­тя в этот раз в нем не бы­ло враж­дебнос­ти, толь­ко му­читель­ное же­лание по­нять. Марк не по­шел за Эс­кой. Ему очень хо­телось, но это бы­ло как-то… нек­ра­сиво. Буд­то хва­та­ешь гряз­ны­ми ру­ками что-то прек­расное. Буд­то во­ру­ешь. По­чему он так чувс­тво­вал? Эс­ка же его?! Не­понят­но. Но что бы­ло, то бы­ло, и Марк ос­тался ле­жать на кро­вати, раз­гля­дывать по­толок и ду­мать о тан­це Эс­ки. Это бы­ло поч­ти фи­зичес­кое же­лание уви­деть его сно­ва. Нас­толь­ко кра­сиво и… вол­ну­юще дви­галось мус­ку­лис­тое лег­кое те­ло. «На­до прос­то поп­ро­сить. Ес­ли по­везет — он поз­во­лит мне при­сутс­тво­вать, но не зав­тра. За­дача — выс­пать­ся». Бритт вер­нулся бли­же к рас­све­ту, свер­кнул гла­зами в сто­рону Мар­ка, убе­дил­ся, что тот и прав­да не спит, нес­лышно улег­ся на свое мес­то, и Марк смог на­конец-то зас­нуть. Вста­ли опять поз­дно, Ак­вила не­одоб­ри­тель­но пос­матри­вал на пле­мян­ни­ка, но ус­лы­шав, что все де­ло в ус­та­лос­ти от тре­ниров­ки, по­доб­рел и раз­ве­селил­ся. — С Эс­кой за­нима­ешь­ся? — Ко­неч­но, с кем еще? Здесь он — единс­твен­ный во­ин. Так что в бли­жай­шее вре­мя Эс­ка не бу­дет по­могать Сте­фано­су. У нас все си­лы бу­дут ухо­дить на тре­ниров­ки. — Как ска­жешь. Ему, в об­щем, и не­обя­затель­но бы­ло… лад­но, раз­вле­кай­тесь! Драть­ся с Эс­кой бы­ло ис­тинным удо­воль­стви­ем: бритт был умел, ле­гок и быстр. Марк чувс­тво­вал нас­то­ящий азарт, пы­та­ясь дос­тать его вер­тля­вую фи­гуру. Боль­ная но­га, ко­неч­но, за­мед­ля­ла рим­ля­нина, но ненам­но­го, и в кон­це кон­цов кон­чик его ме­ча ока­зал­ся у гор­ла Эс­ки. — По-мо­ему ты под­да­ешь­ся! — Марк нах­му­рил­ся, раз­гля­дывая брит­та. — Нет, меч не са­мое мое лю­бимое ору­жие. — А ка­кое лю­бимое? — Лук. Ко­рот­кий нож. — Ну да­вай на но­жах. Я, кста­ти, поч­ти не умею с ни­ми уп­равлять­ся, те­бе при­дет­ся ме­ня учить… — А ты на­учишь ме­ня вла­деть ме­чом, как ты? — Ес­ли хо­чешь, по­чему нет? Ос­та­ток дня про­шел в по­пыт­ках Мар­ка ов­ла­деть бо­ем на но­жах. К ве­черу он был очень ус­тавшим и бук­валь­но по­валил­ся на кро­вать … Ему снил­ся став­ший уже при­выч­ным, но от это­го не ме­нее му­читель­ный кош­мар, Марк прос­нулся от чувс­тва па­дения, сел на кро­вати, ма­шиналь­но ути­рая пот с ли­ца, и вдруг ус­лы­шал стран­ные зву­ки. Ка­кое-то хны­канье. Это яв­но был Эс­ка. Марк по­дож­дал нем­но­го: мо­жет, кош­мар сам прой­дет, но зву­ки все пов­то­рялись, ко­лоли сер­дце Мар­ка ос­трой игол­кой. По­качав го­ловой, и вздох­нув, он встал и про­ковы­лял на звук. — Эс­ка! Эс­ка! — Марк пот­ряс брит­та за пле­чо, тот вски­нул­ся, рез­ко вы­дох­нув, в тем­но­те чуть поб­лески­вали бел­ки глаз. — Это толь­ко сон, — про­бор­мо­тал Марк ус­по­ко­итель­но. — Что бы там ни бы­ло — это уже прош­ло… — Я раз­бу­дил гос­по­дина? — спро­сил че­рез не­кото­рое вре­мя бритт, в тем­но­те не бы­ло вид­но ли­ца, но го­лос был сип­лым, а речь за­пина­ющей­ся, поч­ти од­новре­мен­но с воп­ро­сом Эс­ка под­нялся и нап­ра­вил­ся к лам­пе, бор­мо­ча се­бе под нос: «на­до за­жечь, а то еще… упа­дет кто-ни­будь…» Вспых­нувший не­яр­кий свет ос­ле­пил, Марк по­тер гла­за, и толь­ко про­мор­гавшись, от­ве­тил: — Нет, я сам прос­нулся, мне то­же сни­лось… В се­рых вни­матель­ных гла­зах мель­кну­ла ис­корка ин­те­реса, Марк во­оду­шевил­ся и пред­ло­жил: — Эс­ка, а да­вай напь­ем­ся? Пом­нится, мой преж­ний ко­ман­дир, ве­теран мно­гих сра­жений, уве­рял, что луч­ше все­го пос­ле ноч­но­го кош­ма­ра — на­пить­ся в хо­рошей ком­па­нии! — Зав­тра при­едут гос­ти… — А, ну и во­рон с ни­ми! Я все рав­но те­перь не зас­ну — уже знаю… Эс­ка мол­ча кив­нул, схо­дил на кух­ню за кув­ши­ном ви­на, Марк сел на пол око­ло кро­вати, но­чи сто­яли теп­лые. — Ес­ли си­дишь на по­лу — не­дале­ко па­дать! — по­яс­нил он с улыб­кой и кив­нул Эс­ке, что­бы са­дил­ся ря­дом. Бритт не­одоб­ри­тель­но по­качал го­ловой, стя­нул с кро­вати шку­ру и зас­та­вил сесть на нее, по­том при­мос­тился ря­дом, нас­то­рожен­но пос­верки­вая гла­зами. Марк по­мор­щился — нап­ря­жен­ная по­за явс­твен­но сви­детель­ство­вала, что Эс­ка его опа­са­ет­ся. Впро­чем, не­кото­рая не­лов­кость дол­жна рас­се­ять­ся по ме­ре пот­ребле­ния ви­на. Они сде­лали по боль­шо­му глот­ку пря­мо из гор­ла, по­том еще, внут­ри по­теп­ле­ло, и Марк ос­ме­лил­ся при­об­нять пле­чи брит­та и чуть прид­ви­нуть­ся, за­давая воп­рос: — Рас­ска­жешь, что снит­ся? Го­ворят — по­мога­ет… Бритт си­дел с неп­ро­ница­емым ли­цом и в ти­шине раз­гля­дывал Мар­ка. «Ну что за ма­нера та­кая: не от­ве­чать на воп­рос и мол­ча пя­лить­ся!» — Хо­рошо, а те­бе ин­те­рес­но, что снит­ся мне? — Марк поп­ро­бовал зай­ти с дру­гой сто­роны. Ки­вок и мер­ца­ние глаз бы­ли ему от­ве­том. Пих­нув кув­шин в ру­ки брит­та, Марк на­чал рас­ска­зывать: — Ко­лес­ни­ца. Она мчит­ся на ме­ня… зна­ешь, я был уве­рен, что ум­ру. Это не­пере­дава­емое ощу­щение — чувс­тво, что ты сей­час ос­та­вишь этот мир и ни­чего уже нель­зя из­ме­нить… по­том ко­лес­ни­ца упа­ла на бок и — чер­но­та… вот, что мне снит­ся из ра­за в раз — дол­баная ко­лес­ни­ца… Они по­мол­ча­ли, Марк уже не ждал от­ве­та, ког­да Эс­ка на­конец за­гово­рил. Его го­лос был неп­ри­выч­но тих и ли­шен при­выч­ной нас­мешки и нап­ря­жения: — Лай со­бак. Я нес­коль­ко раз пы­тал­ся уй­ти за сте­ну, но со­баки — от­личные сле­допы­ты. Мой кош­мар: я бе­гу, и приб­ли­жа­ющий­ся лай со­бак. Без­на­деж­ность — мне не скрыть­ся, хоть сте­на уже ря­дом… Марк мол­ча пе­редал брит­ту кув­шин, и не­кото­рое вре­мя они си­дели в ти­шине, от­пи­вая по оче­реди. — Я ви­дел, как ты тан­цу­ешь, — вне­зап­но про­из­нес Марк, те­ло си­дяще­го ря­дом брит­та мгно­вен­но нап­ряглось. - За­бав­но, как ди­кари пля­шут? Те­бя это по­весе­лило, рим­ля­нин? — го­лос Эс­ки прев­ра­тил­ся в ши­пение, а ак­цент стал силь­нее. Марк был уже по­ряд­ком пь­ян, по­это­му про­ре­аги­ровал так, как обыч­но ре­аги­ровал на вне­зап­ный глу­пый вы­пад ста­рого при­яте­ля — тол­кнул пле­чом в пле­чо и ска­зал: — Пе­рес­тань. Пра­во, ты как ёжик: чуть что — игол­ки во все сто­роны! Эс­ка за­мер от не­ожи­дан­ной фа­миль­яр­ности то­на, а Марк ткнул­ся но­сом в пле­чо, в том мес­те, где ру­баха ос­тавля­ла от­кры­тым ку­сок ко­жи, и про­дол­жил: — Мне очень пон­ра­вилось, бы­ло кра­сиво, очень… за­вора­жива­юще. Я бы хо­тел еще раз уви­деть твой та­нец, поз­воль мне в сле­ду­ющий раз пой­ти с то­бой. На­де­юсь, я ни­чего не на­рушаю, про­ся у те­бя это? — За­чем ты про­сишь, ес­ли мо­жешь при­казать? — Эс­ка раз­дра­жен­но дер­нулся, Марк фыр­кнул ему в пле­чо и со­вер­шенно не­осоз­нанно по­тер­ся о ко­жу. — Это бу­дет неп­ра­виль­но. Нель­зя так поль­зо­вать­ся сво­ей властью… те­бе бу­дет неп­ри­ят­но… — про­буб­нил он, поч­ти по­вис­нув на брит­те. Эс­ка кряк­нул — вес у рим­ля­нина был не­малый, и уг­рю­мо ска­зал: — Ес­ли хо­чешь, мо­жешь пой­ти со мной зав­тра. — Спа­сибо! — Марк улыб­нулся Эс­ке от­кры­то и ра­дос­тно. Это был как удар под­дых, преж­де Марк так не улы­бал­ся. Эс­ка за­дум­чи­во ог­ля­дел зах­ме­лев­ше­го хо­зя­ина. Рим­ля­нин был рас­слаб­лен, ль­нул к Эс­ке, как те­лок к ма­тери, смот­рел чис­ты­ми гла­зами, а ши­рокая ла­донь пог­ла­жива­ла пле­чо брит­та. Быв­ший цен­ту­ри­он был кра­сив. На­вер­ня­ка ему мно­жес­тво раз это го­вори­ли, ко­неч­но, мно­гие пы­тались до­бить­ся его вни­мания, но не бы­ло в ма­нере по­веде­ния Мар­ка ни же­ман­ности, ни са­молю­бова­ния, ни же­лания про­из­вести эф­фек­тное впе­чат­ле­ние. Он не ис­поль­зо­вал свои улыб­ки как ору­жие, прос­то улы­бал­ся, ког­да хо­тел. Эс­ка по­чувс­тво­вал: еще нем­но­го — и он без­на­деж­но влю­бит­ся. Это бы­ло как-то не­ожи­дан­но, с та­кой си­ту­аци­ей брит­ту стал­ки­вать­ся еще не при­ходи­лось. Преж­ние гос­по­да вы­зыва­ли лишь не­нависть и гад­ли­вость, те­перь же ста­нови­лось со­вер­шенно не­понят­но, как се­бя вес­ти… Эс­ка лишь кив­нул и слег­ка улыб­нулся Мар­ку, но это­го хва­тило, что­бы сер­дце рим­ля­нина сде­лало ку­вырок. — На­вер­ное, я пь­ян уже дос­та­точ­но, что­бы зас­нуть. Марк по­пытал­ся за­лезть на кро­вать и с треть­его ра­за ему это уда­лось. Бритт мол­ча наб­лю­дал за его по­пыт­ка­ми взять вы­соту, а по­том про­бор­мо­тал: — Удач­но, что моя «кро­вать» прек­расно плос­кая, и ни­куда не на­до лезть… Ут­ро на­чалось не то, что­бы очень хо­рошо, но впол­не тер­пи­мо. Эс­ка под­нял се­бя с под­стил­ки и при­нес во­ды для умы­вания и питья. — Ты мой ге­рой! — прох­ри­пел Марк жад­но при­падая к кув­ши­ну. Ак­вила был не­дово­лен: — Ну, Марк! Это бы­ло обя­затель­но? Марк от­ве­тил хму­рым взгля­дом: — Обя­затель­но! — и, что­бы как-то смяг­чить рез­кость, по­яс­нил. — Кош­ма­ры. — А Эс­ку-то за что? Ему же весь день на но­гах сто­ять! Марк про­ситель­но взгля­нул на брит­та и тот слег­ка осип­шим го­лосом по­яс­нил: — У ме­ня то­же, — по­том че­рез длин­ную па­узу все же до­бавил, — гос­по­дин. Ак­вилла хмык­нул и ехид­но спро­сил: — И что, не­уже­ли по­лег­ча­ло? Марк по­жал пле­чами, пок­ри­вил­ся и сно­ва пос­мотрел на Эс­ку, бритт по­нял, что от­ве­чать опять ему: — Го­лова бо­лит, но… внут­ри не так пло­хо, как обыч­но. Мож­но ска­зать, что мне по­мог­ло. Марк сог­ласно кив­нул. Дя­дя ог­ля­дел обо­их и рас­хо­хотал­ся ме­лень­ким ста­риков­ским сме­хом: — На­доб­но сроч­но со­об­щить об этом дей­ствен­ном средс­тве слу­жите­лям Ас­кле­пия! Эх, мо­лодежь, мо­лодежь! Ну да че­го уж те­перь… ле­читесь пос­ле «ле­чения», при­води­те се­бя в по­рядок! — Я се­год­ня отош­лю Эс­ку, — Марк кис­ло пос­мотрел на ве­селя­щего­ся родс­твен­ни­ка и с не­кото­рым уси­ли­ем влил в се­бя под­кра­шен­ную ви­ном во­ду. — Не хо­чу, что­бы он по­пал в по­ле зре­ния Пла­цида. — Как хо­чешь… — хи­хик­нул дя­дя, ки­нув на пле­мян­ни­ка по­нима­ющий взгляд. На этом зав­трак окон­чился и Марк отос­лал Эс­ку в ком­на­ту: — От­сы­пай­ся. И… не вы­совы­вай­ся. Бу­дет Пла­цид, а он ко всем ле­зет. Ес­ли он еще и к те­бе прис­та­нет, не вы­дер­жу и прибью убо­гого! А это по­зор, ведь, гость же! Так что на­ружу ни но­гой! Эс­ка кив­нул, по­том все же от­ва­жил­ся спро­сить: — В смыс­ле: «еще»? — Ну, ос­новной объ­ект его боль­шой и чис­той (хо­тя не­кото­рые ут­вер­жда­ют, что ма­лень­кой и гряз­ной) люб­ви — это я. И, пред­ставь се­бе, от­де­лать­ся от не­го весь­ма неп­росто. Будь мы где-ни­будь в ба­не — дал бы прос­то в мор­ду. А так… нель­зя. Эх, тя­жело бу­дет се­год­ня… Рим­ля­нин ушел встре­чать гос­тей, а Эс­ка, пок­ру­жив нем­но­го по ком­на­те и по­няв, что де­лать ему аб­со­лют­но не­чего, не­поч­ти­тель­но плюх­нулся на хо­зяй­скую кро­вать. Ни­како­го осо­бого пи­ете­та бритт к хо­зя­ину не ис­пы­тывал, да и сам Марк дер­жал се­бя прос­то. Эс­ка за­кинул ру­ки за го­лову, и ус­та­вил­ся в по­толок. Воп­ре­ки же­ланию, мыс­ли все вре­мя сво­рачи­вали к хо­зя­ину. В го­лове ро­ились об­ра­зы, как Марк и не­из­вес­тный Пла­цид улы­ба­ют­ся друг дру­гу, как гость кла­дет Мар­ку ру­ку на пле­чо и как бы нев­зна­чай пе­реме­ща­ет ее на спи­ну. Как чу­жой муж­чи­на шеп­чет что-то жар­ко Мар­ку в ухо и блес­тит ему гла­зами… Эс­ка сжи­мал ку­лаки, и до бо­ли тер гла­за, пы­та­ясь стрях­нуть на­вяз­чи­вые ви­дения, за­кусы­вал тон­кую гу­бу, про­гова­ривал про се­бя де­ла, ко­торые нуж­но бу­дет сде­лать зав­тра… и сно­ва пе­ред гла­зами сто­ял мяг­ко улы­ба­ющий­ся Марк, та­кой, ка­ким он был вче­ра: от­кры­тый и пь­яный. Марк вер­нулся поз­дно, к то­му мо­мен­ту Эс­ка уже весь из­велся. Хо­тя рим­ля­нин и дал по­нять, что вни­мание Пла­цида ему неп­ри­ят­но, са­ма мысль о том, что Марк сей­час пь­ет ви­но с кем-то дру­гим, за­ин­те­ресо­ван­ным в нем и сво­бод­ным, до­води­ла го­ряче­го брит­та до бе­лого ка­ления. Рим­ля­не пи­рова­ли дос­та­точ­но дол­го, в кон­це смех стал нас­толь­ко гром­ким, что без тру­да до­летал до Эс­ки, зас­тавляя его скре­жетать зу­бами, осо­бен­но ес­ли ему чу­дилось, что хо­хочет имен­но Марк. Бритт злил­ся, и, ког­да пос­лы­шались нет­вердые ша­ги, зас­та­вил се­бя под­нять­ся и со­вер­шил нес­коль­ко глу­боких вдо­хов, что­бы ус­по­ко­ить­ся. Это не слиш­ком по­мог­ло, по­тому во­шед­ше­го рим­ля­нина встре­тил очень злой, прон­зи­тель­ный взгляд се­рых глаз. — Что, скуч­но те­бе здесь бы­ло? — пь­янень­кий Марк рас­се­ян­но гля­нул на Эс­ку, с раз­ма­ха плюх­нулся на про­тес­ту­юще зас­кри­пев­шую кро­вать и ус­мехнул­ся. — А вот мне — слиш­ком ве­село. — И нас­коль­ко ве­село? — вкрад­чи­во спро­сил бритт, он чувс­тво­вал се­бя как пе­ред бо­ем: слов­но на­тяну­тая стру­на, го­товым к ата­ке, сто­ит про­тив­ни­ку толь­ко лишь на­мек­нуть… Да­же пь­яный в дра­бадан, Марк ос­та­вал­ся во­ином, он сра­зу уло­вил нас­тро­ение брит­та и нас­то­рожил­ся: — А в чем де­ло? Не­уже­ли рев­ну­ешь? — спро­сил Марк лег­ко­мыс­ленно, но взгляд его стал вни­матель­ным и цеп­ким. Рим­ля­нин при­под­нялся на лок­тях и прис­таль­но смот­рел на за­мер­ше­го Эс­ку. Бритт поч­ти ни­ког­да не врал, счи­тая, что это ни­же его дос­то­инс­тва, по­это­му пос­та­рал­ся от­ве­тить мак­си­маль­но прав­ди­во: — Не знаю… Но чувс­тво неп­ри­ят­ное! Марк хмык­нул, со сто­ном от­ки­нул­ся на­зад и по­вер­нулся на бок, под­ло­жив под го­лову ру­ку так, что­бы про­дол­жать ви­деть брит­та: — Ты что, ни­ког­да ни к ко­му не рев­но­вал? — Я же был сы­ном вож­дя, как-то не на­ходи­лось са­мо­убийц, уха­живать за те­ми, кто мне нра­вил­ся, — бритт ог­ля­дел рас­ки­нув­ше­гося на кро­вати Мар­ка, ту­ника рим­ля­нина зад­ра­лась, бес­стыд­но от­кры­вая взо­ру плот­ные ляж­ки, и за­дум­чи­во про­дол­жил. — У ме­ня раз­го­вор прос­той — но­жом по гор­лу… — Ты — сын вож­дя? — Марк по­ер­зал, ус­тра­ива­ясь по­удоб­нее, ткань по­пол­зла вверх, ого­ляя по­лук­ру­жия яго­диц. Эс­ка сглот­нул. Вряд ли рим­ля­нин де­ла­ет это на­роч­но, прос­то он слиш­ком пь­ян, но сам-то бритт был трезв, и глад­ко выб­ри­тое те­ло не мог­ло ос­та­вить его рав­но­душ­ным. Ко­неч­но, Эс­ка мно­жес­тво раз ви­дел хо­зя­ина раз­де­тым, но в пос­леднее вре­мя иг­но­риро­вать зов пло­ти ста­нови­лось все слож­нее. — Стар­ший, — уточ­нил Эс­ка рас­се­ян­но, пы­та­ясь не гла­зеть на зад слиш­ком яв­но. — Нас­ледник и пра­вая ру­ка? — Пре­ем­ник, у нас в пле­мени вождь дол­жен быть еще и жре­цом, — брит­ту на­конец уда­лось сос­ре­дото­чить­ся на те­ме раз­го­вора и пе­ревес­ти взгляд на ли­цо Мар­ка. — Сей­час осо­бое вре­мя: бо­ги близ­ко и мо­гут нас ус­лы­шать. Я пою им, про­шу ис­полнить мою моль­бу… — О чем же ты про­сишь? Ес­ли не хо­чешь, мо­жешь не от­ве­чать… — Марк не был уве­рен, что име­ет пра­во на та­кой воп­рос, вдруг это ка­кая-ни­будь сак­раль­ная тай­на. — Я про­шу сох­ра­нить на­ше пле­мя, по­мочь вы­жив­шим, объ­еди­нить, не дать раз­брес­тись… пос­лать им но­вого вож­дя и жре­ца. Эс­ка по­мол­чал, а по­том про­дол­жил: — Я знаю, прош­ло нес­коль­ко зим, и что дол­жно бы­ло — уже свер­ши­лось… но все рав­но каж­дый раз, ког­да бо­ги близ­ко, я пою им. Прос­то не мо­гу ина­че… — Се­год­ня пой­дешь? — Да, се­год­ня важ­ная ночь: бо­ги смот­рят прис­таль­но. Марк бес­по­кой­но за­воро­чал­ся и на­пом­нил, что он то­же хо­чет пой­ти, бритт скеп­ти­чес­ки ос­мотрел пь­яну­щего рим­ля­нина: — Мо­жет, луч­ше зав­тра? — Дай мне пос­пать до вто­рой стра­жи(1), вот уви­дишь, я бу­ду бодр, как фавн! Эс­ка фыр­кнул от та­кого срав­не­ния: — Те­бе вид­нее. Но уч­ти: мой на­род ве­рит, что в та­кие но­чи выс­шие мо­гут об­ра­тить вни­мание на смер­тно­го и вме­шать­ся в его жизнь, все пе­репу­тав или ис­пра­вив, это уж как по­везет. — Зна­ешь, Эс­ка, у ме­ня та­кое чувс­тво, что они на ме­ня все вре­мя смот­рят. И шу­точ­ки у них — ду­рац­кие. Пусть те­перь и твои наб­лю­да­ют, мо­жет, у них юмор луч­ше… — Это вряд ли! — про­бор­мо­тал Эс­ка про се­бя. *** Ночь бы­ла хо­роша: ти­хая, теп­лая, яс­ная. На чис­том не­бе све­тили яр­кие звез­ды, они мер­ца­ли, при­тяги­вали к се­бе взгляд, в воз­ду­хе дро­жало еле за­мет­ное нап­ря­жение. Марк шел сза­ди, Эс­ка, по­казы­вая до­рогу, впе­реди. По­ход­ка у брит­та бы­ла уве­рен­ная и лег­кая, кра­сивая ли­ния шеи и плеч… Марк пой­мал се­бя на том, что лю­бу­ет­ся брит­том. Не бы­ло ни­чего уди­витель­но­го в том, что мо­лодой, хо­рошо сло­жен­ный раб вы­зывал вож­де­ление. Стран­но бы­ло дру­гое: рим­ля­нин не прос­то жаж­дал пе­рес­пать с Эс­кой, он хо­тел ему нра­вить­ся, быть же­лан­ным. За раз­мышле­ни­ями Марк и не за­метил, как они приш­ли. Эс­ка опять дос­тал кув­шин, от­пил: — Это осо­бый нас­той, по­мога­ет го­ворить с бо­гами, поп­ро­буй, ес­ли хо­чешь. Но мно­го не пей: от не­го лег­ко по­терять го­лову. — Я очень лю­бопыт­ный, — приз­нался Марк, при­нимая из рук Эс­ки кув­шин и от­пи­вая. Эс­ка на­чал тан­це­вать, и по­нача­лу рим­ля­нину по­каза­лось, что на­питок на не­го не дей­ству­ет. «Мо­жет, он во­об­ще име­ет си­лу толь­ко для брит­тов!» — ус­мехнул­ся муж­чи­на про се­бя. Он сел на пе­сок, наб­лю­дая за дви­жени­ями Эс­ки, го­лова нем­но­го кру­жилась… по­том Марк уло­вил ритм вы­дохов брит­та, а че­рез не­кото­рое вре­мя по­нял, что его сер­дце сту­чит в такт, кровь пуль­си­ру­ет, а мир по­качи­ва­ет­ся, и всем этим уп­равля­ет хит­рый бри­гант. Прос­транс­тво сжи­малось и рас­ши­рялось, мир из­ме­нил­ся, он весь стал му­зыкой, гроз­ной и прек­расной, она зву­чала отов­сю­ду, не­бо оза­рялось вспыш­ка­ми и Марк на­чал под­пе­вать. Эс­ки­ны гла­за пы­лали поч­ти не­выно­симо, он встал нап­ро­тив Мар­ка и, под­няв ру­ки, за­пел. Но в этот раз его пес­ня бы­ла сов­сем дру­гой: в ней зву­чала прось­ба и на­деж­да, ше­лест трав и звук мо­ря, шо­рох листь­ев в ле­су. Он про­сил за се­бя и за Мар­ка, про­сил и бла­года­рил. Марк смот­рел на бри­ган­та, и да­же уг­ро­за ги­бели не зас­та­вила бы его от­вести гла­за от твер­до­го кос­тисто­го ли­ца. Марк ед­ва мог ды­шать, до то­го прек­ра­сен был сто­ящий нап­ро­тив не­го гор­дый че­ловек. Ша­ман, внут­ри ко­торо­го зву­чит песнь, тот, кто го­ворит с бо­гами. Как он мог ду­мать, что этот че­ловек — его раб? Не­воз­можно. В ду­ше ша­мана зве­нел и пе­рели­вал­ся крас­ка­ми весь мир… Пес­ня смол­кла. — Хо­чешь стан­це­вать со мной? — спро­сил бритт. — Я не умею, — за­воро­жен­но гля­дя на не­го, от­ве­тил Марк, но Эс­ка мол­ча по­дал ру­ку, по­могая встать. — Уме­ешь, я ви­жу огонь в тво­их гла­зах, прос­то вы­пус­ти его — и та­нец сам те­бя спля­шет! (2) Эс­ка на­чал от­би­вать ритм, и кровь в Мар­ке за­пузы­рилась, но­га нем­но­го ме­шала, но не силь­но, и вско­ре он сов­сем пе­рес­тал об­ра­щать на нее вни­мание, ночь вок­руг них кру­жилась спи­ралью, бо­ги гля­дели че­рез звез­ды, за­пахи во­ды и зем­ли бу­дора­жили. Марк по­чувс­тво­вал, что рас­тво­ря­ет­ся, та­ет, раз­ле­та­ет­ся мель­чай­ши­ми час­тичка­ми, и нет боль­ше рим­ля­нина и брит­та, есть толь­ко два вол­ка, что тан­цу­ют брач­ный та­нец на бе­регу. Та­нец-страсть, та­нец-вы­зов, та­нец-пред­ло­жение. Пос­ле этой но­чи нич­то уже не бу­дет преж­ним, что-то из­ме­нилось, то, что рань­ше ни­как не уда­валось ух­ва­тить, ста­ло крис­таль­но яс­ным. Ра­зум по­кинул Мар­ка, рас­тво­рил­ся в но­чи, рас­сы­пал­ся крас­ны­ми уголь­ка­ми же­лания… теп­ло ру­ки на пле­че… го­рячие гу­бы… влаж­ное ды­хание ще­кочет ухо… его собс­твен­ные гу­бы на шее Эс­ки… жар, за­топив­ший чрес­ла… два те­ла из­ви­ва­ют­ся на тра­ве и Марк да­же не мо­жет по­нять, ка­кое из них его… нас­лажде­ние нак­ры­ва­ет вол­ной, взме­тыва­ет­ся ис­кра­ми под са­мые не­беса… Эс­ка мед­ленно при­ходил в се­бя. Вче­раш­няя ночь бы­ла хо­роша: бо­ги яв­но ус­лы­шали его мно­голет­ние моль­бы. Нич­то не про­ис­хо­дит прос­то так, это бо­ги при­вели его к Мар­ку, имен­но с ним те­перь над­ле­жит быть Эс­ке. Он ус­лы­шал это в му­зыке звезд, уви­дел во вку­се их све­та, ощу­тил каж­дой сво­ей жил­кой, ког­да Марк при­кос­нулся к его ко­же… Марк за­воро­чал­ся и от­крыл гла­за. Не­кото­рое вре­мя бес­смыс­ленно пя­лил­ся в не­бо, пы­та­ясь вос­ста­новить со­бытия но­чи. — И что, так всег­да бы­ва­ет, ког­да тан­цу­ют боль­ше од­но­го че­лове­ка? — го­лос у рим­ля­нина был хрип­лый, он упор­но смот­рел на об­ла­ка, Эс­ка по­нима­юще улыб­нулся и мяг­ко про­из­нес: — Сам по се­бе от­вар же­лание не вы­зыва­ет, но бо­ги ста­новят­ся бли­же, и под их взо­ром не­воз­можно удер­жать в уз­де свои чувс­тва… Так что по-раз­но­му оно бы­ва­ет… — Зна­чит, я те­бе нрав­люсь, раз… так выш­ло? Вмес­то от­ве­та Эс­ка об­нял Мар­ка и ут­кнул­ся но­сом ему в грудь, это бы­ло так не­похо­же на веч­но нас­то­рожен­но­го брит­та, что Марк на мгно­вение за­мер в не­реши­тель­нос­ти, но по­том все же прис­тро­ил свои ла­дони на го­лой спи­не. Бритт по­ежил­ся: все же спать на пес­ке бы­ло не луч­шей иде­ей, да­же с уче­том то­го, что у ко­го-то из них вче­ра хва­тило ра­зуме­ния под­сте­лить одеж­ду. Все рав­но на те­лах обо­их ос­та­лись ца­рапи­ны и си­няки от ка­муш­ков и ве­точек, что в изо­билии ва­лялись на бе­регу. — Поп­ла­вать бы. Я весь в пес­ке, — ней­траль­но про­гово­рил бритт. — Эс­ка, не уви­ливай! — стро­го ска­зал Марк. — Пф-ф! — Эс­ка раз­дра­жен­но фыр­кнул и, под­няв ли­цо, дал воз­можность Мар­ку по­любо­вать­ся сво­ими не­доволь­но под­жа­тыми тон­ки­ми гу­бами. — Рим­ля­не слиш­ком мно­го го­ворят! — Эс­ка! — те­перь уко­риз­ненно. — Воз­можно. Марк по­качал го­ловой, улыб­нулся, и от­пра­вил­ся смы­вать при­лип­шие к ко­же пес­чинки. На­вер­ное, ос­татки зелья еще нем­но­го ту­мани­ли ра­зум, по­тому что чин­ное обыч­но омо­вение прев­ра­тилось в шум­ную воз­ню, с брыз­га­ми и пла­вань­ем на­пере­гон­ки, а мо­жет, де­ло бы­ло во вне­зап­ной лег­кости их об­ще­ния… ко­неч­но, оба со­вер­шенно за­были о вре­мени… У Эс­ки все сжа­лось внут­ри, ког­да он за­метил стар­ше­го Ак­вилу. Тот сто­ял на бе­регу и мол­ча, прис­та­вив ру­ку ко­зырь­ком ко лбу, наб­лю­дал за ни­ми. Бритт тут же ос­та­новил­ся, обыч­ное нап­ря­жение ско­вало его пле­чи, они да­же на­чали слег­ка че­сать­ся, Марк за­метил, что бритт ос­та­новил­ся, прос­ле­дил его взгляд и уви­дел дя­дю. — Ну вот, я вас сму­тил! — ста­рик лас­ко­во улыб­нулся мах­нувше­му ру­кой Мар­ку. — А я ду­маю: ку­да же вы оба по­дева­лись? А вы на реч­ке озор­ни­ча­ете! Ак­вила хит­ро при­щурил­ся: — Не­бось, про­голо­дались? Марк сог­ласно кив­нул и дя­дя про­дол­жил: — Я вам еду на сто­ле ос­та­вил, как нап­ле­щетесь — при­ходи­те. И не то­ропи­тесь. Пла­вать очень по­лез­но… Ста­рик еще нем­но­го пос­то­ял на бе­регу. Мар­кус тол­кнул за­мер­ше­го брит­та, без слов по­казы­вая, что не прочь еще «поп­лескать­ся», Эс­ка пе­рес­тал ис­кать на ли­це ста­рого хо­зя­ина приз­на­ки не­одоб­ре­ния и по­вер­нулся к Мар­ку. — Поп­ла­ва­ем еще? — за­дор­но улыб­нулся рим­ля­нин. — Во­да еще не наг­ре­лась, прос­ты­нешь! — А мы быс­трень­ко, что­бы не за­мер­знуть! Марк брыз­нул на брит­та, и тот скрыл­ся под во­дой, что­бы уже че­рез мгно­вение дер­нуть аг­рессо­ра за но­ги… По­жалуй, впер­вые за очень дол­гое вре­мя Эс­ка чувс­тво­вал се­бя без­за­бот­ным, как под­росток. На ду­ше бы­ло лег­ко, Марк све­тил ему мяг­кой улыб­кой, бы­ло при­ят­но прос­то по­дура­чить­ся, не ду­мая ни о чем… Ког­да приш­ло вре­мя воз­вра­щать­ся, бритт с со­жале­ни­ем по­чувс­тво­вал, что всег­дашняя тре­вога и нап­ря­жение опять ох­ва­тыва­ют его. Ак­вила уже по­зав­тра­кал и Марк, озор­но улы­ба­ясь, зас­та­вил Эс­ку сесть ря­дом и при­об­нял од­ной ру­кой за та­лию. Бритт хму­рил­ся, ежил­ся и не­до­умен­но ше­велил бро­вями в от­вет на Мар­ку­совы шут­ки. Пос­ле зав­тра­ка они нем­но­го про­гуля­лись, раз­мя­лись на тре­ниров­ке, а по­том рим­ля­нин по­шел на­вес­тить Ак­вилу: как пра­вило, Марк при­ходил к ста­рику по­бол­тать о том о сем, а Эс­ка на эти нес­коль­ко ча­сов был пре­дос­тавлен са­мому се­бе. Мар­кус нем­но­го по­ба­ивал­ся, что дя­дя за­гово­рит об Эс­ке, он по­ка не был го­тов от­ве­чать ни на ка­кие воп­ро­сы, но Ак­вила толь­ко все вре­мя улы­бал­ся в бо­роду и блес­тел ум­ны­ми гла­зами. Ве­чером Мар­ку уда­лось за­манить брит­та на свою кро­вать, а по­том уж он пос­та­рал­ся, что­бы Эс­ка ни­куда не сбег: об­нял ру­ками и вце­пил­ся зу­бами в ру­баху. — Марк, ты че­го? — ти­хо про­гово­рил до­нель­зя удив­ленный бритт. — Не пу­щу! — про­шам­кал рим­ля­нин, не вы­пус­кая тек­стиль. — Те­бе дос­та­точ­но при­казать — и я сде­лаю, как ты хо­чешь, ты же зна­ешь. Марк вздох­нул, вып­лю­нул мок­рую ткань и раз­вернул Эс­ку ли­цом к се­бе: — Я так не хо­чу. Слу­шай… ког­да я ухо­дил от дя­ди, тет­ки­ного му­жа, и по­шел слу­жить в ле­ги­он, он дал от щед­рот нем­но­го де­нег. Ак­вила по­ка нас не го­нит, но не хо­чет­ся си­деть на шее… на­до бы ку­да-ни­будь ус­тро­ить­ся. По­рабо­та­ем па­ру лет, гля­дишь, и на свой учас­то­чек на­копим, что ду­ма­ешь? — Ты ме­ня спра­шива­ешь? — А как? Я без те­бя не вы­дюжу! Спра­вим те­бе воль­ную, ты смо­жешь на­нять­ся на ра­боту... я то­же прис­тро­юсь… да хоть сек­ре­тарем пой­ду, го­ворят, сей­час на­нима­ют сво­бод­ных. Твои мыс­ли? — Ло­шади. Я хо­чу раз­во­дить ло­шадей. И на­до, что­бы мес­течко бы­ло дос­та­точ­но у­еди­нен­ное. Не­хоро­шо по­лучит­ся, ес­ли лю­ди уви­дят, что я де­лаю со сво­им пат­ро­ном! — Эс­ка хит­ро приж­му­рил­ся, угол­ки губ изог­ну­лись в лег­кой улыб­ке, и Мар­кус про­си­ял от нес­терпи­мого счастья: ос­та­нет­ся! Эс­ка ос­та­нет­ся с ним! — А как же пле­мя? Ко­торое без жре­ца? — уточ­нил он. — Бо­ги ме­ня к те­бе прис­та­вили. Бу­дет те­перь у те­бя лич­ный жрец. — Я да­же не про­тив лич­но­го вож­дя! — зас­ме­ял­ся Марк, це­луя тон­кие гу­бы. — Пос­тавля­ют­ся в ком­плек­те! — пре­дуп­ре­дил Эс­ка, пе­рево­рачи­ва­ясь на спи­ну и при­жима­ясь к боль­шо­му креп­ко­му те­лу. — Хоть бы и так! — про­шеп­тал Марк, он на все был сог­ла­сен. (1) — Ночь в Древ­нем Ри­ме де­лилась на стра­жи. Стра­жа по-ла­тин­ски — vigilia. Их бы­ло че­тыре: vigilia prima, vigilia secunda, vigilia tertia, vigilia quarta (то есть, пер­вая стра­жа, вто­рая стра­жа, третья стра­жа и чет­вертая стра­жа). Та­ким об­ра­зом, каж­дая стра­жа — это три рим­ских ча­са. Та­кое де­ление но­чи вос­хо­дило к прак­ти­ке ор­га­низа­ции пат­руль­ной служ­бы в Древ­нем Ри­ме. (2) — не ошиб­ка. Да, гг стран­но го­ворит, а че­го вы хо­тели, пос­ле то­го, что он вы­лакал?