По пути

Никогда еще Курт в своей жизни так не мечтал стать женщиной. Желательно, очень-очень красивой. Потому что, видимо, это был единственный способ поймать машину на пыльной трассе посреди жаркого пустыря на много километров вокруг. Двухполосная змея дороги с желтой полосой разметки на спинке вилась из ниоткуда и нигде не заканчивалась, ныряла за шероховатый горизонт и разделяла все то, что видел перед собой Курт, пополам. Ни одна из половин ему не нравилась. Редкие машины равнодушно проезжали по шоссе мимо него, голосующего на обочине с рюкзаком у ног, оставляя на его одежде новой слой песчинок. Он уже было смирился с тем, что он либо превратится в песчаного снеговика, либо пойдет до ближайшего города пешком - ему уже было не привыкать, - но тут он услышал приближающиеся громкие звуки, раскатом катившиеся перед автомобилем без верха. Он приближался быстро, но не так, как все остальные, что проносились мимо Курта. Потому что он тормозил. О боже, он тормозил! С воодушевлением Курт подхватил из придорожной пыли свой потрепанный рюкзак и приблизился к своему внезапному счастью, которое вынесет его из этой пустыни к воде, еде и, пожалуй, постели. Автомобиль оказался классическим доджем насыщенного зеленого цвета, а с места водителя ему улыбался светловолосый кудрявый парень в темных очках. - Забирайся! Я - Магнус. - Курт. Машина стартанула со взвизгом колес. Магнус своего коня не жалел. Пустыня тянулась бесконечно, как и их поездка, но Курту в этот раз было все равно. Обычно он стремился как можно быстрее исчезнуть из личного пространства, как и любой автостопщик, наученный горьким опытом, а в случае Курта - еще и первым в своей жизни. Но Магнус с самого начала вел себя так, будто пригласил дорогого гостя в дом и позволил чувствовать себя как дома. Многие водители ревнивы к своей машине. Из рассказа Магнуса Курт понял, что для того его автомобиль - это в первую очередь друг. И автомобиль должен радоваться тому, что выполняет функции, для которых создан. Например, быть домом для тех, кто вне дома. Так как мест в машине не одно, то и жильцов, соответственно... Ладно, Курт так и не понял до конца теорию своего кудрявого водителя. Но слушал внимательно, как нотки эмоций играют в его голосе, а потом, незаметно для себя, и сам разговорился. О том, как жена бросила его и забрала дочь. О том, как дочь вернулась, но ощущение такое, будто они и не родные вовсе, да и не нужен уже дочери отец. О том, как он устал работать. Не потому что его работа была плоха, вовсе нет. Она была слишком хороша для него, настолько, что он отдавал ей все, что только еще находил в душе и сердце, а взамен она выплевывала лишь пепел депрессии и осознание несостоятельности. О том, как он решил, что с него хватит, и покинул родную Европу, чтобы путешествовать автостопом по Америке, как читал когда-то давно в книгах. Он не умел путешествовать автостопом, но привык. Магнус слушал его внимательно, иногда задавал вопросы, слегка улыбался, но совсем не походил на того весельчака, что в начале поездки бодро окликнул его и велел "запрыгивать" в машину. Горячий ветер, не останавливаемый лобовым стеклом, разметывал его выгоревшие на солнце кудряшки в разные стороны и он беспрестанно поправлял их рукой, не отвлекаясь. Его лицо было невероятно сосредоточенным, но не на дороге, а на том, что рассказывал Курт. Тот и сам не заметил, что уже давно замолчал и разглядывает с приоткрытым ртом Магнуса, такого летнего и беззаботного, но не легкомысленного. Курт ведь даже не спросил, что молодой человек вообще забыл в этих забытых всеми выселках в середине песчаной печи, в каком-то там городе с дурацким названием. Он ведь явно не местный. - Дорасскажешь в кафе? - прервал неожиданное молчание Курта Магнус, снова улыбнувшись и сделавшись снова бодрым и веселым. - Мы приехали. В городке с дурацким названием Магнус тоже был проездом и, к тому же, без денег. Не рано ли Курт обозвал его не легкомысленным? Эмоции, порожденные собственным рассказом о том, что привело его в Штаты, теперь обратились против него (или все-таки за?), сыграли злую шутку, поселив в нем то чувство безрассудства, с которым он летел в Америку - прочь от своих проблем, надеясь на оставшиеся деньги предаваться автостопу и удовольствиям, которые за течением рабочих дней и тягостной семейной жизни будто бы обходили его стороной. На этой волне и на волне глубокого расположения к своему нечаянному попутчику он вызывался оплатить тому ночлег - ради всего святого, какие тут могут быть цены? Им достался крохотный номер на двоих с двумя еще более крохотными, втиснутыми в него комнатушками. Пахло раскаленным песком и искусственной свежестью, в которую Курт окунулся сразу же после того, как они поели, и тут же заснул. Вечером он проснулся оттого, что на него что-то давило. Он почему-то был совсем не удивлен, увидев на себе Магнуса. - Магнус. Это не та благодарность, которую... - Это не благодарность, - Магнус растянулся в ухмылке, и Курту только осталось шумно выдохнуть, наблюдая, как тот стаскивает с себя футболку. И снова как будто гонка по шоссе в пустыне. Магнус был солнечным и жизнерадостным в машине на трассе, в постели же - ни много ни мало - оказался знойным. Он со страстью отдавался Курту, которого даже не знал, по сути, двигался уверенно и будто ласкался к рукам, но у Курта все равно оставалось ощущение, будто управляет процессом вовсе не он. И это было замечательно. Это было совершенно точно то, что он ощущал все эти годы, что тратил свою жизнь на чьи-то еще, вместо того, чтобы делиться ею - абсолютная потеря контроля над всем. Но теперь, вот в эту самую минуту, когда Магнус плотно сжимал веки, приближаясь к разрядке, он понял, что потеря контроля может быть совершенно другой, что это может быть не ловушка, из которой не выбраться, но свобода, его личная свобода, из которой может получится что-то, кроме разочарования и поступков, о которых вспомнит только он сам, и то потому, что будет жалеть о них всю оставшуюся жизнь. Еще долго после они молча наблюдали в окно яркие звезды, взошедшие над пустыней и почти не замутненные огнями города, пока Курт наконец-то не заснул с чувством того, что утром его встретит, помимо пахнущего дорогой, песком и самим Куртом, Магнуса, то самое Озарение, которого он ждал всю свою жизнь. - Дальше здесь только одна дорога. Так что, наверное, нам по пути до следующего города? - произнося это, Магнус оторвался от своего сэндвича, из которых состоял их завтрак. - Нам просто по пути, - улыбнулся ему Курт после задумчивой паузы, с удовольствием отметив некоторое смятение на лице парня. - Может, тогда в машине доедим? - Доедим, - Курт подхватил свой рюкзак. - И, может, заодно, расскажешь, почему ты оказался посреди шоссе один и без денег. - О, это долгая история... - Магнус нахмурился так, будто ему предстояло оторвать от себя что-то очень нелегкое. Ну что ж, была его очередь, как подумалось Курту. - Учитывая, что пункта назначения у меня нет - то только такие истории мне и подходят. В этот раз автомобиль мягко и довольно заурчал мотором, так же довольно, как выглядел в этот момент его хозяин. Город с дурацким названием остался позади. Наконец-то Курт хоть где-то смог по настоящему оставить багаж своего прошлого.