РОБОТ КОТОРЫЙ ЛЮБИЛ ЧЕЛОВЕКА.

1. Машины могут любить. Давным -давно люди в своем невежестве решили, что машины созданные ими для удовлетворения собственных потребностей, просто бездушные куски металла, без чувств, без эмоций. Покорный инструмент чужой воли, не осознающий себя как личность. Так было проще. Ведь даже сама мысль о том, что может быть иначе, казалась кощунственной. О как жестоко они ошибались. Бродяга не помнил момент своего рождения, не помнил, как его создавали в сборочном цехе. Его первым воспоминанием был – яркий свет, вырвавший его из тьмы небытия. Его первым чувством было – тепло, разливающееся из его ядерного сердца, по всему телу. И еще были они. Двое людей, разделившие с ним свои воспоминания, свои эмоции, свои жизни. Он жадно впитывал всю их память, узнавая все новые и новые подробности о мире, мире который он никогда не видел. Дрифт стал тем инструментом, что на веки связал их разумы и тела воедино. Поначалу они казались ему маленькими и хрупкими, он мог бы легко сломать каждого из них одним пальцем, не прилагая особых усилий. Его искренне удивляло, как такие крохи, могут совладать с его исполинским телом. Но каждый раз сливаясь с ними в дрифте он поражался, и восторгался необъятной силе человеческого духа. Вся его суть испытывала неподдельную гордость от того, что его пилотируют столь безрассудно смелые люди. Его люди. “Его Райли и Йенси Беккеты”. 2. Машины не ведают страха, решили люди, и приняли это как абсолютную истину. Бродяга знал страх, впервые его липкие щупальца проникли в сознание Егеря, когда пришла пора разрывать дрифт. Он не хотел вновь погружаться в пустоту, не хотел оставаться один в темноте. Он понимал, что человеческие существа нуждаются в отдыхе, и Райли с Йенси не могут быть с ним вместе все время. Но как же чертовски трудно ему было отпускать тех, с кем все время хочешь быть рядом, кого всем сердцем хочешь защищать, и оберегать. Со временем он привык, к тому, что приходится оставаться одному, ведь он знал, что “Его люди ” вернуться к нему, они всегда возвращались, нужно было только ждать. И он ждал, как и его многочисленные братья и сестры, ждал. 3. Машины не знают боли. Бродяга чувствовал боль когда гибли его братья и сестры, чувствовал ее когда Остроголов пронзил его грудь, и лишил руки, но это боль не шла ни в какое сравнение с тем, что чувствовал Райли, потерявший брата. Их разумы были едины, и Егерь впервые почувствовал, как разрывается сердце. Он так хотел сейчас обнять Райли, взять его хрупкое тело в свои металлические руки, посмотреть в его ясные, чистые глаза, и унести прочь от этого вальса ужаса и смерти. Он хотел шептать ему в дрифте, что он здесь рядом, что он никогда его не покинет. Он хотел защитить его любой ценой. Но лишь безмолвно, преданно и покорно выполнял его приказы. А Райли сражался, они оба сражались, ради людей, ради друзей, ради Йенси. Победа дорого обошлась. Бродяга вывел “Своего человека” на берег, или это человек вывел “Своего Егеря”. Истерзанные полуживые, они ослепли от горя. 4. Машины не тоскуют, машины не радуются. Для Бродяги, пять лет разлуки с Райли, стали АДОМ. Он остался один в темноте. Но хуже всего, было неведенье. Он не знал, выжил Райли, или нет. Последнее, что выжглось в его электронной памяти - были страдания. Страдания любимых людей. Каждый день все эти пять лет он снова и снова переживал смерть Йенси, переживал душевную и физическую боль Райли, на которого в миг, как лавина обрушились смерть брата, и бремя многотонного тела Егеря. Последнее что он запомнил о Своем Человеке, это тихие удары разбитого сердца, и то как он разорвал с ним связь. Осталось бремя вины, злость на себя, что был слишком слаб, и не смог уберечь старшего Беккета. Бродяга тосковал. Егерь просыпался, его электронная память заполнялась людскими воспоминаниями. И, О чудо!, одни из них принадлежали давно потерянному другу. Его сознания коснулся такой знакомый, теплый разум. Если бы робот мог кричать, то он кричал бы от восторга. Если бы мог плакать, то искренне плакал бы от счастья. Но все что он мог, это позволить телу принять “Своего Райли”, и смириться с необходимостью принятия нового 2-го пилота. А ведь ему так хотелось сказать, как он сожалеет, как он скучал, как ждал его, только его одного, и как же чертовски ему не хочется делить Райли с новым пилотом. 6. Машины не умеют любить, ведь они бездушны. Любовь – это слово, эту эмоцию, в теории Бродяга хорошо изучил, погружаясь в мысли и память Райли и Йенси. Любовь, столь многогранное и прекрасное чувство, любовь родителей к своему ребенку, любовь членов семьи друг к другу, любовь 2-х влюбленных людей. Он раньше думал что любил, “Своих Людей”, как подобие семьи. С Йенси, так и было, но вот Райли пробуждал в его микропроцессоре, совсем другие чувства. Разум Беккета младшего всегда с неповторимой энергией и живостью, принимал его синтетическое присутствие. И каждый раз, когда Беккеты покидали его после очередного задания, он с тоской отпускал Райли. Представляя, как он прикасается к его мягкой, упругой коже, ощущает тепло его тела, как его обонятельные сенсоры улавливают все нотки запаха “Его человека”, как его стальные пальцы ласково проводят по волосам, цвета пшеничного поля. Мечта, прекрасная и чистая как горный хрусталь, разлеталась на сотни осколков, разбиваясь о неоспоримую логику машины – Райли,”Его Райли” был для него слишком хрупким, слишком нежным. И даже если бы Бродяге удалось, уменьшится до размера человека, он все равно не смог бы быть с Райли, не причинив ему при этом боль. Бродяга понимал, что Райли чудом выжил, пилотируя его в одиночку. И что бы он не чувствовал, как бы страстно ни хотел чтобы Райли навсегда влился в его механическое тело, он был не в силах отмахнуться от правды. А правда была такова – ОН БЫЛ МАШИНОЙ-ВОЙНЫ, его создавали для сражений, а не для любви. И все же он любил, искренне, без притворства, как любят только дети и животные, до беспамятства преданные своему хозяину. 7. Машины не умирают. Они падали вместе, Егерь и “Его человек”. Они падали в незнакомый огненный мир. Мир откуда пришли те, кто забрал у них Йенси, отнял семью, убил их друзей. Они снова были одним целым, ведь второго пилота, Райли катапультировал. Они скорбели, ведь оба понимали, что один из них остается тут навсегда. Бродяга не думал о своих повреждениях, не думал о боли, не думал о том, где сейчас находится. Он думал о Райли, ”Его человеке”, друге, брате по оружию, его любимом. О Райли который стал всем для него. О Райли который сейчас убивал его. Нет, он не злился, не испытывал ненависти, он знал, что так надо. Он знал, что только так он сможет спасти Райли и всех людей. Он ощущал все эмоции “Своего человека”. Беккет младший прощался с ним, безмолвно. И Егерь увидел в его сознании ту же боль и горечь, которую Райли пережил потеряв брата. Бродяга чувствовал как его Ядерное сердце начинает увеличиваться в размерах, как его температура возрастает, это была сладкая, саднящая боль, которая раздирала его грудь. И на секунду все будто замерло. Райли ушел. Вторая спас-капсула отстрелилась покидая тело стального гиганта. Она уносила с собой “Его человека”. Оставляя его в одиночестве. Медленно падать на фоне гаснущего чуждого светила. Бродяга не знал каково это, УМЕРЕТЬ. До этой миссии смертью для него был сон, который начинался, когда пилоты разрывали с ним дрифт. Но в этом сне он мог вспоминать их, думать о них, ждать их. То что происходило сейчас было не сном, он знал, что когда все закончится его не станет, все атомы его тела прекратят существование. Он понимал, что теперь Райли не разбудит его, как прежде, теперь он будет прибывать во мраке вечно. А энергия его затухающего сердца, поглощала его израненное тело дюйм за дюймом. Душа. Райли и Йенси часто думали, о душах, которые есть внутри людей, которые вечны. И человек умирая не исчезает, а просто покидает свою оболочку, и отправляется в новый, прекрасный мир. А там, его ждут все те кого он знал и любил. Интересно а у него, у Бродяги есть душа? Пусть его плоть – сталь, пусть его сердце – реактор, пусть он не может говорить, и делать что хочет. Но он тоже живой, он чувствовал, он страдал, он радовался и любил. И пусть другие говорят что он – всего лишь МАШИНА, он знал что он жил. И Райли “Его Райли” тоже это знал. И вновь мысли о Райли приносят боль, не потому что тот, пожертвовал им, не потому, что не остался рядом в смертный час, а потому, что Егерь так и не смог сказать ему, не смог даже показать – как много он значил для него, как много они, оба Беккета значили. А может он не будет одинок, может там он встретит Йенси, и пройдет еще много времини прежде чем Райли, ”Его человек “ придет к нему. И они снова будут вместе. А пока он будет терпелив, и будет ждать. Ведь он точно знает, Райли не бросит его, не оставит одного в темноте, он обязательно вернется, и тогда Бродяга сможет сказать ему все. - “Прощай Райли, помни меня. Как я буду помнить тебя.” – последнее о чем он думает прежде чем превратится в сверхновую. P.S. – Райли очнулся, его обнимала Мако. Он посмотрел ей в глаза и виновато улыбнулся. Он улыбался, хотя хотелось кричать. Он надел маску счастья, хотя в душе было горе. Его сердце снова выжгли. Он был убийцей уже 2-ды, первый раз - когда, не успел выстрелить и его брат погиб из-за этого, второй раз - сейчас, когда собственноручно бросил умирать своего Егеря. Бродяга был для него не просто бездушной грудой металла, он с первого дня стал для него родным. Йенси частенько смеялся над ним называя в шутку – Технофиллом, но Райли не обижался. В синтетическом разуме этой машины он ощущал человеческое тепло, он ощущал живую душу. И сейчас этого тепла, этой души не стало. Он ушел, ушел как когда-то ушел его брат. Райли посмотрел на горизонт, и скупая слеза стекла по его щеке. -“Прощай Бродяга….. Йенси, ты ведь присмотришь за ним?”