В темноте

— Я хочу тебя, — механическим голосом сообщил Шерлок непреложный факт. Было темно, но даже в темноте Джим мог прекрасно представить спокойное выражение лица своего собрата по несчастью. Мориарти скептически выгнул бровь: — А ты сможешь? — Совершить возвратно-поступательные движения, сопровождающиеся трением кожи, с целью снижения давления в паховой области? — уточнил Шерлок. — Да, смогу. Джим покачал головой. Он считал ситуацию до безобразия банальной. Банальность — наказание для гениев. Именно так можно было назвать до абсурда нелепый случай, когда в одном закрытом помещении оказываются омега во время течки и альфа во время гона. Или что там вместо этого у таких, как Шерлок? Даже для Мориарти физиология Холмсов была загадкой. К несчастью, у омеги-Джима течка началась раньше положенного срока, и у него не было с собой необходимых лекарств. Он бы, наверно, набросился на первую попавшуюся альфу, если бы он здесь был, но ледяной, вечно сдерживающий себя, Шерлок отбивал всякую охоту к соитию лучше холодного душа и супрессантов, ибо в качестве партнера детектив не вызывал у Джима никакого желания. «Нет, ты не моя альфа», — подумал Мориарти. Он вздохнул и тут же пожалел об этом. Каким бы невозмутимым не был Шерлок, он (независимо от своего желания) распространял феромоны мужественности и готовности к соитию. Джим еле подавил стремление принюхаться к его пальто. «Черт побери, Холмс!» Собственная реакция злила консультанта. — А откуда ты знаешь, ведь секс не по твоей части? — спросил Мориарти. Они сидели каждый в своем углу и не решались сокращать дистанцию. Шерлок дернулся, как от пощечины. Эти слова напомнили ему Майкрофта, иногда брат тоже не сдерживался и вставлял шпильки по поводу его асексуальности. — По крайней мере, у твоего брата нет проблем с поиском партнеров, учитывая его статус. Могу поспорить, он пытался, и не раз, сосватать тебе какую-нибудь омегу. Наверно, изображать ледяных статуй у вас в крови. Вы так похожи: альфа-девственник и мистер Я-Хочу-Но-Не-Буду, — рассмеялся Джим. — Наша личная жизнь тебя не касается! — Не касается?! М-м? Шерлок приподнял бровь, так и не уловив намека. — Не тревожься. Это связано с сексом, — пояснил Мориарти. — Я не тревожусь. Секс меня не волнует. — Откуда ты знаешь? Дежавю? Когда-то уже происходил подобный разговор. Холмс еще раз недобрым словом помянул Майкрофта. Наглая омега просто мастерски копировала интонации и ехидство его брата. Детектив зарычал, едва ли не впервые вспомнив, что он все-таки альфа. Джим знал — куда бить. Напряженное соперничество двух альф могло задеть только Шерлока. Старший из братьев был гораздо терпимее и воспринимал как подначки Мориарти, так и выходки Шерлока со стоическим терпением. Но Холмс, доводимый омежьими феромонами до ярости и возбуждения, кинулся вперед, встряхнул и прижал Джима к стенке. Шерлок нависал над ним, стоя на коленях. Джим, притиснутый к лифту, улыбался ему, хотя в темноте было трудно разглядеть что-либо. Мориарти не видел, но точно знал, что зрачки Холмса расширены, а ноздри раздуваются в попытках уловить божественный запах, предназначенный только альфе. У Шерлока перехватило дыхание. Он не знал, как вести себя и что делать в такой деликатной ситуации, кроме как довериться своим инстинктам, и это противоречило общественным нормам. Но течная омега была так близко, готовая принять его... «Возможно, Джим не откажет ему…» О чем он думает?! Загляни в «чертоги разума»! Задержи дыхание и отпусти, отпусти, наконец, Мориарти! Только здравый смысл словно утекал сквозь пальцы. Обстоятельства складывались не в его пользу. Еще час назад детективу предстояло только изъять видеозапись скрытой камеры из номера, на которой могла быть запечатлена сделка газетного магната и Мориарти, но его опередили. Теперь запись была у гениального преступника, который собирался шантажировать незадачливого клиента. Разумные доводы Джима не убедят. От силового воздействия Шерлока удерживал лишь факт продолжительного нахождения в изолированном помещении. Случайность или нет, но оба консультанта оказались в одном лифте дорогого отеля между тридцатым и двадцать девятым этажами. Свет погас, оставляя двоих соперников в темноте. Находиться в закрытом пространстве Шерлоку было не по нраву. Во время гона альфа испытывал необычайный прилив адреналина. Он должен был действовать. В таком состоянии он был способен на все: бежать по крышам, бросаться под пули, сотворить небывалый подвиг, раскрыть десять дел. А если энергию вложить было не во что, то постепенно нарастало раздражение, и тогда страдали квартира, скрипка и Джон. Джим понимал его и мог ему помочь. — Оу, ты так близко, Шерлок! Тебе не жарко в пальто? Мориарти облизнулся и подавил желание укусить за мочку. Его бросало то в жар, то в холод от одной лишь близости детектива. — Хочешь, чтобы я отдал его тебе? Ты весь дрожишь. — Это другое… — Джим тщетно попытался сконцентрироваться. — «Чертова генетическая ошибка! Неправильный пол! Чтоб ты в следующей жизни стал омегой, Шерлок!» Мысли оборвались, когда детектив втянул воздух, а потом уткнулся куда-то носом в шею. Это прикосновение было неожиданным, отчего Мориарти заметно вздрогнул. Его словно прошибло током, по телу забегали мурашки. А Шерлок наслаждался его запахом, обнюхивал свою омегу. Он водил носом по оголенной части шеи и запоминал: один из тысячи, один из миллиона, детектив узнает Джима под любой личиной. «Хорошо бы взять образец секреционной жидкости и определить состав…» — но совершенный разум потихоньку сдавал позиции. «Пометь его», — шепнул расправляющий крылья инстинкт. И Мориарти в свою очередь не оттолкнул детектива, наоборот, он был опьянен действиями Холмса. Он тоже уткнулся носом за ухо, но его обоняние сбил запах шерсти от темно-синего шарфа. Джим аккуратно протянул руку и снял шарф с красивой длинной шеи детектива. Холмс не мешал ему. Он, увлеченный новым открытием, лизнул оголенную кожу и услышал тихий стон, изданный омегой. Мориарти попытался притиснуться ближе, и детектив, сместив руки, обнял его, не прекращая исследовать открытые участки кожи: лицо, шею, раковину уха. Шерлок тяжело дышал, и из горла вырывались хриплые стоны. Джим явно не ожидал от него такого напора. И ему была приятна эта неловкая ласка, он подставлялся под эти робкие поцелуи, позволял обнюхивать себя и вздрагивал, когда альфа кончиком языка пробовал его на вкус. Особенно было приятно, когда Холмс добрался до ключичной ямочки в вырезе рубашки и лизнул ее. Возможно, Шерлок не так уж безнадежен, и Джим сможет показать ему, что такое настоящая страсть. Мориарти перехватил инициативу и начал раздевать детектива. Шерлок словно очнулся и отшатнулся от него: — Что ты делаешь? — Раздеваю тебя. Ты ведь не собираешься заниматься… — у Джима перехватило дыхание, — сексом в одежде? — Я вообще не собираюсь заниматься сексом с тобой. — Ой, брось ты! Пора признать. Ты хочешь, я хочу. Как там? Просто механические движения? Чтобы помочь друг другу, — торопливо произнес Мориарти. В планы консультирующего преступника не входило уламывать детектива. Где это видано, чтобы омега уговаривал альфу заняться с ним сексом?! Впрочем, Джим уже был согласен даже на альфу-Шерлока. Иначе он порвет упрямого детектива на клочки. — Что, так неймется? — усмехнулся Холмс. — А самому? — Мориарти резко придвинулся к нему, чтобы детектив еще раз почувствовал его запах и, наконец, решился. И Шерлок решился. Он молча отстранил Джима за плечи, проведя ладонями вниз по рукам, потом медленно снял пальто. Он постелил его на пол, чтобы было удобнее лежать им вдвоем. Ведь альфы должны заботиться об омегах, даже если в итоге они собираются сдать преступную омегу властям. Потом Холмс расстегнул на себе рубашку и молнию на брюках, и в который раз отвел в сторону жадные руки Мориарти. Джим поспешил последовать его примеру. Он судорожно растянул галстук и снял его, потом пиджак, но вот мелкие пуговички рубашки поддались не сразу. Он просто-таки застрял на манжетах, и Шерлок пришел к нему на помощь. Детектив сам снял его рубашку и, сложив, убрал в сторону. Джим начал снимать брюки, но, заметив, что Шерлок замер, остановился. Холмс не был уверен, что делать, а Мориарти не хотел спугнуть сексуальный настрой детектива. Он очень надеялся, что они успеют закончить до того, как лифт поедет. Джим протянул руку и коснулся груди детектива. Холмс не возражал против его действий, и Джим придвинулся вплотную, чтобы было удобнее гладить и целовать желанное тело. Мориарти ласкал детектива со всей своей безумной страстью так, что Шерлок едва устоял на коленях. Он потирался об него щекой, слегка царапая щетиной, и с удовольствием слушал прерывистое дыхание детектива. — Джим… — прошептал Шерлок, когда консультант сел к нему на колени и обхватил ногами. — Попробуй. Делай, что хочешь… Запах течки усилился, когда Холмс, сдаваясь инстинктам, бережно уложил омегу на пальто и снял с него брюки, трусы и обувь. Белье на омеге уже все было пропитано смазкой: первый день цикла всегда был самым бурным. Шерлок тоже избавился от одежды. Долгое воздержание не способствовало его терпению. Возбуждение Холмса становилось болезненным. Прикоснувшись к основанию члена, можно было почувствовать узел, наметившийся от притока крови. Джим хотел приласкать любовника, но его остановили: — Не надо… — Холмс сглотнул. Мориарти сдержался и дал время немного прийти в себя. Единственное, о чем он жалел, что не может видеть возбужденного Шерлока, но воображение рисовало картинки так ярко, что казалось, что он видит в темноте. Холмс воспользовался передышкой и посчитал до десяти и обратно. Он старался следовать хриплым указаниям Джима и нежно проводить пальцами по чувствительным местам. Он оглаживал внутреннюю сторону бедер, оставлял засосы на плечах и шее, слабо покусывал соски. Когда же Шерлок в исследовательских интересах провел языком от ямочки пупка до члена и взял губами головку, Мориарти вздрогнул, издал какой-то жалобный звук и толкнулся бедрами вверх. Но Холмс удержал его, медленно втянул член в рот и сделал несколько поступательных движений. Потом вынул плоть изо рта, провел кончиком языка по всей длине, по прижатой к основанию мошонке, закинул бедро любовника к себе на плечо и спустился к влажному, истекающему смазкой отверстию. Пощекотав языком сфинктер, он надавил на сжатые мышцы и проник кончиком языка внутрь. «Черт, откуда он это зна-а… А-ах!» — протяжно застонал Джим, чуть ли не хныкая от блаженства. Кто бы мог подумать, что в асексуальной альфе скрыты такие способности. Потом язык проделал путь в обратную сторону, и к входу пристроились тонкие музыкальные пальцы. Шерлок невольно облизнулся, он чувствовал, как мокро между ног у Джима. Омега сам согнул ноги и приподнял бедра. Но Холмс все-таки боялся навредить своими поспешными действиями. Он осторожно проник сначала одним пальцем, затем вторым, двигая ими, аккуратно раздвигая их, как ножницы, прислушиваясь к реакции Мориарти. А Джим чувственно выгибался навстречу, когда Шерлок поглаживал простату, и прикусывал губу, чтобы не кричать от накатывающих волн удовольствия. Внутри детектив нащупал узкий канал, присущий лишь омегам и источающий вязкую влагу, и погладил его, чуть проникая внутрь, заставляя Джима извиваться и стонать сильнее. Шерлок продолжал бы изучать распростертое под ним тело омеги, но похоть гасила любую мыслительную деятельность и, не выдержав, детектив попросил, впервые протяжно, гортанно, умоляюще: — Джи-им… — еще раз прямо на ухо: — Джим, иначе… Мориарти понял его. Вряд ли ему понравится напор изголодавшегося альфы. Шерлок может причинить ему боль, лучше пусть Джим сам сделает так, как будет приятно ему. И Мориарти с удовольствием воспользовался этой возможностью и оседлал ноги Холмса, оказавшись лицом к члену. Джим провел рукой по стволу, потом склонился над ним и начал описывать кончиком языка круги вокруг головки, то посасывая ее, то забирая плоть до самого основания. Детектив ахнул и попытался отстраниться. Жестоко так дразнить его, но вполне в духе Джима. Омега шлепнул его по руке. — Прекрати, Джим! Это слишком! — прорычал в ответ Шерлок. Джим рассмеялся, но уступил детективу. Он приподнялся, сдвинулся вперед, направил член в себя и медленно опустился на бедра. Мориарти зажмурил глаза и качнулся, привыкая и наслаждаясь ощущениями. Именно этого волшебного чувства заполненности, принадлежности альфе ему и не хватало. Он двигался не спеша, как казалось Шерлоку, подобрав необходимый угол проникновения, отклонившись назад, чтобы давление оказывалось на нужную точку. Детектив метался под ним и, не выдержав издевательского ритма, опрокинул Джима, навалившись сверху, до синяков стискивая бедра. Он закинул ноги Мориарти к себе на плечи и ускорил темп, вбиваясь в него. Внутри чужого тела было так тесно, будто Джим не был гулящей омегой. Его податливое тело вздрагивало от каждого толчка, а сам консультант издавал какие-то мурчащие звуки. Иногда он вскрикивал, но Холмс был более сдержан, и с его губ срывались только хриплые стоны. Они оба словно потерялись во времени, отдавшись блаженству, соединившись, срастившись друг с другом и душой, и плотью. Каждое движение рождало Вселенную. Глубже, сильнее, чаще… Еще немного… Еще чуть-чуть, и толчки стали почти болезненными, слишком быстрыми, слишком агрессивными. Шерлок был готов кончить первым. Джим добился своего. Разве не он хотел, чтобы Холмс перестал владеть собой? Последний рывок и пара движений, чтобы излиться как можно глубже, и Шерлок застонал, прижимаясь лбом к плечу Мориарти. Сам Джим кончил, когда набухший узел расширил стенки прохода, распирая омегу изнутри, делая его принадлежавшим альфе. Они так и лежали какое-то время, сцепленные вместе, восстанавливая дыхание, нежась в объятьях друг друга, а когда уже можно было встать, сделали это неохотно, заранее зная, что другого раза у них не будет. Джим притянул Шерлока и впился в его губы поцелуем. Холмс подумал, что запах Мориарти навсегда въелся в его кожу, в его память. Альфа в нем надеялся, что теперь омега-Джим признает его, и другие альфы перестанут рассматривать его как пару. Их самозабвенный поцелуй прервал голос Джона, раздававшийся откуда-то снизу из-за дверей лифта. — Шерлок! Шерлок! Лифт починили, через десять минут он поедет. Ты жив? — Не совсем, — хихикнул Джим. — Мориарти?! Шерлок, с тобой точно все в порядке? — Да, Джон, все в полном порядке. Послышались возмущенные крики. Джон поторопил работников. Включился свет, и запертые любовники увидели — в каком они виде. Шерлок смущенно опустил глаза. Ему было не по себе от произошедшего, от своего поведения и от сладких мурашек, возникающих при мысли о Джиме. Детектив оделся и поднял пальто, собираясь хоть как-то почистить его. Он оглянулся на помятого, с влажными пятнами на брюках Джима, и передумал. — Можешь взять, — он протянул Мориарти пальто. — Спасибо за широкий жест, Шерли, — к Джиму вернулась былая язвительность, но, подумав, он все-таки взял пальто. «Интересно, а как Моран отреагирует на все это?» Лифт вздрогнул и поехал вниз. На этаже двери отворились, выплескивая на горе-спасателей коктейль ароматов секса, пота и феромонов. Джон стоял, разинув рот, рядом с электриками и персоналом и не мог поверить своим глазам. Его идеальный детектив был в мятой одежде, с мокрыми волосами и шальным, горящим взглядом. Больше всего доктора смутило, что пальто Холмс отдал Мориарти. Лицо Шерлока покраснело, но он выглядел счастливым. Настолько счастливым, что упустил из вида преступника. Тот прошмыгнул мимо людей и только в коридоре окликнул его. — Шерлок! — детектив оглянулся. — Ты ведь за этим приходил? — Джим вынул из брючного кармана флэшку и поцеловал ее, совсем как в бассейне, и после скрылся за поворотом. — Он уходит! — опомнился доктор. — Пусть. — Что?! — Не повезло, — мрачно и настойчиво повторил Шерлок. — К тому же, он не один. Его тоже ждут. Дайте пройти! — Холмс раздраженно растолкал людей, чтобы пройти к лестнице. Хватит с него лифтов. Джону, пусть и бете, в его компании было нехорошо. От детектива явственно пахло омежьей течкой и свершившимся половым актом. Поэтому никто из таксистов не собирался их брать, и им пришлось возвращаться пешком. Доктор стыдливо вжимал голову в плечи, когда кто-нибудь из прохожих обращал на них внимание, а Холмсу, как всегда, было все равно. Через некоторое время Уотсон прокашлялся и произнес: — Я все понимаю, Шерлок. Он — омега, ты — альфа. Хоть мне и неприятна эта ситуация, но как врач… — вздох, — и твой друг, должен тебя спросить. Как бы сказать… Вы предохранялись? В ответ Шерлок медленно повернул к Джону побледневшее лицо.