Восемь

Принц Септимус загибает пальцы один за другим — без сожаления. Пальцев хватит с избытком — все на одной руке и ещё один на другой; и вместе они будут означать победу. Может быть, большинство его братьев и не в ладах с арифметикой — что ж, им хуже. Пока они заняты тем, что убивают друг дружку, он считает. Праймус мог быть первым наследником, но семёрка всегда больше единицы. Так же и с остальными. Септимус держится в тени, выходя лишь для того, чтобы загнуть очередной палец. И ждёт, пока оставшиеся в живых члены королевской семьи обратят на него внимание, ждёт с интересом, но без нетерпения. Всё получается слишком легко, но он не придаёт этому большого значения — потому что семёрка больше и пятёрки, и даже шестёрки тоже. Потому что всё идёт по плану, и по мере того, как на руках остаётся всё меньше свободных пальцев, приближается трон. Это нечестно, думает он, когда становится ясно, что всё пошло не так, как планировалось. Семёрка больше шестёрки… и меньше восьмёрки. Незапланированной, неучтённой восьмёрки. Кажется, он сам был не так уж хорош в арифметике. Септимус с удовольствием сказал бы что-то, соответствующее ситуации, попытался бы ранить неожиданного соперника хотя бы словами, но не может и этого. Он успевает только загнуть седьмой палец, прежде чем окончательно захлебнуться.