Недолгий допрос.

Её взгляд преследовал Китнисс сквозь стены тренировочного зала, сквозь шум толпы на приемах, сквозь двери закрывающегося лифта. Взор, сверлящий спину, содержащий внутри себя нечто среднее между любопытством, презрением и симпатией – странная смесь, но почти точно описывающая отношение Джоанны к своей будущей сопернице. Все бы ничего, но юной невесте уже порядком надоело чувствовать себя лабораторным насекомым под микроскопом, однако эта странная девушка упорно пялилась на неё при любом удобном случае. Китнисс удивлял даже не излишне подозрительный интерес Джоанны к своей персоне, ведь они все готовятся к войне и должны изучать повадки будущих врагов, скорее поражало ощущение неловкости, которое этот взгляд у неё вызывал. Эвердин могла относительно спокойно перенести взор агрессивно настроенной толпы, сохранять свойственное удавам умиротворение под взором тысяч людей и сотен телекамер, но как только она ощущала на себе слежку со стороны трибута 7 Дистрикта, привычные самоуверенность и уравновешенность испарялись, а свободное место быстро заполняло желание спрятаться в какой-нибудь тихий уголок, где она не будет заметна для чьих-либо глаз. Наконец, когда чаша терпения окончательно переполнилась, Китнисс всё же решила выяснить у Джоанны, что той от неё нужно напрямую, без светских прелюдий, уже так давно задолбавших девушку своим приторным привкусом, скрывающим за собой гниль и лизоблюдство. Вечер выдался сравнительно тихий, народу в зале вряд ли наберется больше двух сотен. Хеймитч без остановки глушил алкоголь,, словно минеральную воду, – на то он и Хеймитч, Пит же болтал с кем-то из гостей, стараясь найти среди них потенциальных спонсоров. Джоанна, явно подвыпившая, судя по походке, сегодня меньше обычного бесцеремонно сверлила Китнисс взглядом, ибо часть её внимания занял спор с дизайнером по поводу очередного паршивого по её мнению платья, напоминавшего собой содранную с березы кору. Устав до чертиков от всего этого, трибут 7 Дистрикта, слегка пошатываясь, частично из-за выпивки, частично из-за непривычно неустойчивых деревянных каблуков, побрела в сторону лифта. Эвердин, заметив удаляющуюся фигуру Джоанны в немногочисленной толпе, решила: сейчас самый удачным момент незаметно улизнуть с приема и заодно выяснить, зачем та так интересуется её персоной. Быстрыми шагами, чуть ли не вприпрыжку, ей удалось войти в лифт почти перед самым закрытием дверей. Китнисс вздохнула с облегчением: на удачу они оказались здесь совершенно одни. Мейсон, увлекшаяся поправкой съезжающего вбок наряда, сопровождавшейся почти бесшумным потоком проклятий разной степени грубости, не сразу поняла, что происходит и с кем она имеет честь находиться в столь замкнутом пространстве. Только плавно поднимавшийся прежде наверх лифт, вдруг остановившийся на полпути к цели, заставил Джоанну отвлечься от ненавистного платья. Она подняла голову, чтобы осмотреться, и тогда наконец обратила внимание на решительно настроенную особу, загородившую собой панель управления. Несложная цепочка выводов навела девушку на мысль, что именно Китнисс остановила лифт кнопкой экстренного торможения. На несколько необыкновенно длинных секунд повисла неловкая тишина. Трибут 7 Дистрикта едко ухмыльнулась, сделав шаг навстречу настороженной девушке в противоположном конце лифта. - И… Зачем ты это сделала? Соскучилась? Китнисс не могла заставить себя сказать что-нибудь. Хоть причина их нахождения здесь была ясна обеим, она никак не могла сформировать слова в предложение, звучащее не слишком глупо. Тем не менее, стараясь сохранить невозмутимость, девушка задала банальный, но вполне подходящий к ситуации вопрос. В голосе чувствовались нотки стали. - Что тебе от меня нужно? - Я не понимаю, о чём ты говоришь, - Джоанна с игривой улыбкой на лице стала демонстративно рассматривать узоры на потолке лифта. - Не надо притворяться дурочкой. Ты прекрасно меня поняла. Что значат эти нескончаемые взгляды в мою сторону? К чему всё это? Лучше объясни прямо здесь и сейчас, не надо играть в кошки-мышки – это глупо. Джоанна Мейсон сначала хотела поиграться с Китнисс в полицейского и подозреваемого, однако то ли усталость слишком сильно разила её с ног, то ли выпивка вдарила в голову, но девушка решила пойти куда более простым, и все же довольно интересным путем. - Возможно, ты меня интересуешь как будущий соперник. Возможно, ты меня очень сильно раздражаешь. А, возможно, я просто тебе завидую. Китнисс Эвердин. Любимица толпы. Любящая семья, жених, таскающийся за тобой, словно щенок за хозяйкой. Я совсем одинока, а тебе повезло куда больше. Или не повезло – смотря с какой стороны посмотреть. Капитолий отнял у меня всё, вот и забавляюсь порчей нервов тем, кому досталась иная участь. Джоанна подошла к Китнисс ближе, теперь их разделяло расстояние всего в полшага. Хоть слова девушки слегка успокоили внутреннюю тревогу сойки-пересмешницы, та все еще будто стремилась отразить назревающее нападение врага. Однако, когда руки будущей соперницы со змеиной ловкостью и грациозностью чуть ли не за долю секунды обвились вокруг её талии, та не смогла пошевелить ни единым мускулом, только смотреть на происходящее с читавшимся в глазах неподдельным шоком и недоумением. Она почувствовала шедший от Мейсон дурманящий запах духов, отдающих чем-то древесным, и легкую примесь винного аромата, напоминавшего о Хеймитче, только гораздо более приятную. Накрашенные блестящей бежевой помадой губы изогнулись в усмешке. Джоанна наклонилась к уху Эвердин и томным голос прошептала: - А что, если твой дорогой Пит узнает, что ты ему изменяешь? Губ Китнисс мягко, сначала почти по-дружески коснулись губы Джоанны. С удовольствием заметив, что невеста Пита не проявляет абсолютно никаких признаков сопротивления, девушка без особого труда проникла языком к ней в рот. Аккуратно, медленно, словно вставляя чрезвычайно хрупкую деталь в механизм, Джоанна начала слегка углублять поцелуй, стараясь действовать как можно нежнее. Каково же было удивление Китнисс, когда та поняла, что она неспешно и неуверенно, но все же отвечает на действия этой совсем отбившейся от рук странной девушки. И ей нравится. Даже больше, чем с Гейлом или Питом. Руки сойки-пересмешницы обвили шею Джоанны, иногда поглаживая темные, покрытые тонким слоем лака, волосы. Движения её будущей соперницы нежные, но уверенные, одна рука постепенно спустилась на бедра, другая стала плавно поглаживать оголенную из-за фасона платья спину Китнисс. Та издала тихий стон, стараясь прекратить это безумие и вернуть себя в реальность, но безуспешно. Прошло, может быть полминуты, а возможно и целая вечность перед тем, как Джоанна потихоньку отстранилась, очнувшись от захлестнувшего её дурмана. - Шутка. У меня своеобразное чувство юмора, - произнесла Мейсон, сомневаясь в правдивости собственных слов. Так как её руки, обвившие Китнисс сзади, вполне могли дотянуться до кнопок, она нажала свой этаж и подошла к выходу, отвернувшись от пребывающей в прострации девушки. Двери лифта открылись, и Мейсон покинула его даже не обернувшись. Всё еще стоя к Китнисс спиной, Джоанна произнесла слегка дрожащим голосом, что, впрочем, вполне можно было списать на выпивку: - Береги тех, кто дорог твоему сердцу, Китнисс Эвердин. Иначе оно обратится в камень. Прежде, чем с губ сойки-пересмешницы успел слететь хоть один звук, двери лифта с еле слышным щелчком закрылись, оставляя Китнисс переваривать произошедшее с ней за этот вечер в почетном одиночестве.