Невероятно, но факт

Лайонел придерживался мнения, что девушку следует всячески развлекать, и на каждом свидании водил Полли то на выставки, то на концерты, то в кино, то в театр. Пару раз они ходили в парк аттракционов, иногда устраивали пикники, на крайний случай просто сидели в кафе. И Лайонел всегда приносил подарки: цветы, конфеты, милые безделушки. Полли таяла – такое внимание было ей в новинку, – и только одно смущало ее: она до сих пор не решилась рассказать своему кавалеру о волшебстве. Именно поэтому она не взяла его с собой на свадьбу Джейн, хотя последняя приглашала обоих. Подруг Полли теперь видела так редко, что почти удивилась, получив приглашение на свадьбу. Период, когда ее это огорчало и пугало, прошел – Полли привыкла и даже была рада: никто не дергает, не заставляет геройствовать, не втягивает в бесконечные авантюры. Правда, и не защищает тоже. Но если вести себя осторожно, защита и не понадобится. Сама же свадьба оставила впечатление невероятно сложной церемонии, в которой даже самый малый шаг был предписан этикетом. Когда женится глава рода Блэк – это вам не шутки. Но вот как порывистая, подвижная Джейн выдержала весь этот цирк – для Полли оставалось загадкой. Было забавно наблюдать за ее попытками сохранить серьезность, особенно когда ехидная Симирам начинала что-то нашептывать подруге на ухо. За два месяца, что прошли с тех пор, Полли с подругами не встречалась, да и не стремилась к этому, полностью отдавшись общению с Лайонелом. Однажды в конце октября они отправились на магловском транспорте в Хэмпшир – в заповедник Нью Форест. Необычный способ передвижения вызвал массу эмоций, а поразительно красивые места настраивали на романтический лад. Да и с погодой повезло: день выдался теплый и солнечный. В этой тиши казалось, будто нет никакой войны, опасности, Волдеморта, а только величественная природа, баюкающая, успокаивающая, восхищающая. Равнины, покрытые красной травой, чем-то напоминающей кораллы, сменялись густыми лесами, где росли многовековые буки и дубы. То и дело на тропинке показывались животные, как во всяком заповеднике, совсем не боявшиеся людей: Полли с восторгом заметила сидевшего у самой дороги громадного барсука и мелькнувшую неподалеку рыжим всполохом лису. Лайонел с увлечением рассказывал, как этот лес служил когда-то для королевской охоты, как в семнадцатом-восемнадцатом веках его едва не погубили, безжалостно вырубая деревья, как в девятнадцатом веке люди спохватились и принялись восстанавливать удивительный природный уголок. Полли слушала, едва ли не открыв рот – Лайонел умел рассказывать необычайно интересно. Ему бы экскурсоводом работать, а он в таксисты пошел! Они забрели вглубь леса, где совсем перестали встречаться туристы. Над низенькой изгородью, из тех, что повсюду стояли для украшения, склонялась тяжелая ветвь дуба с пышной листвой. Солнце светило сквозь кроны деревьев, широкими полосами падая на траву. Лайонел вдруг остановился, оперся рукой на изгородь, глядя в сторону, будто залюбовался пейзажем. Полли подождала немного, но когда он продолжил так же молча стоять, не глядя на нее, спросила: - Что случилось? Лайонел глубоко вздохнул, точно перед прыжком в ледяную воду, нервным жестом провел рукой по волосам и, достав из кармана темно-синюю бархатную коробочку, протянул ее Полли. Внутри оказалось небольшое изящное колечко с синим камнем в середине. - Полли… ты выйдешь за меня? Она несколько мгновений разглядывала кольцо, не в силах поверить в происходящее, а когда подняла взгляд, заметила, что Лайонел начал нервничать из-за повисшей тишины. Но, видимо, ее сияющие глаза успокоили его, и он улыбнулся. - Да. Конечно. Но… Полли замолчала, не зная, как начать. Вот и наступил момент, когда оттягивать признание дальше было нельзя. Стало немного страшно. Лайонел снова забеспокоился: - Что? - Я должна рассказать тебе кое-что… - Надеюсь, ты не собираешься сообщить, что уже замужем и растишь троих детей? Полли хихикнула и помотала головой. - Нет. Все гораздо проще. А может, наоборот, сложнее. Я волшебница. Лайонел моргнул, непонимающе посмотрел на нее: - Как-то не очень подходящий момент для шуток. - Я не шучу, - Полли тяжело вздохнула и достала волшебную палочку. – Смотри. Акцио, ветка! Схватив подлетевшую к ней сухую ветку – глаза Лайонела потрясенно расширились, – Полли заставила ее зазеленеть и покрыться экзотическими цветами: это заклинание было эффектным и – одно из немногих – всегда неплохо у нее получалось. Лайонел взял протянутую ветку двумя пальцами, будто боялся, что она его укусит, осмотрел со всех сторон и снова уставился на Полли ошалевшими глазами. - Неужели это возможно? – прошептал он. Полли невольно хихикнула: всегда уверенный в себе, властный Лайонел выглядел довольно забавно с этой ошарашенной физиономией. Она принялась рассказывать про волшебный мир, про Статут секретности, про семью и школу. Недоверие и потрясение на лице Лайонела постепенно сменилось почти детским восторгом. - Это здорово! – воскликнул он. Но Полли грустно покачала головой: - Не всегда, - и поведала про войну. Теперь Лайонел хмурился, прикусив губу, и под конец резко произнес: - Надеюсь, ты не участвуешь в боевых действиях? Полли отрицательно мотнула головой. - Правильно. Война не женское дело. Думаю, нам стоит уехать из Англии на несколько лет, пока все не успокоится. Кстати, где ты работаешь? - В нашем Министерстве. - Уволишься – женщина должна заниматься домом и детьми. Полли, может, и обиделась бы на подобный ультиматум, но она слишком привыкла подчиняться – родителям, подругам. Бунт – это по части Симирам, а ей самой никогда не хватало воли сопротивляться. К тому же данный вариант ее вполне устраивал. Поэтому Полли только пожала плечами и кивнула. *** Симирам яростно метала заклятия направо и налево, с подступающим отчаянием чувствуя, что они проигрывают. Пожирателей было слишком много, антиаппарационный барьер не позволял скрыться с места сражения, блокирующие чары не давали позвать на помощь. Несмотря на зимний холод, стало жарко. В последнее время гвардия Волдеморта словно задалась целью уничтожить Орден Феникса: они выискивали его членов, подстерегали в самых неожиданных местах и делали все, чтобы они не могли ускользнуть. Так случилось и в этот раз, когда Симирам, забежавшая к братьям Пруэтт по делам Ордена, вместе с ними едва успела отойти от дома, как их окружили. Симирам быстро сориентировалась, Гидеон и Фабиан – тем более, и все же силы были слишком неравны. «Живой не дамся», - стиснув зубы, успела подумать Симирам, когда страшный взрыв буквально в паре футов от нее обжег кожу, швырнул в сторону, приложив головой о камень. Первой вернулась дикая боль – тело будто горело огнем, малейшее движение вызывало желание закричать. Не сдержавшись, Симирам застонала, и вдруг рядом раздался незнакомый мужской голос: - Вы очнулись, бедняжка? Вот – выпейте. С трудом разлепив глаза, Симирам разглядела над собой светлое пятно, видимо, бывшее чьим-то лицом – все расплывалось до такой степени, что разглядеть черты склонившегося над ней человека она не смогла. Чья-то рука чуть приподняла ее голову, вызывав новый приступ боли, и к губам прикоснулся край чашки. Симирам ощутила невыносимую жажду, и жадно припала к прохладному, пахнущему мятой и лимоном питью, после чего сознание вновь отключилось. Очнувшись в следующий раз, Симирам чувствовала себя уже гораздо лучше, хотя любое напряжение все еще отзывалось так, будто суставы выкручивали в тисках. Она огляделась, обнаружив, что лежит на кровати в ничем не примечательной комнате: стол, пара кресел, шкаф, несколько полок с книгами, на окнах темно-синие шторы. На этот раз Симирам находилась в комнате одна, что давало возможность собраться с мыслями. Первый пришедший в голову вариант, что ее взяли в плен Пожиратели Смерти, Симирам сразу отмела: не стали бы они с ней так возиться, скорее бросили бы в какую-нибудь темницу. Хотя, кто их знает… На своих тоже непохоже – и тот голос был незнаком, и помещение совсем чужое. Что же оставалось? Тихо скрипнула дверь, и в комнату вошел довольно высокий темноволосый молодой человек. Заметив, что его гостья в сознании, он очаровательно улыбнулся. Но Симирам не поддалась на это проявление дружелюбия и настороженно спросила: - Кто вы? - Не бойтесь, я не из них. Мужчина приблизился к ней, и Симирам инстинктивно отодвинулась на другой край кровати, поморщившись от резкого движения. - Из кого «из них»? Он снова улыбнулся – на этот раз понимающе, – покачал головой. - Я не Пожиратель Смерти. Это ведь они вас так покалечили? Значит, волшебник. Однако не стоит слишком доверять его словам. Симирам кивнула, по-прежнему внимательно изучая мужчину. - Пат! Пат, ты дома? – раздался откуда-то снизу звонкий детский голос. Ага, хозяина дома зовут Пат – Патрик, скорее всего. С лестницы послышался быстрый топот, и в комнату влетела девочка лет двенадцати. Ее щеки раскраснелись от бега, каштановые кудри рассыпались по плечам, большие карие глаза радостно сияли. При виде нее Симирам сразу успокоилась – дом, в котором есть такой радостный непосредственный ребенок, точно не может принадлежать слугам Волдеморта. Заметив гостью, девочка замерла, не сделав и двух шагов от двери – а сначала явно собиралась кинуться молодому человеку на шею, – и удивленно уставилась на Симирам. - Не кричи так, Фрэн, - Патрик нежно потрепал девочку по голове, - у меня пациентка только недавно в сознание пришла. Подожди меня в гостиной – я сейчас спущусь. Хорошо? Пациентка? Целитель он, что ли? Фрэн – видимо, Фрэнсис – согласно кивнула и, бросив на Симирам виноватый взгляд, беспрекословно покинула комнату. - Извините мою сестру – она порой бывает слишком шумной. Симирам усмехнулась, окончательно расслабившись: - Прекрасно ее понимаю. Может, вы все-таки расскажете, как я оказалась здесь? - Я нашел вас на улице, недалеко от своего дома. Вы были так слабы, что аппарировать в Мунго я не решился и отнес вас к себе. - А… - Симирам сглотнула, боясь задать вопрос. Патрик понял все сам – помрачнев, он грустно произнес: - Все остальные мертвы. Да и вы чудом уцелели. Мертвы. Гидеон и Фабиан. Весельчаки, балагуры, выдумщики. Отважные бойцы. Симирам закусила губу, отвернувшись к стене: нет, она не станет плакать. Тяжелое молчание нарушил хозяин дома, явно стараясь отвлечь ее от неприятных переживаний: - Кстати, я Патрик Кэссиди. А вас как вас зовут, прекрасная незнакомка? - Симирам Блэк. - Красивое имя. Постойте... Блэк?! Чем же вы не угодили Пожирателям? Симирам сердито прищурилась – как же надоела эта реакция на ее фамилию! - Нет-нет, я вовсе не имел в виду… - Патрик правильно разгадал ее гримасу. – Просто мне казалось, что Волдеморт не трогает чистокровных. А вот теперь Симирам посмотрела на него с уважением: немногие отваживались называть этого маньяка по имени. - Тех, кто сражается против него, трогает. - Так вы аврор? Симирам покачала головой, но объяснять отказалась. Вскоре Патрик, напичкав пациентку зельями, оставил ее отдыхать. Попросив послать сову ее подругам – наверняка ж волнуются! – она сразу отключилась: даже такой небольшой разговор совершенно вымотал ее. Проснулась Симирам от громких голосов, среди которых особенно выделялась Джейн. Ее-то как сюда принесло? Беременным же нельзя аппарировать! Напряженный голос Патрика, пытавшегося убедить ее, что больной необходим абсолютный покой. Мягкий, однако с нотками тревоги – Роми, увещевавшей подругу, правда, без особого успеха. Наконец, Регулус – ледяной тон, со звоном металла. Явный признак того, что брат сильно нервничает и даже напуган. Симирам огорченно вздохнула – ну вот, опять всех на уши поставила! Не уступивший перед бурным темпераментом Джейн, Патрик сдался под давлением Регулуса: умение приказывать – их фамильная черта. Люди, бывало, пугались, когда Рег начинал говорить таким тоном. Снаружи послышались шаги, и в следующий миг в комнату ввалилась целая делегация. - Разбудили, - огорченно констатировал Патрик, но его никто не услышал. Джейн тут же подлетела к Симирам и изо всех сил стиснула ее в объятиях, заставив тихо охнуть – раны зажили еще не до конца. Подруга тут же отстранилась, виновато пробормотав: - Прости, - и немедленно перешла в наступление: - Вот почему с тобой вечно что-нибудь случается, а?! - Кто бы говорил… - усмехнулась Симирам. - Молчи лучше! – Джейн сердито сверкнула глазами. - Мы думали, ты погибла, - раздался тихий голос Роми, пресекая на корню дальнейшую дискуссию. Все разом замолчали. Симирам еще больше почувствовала себя виноватой – слишком хорошо представляла, что испытали подруги и брат, получив такое известие. Регулус до сих пор был бледен и напряжен и смотрел на нее так, будто боялся, что сестра сейчас исчезнет. Джейн с Роми, судя по нервной ухмылке одной и круглым глазам другой, тоже еще не отошли от шока. - Ну, я жива, все в порядке, – бодро сказала Симирам. – И вообще – не дождетесь! Джейн хмыкнула, не впечатленная этой попыткой их развеселить, и все же они заулыбались. Все пятеро: даже Патрик усмехнулся. *** Появление Роми и Конрада в Логове было встречено зловещим молчанием. На настороженных лицах собравшихся читались презрение, враждебность, даже ненависть. - А вот и предательница, - небрежно-насмешливым тоном объявил Фенрир. Роми вздрогнула – неужели он узнал? Но как? Конрад нахмурился и резко спросил: - Что это значит? - А ты не знал, чем занимается твоя подружка? – язвительно поинтересовался Фенрир. – Любовь ослепила тебя? Слово «любовь» он произнес с такой брезгливостью, точно оно пачкало его язык. - Я тебя не понимаю. Конрад оставался абсолютно спокойным, но Роми чувствовала за этим спокойствием громадное напряжение. Он чуть шагнул вперед, незаметно становясь так, чтобы закрыть ее от остальных. - Она шпионка! Работает на Дамблдора! – раздался чей-то выкрик. Роми похолодела. Где же она допустила ошибку? И что теперь делать? Фенрир ухмыльнулся, почувствовав ее страх: - Боишься? Не бойся – мы ничего с тобой не сделаем, - и после театральной паузы добавил: - Пока не взойдет луна. Неуловимым движением он ловко обошел Конрада и провел острым ногтем по ее щеке. Роми передернуло, и она невольно отшатнулась назад. Фенрир всегда казался больше зверем, чем человеком, даже не в полнолуние. Конрад зарычал и резко оттолкнул вожака. Тот холодно засмеялся и с фальшивым сожалением сказал: - Зря ты связался с ней, Конрад. Отступись, пока не поздно. Мне не хочется терять столь сильного члена стаи. - Никогда. Если до этого Роми чувствовала легкую панику, то теперь стало по-настоящему страшно. Страшно, не за себя – за Конрада. Ведь он на самом деле не отступится – да только что он может сделать с таким количеством противников? Надо же было этому случиться именно в полнолуние, во время которого Роми оставляла волшебную палочку дома. Роми знала, что и Конрад поступал точно так же. Они оказались безоружными – вдвоем против враждебно настроенной стаи, которой и палочки-то не нужны. Фенрир бросил быстрый взгляд за окно и перешел на деловой тон: - Мы мило поболтали, но пора начинать. Когда превращение завершилось и все пришли в себя после болезненной трансформации, Фенрир дал сигнал, и стая начала, не спеша, надвигаться на Роми и Конрада. Некоторое время они отступали в глубь леса – Фенрир не торопился нападать, видимо, решив поиграть с жертвами, – но скоро остановились: все равно это ничего не даст. Конрад прыгнул, закрывая собой Роми, приказал ей: «Беги!» Однако не тут-то было: повинуясь рыку Фенрира, оборотни окружили их, отрезав все пути отступления. Возникло обреченное понимание, что из этой схватки живыми им не выйти. И все же сдаваться Роми не собиралась. Фенрир тем временем вышел вперед, рыкнул на Конрада: «Отойди». Тот в ответ оскалился: «Не тронь ее!» «Она – предатель». «Она – моя!» Фенрир счел, что он достаточно пытался образумить собрата, и без лишних предупреждений бросился на Конрада. Два крупных серых зверя сцепились в тесный клубок, и уже было не понять, где чьи лапы, когти, зубы… Роми невольно заскулила. Остальные не вмешивались в поединок – наблюдали издали, время от времени алчно на нее поглядывая. Похоже, все были уверены в победе Фенрира и уже заранее предвкушали, как разорвут на кусочки перебежчицу: глаза горели желтым пламенем, шерсть на загривках вздыбилась. Рычаще-визжащий клубок на мгновение распался – противники, тяжело дыша, смотрели друг на друга. Оба были ранены, оба устали. Но в следующее мгновение они опять ринулись в битву. Роми с трудом сдерживалась, чтобы не броситься на помощь своему волку. Но нельзя: если она нарушит правила, на них тут же накинется вся стая, и тогда у них точно не останется ни одного шанса. А так все-таки существовала мизерная возможность, что Конрад сумеет победить Фенрира и тогда по волчьим законам станет новым вожаком. Спустя целую вечность клубок снова распался, но на этот раз Конрад, хотя и пошатываясь, остался стоять, а Фенрир упал бездыханным. И это означало… «Фенрир побежден в честном поединке. Вожак теперь я». Конрад посмотрел на стаю, чуть оскалив зубы. Несколько мгновений никто не двигался с места, а потом к победителю подполз, прижав уши, один из старших оборотней, признавая его превосходство. За ним потянулись остальные. «Возвращайтесь в Логово», - приказал новоиспеченный вожак. В стае были недовольные, но ослушаться его не посмели: свои законы оборотни чтили. Как только последний скрылся из вида, Конрад, как подкошенный, рухнул на землю. Роми, до того стоявшая, не шелохнувшись и почти не дыша, стрелой кинулась к нему и с ужасом обнаружила огромную рваную рану поперек живота. Ткнулась мордой в шею – пульс был, но такой слабый, что едва ощущался. Роми в панике заметалась, не зная, что делать. И из своих никого не позовешь: поняв, в каком Конрад состоянии, они сразу убьют обоих. От безысходности Роми тоскливо заскулила – завыла бы в голос, да побоялась привлечь внимание других оборотней. Первые лучи рассвета застали волчицу, лежавшую рядом со своим волком, положив морду ему на плечо. Тело привычно заломило, и в следующее мгновение Роми уже не осознавала ничего, кроме дикой, выворачивающей наизнанку боли. Едва придя в себя после трансформации, она попыталась поднять Конрада, что оказалось не таким-то легким делом. В обычное время сильная, как всякий оборотень, она вполне могла справиться с тяжестью взрослого человека. Но сейчас она была слишком слаба после перевоплощения. Стиснув зубы, Роми все-таки поднялась и аппарировала прямо в дом Симирам, надеясь, что их не расщепит – соображала она плохо, сконцентрироваться еле удалось. Дом встретил их сонной тишиной. Роми свалилась на пол, несколько долгих мгновений не в силах даже пошевелиться. Симирам наверняка еще спала, но зелья здесь Роми могла и сама найти, надо только подняться на ноги. И тут зазвенела сигнализация. Симирам резко села в кровати, грубо вырванная из сладкого сна сработавшей сигнализацией. Рефлексы, появившиеся за время работы в Ордене, заставили, не задумываясь, накинуть мантию, схватить палочку и бесшумно спуститься вниз. В гостиной, на ковре стояла на коленях обнаженная Роми, абсолютно истощенная. Вид подруги не испугал Симирам: она всегда так выглядела после полнолуния, а одежда в процесс трансформации оборотня не входила, и потому превращались они нагишом. Настораживало другое: что она делала здесь, едва придя в себя после ночи? Вот Симирам всегда знала, что эти шпионские игры добром не кончатся! - Луни, что... Закончить вопрос она не успела, увидев, что рядом с Роми на полу растянулся бездыханный мужчина. Глаза Симирам расширились, она тихонько выругалась, начиная смутно подозревать, что могло произойти, и поспешила к подруге, укрыв ее плечи своей мантией. - Леди, - прохрипела Роми, обратив к ней совершенно безумные глаза, - Конраду нужна помощь. Срочно. - Тебе тоже, - проворчала Симирам, попытавшись поднять подругу с пола. Но та покачала головой и упрямо повторила: - Конрад. Симирам вздохнула, склоняясь над мужчиной, у которого через живот и грудь шла страшная рваная рана. Провела над ней палочкой, прикоснулась пальцами к шее. Покосилась на подругу, пытаясь сообразить, как лучше поступить: Роми держалась на последнем дыхании, и если ей сейчас сообщить, что ее любимый мертв, у нее вполне может начаться истерика. А истерика у оборотня после полнолуния… зрелище не для слабонервных. Симирам мягко обняла ее за плечи, потянула в сторону от Конрада. - Пойдем, Роми, тебе надо отдохнуть, а я позабочусь о нем. - Нет! – Луни чуть ли не зарычала, рванувшись обратно. Симирам снова тяжело вздохнула: что ж, значит, придется прибегнуть к крайним мерам. «Прости», - мысленно произнесла она и взмахнула палочкой – Роми без сознания рухнула на пол. Симирам отлевитировала ее в свою комнату, уложила на кровать, смазала заживляющим зельем раны, завернула в одеяло, сняла Ступефай и наложила сонные чары. Роми задышала глубоко и спокойно, и Симирам спустилась обратно в гостиную. Некоторое время она растерянно смотрела на труп. Пока надо было успокоить и увести Роми, времени на эмоции не оставалось. Зато теперь они обрушились сразу и все. Конрада, конечно, жаль, но Симирам его почти не знала, а вот Роми… Что с ней будет, когда она проснется и узнает? Ну, почему, стоило ей найти кусочек счастья, как проклятая война сразу отняла его? Хотя, с другой стороны, не будь войны и задания Дамблдора Роми, наверное, никогда не встретилась бы с Конрадом. Может, так было бы и лучше… На мгновение появилась мысль: а не похоронить ли Конрада, оставив Роми под магическим сном? Но Симирам сразу ее отмела: подруга не простит, что ей не дали попрощаться. Симирам потерла виски, пытаясь сосредоточиться и решить, что делать сначала. Пожалуй, когда Роми проснется, надо чтобы, во-первых, все было уже улажено, а во-вторых, чтобы она не была одна. Призвав одну из мантий, оставшихся от дяди, Симирам накрыла тело Конрада и направилась к камину. - Гриммо, двенадцать, - произнесла она, бросив в огонь летучий порох. - Дженни, проснись… Дженни! Голос пробился сквозь сладкий сон, и Джейн поморщилась, отмахнулась, натягивая на голову одеяло. Рядом раздался смешок, и одеяло внезапно исчезло. - Эй! – Джейн возмущенно распахнула глаза. Над ней склонился Регулус, явно сам едва проснувшийся – взъершенный и позевывающий. Он усмехнулся на ее недовольную физиономию, но тут же снова посерьезнел. Джейн мгновенно встревожилась, заметив тень в его глазах. - Что случилось? - Извини, что пришлось разбудить в такую рань, - раздался от дверей голос Симирам – настолько спокойный, что уже одно это заставляло нервничать еще больше. – Заметь, я не хотела этого делать. Но твой муж уперся – как это он уйдет и ничего тебе не скажет! Будто эльфов в доме нет! Симирам ухмыльнулась, насмешливо покосившись на брата, на что он только отмахнулся. За ее бравадой Джейн моментально почувствовала, что произошло нечто по-настоящему серьезное. - Леди! Джейн грозно посмотрела на подругу, и та сразу бросила притворяться, а кратко изложила суть проблемы. От ее рассказа все внутри похолодело. Джейн прикусила губу, чтобы не расплакаться – из-за беременности эмоции порой зашкаливали, и глаза постоянно были на мокром месте. - Мы с Регом все устроим… И вот тут Джейн возмутилась: - Что значит «мы»? Я пойду с вами! - Дженни, в твоем положении… - Я беременна, а не больна. И я пойду с вами. Точка. Симирам хмыкнула, сразу бросив спорить. Вот и правильно. Регулус, правда, попытался отговорить ее, но Симирам покачала головой – бесполезно. В итоге Регулус занялся формальностями, подготовкой похорон, а Джейн с Симирам поднялись к Роми. Они молча сидели у кровати: говорить ни о чем не хотелось даже Джейн. Несколько часов спустя вернулся Регулус, сообщил, что все улажено. Симирам прогнала его вниз, чтобы, когда Роми проснется, рядом были только подруги, и сняла чары. Луни открыла глаза, недоуменно посмотрела на Джейн и Симирам, нахмурилась, явно собираясь спросить, что случилось, когда все вспомнила. В глазах вспыхнула тревога, Роми резко села на кровати и напряженно спросила: - Конрад? Джейн с Симирам переглянулись, и последняя с опаской произнесла: - Он умер, Луни. Недоверие на лице Роми сменилось отчаянным отрицанием. Она яростно замотала головой, в глазах вспыхнуло нечто по-настоящему звериное. Симирам с Джейн одновременно попытались обнять ее, но она отшатнулась, отпихнула подруг, по лицу потекли слезы. Симирам сильнее обняла Роми за плечи, не давая вырваться. - Поплачь, Луни, поплачь, - Джейн успокаивающе погладила ее по спине. И Роми сникла, уткнувшись Симирам в плечо. Некоторое время подруги почти неподвижно сидели в тишине, прерываемой всхлипами Роми. Вдруг она решительно выпрямилась. - Я хочу его видеть, - она старалась говорить твердо, но голос предательски дрогнул. Внизу все было прибрано, и Симирам одобрительно кивнула брату, который неподвижно замер в кресле, закинув ногу за ногу: услышав их шаги, он отвернулся от окна и послал им беспокойно-вопросительный взгляд. Роми на мгновение застыла у дверей, неотрывно глядя на гроб, стоявший посреди гостиной. А потом, будто сомнамбула, медленно приблизилась, чуть склонилась над Конрадом, напряженно оцепенев, до белизны сцепив пальцы. Вдруг она покачнулась, и подруги мгновенно оказались рядом, поддержали, не давая упасть. Роми посмотрела на них – в глазах зияла такая пустота, что становилось страшно. - Это я виновата, - едва слышно прошептала она. - О чем ты, Роми? – Симирам непонимающе приподняла брови. - Конрад защищал меня. Если бы меня не раскрыли, если бы я вообще никогда в стае не появлялась, он был бы сейчас жив. Джейн не нашла, что сказать – убеждать Роми в обратном сейчас бесполезно: она не услышит. Но больше всего пугало это ее ледяное спокойствие. Симирам обернулась на брата, который благоразумно держался в стороне: - Рег, посмотри – у меня в аптечке было зелье Зимнего сердца. Джейн удивленно покосилась на подругу – она о таком слышала впервые, – зато Регулус сразу понял, о чем речь, и, деловито кивнув, отправился на поиски. - Семейный рецепт, - пояснила Симирам на вопросительный взгляд Джейн, когда они усадили безучастную ко всему, по-прежнему не отрывавшую взгляда от гроба, Роми на диван. – Помогает при сильных потрясениях заглушить эмоции. Однако быстро вызывает привыкание, как наркотик, и в итоге разрушает психику. Поэтому использовать следует только в крайних случаях. Джейн кивнула: случай у них был именно такой. После одного глотка перламутрового зелья взгляд Роми наконец-то стал осмысленным. Она глубоко вздохнула и удивленно помотала головой. Родственников у Конрада не было, друзей – тоже. Не считать же друзьями членов стаи. Так что на похоронах присутствовали только они вчетвером. Может, так оно и лучше: по крайней мере, Роми не пришлось выслушивать бессмысленные сочувственные речи и заставлять себя что-то на них отвечать. А после похорон, отправив Джейн с Регулусом домой, Симирам притащила бутылку огневиски. Роми не любила алкоголь, даже самый легкий – чувствительное обоняние оборотня вызывало к нему отвращение, – но в этот раз, не поморщившись, вместе с подругой опустошила всю бутылку. После чего просто отключилась. Роми никогда не была особенно общительной, теперь же совсем замкнулась в себе, более-менее общаясь только с подругами. И лишь рождение в конце июля у Джейн дочери, которую нарекли Кассиопеей, заставило Роми немного выйти из кокона, которым она себя окружила. Она с видимым удовольствием общалась с малышкой, и, к облегчению подруг, снова начала улыбаться.