Невероятно, но факт

Симирам устало опустилась в кресло в коридоре больницы Святого Мунго, вытянула ноги и откинула голову на спинку, прикрыв глаза. Целители обещали, что Гестия, которую она притащила сюда после боя едва живую, выкарабкается, и можно было бы возвращаться в Орден, чтобы доложить о том, как прошла операция. Но хотелось хотя бы на пару секунд отвлечься от всего и просто посидеть в тишине. Когда же закончится этот бардак? Она так устала от битв, смертей, хаоса и страха за близких… - Симирам? – смутно знакомый голос вернул к реальности. Открыв глаза, она обнаружила перед собой своего спасителя. Патрик Кэссиди смотрел на нее с такой радостной, теплой улыбкой, что Симирам не могла не улыбнуться в ответ. - Неужели вы опять попали в передрягу? - На этот раз не я. Уточнять Патрик не стал, видимо, почувствовав, что она не расположена делиться подробностями. Вместо этого, он, немного помолчав, предложил: - Не хотите сходить куда-нибудь? У меня как раз только что смена закончилась. Симирам покачала головой: - Сейчас не могу, - Патрик заметно погрустнел, и она лукаво добавила: - Но через пару часов я совершенно свободна. Он тут же снова расцвел. Симирам едва заметно усмехнулась – какая знакомая реакция. И все-таки было в нем что-то, делавшее его непохожим на других представителей мужского пола, млевших от одной ее улыбки. Вот только она пока не разобралась, что именно, и поэтому согласилась на свидание. Симирам всегда была любопытной. Первоначально Патрик собирался повести ее в кино и очень удивился, что она вообще знает такое слово. - Ну вот! – разочарованно произнес он, но глаза при этом весело блестели. – А я-то думал: вот удивлю девушку! - Одна моя подруга – маглорожденная, - смеясь, пояснила Симирам, хотя при воспоминании о Лили привычно кольнуло сердце. – Так что ничем магловским меня не поразить. Заметив же, что Симирам едва держится на ногах от усталости, и логично заключив, что она наверняка голодная, Патрик предложил просто посидеть в кафе. Он оказался интересным собеседником: умным, начитанным, к тому же умеющим слушать, что редко встречается. Во всяком случае, Симирам попадались исключительно парни, которые только и делали, что пожирали ее глазами, абсолютно не вникая в ее слова. Патрик в этом отношении стал приятным исключением. Уже через пару минут разговора они сами не заметили, как перешли на «ты», а к концу вечера успели рассказать друг о друге все, что только можно, и проникнуться ощущением, что знакомы давным-давно. Мать Патрика была маглой, трудилась в библиотеке и привила своему сыну страсть к чтению. Отец же работал с драконами. В детстве Патрик считал это занятие необычайно героическим. Теперь же, зная, какой это зачастую тяжелый и непривлекательный труд, восхищался выбором отца еще больше. Его десятилетняя сестра Фрэнсис, с которой Симирам успела познакомиться во время пребывания в его доме, была сквибом. Жила она с родителями, но, без ума любя старшего брата, часто к нему наведывалась и порой оставалась погостить на несколько дней. Будучи старше на семнадцать лет, Патрик относился к ней практически как к дочери. Как истинный джентльмен, проводив Симирам до дома, Патрик на прощание поцеловал ей руку. Этот жест – для нее, аристократки, привычный с детства – на сей раз вызывал странное смущение и желание глупо улыбаться непонятно чему. *** Регулус ходил по гостиной из угла в угол, сцепив руки в замок за спиной. Новости о пророчестве, рассказанные Дамблдором, ему категорически не нравились. Симирам сидела на подоконнике, хмурилась и постукивала пальцами по стеклу. Мать устроилась в кресле, поочередно посматривая на каждого из них. Молчание, повисшее после рассказа Регулуса, прервала Джейн, воскликнувшая, вскочив с дивана: - О чем тут думать? Хранителем будет Симирам! Регулус обменялся взглядом с сестрой, и они одновременно кивнули. - Не может быть и речи, - неожиданно вмешалась Вальбурга. – Слишком заметно, слишком очевидно. Не успел Регулус спросить, какая у них есть альтернатива, как она непререкаемым тоном заключила: - Хранителем буду я. Регулус запнулся, сбившись с шага, Симирам уставилась на мать с непонятным выражением, Джейн резко повернулась к свекрови. - Но… - произнесли все трое хором. Вальбурга повелительно взмахнула рукой, обрывая их на полуслове: - Возражения не принимаются. Попробуй поспорить при таком подходе. - Хорошо, - медленно произнес Регулус, - но при одном условии. Поскольку Хранитель не может жить в том же доме, что и хранимые, я хочу, чтобы у меня был какой-либо артефакт, реагирующий на угрозу жизни. Так я смогу узнать, если с тобой или с Мисси что-нибудь случится. - Ага, чтобы ты кинулся к нам сломя голову, бросив жену и ребенка? – хмыкнула Симирам. - Я вполне способна постоять за себя! – возмутилась Джейн. - Да ну? А кто чуть ли не после каждого сражения в Мунго оказывался? - Кто бы говорил! Регулус усмехнулся, несмотря на то, что сложившаяся ситуация не способствовала веселью: какие же они обе… необыкновенные. - Прекратите немедленно! – сердито оборвала Вальбурга их перепалку. – Ведете себя, как простолюдинки, не имеющие понятия о манерах. Девушки немедленно замолчали: Симирам фыркнула, Джейн недовольно насупилась. Регулус с уважением покосился на мать – прежде одна Роми способна была заткнуть этих двоих, когда они начинали спорить. - Симирам права, Регулус, - продолжила Вальбурга, - тебе надо думать сейчас о своей семье, а не о нас. - Вы тоже моя семья! И я не могу сидеть взаперти, не зная, что с вами происходит. Обычно покладистый и послушный Регулус порой проявлял невероятное упрямство – еще большее, чем у сестры. И Вальбурга уступила скрепя сердце, предложив использовать волшебные часы, на которых стрелки были подписаны именами членов семьи, а вместо времени стояли указания: «Дома», «На работе», «Смертельная опасность». По желанию, можно было добавить и другие пометки, но Регулуса сейчас интересовала только одна. *** Мадам Блэк осталась в одиночестве. А она уже привыкла к присутствию порой излишне шумной и суматошной, но такой живой, настоящей Джейн, к детскому смеху, крикам и топоту маленьких ножек. Не говоря уже о Регулусе. Вальбурга, конечно, ворчала и жаловалась, что у нее голова болит от этого бедлама, но в глубине души была рада тому, что дети вдохнули жизнь в старинный особняк. А теперь снова все замерло и погрузилось в сон. Только Симирам иногда забегала проведать мать. Зато именно в эти дни Вальбурга стала по-настоящему близка с дочерью, как не была еще никогда. Хэллуин ничем не отличался для нее от остальных дней – Вальбурга никогда не любила этот плебейский праздник. Образовавшееся свободное время она использовала на изучение старинных фолиантов, в надежде найти что-нибудь, что могло бы наверняка защитить детей. Как раз за этим занятием застал ее подозрительный шум в прихожей, вслед за которым перед ней появился перепуганный Кричер: - Госпожа, там… Договорить он не успел, поскольку дверь распахнулась, и в полумрак библиотеки вступил Том Риддл собственной персоной. Правда, сильно изменившийся с тех пор, как Вальбурга видела его в последний раз. И не в лучшую сторону. - Добрый день, леди Блэк, - он даже изобразил почтительный поклон. Она спокойно с достоинством встала навстречу незваному гостю, отложив книгу. - Чем обязана, Том? – любезный тон, будто на светском приеме; тиканье часов, начавших обратный отсчет. Тот скривился при звуке своего имени – помнится, в школе его легко можно было взбесить, всего лишь назвав Томми. Мадам Блэк вдруг отчего-то вспомнила, как второкурсницей глядела на распределение новичков и задержала внимание на невысоком бледном мальчике, в котором чувствовалась огромная внутренняя сила. - Ты ведь и сама догадываешься, Вальбурга. - Понятия не имею, - она равнодушно пожала плечами. – И позволь спросить: как ты попал в этот дом без приглашения? - Твоя милая племянница дала мне доступ. Такая любезная женщина… - Том саркастически ухмыльнулся. Вальбурга нахмурилась. Как же они сразу не подумали, что кровная защита предполагает доступ для всех членов семьи. Стрелка часов прошла половину круга. - Но довольно болтовни, - Том небрежно взмахнул рукой, точно прогоняя назойливую муху. – Где сейчас твой сын? Вот и карты раскрыты… Вальбурга никогда не сдавалась без боя, но, видно, пробил час. - С чего ты взял, что Хранитель – я? – насмешливо спросила она, по ее губам скользнула тонкая улыбка. Том пожал плечами: - Тут и выбирать-то особенно нечего: либо ты, либо твоя дочь. Я решил начать с тебя. Если ошибся – что ж, займусь Симирам. Вальбурга вскинула подбородок и гневно сверкнула глазами, впервые с начала разговора почти потеряв самообладание: - Не тронь мою дочь, ты, возомнивший о себе невесть что полукровка! Лицо Риддла исказилось от ярости. - Да как ты смеешь! – прошипел он. Вальбурга скользнула по нему высокомерным взглядом, но ничего не ответила, посчитав ниже своего достоинства затевать перепалку. Риддл же достал палочку и направил ее собеседнице в сердце. - Ты понимаешь, что зря сопротивляешься? Я знаю – они прячутся в Годриковой Лощине, даже примерно представляю где. Вот только дом не могу найти. Но как только ты умрешь, никаких препятствий для меня не останется, и я все равно туда попаду. Подумай: стоит ли так бессмысленно жертвовать жизнью? - Попробуй сначала убить! – процедила Вальбурга, прищурившись и сжав пальцами свою палочку. Надеясь, что Регулус, взглянув на часы, успеет увести девочек. *** Джейн с Кэсси весь день готовились к Хэллуину. Участие последней заключалось в окунании ладошек в краску и с довольным хохотом размазывании ее затем по тыкве. Регулус, не привыкший отмечать этот праздник, просто наблюдал за ними. Если бы он в детстве хотя бы чуточку испачкал одежду, его бы немедленно отчитали и лишили праздника. Джейн же только смеялась вместе с дочкой, перемазанной с ног до головы, и говорила, что это беда поправимая – Эванеско, и никаких проблем, – а ребенку радость. - Па! – Кэсси повернулась к нему, призывая присоединиться, от души хлопнула ладошками, забрызгав заодно и маму. Регулус рассмеялся – они были такими забавными, его дорогие девочки, и так похожи друг на друга! Кэсси унаследовала от матери и темные непослушные волосы, и тонкие черты лица – только серые глаза достались ей от отца. Когда она родилась, Регулус в первое мгновение почувствовал разочарование – ведь он ждал сына, наследника. Но стоило ему взять на руки крохотное, беззащитное существо, как разочарование исчезло без следа и больше никогда не возвращалось. Он души не чаял в своей маленькой принцессе. - Мы с тобой все в краске, а папа у нас такой чистенький, - с хитрой улыбкой заявила Джейн, наклонившись к дочери. – Надо его тоже испачкать, как думаешь? Кэсси, конечно же, радостно согласилась. - Я вам дам – испачкать! – с притворной суровостью нахмурился Регулус. - Банза-а-ай! – неожиданно закричала Джейн, вскочив с пола и бросаясь к нему с весьма недвусмысленным намерением. Регулус отпрыгнул в сторону, и они принялись гоняться друг за другом, словно маленькие дети. Определенно, они слишком засиделись в четырех стенах. В самый разгар беготни взгляд Регулуса случайно упал на часы, и он резко замер: стрелка с надписью «Вальбурга» показывала на отметку «Смертельная опасность». Не успевшая затормозить Джейн налетела на него сзади. - Что?.. – она не договорила, проследив за его взглядом и тоже увидев стрелку. – Рег? Теперь в ее напряженном голосе звучало беспокойство. Регулус повернулся к жене, умоляюще посмотрел на нее. - Дженни, я… - Должен идти к ней. Не беспокойся – с нами все будет в порядке. Регулус слегка улыбнулся, коротко поцеловал жену и, подобрав палочку с дивана, шагнул в камин. - Па? – спросила Кэсси, удивленная внезапным исчезновением отца посреди веселья. Джейн взяла дочь на руки, чмокнула в макушку: - Папа скоро вернется, солнышко – вот поможет бабушке и вернется. Голос дрогнул от сдерживаемой тревоги. «Хотелось бы в это верить», - добавила она про себя. В тот миг, когда Регулус ступил из камина в гостиную родного особняка, ему показалось, будто хлопнула входная дверь. Он прислушался, но больше не раздалось ни звука. - Мама! – позвал Регулус. Молчание в ответ. Впрочем, если она где-нибудь наверху, то могла и не услышать. И если… Нет! Не думать! - Кричер! Эльф появился не сразу и выглядел, мягко говоря, странно. В круглых глазах слезы, весь трясется. - Где моя мать? – спросил Регулус севшим голосом. - Хозяин! – Кричер повалился на колени, принявшись колотить головой о пол. – Кричер – плохой эльф, он не смог спасти хозяйку! От его истерики в тревоге замерло сердце. - Прекрати! Отвечай, где она?! - В библиотеке, - эльф бормотал что-то еще и просил прощения, но Регулус уже не слушал. В библиотеке все было перевернуто вверх дном – опрокинуто несколько кресел и столик, повсюду разбросаны редчайшие книги. И посреди всего этого… - Мама… - прошептал Регулус, опускаясь на пол рядом с ней, осторожно коснувшись кончиками пальцев бледного лица. Что же произошло? Кто мог проникнуть в этот дом, защищенный не хуже Гринготса? Вальбурга никогда не была такой уж хорошей матерью: холодная, надменная, закованная в броню этикета и светских условностей. И все-таки она любила его – Регулус знал это. А теперь… она отдала свою жизнь ради него и Кэсси. Вихрь сумбурных чувств, на некоторое время отключивших способность воспринимать окружающее, перебила мысль: смерть Хранителя разрушает Фиделиус, а значит, Волдеморт в любой момент может оказаться в Годриковой Лощине. Вскочив, Регулус стрелой кинулся обратно. Буквально вывалившись из камина, он увидел, как Волдеморт направляет палочку на сидевшую в кресле Кэсси и произносит: - Авада Кедавра! - Нет! – Регулус рванулся вперед наперерез зеленому лучу, но не успел. С ужасом и отчаянием он видел, как заклятие ударило его дочь прямо в лоб. А потом произошло нечто странное. Авада отскочила от ребенка и вернулась к Волдеморту, отшвырнув его назад. Последующим колоссальным выбросом магии отбросило и Регулуса и так впечатало в стену, что на несколько мгновений он потерял сознание. Первым сквозь пульсирующую головную боль проник отчаянный детский плач. Регулус резко сел, инстинктивно потянувшись к источнику звука, со стоном схватился за голову и только после этого открыл глаза. Перед ним предстала картина местного апокалипсиса: половина дома была начисто снесена – хорошо еще, что крыша и стены рухнули не внутрь, а разлетелись в стороны, засыпав обломками сад; порушенная мебель, а на полу кровавое месиво – все, что осталось от Волдеморта. И посреди всего этого хаоса отчаянно рыдающая Кэсси. Забыв про боль, Регулус метнулся к дочери, схватив ее на руки, и только после этого заметил рядом с чудом уцелевшим креслом бездыханную жену. - Дже-е-ейн… - простонал он, рухнув рядом на колени. В отчаянной надежде прикоснулся пальцами к шее – но нет, пульса не было. Даже сейчас – растрепанная, перепачканная, она была прекрасна. И казалась такой хрупкой и беззащитной. - Нет, нет, нет, пожалуйста, Дженни! - Мама! – всхлипнула вслед за ним успокоившаяся было Кэсси. Не успел, не уберег, не защитил. Какой же он идиот – как он мог оставить жену одну! Регулус яростно саданул свободной рукой по полу, да так, что содрал кожу, но боли не почувствовал. В попытке не закричать от отчаяния, до крови закусил губу. Казалось, целую вечность он провел, не в силах оторвать взгляда от жены, не в силах пошевелиться, и только машинально слегка покачивая дочь. Вот так закончился мир – не взрывом, а всхлипом*. Из состояния оцепенения Регулуса вывел знакомый голос, с отчетливо звучавшими в нем нотками паники: - Рег? Джейн? Регулус вскинул голову, и Симирам с облегченным вздохом поспешила к нему, явно собираясь броситься на шею, но споткнулась и замерла, разглядев, какое у него было лицо. Медленно опустила взгляд, словно боясь того, что может увидеть. Подобного выражения Регулус у сестры еще не знал: она мгновенно побледнела так, что становилось страшно, и осела на пол с придушенным вскриком. Дрожащими пальцами коснулась лица подруги и уставилась на нее точно так же, как перед этим Регулус. Он осторожно коснулся ее ладони, и Симирам резко повернулась – в глазах у нее стояли слезы. - Ох, Регси, - прошептала она, порывисто обняла его и Кэсси, задремавшую у отца на руках. От этого объятия стало капельку теплее, и чуть-чуть ослабли ледяные тиски, стиснувшие сердце. Регулус уткнулся лицом сестре в плечо – как в детстве, когда она утешала его в ребяческих огорчениях. Он крепче обнял Симирам, стиснув зубы, чтобы не разрыдаться; но, почувствовав, как по его виску скатились ее слезы, не выдержал и тоже заплакал. *** Похороны обеих леди Блэк проходили с соблюдением всех традиций и представляли собой довольно впечатляющее зрелище. Вот только Регулусу, Симирам и Роми от этой зрелищности было лишь тоскливее. Вся страна праздновала падение Волдеморта, и только им было совсем не до веселья. Впрочем, Лестрейнджи тоже особо радостными не выглядели. При виде кузины, не постеснявшейся явиться в Норфолк на церемонию, Регулус посерел и, приблизившись, будто для приветствия, наклонился к самому ее лицу и прошипел: - Как ты посмела явиться сюда?! Белла попыталась сделать непонимающий и даже оскорбленный вид, из-за чего Регулус взбесился окончательно. - Не притворяйся, что ничего не знаешь! Без твоей помощи Волдеморт не мог попасть на Гриммо! Удивительное зрелище – Белла, кажется, смутилась. Чеканя каждое слово, будто забивая гвозди в гроб, Регулус припечатал: - Я не желаю видеть здесь ни тебя, ни твоего мужа. Лучше уйди по-хорошему. Беллатрикс собралась было возмутиться, но почему-то передумала и подчинилась, процедив напоследок: - Ты пожалеешь, братец! Он мрачно усмехнулся на ее угрозу. У Регулуса отчаянно дрожала рука, когда он опускал факел к гробам. Заметив это, вопреки традиции Симирам взялась за факел вместе с ним, накрыв его ладонь своею. Из погребального пламени ввысь устремилась серебристая росомаха. Появившаяся же следом лань, к изумлению всех присутствующих, сначала приблизилась к Регулусу и Симирам, ткнулась полупрозрачной мордочкой в лоб, словно поцеловала, то же самое проделала с Роми. И только после этого поскакала в небо. Регулус никогда прежде не слышал, чтобы появлявшийся на похоронах Патронус умершего так себя вел. Будто Джейн прощалась с ними. Симирам пошатнулась и до боли стиснула руку брата. Он и сам едва справлялся с бушевавшей в душе бурей. Видимо, почувствовав их состояние, Роми, тихонько приблизившись сзади, обняла обоих за плечи. А ведь пришлось еще выдержать поминальный обед с торжественными речами и огромным количеством чужих, по сути, людей, когда хотелось закрыться где-нибудь далеко-далеко и никого не видеть. Гости разошлись лишь под вечер, когда начали зажигаться звезды. Малышка Кэсси, наконец, заснула, измученная суматохой этого бесконечного дня. Симирам с Роми вдвоем ее укачивали – она не могла успокоиться, хныкала и звала маму. Отчего больно сжималось сердце и невыносимо хотелось разрыдаться. Регулус замер перед камином, невидящим взглядом уставившись в огонь. Симирам устроилась на подлокотнике его кресла, обняв брата за плечи и прижавшись щекой к его макушке. Роми сидела за столом, положив голову на скрещенные руки. Они почти не говорили – просто оттого, что рядом были самые близкие люди, становилось не так холодно в душе. - Мисси, - едва слышно произнес Регулус, - переселяйся ко мне. И Кэс нужна женская забота, и вообще… Под «вообще» подразумевалось, что им обоим сейчас жизненно необходим близкий человек рядом, чтобы не сломаться. - Конечно, Регси. *** Несколько дней Симирам не выходила из дома – не выходила бы и из комнаты, если бы не требовавшая постоянного внимания Кэсси. Рядом с братом и крестницей она старалась быть сильной, только ночами, позволяя себе расслабиться, тихо плакала, уткнувшись в подушку. С тех пор как они с Джейн познакомились в купе Хогвартс-экспресса, подруги были неразлучны, точно близнецы. Принять то, что больше она не увидит Артемиду, не будет с ней спорить из-за всякой ерунды и обмениваться дурацкими шуточками, не услышит ее смеха, было почти непосильной задачей. И мать… У них только-только начали устанавливаться по-настоящему близкие отношения… Ни Симирам, ни Регулус никого не видели в эти дни. Только Роми, частенько забегавшая к Блэкам, составляла исключение. Пока однажды к Симирам не прилетела сова. Девушка хотела было сжечь послание, не читая, но что-то ее остановило, и она развернула пергамент: «Симирам, Я узнал о трагедии из газет и хотел видеть тебя. Но вот уже четвертый день не могу застать тебя дома. Куда ты пропала? Или ты просто не хочешь открывать? Что с тобой? Ответь, пожалуйста – я очень беспокоюсь. Патрик». Впервые после Хэллуина губы Симирам тронула слабая улыбка, и тоска немного отступила. *** Беллатрикс заранее изучила и подготовила ритуал, благо у нее на это было целых девять месяцев. Плохо только то, что из-за проклятого перебежчика Каркарова делать все пришлось в одиночку. Как это ничтожество кричало, что раскаивается, что он готов помочь следствию! Сколько верных сторонников Темного Лорда оказались в Азкабане по его милости! Один Малфой сумел отмазаться. Ну да Люциус всегда был скользким и изворотливым. Зато Рудольфус и Рабастан попали под массовую облаву, устроенную после откровений Каркарова. Крауча тоже посадили, безнадежно испортив репутацию его отца. Пропала бы и Беллатрикс, да муж сумел каким-то невероятным образом представить ее невиновной, взяв все на себя. Как ни претила ей мысль уподобляться Малфою, пришлось смириться: Рудольфус тогда справедливо заметил, что она должна быть на свободе, когда родится ребенок, иначе весь их грандиозный план пойдет насмарку. Все давно было готово: отработаны нужные заклинания, приготовлено зелье из змеиного яда и крови единорога, принесен эльфом из пещеры крестраж. И вот время пришло – долгожданный час, когда Темный Лорд вернется. Беллатрикс, конечно, даже не собиралась показываться в больнице Святого Мунго – это удел нищих плебеек. Все женщины в их семье рожали дома. Для помощи существовали домовые эльфы, которые своей магией делали роды хозяйки почти безболезненными. К тому же ритуал должен был проводиться немедленно, как только ребенок появится на свет. При помощи заклинаний и зелья из крестража призывался кучек души, заключенный в нем, и вселялся в ребенка. В результате появлялся младенец с разумом взрослого человека, который очень быстро развивался: примерно через полгода тело должно было достичь зрелости. Едва услышав писк новорожденного, Беллатрикс забрала его из рук эльфийки Энки, принимавшей роды, и под ее испуганные причитания погрузила в котел с зельем. - Заткнись! – раздраженно бросила Беллатрикс – вопли служанки не давали сосредоточиться. – И не мешай мне! Та замолчала, но продолжала смотреть на хозяйку выпученными от ужаса глазами. Пусть смотрит – лишь бы под ногами не путалась. Младенец заходился в плаче, и, стараясь не обращать на это внимания, однако поддерживая его так, чтобы он не захлебнулся, Беллатрикс начала читать заклинание. Зелье засветилось, крестраж, висевший на шее ребенка вспыхнул изнутри, словно огнем, раскрылся, и из него появилось серебристое облако. На мгновение оно сформировалось в человеческую фигуру, которая накрыла младенца и будто бы всосалась в его тело. Все шло хорошо, как вдруг столб синего пламени вырвался вверх, и Беллатрикс невидимой силой отшвырнуло в сторону. Придя в себя, она мотнула головой и бросилась обратно. Такого не должно было случиться: ни о синем пламени, ни о выбросе магии в книгах речи не шло. Неужели она что-то напутала и все испортила? С тревогой склонившись над котлом, Беллатрикс обнаружила, что зелье полностью исчезло, а на дне лежит ребенок – он уже не плакал, лишь внимательно смотрел на нее. Рядом валялся почерневший, искореженный медальон. - Мой Лорд? – тихо произнесла она, беря дитя на руки. Тот в ответ выдал нечленораздельные звуки и пустил слюни. До Беллатрикс дошло, что, имея в своем распоряжении младенческое тело, Лорд в любом случае сейчас не смог бы ей ответить. Тогда она попросила: - Если вы понимаете меня, кивните. Проигнорировав ее просьбу, ребенок снова заревел. Черт, черт, черт! Неужели ничего не вышло? Но ведь она ясно видела, что крестраж сработал – призрак Лорда появился и вошел в ребенка. Что же не так? Под непрекращающиеся вопли Беллатрикс бросилась к книге и начала лихорадочно ее пролистывать, пытаясь понять, в чем дело. И вдруг… Она медленно осела на пол, схватившись за голову: ритуал сработал, но она ошиблась в пропорциях, когда варила зелье. И теперь Лорд вселился в ребенка, но стал младенцем – не только телом, но и душой. Обычным младенцем, который будет расти и развиваться как все дети. - Госпожа, - робко подала голос Энки, - мне кажется, молодого господина надо покормить. Беллатрикс удивленно посмотрела на нее, на ребенка и расхохоталась абсурдности сложившейся ситуации. Но она быстро взяла себя в руки и успокоилась. В конце концов, ничего страшного не случилось – просто придется подождать дольше, чем она рассчитывала. Кстати, эльфийка права: ребенок, видимо, голодный. Своего сына Беллатрикс назвала Реджинальд. _________________ * Перефразированная строчка из поэмы Т.С. Элиота «Полые люди».