Раны

Каждый раз перед миссией у Майкла замирало сердце: вдруг вот она, та самая, последняя? Завершающая череду успешных заданий? Вдруг Лестер что-то недоработал, или заест курок пистолета, или Тревор обколется какой-нибудь дрянью по пути и обстреляет своих напарников нахрен? Но каждый раз всё обходилось. Лестер делал всё с точностью перфекциониста, стволы работали исправно, а Тревор позволял себе развлекаться только после работы, и ни одна шальная пуля не задела пятые точки Майкла и Франклина. Правда, практически ни одна миссия не обходилась без ранений. А как же, их же всего трое против чертовой кучи копов! Сегодня досталось Тревору. Совсем немного, но приятного мало: несколько довольно глубоких порезов на щеках и лбу (спасибо упавшему стеклу) и ожог от пролетевшей мимо предплечья пули. Конечно, ведь этому идиоту не надеть что-то более закрытое, чем футболка! В данный момент оный идиот сидел на заднем сидении машины, глухо рычал и дулся. Майкл вел машину, Франклин восторженно гладил набитую свежеукраденными украшениями спортивную сумку и изредка поглядывал в зеркало на Тревора. А Майкл смотрел на Франклина. Он знал, что они друг друга недолюбливают, причем Франклин сильнее. Гораздо. И это неудивительно, что уж там. Изредка вздыхая, но ни на секунду не ослабляя хватки на руле, Майкл вёл машину к ангару Тревора. Следом ему следовало отвезти домой Франклина, а уж потом и честь знать. Дома можно будет выпить отвратительный зелёный коктейль, с бутылкой пива завалиться на диван и слушать тупого диктора. Но планам, конечно же, не суждено было сбыться. Тихо шурша по камням и песку, покрашенный в матовый чёрный цвет автомобиль Майкла остановился у распахнутых дверей ангара. Конечно, чего уж закрывать: тут никого и не бывает почти, кроме Рона. Майкл сместился ближе к правому краю сиденья и повернул голову назад, чтобы лучше видеть Филипса: — Процедуру знаешь. Как только Лестер со всем разберётся, он позвонит, и ты сможешь получить свою долю. Если бы руки Таунли не лежали намертво приклеенные непонятным стрессом к рулю, он обязательно бы развёл ими, словно извиняясь. С каплей иронии, конечно. Дурацкая привычка. Не ответив ничего внятного, Тревор открыл дверь спорткара и буквально вывалился на колени из авто, но тут же встал, хлопнул дверцей и медленно пошёл вперёд. Тоже ничего не произнеся в ответ, Майкл стал разворачиваться. Перед тем, как дать по газам, Майкл непонятно зачем взглянул в боковое зеркало. Филипс медленно шагал внутрь ангара, чуть прихрамывая и то и дело бросая взгляды на отъезжавшую машину. Увидев, что она не набирает скорость, он попробовал идти быстрее, пытаясь скрыться из виду за железной стеной. — Майк, мэн, чего ты тормозишь, а? Майкл увидел, как Тревор упал ещё раз, запнувшись о собственную ногу. Не делая больше попыток встать, раненый психопат уселся возле столба ограничивающего знака, упёршись в него спиной. Майкл отвёл взгляд. Он буквально мог слышать ту ругань, которой разразился Тревор. — Все нормально, бро. Поехали. «Он ранен, ты, ублюдок». В сумке сидящего рядом Франклина бренчали ожерелья. «Он будет сидеть там под палящим солнцем и не сможет уйти». Заткнись. «Сейчас только два часа дня. И это Лос-Сантос». И что ты прикажешь мне делать? «Вернись». За-ме-ча-тель-но. Километры пролетали перед глазами. Из-за поворота показался белоснежный домик Франклина. Майкл затормозил около красного спорткара друга и ткнул его кулаком в плечо. — До встречи, мэн. Развернешься тут? Майкл уставился рассеянным взглядом в лобовое стекло. «Ну давай же, мудак. Решайся». — Мне не нужно. Я... мне нужно Трейси забрать, я вспомнил. Мне прямо. «Что за чёрт? Зачем ты врёшь?» — Тогда давай, удачи. — Увидимся. Потому что он не поймёт. «Мне похуй, поймёт он или нет. Просто закрой за ним дверь и газуй. Давай». И он газовал.

***

Глаза щипало, поэтому Тревор решил держать их закрытыми. Жёлтое солнце, жёлтое поле, жёлтый песок, жёлтые камни. Грёбаный цвет. Грёбаная яркость. Всё резало глаза. Ещё жгло щёку. И лоб. И полоску шириной в сантиметр на предплечье. А ещё адски болела нога. Какая-то сука успела ударить его своей дубинкой по лодыжке. За что и получил добивающую пулю в лоб. Было бы время, он бы ещё получил собственную дубинку в задницу. А ещё было жарко. Ужасно. Блядски. Жарко. И обидно. И он не мог встать. Ему оставалось только рычать, сжимать пальцы на стволе винтовки просто затем, чтобы делать что-то, и уповать на Рона, который захочет зачем-то сюда прийти. Он, наверное, мог встать. И даже без «наверное» – мог наверняка. Но сейчас ему захотелось поддаться редкому приступу отчаяния и жалости к себе. Как будто он испугался бы пройти тридцать метров, вопя от боли. Глупости. Ещё он считал проезжающие машины. Это тоже было глупо, потому что поток движения здесь всегда практически нулевой. Одна. Вторая. Третья. Четвёртая ехала ближе всех. Ещё ближе. Шорох покрышек по трассе сменился тихим стуком гравия по резине. Ближе. Ближе. Объезжает заправку. Какого чёрта она здесь делает? Тревор понадеялся, что какой-то мудак просто заблудился. Но, вопреки его ожиданиям, машина остановилось метрах в пяти от него, и через минуту из неё вышел человек. — Пошёл с моей территории нахер, кто бы ты ни был! – прорычал Филипс, не оборачиваясь. — Да-а? – послышалось удивленно-саркастичное позади. – Ты уверен? Майкл Таунли. Конечно же. Спасибо боже за чудеса, мать их господни за ногу! Шаги остановились прямо перед ним. — Открой глаза. — Отвали. — Тревор. — Пошёл нахуй! — Открой свои ёбаные глаза и возьми уже мою руку! – рявкнул Таунли. Охреневший Тревор немедля разлепил сухие ресницы, чтобы увидеть недовольное лицо Майкла. И протянутую ладонь. Это было очень странно и неестественно, поэтому психопат решил вежливо осведомиться: — Какого хрена ты здесь забыл, М? Очень вежливо. — Нет, какого хрена ТЫ здесь забыл, Ти! Здесь, в пустыне, в пятнадцати метрах от крыши под каким-то грёбаным столбом. Он тебе приглянулся в качестве надгробия? Очень оригинально, могу помочь с погребальной церемонией! Тревор коротко засмеялся и взглянул прямо в его глаза. Гляделки продолжались несколько секунд. Майкл поджал губы и чуть наклонился. — Так ты берёшь или нет? Тревор вздохнул. Схватился за ладонь. И резко поднялся. Его ноги затекли от долго сидения, поэтому он навалился на друга всем своим телом. — Ты мудак, Ти. Пойдём. Опершись на плечо друга, Тревор встал. И они пошли вперёд вместе.

***

— А-а-а-уч, твою мать, Майкл! Поаккуратнее нельзя? — Нет, нельзя. — Я тебе что, семидесятилетний старик на анальгетиках? — Нет, ты всего лишь психопат, каждый день участвующий в перестрелках, поэтому будь добр – купи все необходимое. — Хорошо. — В двух экземплярах. — Да нахрена?! — В дом и сюда. — Ладно. — Я проверю. — Да я понял! — Точно? — Точно, М, завались уже! — Всё-всё. Готово. С рычащим вздохом Тревор откинулся на потрепанном диване. Вообще-то, это была кровать: широкая, трёхместная, но наличие спинок с трёх сторон позволяло думать о ней как о широком диване. В любом случае, на ней было удобно. Пальцы скользили по только что наложенным пластырям. Кожу под ними щипало. Ногу туго стягивал эластичный бинт. Сбоку чертыхнулись. Тревор посмотрел на Майкла, убирающего скудные остатки антисептика и бинтов в железный сундучок. Руки старательно закрывали все пакеты. Когда эти руки приглаживали пластырь на его щеке, ему не было неприятно. Вполне себе наоборот. «Ты больной нахер, Ти». Но он не отрывал взгляда от друга. Тот всё убрал и задвинул сундук под диван. Встал в любимую позу «я упёр руки в боки, потому что недоволен ситуацией, и мне придётся убирать за всеми дерьмо». Очень подходяще, дружище, очень. — Я скажу Рону, он отвезет тебя в госпиталь. — А-а-а-ага. — И никуда не вставай. — Так точно, доктор! — Не слышу спасибо. — Не дождёшься, Таунли, — с рычащим смехом в голосе ответил Тревор. — Мм-хм, — кивнул Майкл, развел руками и крутанулся на каблуках. – Увидимся. «Ты пришел просто пластырь наклеить?» «Ты надеялся, что он придет, чтобы его прогнать?» «Доведи дело до конца. Ему не только раны перебинтовать нужно». «Высунь из глотки гордость и попроси его». «Майкл, ты тряпка». «Ты идиот, Тревор». Скажи уже это. — Может, я останусь? — Может, ещё останёшься? Они на секунду замолчали. Филипс, перегнувшийся через потрепанную спинку дивана. Таунли, застывший в полуобороте. — Конечно. Я останусь. Боявшийся, что на его лице можно что-нибудь прочесть, Тревор отвернулся. — Там подушки лежат. Захвати их, светская задница! За спиной Тревора зашуршало. Через секунду прямо перед носом у него опустилась брошенная подушка. Он тут же подложил её под голову. — Сейчас эта светская задница затолкает их тебе в... подвинься, короче! Майкл бросил вторую подушку в изголовье и плюхнулся на неё. Снова воцарилась тишина. В этот раз спокойная. Дружеская. Или не совсем?.. — Болит? – хрипло спросил Майкл. — Только нога... немного. Мы так с тобой с той лётной школы не лежали, да? – с намекающими интонациями откликнулся Трев. — Да-да, отличная шутка. А теперь, если ты не возражаешь, я подремлю, — ответил Таунли и повернулся к нему спиной. Через несколько минут Тревор не вытерпел. — Эй, Майкл? Вздох. — Да? Тревор протянул, не отрывая от дивана, чуть согнутую в костяшках руку и коснулся ей спины Майкла. — Спасибо. Он дрожал. И его дрожь передалась Тревору. — Не за что. «Вот видишь, Майкл, ему и вправду был нужен ты». Возможно. Пожалуй, Ти всё ещё не полностью психопат. Тревор на секунду ещё сильнее прижался ладонью, а в следующую секунду Майкл сдавленно кашлянул от удара в позвонки. — И чтобы больше не орал на меня, грёбаная медсестра, ясно? – проорал Филипс, отвернулся к стенке и довольно захрапел. Я сказал, что он ещё не совсем псих? Забудьте.