До Лайфстрима и обратно

Ужинать генерал был готов. Обсуждать кружевные передники - нет. Мы перешли за столик. Пока генерал ел, обсудили вутайские новости. Я ещё раз повторил историю с нападением на границе. Складывающаяся ситуация никому из нас не нравилась. Мидгару нечем воевать. Даже если Руфус соберёт всех Солджеров и объявит мобилизацию. Нечем. Винсент ушел. Генерал неожиданно помог нам с Тифой убраться. И даже вынес мусор, что было почти так же скандализирующе, как Солджеры, работающие на стройке. Тифа зевая ушла спать. Я проводил генерала до дверей. На пороге он обернулся. - Ничего, – смешинка в его взгляде подсказала мне, на какой вопрос я получил ответ. Кажется, я покраснел, как вареный чокобо. Сефирот Я добрался до храма довольно быстро. Быстрее, чем после дня на стройке. Ночь была ясная, и в свете мощных прожекторов оседающая строительная пыль выглядела неприятно. Я думал о Страйфе и о передниках. После хорошо проведённого дня все мои эротические мысли были при мне. Могу добавить в скобках, что за время работы на стройке мои знания о сексуальной жизни обычных людей увеличились на порядок. Или на два. Вся связь выводится на пульт моей машины, а строители во время работы обсуждают отнюдь не марки бетона. Я был поражён, когда понял, что восемьдесят процентов своего времени люди посвящают мыслям о сексе. Из своего отрочества и общения с персоналом лабораторий «Шинра» я ничего такого не помню. Но это так, в скобках. Я знаю, и на уровне обрывков личностной памяти, и на уровне памяти тела, что что-то нас со Страйфом связывало. И он это тоже знает. Его тело это знает. Когда мы спали вместе, принятая нами поза была привычно-комфортной. Наши тела приняли эту позу сами, независимо от нашего желания и сознания. И то, что я могу полностью расслабиться в его присутствии… это говорит о многом. Но – о чём? И хочу ли я это знать? Хочу ли я это вернуть? Я не собираюсь проживать свою жизнь до старости, наш со Жрицей договор подразумевает мой достаточно быстрый уход. И восстанавливать с кем-либо отношения или заводить новые, на мой взгляд, нечестно с моей стороны. Но правда в том, что я хочу Клауда Страйфа. Моё сексуальное желание в его сторону совершенно однозначно. Я могу это желание контролировать, я способен его не демонстрировать, но оно никуда не девается. Мне нравится запах Страйфа, мне нравится ощущение от физического контакта с ним. Мне нравится то нерассуждающее доверие, которое он порой демонстрирует в разговоре со мной. Мне нравится его присутствие в моей жизни. Даже в оставшемся её крохотном куске. Но что мне не нравится, так это те изменения моего поведения, которые я наблюдаю. То, что я, пусть даже мельком, думаю о друзьях Страйфа «мы». То, что в присутствии Клауда с того момента, как я осознал свои эротические мысли в его адрес, меня неудержимо тянет начать «танцевать брачные танцы». Задрать хвост, растопырить крылья и трясти… чем-нибудь. Я отвлёкся от размышлений уже перед дверями храма. И обнаружил, что иду с пустыми руками. Тифа забыла дать мне коробку с завтраком, а я забыл попросить её. Надо же! Я подошёл к источнику и очередной раз всмотрелся в глубину. Аромат лилий усилился, я почувствовал присутствие Жрицы. - Ты неспокоен, Сефирот. Тебя что-то тревожит? - Ничего, в чём ты можешь мне помочь. Её улыбка… мою кровь Цетра она согрела. Мою Кровь Дженовы она сильно насторожила. - Думаю, даже будь я в силах помочь тебе, генерал, ты не попросил бы. Из нас всех только мой Зак умел просить помощи. У меня это плохо получалось. Ты это не умеешь. Клауд тоже не умеет. Это грустно. - Почему? - Так устроена жизнь, Сефирот. Мы приходим сюда, и с нами сюда приходят наши друзья. Мы любим их, доверяем им, живём рядом с ними. Заботимся о них. Они заботятся о нас. Умение признать свою слабость и попросить помощи – это на самом деле проявление силы и доверия. Понимаешь? - Нет. - Да, я вижу. Это меня огорчает. - Гм! - Да. Как и то, что ты не хочешь разговаривать со мной. Хотя здесь и сейчас мы не враги. Вот, ты совсем закрылся. Извини меня, Сефирот. Я не хотела тебя обидеть. Что-то последнее время у меня часто просят прощения. Но разговаривать со Жрицей я действительно больше не хотел, и она ушла. Я почувствовал какую-то пустоту после её ухода. Передёрнул плечами. Опять вспомнил про забытый завтрак. Набрал Марлин сообщение, что с утра буду в баре, продублировал его Тифе. И пошёл спать. Заснул мгновенно. Клауд - Генерал, - я замолчал. Вчера был мой первый бой. Который мог стать последним, если бы генерал Сефирот не прикрыл меня от очередного монстра, вызванного чьей-то злой волей. Помощь пришла в тот момент, когда своих сил уже не осталось. И я отчетливо осознал, что вот она – Смерть. Но вместо Смерти был всполох серебряно-алых во вспышках боевых заклинаний волос и злой голос: «Не зевай, кадет!» И вечером, преодолев сжигающий стыд за этот первый бой и за чудесное спасение, я нашёл палатку генерала. Я хотел сказать, как много он для меня значит… поблагодарить... оправдаться. Пообещать, что теперь, с этого момента стану лучшим в отряде. Из-за него. Для него. И что именно я нёс тогда, не помню, хоть убей. Только генерал расхохотался. И поцеловал. В губы. Потом отошёл, всё ещё смеясь, извинился. Горячка боя и всё такое. А сейчас я стою перед входом в его палатку и прячу глаза, чувствуя кожей его усмешку. - Кадет Страйф? – вопрос-утверждение… Обещание. Я сжимаю кулаки до хруста. Как будто это может помочь. И всё объяснить. В том числе и моё появление здесь. Перед палаткой генерала в неурочное время после отбоя. - Так и будете молчать, кадет? – моё божество откровенно веселится. Я вспыхиваю. До самых корней волос. Я знаю, зачем пришёл, но произнести причину вслух… всей моей храбрости не хватит. А если и хватит, то уж язык-то у меня точно не повернётся. Генерал смеётся. Вместо форменного плаща на нём непривычная солджерская безрукавка. Руки обнажены. - Я…- чудовищным усилием воли заставляю себя поднять взгляд от носков кожаных сапог генерала, – я… Генерал втянул меня внутрь палатки. Внизу живота полыхнула сверхновая. Меня неудержимо затрясло. - Кадет, вы отдаёте себе отчет в том, что делаете? Только успеваю кивнуть. И тут же оказываюсь лежащим на узкой походной кровати генерала. Губы требовательные, сухие на моих губах. Руки забираются под одежду. От силы ощущений хочется орать в голос. Кажется, я пытаюсь одновременно и подставиться под прикосновения целиком, и уползти подальше. Слишком сильно. Слишком ярко. Раздражённый голос. - Кадет Страйф! Куда вы собрались?! – руки прижимают меня к простыням сильнее. Хныкаю как девчонка. Извиваюсь. Закусываю край подушки, чтобы не орать на весь мирно спящий после отбоя лагерь. - Пожалуйста, - губы на моём члене, это больше, чем я могу выдержать. Постыдно скулю, - пожалуйста, – скользкий палец внутри. С готовностью подаюсь навстречу. Мало! Мало! Мало! Ещё! – ПОЖАЛУЙСТА!!! Плавно-сильное движение и ощущение заполненности. Правильности. Ритм такой, что сил кричать уже просто не остаётся. Я проснулся, выдираясь из остатков сна, как безумный, матерясь сквозь зубы самыми черными подсердечными ругательствами. Полежал какое-то время, успокаивая дыхание. Слушая рвано-бешенный ритм сердца. Подросток, бля, прыщавый! С эротическими кошмарами! Только этого мне не хватало! Для полного и безоговорочного счастья! Одно дело проболтаться Валентайну о делах давно минувших дней, другое - осознать, что это всё ещё имеет для меня значение! Имеет. Значение. Я откинул одеяло, поднялся и пошёл в душ. Холодная вода – это то, что мне сейчас нужно! Спустившись вниз, я обнаружил в баре Сефирота. Мой худший эротический кошмар мирно завтракал! Какого Бахамута?!!! Я буркнул что-то вроде «привет», плюхнулся за столик, стараясь не смотреть на генерала. Даже краем глаза. Тифа принесла тарелку с омлетом и тосты. - Ты чего мрачный такой? Я скосил на неё один глаз, но ничего не сказал. Открылась дверь. Мы все трое вскинули головы. На пороге стоял Рено. - Йоу! Парни!... И Тифа! Я вам повестку принес! - Что ты принес? – переспросила Тифа. - Повестку. Ну, война типа скоро. Объявлена мобилизация. - Рено, положи, - я кивнул на ближайший к нему столик, - скажешь, никого в баре не застал. Оставил на стойке. - Как это не застал! Йоу! Вот же вы! – удивился Рено. - Рено, - как маленькому повторил я, – положи на столик. Ты никого в баре не застал. Рено открыл было рот спорить, но внимательнее посмотрел мне в глаза. Фыркнул, кинул листок бумаги на ближайший столик и вышел. Я мрачно уставился в тарелку. Настроение было ни к чокобо! - Генерал, вот скажи мне, ты и сейчас можешь призвать метеор? – я смотрел на него исподлобья. Генерал приподнял одну бровь. Вопросительно. - Да. Я почувствовал, как мои губы растягивает неудержимая улыбка. Плохое настроение улетучилось мгновенно. - Да вот думаю, а не съездить ли нам в Вутай с посольством? Поболтать с тамошней военной верхушкой? – я задумчиво рассуждал вслух, - Объяснить им, что ресурсов воевать у нас нет, – я сделал паузу, – но вот уничтожить их всех до единого - это мы можем, – я посмотрел на генерала и улыбнулся. Он понял, что именно я имею в виду. И, кажется, даже не удивился. - Возьмем с собой Винсента. У него язык хорошо подвешен. И он умный, - я достал телефон. Сефирот Тифа не удивилась, увидев меня в неурочное время в баре. Моё сообщение она получила. Как и Марлин. Маленькая Цетра была очень довольна, что ей не пришлось рано вставать и далеко идти. Тифа принесла омлет и тосты с сыром. Сыр сверху был посыпан какой-то смутно знакомой пряностью. Марлин очень быстро съела завтрак, утащила с моей тарелки половину тоста и убежала куда-то вглубь бара. Вместо маленькой Цетры сверху спустился Страйф… Тандерклауд Страйф. В смысле, такого выражения лица я у него ещё не видел. Тифа принесла завтрак и ему, Страйф сидел за столиком и смотрел строго в тарелку. Молчал. Интересно… Мои размышления прервал Рено Синклер. Рыжий Турк принёс нам официальные повестки. «Шинра» начинала мобилизацию. Тандерклауд обошёлся с Турком негостеприимно. Вдруг Страйф отвлёкся от своей тарелки и грозовых мыслей. Посмотрел на меня. В его взгляде был, пожалуй… азарт? - Генерал, вот скажи мне, ты и сейчас можешь призвать метеор? Я мельком подумал, почему он никогда не называет меня по имени. Прислушался к ощущениям всех составляющих своей силы. То, что некогда было чёрной материей, оставалось внутри меня. - Да. Страйф улыбнулся. Нежной улыбкой довольного Бахамута. - Да вот думаю, а не съездить ли нам в Вутай с посольством? Поболтать с тамошней военной верхушкой? Объяснить им, что ресурсов воевать у нас нет, но вот уничтожить их всех до единого - это мы можем. - Нам – это кому? - Ну, нам троим. И Винсента возьмём, он умный. - Я не поеду, у меня бар, - отказалась Тифа, - и касса. Два дня до выборов. И Клауд, не забудь, что ты обещал мне помогать вечером. - Без вопросов, - Страйф вытащил телефон, набрал номер бывшего Турка. Я услышал один из самых очаровательных диалогов в своей жизни. Винсент Валентайн Утренний звонок Клауда застал меня врасплох. Даже не столько сам звонок, сколько идея нашего бывшего командира. - Винсент, привет. Мы тут подумали. Мы едем в Вутай. С посольством. - «Мы» - это кто? - Ну, ты. - Я?! - Я. - Ты? - Сефирот. - СЕФИРОТ??! - И метеор. На этом я уронил телефон. С посольством и метеором… Что они там пили с утра? Вроде в баре дети? Я подобрал телефон, тот скрипел и пищал. - Клауд, я буду через четверть часа. - Ждём, - оптимистично заявил Страйф. Я проверил показатели вутайских пилотов и отбыл в сторону бара.