Бойтесь своих желаний — иногда они исполняются...
Лишь тихое тиканье настенных часов и барабанящий по окну дождь нарушали царившую в комнате тишину. У самого окна, прислонившись лбом к стеклу, стоял молодой парень, лет двадцати пяти на вид, с темными, немного непослушными волосами. Зеркальная поверхность стекла отражала лицо этого юноши, чей пустой взгляд зеленых глаз был устремлен куда-то вдаль, за окно. Быстрые капли дождя стекали по окну, по его отражению, и трудно было сказать, слезы ли текут по щекам юноши или же это дождь оставляет мокрые дорожки на оконном стекле… За спиной его виднелась картина, висящая над камином. Любого, кто ее увидел, привлекло бы и поразило то буйство красок, в которых она была написана. Это притягивало к ней взгляд, заставляя забыть о непогоде, стоящей за окном. На картине было лето… вечное лето…***
Всегда ли вы бываете осторожными со своими желаниями? Задумывались ли вы о том, что исполнение самого заветного из них, самой заветной вашей мечты может принести вам самую сильную и страшную боль? Я понял одно – не стоит безрассудно стремиться к ним и, возможно, стоит даже бояться их – потому что когда они все же исполняются, обратного пути уже нет… Если бы я знал тогда, что все так обернется… Мне наконец-таки удалось овладеть техникой; как этого и хотел, я смог призвать Шинрабансё. И что более всего грело мою душу – так это то, что ты все же согласился на то, чтобы я исцелил тебя. Ты согласился жить… ты согласился остаться со мной. Тогда мне казалось, что нет человека счастливее, чем я… «Я могу избавить его от Киры, я исцелю его. Я могу сделать так, что всю оставшуюся жизнь он сможет провести рядом с тобой. Он будет существовать в этом мире до тех пор, пока не придет его время… Ты хочешь этого?» – спросила меня тогда Шинрабансё. Ослепленный желанием и надеждой, я, не раздумывая, согласился. Разве не об этом я мечтал? Видеть его счастливым, видеть его здоровым… быть вместе. Если бы я только знал… Очнулся я следующим утром, когда первые лучи восходящего солнца стали прокрадываться сквозь занавески в комнату. Все тело немного побаливало, но несмотря на это, я чувствовал себя замечательно. Кроме того, я не ощущал присутствия Шинрабансё. Наш уговор был исполнен – одно желание в обмен на мой дар. Но я не чувствовал сожаления, скорее некое облегчение, как избавление от давно мучавшей меня болезни… Поднявшись с кровати, первым делом я решил найти Йоите. Но, к моему удивлению, я не смог его найти, в доме его не было. Решив, что, возможно, он вышел на улицу, я решил поискать его там. Накинув на себя куртку, я направился к выходу. Уже выходя из дома, я заметил картину, что висела на стене в гостиной. Странно, но раньше я ее почему-то не замечал… еще вчера вечером ее здесь не было… Я бы точно заметил ее, она словно притягивала к себе взгляд, словно что-то непреодолимо манило к ней. Не в силах противиться этому порыву, я подошел поближе, чтобы рассмотреть ее. А посмотреть было на что, картина поражала своей красотой. Маленький уютный домик на берегу моря, словно вышедший из сказки, из окон которого льется теплый свет; тропинка, убегающая вдаль и теряющаяся в лесу, цветущие деревья и вершины гор, утопающие в лучах заходящего солнца… Столь яркие и насыщенные краски, столь чудесный пейзаж и необычайная энергия, словно исходящая от картины, они создавали ощущение, что все это живое. Казалось, что вот-вот – и ты услышишь шелест листвы и пение птиц, почувствуешь, как волны разбиваются о прибрежные камни, солеными брызгами разлетаясь вокруг… Она словно затягивала… Стряхнув с себя это наваждение, я отошел от картины и вышел из комнаты, напоследок все же кинув еще один взгляд на нее. К моему удивлению, в тот день я нигде не смог найти Йоите – ни на улице, ни у Юкими, ни на его любимом месте – нигде. Никто не знал, где он, и на все мои вопросы я лишь получал неуверенные пожатия плечами и покачивания головой. Я не смог найти его – ни в этот день, ни на следующий, ни через неделю… Я терялся в догадках и предположениях, что могло произойти, но ответ так и не мог найти. Но ведь фея не могла не исполнить моего желания, не могла соврать – это я знаю точно – и это единственное, что вселяло в мою душу надежду. Значит, он жив и здоров, а это самое главное. Если он жив – остальное не имеет значения – рано или поздно я все равно его найду, где бы он ни был. Быть может, это своеобразная плата за мое желание? Может, это просто еще одно испытание, и я должен сам его отыскать?.. Как бы то ни было, рано или поздно я его отыщу, чего бы мне это ни стоило. А пока… пока я делал все возможное, чтобы найти его. Все дни свои я посвящал непрестанным поискам. Возвращался домой я лишь под вечер, усталый и обессиленный. Единственное, что скрашивало мои тяжелые дни и вечера – это картина. Я мог часами смотреть на нее, не отрываясь. Не знаю, что именно меня в ней привлекало, но смотря на нее, я находил в этом некое успокоение – и мне становилось немного легче. Правда, беспрестанные поиски и считанные часы, что я тратил на сон, все же не проходили даром, порой трудно было сосредоточиться на тех или иных деталях, изображение иногда расплывалось перед глазами. Как-то раз мне показалось, что я заметил какое-то черное пятно на картине – в самом конце теряющейся в деревьях тропинки. Однако когда я подошел к картине, чтобы выяснить причину его возникновения, то ничего не обнаружил. Все та же тропинка, все те же деревья, все тот же дом, словно смотрящий на меня своими темными окнами… никаких изменений. И вправду, тогда я решил, что зрение, по всей видимости, не выдержав такого напряжения, начало падать… Тряхнув головой, я решил отравиться лечь спать пораньше, чтобы хотя бы немного восстановить свои силы. Мне они еще пригодятся, ведь задача, как выяснилось, передо мной стояла непростая. Едва я добрался до мягкой подушки, усталость взяла свое и глаза сами собой закрылись, погружая меня в царство Морфея… И лишь отголосок мысли проскользнул в моем измученном сознании. «Разве в том доме на картине не должен гореть свет?» – и, не в силах бороться более с усталостью, я погрузился в глубокий сон.***
Время шло, пролетали дни, а мои поиски все не приводили к успеху. Однажды, простудившись, я поневоле был вынужден остаться дома, отказавшись от вылазок на улицу. Не зная, чем себя занять, я решил скоротать – как это уже стало привычным – время перед картиной. Заварив себе горячего чая, я уютно разместился в кресле напротив. Мой взгляд пробегал по картине, ни на чём особенно не останавливаясь, как вдруг я снова увидел то самое пятно в конце тропинки, еле заметное, но все же. Отставив чашку в сторону, я подошел к картине, внимательно вглядываясь в эту черную точку. Хотя само пятно было не очень большое, и контуры его не были отчетливыми, но все же я смог как следует его рассмотреть – и был уверен, что по форме оно напоминает не что иное, как человеческую фигуру. Еле заметную, словно она только-только выходит из леса, но, тем не менее, сомневаться в своих догадках не приходилось. Решив удостовериться, что это не плод моей фантазии и не результат моего болезненного состояния, я решил сходить в прихожую за фотоаппаратом, чтобы зафиксировать все только что мной увиденное. Вернувшись в гостиную с фотоаппаратом в руках и приблизившись к картине, я замер. Тени на тропинке, увиденной мною ранее, на картине не было… Зато на переднем плане, перед самим домом, была отчетливо видна человеческая фигура. Не бледная, едва различимая тень, а хорошо прорисованный образ, как и вся картина, поражающий своей реалистичностью. Я приблизился к картине, внимательнее вглядываясь в рисунок… Громкий стук фотоаппарата, выскользнувшего из рук и упавшего на деревянный пол, был отчетливо слышен в той абсолютной тишине, что царила в квартире… Это был всего лишь рисунок… Этого просто не могло быть… Но не узнать до боли знакомые черты я не мог – худая высокая фигура, бледное лицо, черные волосы, слегка растрепавшиеся от ветра, и яркие, словно живые, глаза цвета бушующего океана… Они словно заглядывали в душу, пронзая меня насквозь, выворачивая всю мою душу. Не отрывая глаз от картины, я, словно у меня разом перерезали ниточки, на которых держались руки и ноги, безвольной сломанной марионеткой осел на пол. Мысли роились в голове – бессвязные, сумбурные, никак не желающие выстраиваться в единое целое. Лишь спустя какое-то время, постепенно в моей голове стали вырисовываться и связываться воедино все кусочки мозаики. Поверить в это было трудно, но все же и другого объяснения быть не могло. Ведь эта картина появилась на следующий день после того, как я призвал Шинрабансё. Найденный мною ответ мог объяснить многое, но… Как же такое возможно? Неужели фея все-таки смогла меня обмануть и не исполнить мое желание… Он будет рядом… Будет существовать в этом мире… Не жить – существовать… А ведь разве он был не рядом со мной все это время? Разве он не продолжает находиться в этом мире? Все верно… Она меня не обманула, она исполнила мое желание… Только этого ли я желал? Такой ли участи я хотел для человека, дороже которого у меня никогда не было и не будет? Для единственного родного существа… Почему же она исполнила мое желание так? За что? За что она обрекла Йоите на такую судьбу? За что она обрекла на такую судьбу нас?.. Я никогда не смогу прикоснуться к нему, не смогу почувствовать тепло его тела, никогда не услышу ставшего таким родным голоса. Не смогу провести рукой по его волосам, обнять и прижать к себе. Я могу говорить с ним, но никогда я не услышу ответа…♪♪♪
Шли годы, дни сменялись ночами, лето – осенью… на смену солнечным погожим дням приходили холодные и тоскливые осенние дожди, и лишь на картине всегда царило теплое лето. Лишь там всегда светило солнце, мягко окутывая своими лучами все вокруг. Там никогда не шли дожди, небо никогда не заволакивали темные и тяжелые тучи… Быть может, тот мир и не так уж плох, думал я иногда. Там нет суеты и царит вечный покой… Так почему же все-таки в моей груди так неспокойно и сердце болезненно сжимается, когда я думаю о тебе, смотрю на тебя? На твою одинокую фигуру, которая раз за разом меняет свое расположение на картине… Иногда я вижу тебя бредущим по тропинке, порой ты показываешься в окне дома, а иногда – сидишь на каменистом побережье, смотря на безбрежный океан. Ты никогда не двигаешься, я всегда вижу только застывшую картинку, но почему же ты кажешься таким живым? Почему я словно чувствую тебя, чувствую твою тоску и одиночество? Одиночество… Большую часть жизни ты был одинок, тебя окружали люди – но все-таки ты был один. До тех пор, пока мы с тобой не повстречались. Пусть ты мне этого никогда не говорил, но я знал, чувствовал, что когда я рядом, ты перестаешь чувствовать ту пустоту внутри себя. Со мной ты стал понимать, чувствовать, что значит «мы»… Ты начал чувствовать… и жить… Как, должно быть, тебе тяжело теперь, едва познав все это, вновь остаться одному… Тот мир прекрасен, но в нем ты одинок, Йоите… Я прав? Когда я вижу тебя одиноко сидящим на берегу, я часто думаю о том, вспоминаешь ли ты обо мне, о нас… жалеешь ли о том, что меня нет рядом. Так же, как я жалею, что нет тебя. Ты здесь, рядом, но ты не со мной. Я вижу тебя каждый день, кажется, стоит протянуть только руку – и я смогу коснуться тебя. Вот он ты, так близко… Но как бы я ни старался, раз за разом я ощущаю лишь шершавую, безжизненную и холодную поверхность холста… Я не могу почувствовать твое тепло… я не могу коснуться тебя. Ты близко, но в то же время ты бесконечно, недостижимо далеко… и пропасть, бездну, что нас разделяет – ее не преодолеть никогда. Нас разделяет, казалось бы, всего лишь один-единственный шаг, но этот шаг не под силу сделать никому из нас… единственный шаг… шаг длиною в жизнь. Ночь и тишина, пустота навсегда поселились в моем доме… и в моем сердце. Лишь твой дом на картине манит меня своим теплым светом, что льется из его окон. В этом доме всегда горит очаг, приветливо освещая окна, словно ожидая… в надежде, что однажды придет тот, единственный, которого все это время ждал его хозяин. Поэтому его озаряет свет, чтобы указать путь, чтобы он не прошел мимо – словно маяк, освещающий путь затерявшемуся кораблю, даже в самую страшную бурю и непогоду не переставая гореть, который до последнего ждет, что из темноты вот-вот появится тот, для кого он горел… Ты ждешь меня Йоите, я знаю… Ты всегда будешь меня ждать, точно так же, как я буду ждать тебя.♫♫♫
Шли годы, шло время, и я стал замечать, что картина меняется. Вернее нет, картина все так же радовала глаз яркими красками, все так же там царило лето, но с каждым годом менялся ты… Постепенно ты стал худее, твои плечи еще больше ссутулились, ты будто постепенно увядал, твоя жизнь словно угасала. Вот уже десять лет минуло с тех пор, как я последний раз видел тебя живым… действительно живым. Пару лет назад я стал замечать, что твои волосы постепенно теряют свой яркий, черный цвет, на них стали проступать белые пряди. Которых с каждым днем, с каждым месяцем становилось все больше. Все чаще я видел тебя сидящим на каменистом берегу, смотрящим в безбрежную даль океана. Хрупкая маленькая фигурка, что, сгорбившись, сидела, обхватив согнутые в коленях ноги. Словно укрываясь от всего окружающего мира. Все реже ты покидал это место. А несколько недель назад я стал замечать, что твой силуэт постепенно блекнет, словно становясь прозрачнее. С каждым днем он становился все более расплывчатым… Пока однажды не исчез совсем. Сегодня утром, только проснувшись, я почувствовал… Вернее, я ничего не почувствовал. Я ощутил, словно у меня отняли что-то важное и необходимое, словно исчезло что-то, что было мне бесконечно дорого, что было частью меня… Какая-то пустота образовалась внутри, постепенно поглощая меня все больше и больше. Когда я пришел в гостиную, картина по-прежнему висела на стене над камином, все было как прежде… Вот только тебя на ней я найти не смог. Ты иногда и раньше исчезал на какое-то время с картины, но всегда появлялся на ней вновь… но сейчас, в этот раз я почему-то чувствовал, знал, что больше я не увижу тебя на ней. И ни через час, ни через два, ни вечером ты так и не появился. Весь день я просидел перед ней, иногда прикрывая глаза, с глупой надеждой, что вот сейчас, может быть, я открою их – и вновь увижу твой хрупкий силуэт, чернеющий на фоне ярких красок. Я понимал, что этого не произойдет, сердце подсказывало, что никогда я более не увижу тебя, но какая-то маленькая часть меня отчаянно не хотела в это верить… Я мечтал увидеть тебя… хотя бы так, пусть даже всего лишь на картине…***
На улице начался дождь, капли размеренно стучали по окну. Уже поздней ночью я встал с кресла, подойдя к окну, прислоняясь к нему. На улице стояла такая же непроглядная темнота, что закралась и ко мне в душу. По стеклу сбегали быстрые бесчисленные капли воды, оставляя после себя влажные дорожки. В эту ночь небо словно плакало, как и моя душа… Плакали о тебе… Если бы я только знал тогда … Прости меня, Йоите.