Что он знал

«Спаси Землю!» говорили они. «Это будет весело!» говорили они. Ага. Конечно. Аж два раза. О том, что мир к нему несправедлив, и что вселенная его ненавидит, Оптимус Прайм подозревал давно. Ещё с тех самых пор, как вылетел из академии. А уж когда попал на Землю, убедился в этом окончательно. Конечно, поначалу ему удалось даже победить Великого Лорда Десептиконов. Да, он смог выбросить его с корабля, и даже при этом остаться живым и относительно целым. Пятьдесят лет в стазисе, не такая уж и большая плата за сохранение жизни. А уж возвращение Оллспарк – это практически стопроцентная гарантия возвращения всех былых привилегий и положения в обществе. Но жизнь его действительно не любила. Кто бы мог подумать, что отец милой, хотя и немножко шумной Сари, уже многие годы хранит у себя в закромах останки Варлорда? И что десы все же заполучив Ключ, этого самого Лорда восстановят? Правильно, никто. Автоботы всегда считали, что в рядах фиолетового клана идет непрерывная борьба за власть, и стоит лидеру оступиться, то его мгновенно затопчут более наглые соратники. Быть может, автоботы судили по себе, но этого не случилось. И Верховный Лорд вернулся. А что может кучка ремонтников против ветеранов и сильнейших воинов противника? Как оказалось, автоботы решительно ничего не знали о десептиконах. Заполучив Всеискру, Мегатрон не стал устраивать глобальную резню на Земле. Даже Детройт остался почти нетронут. Десептиконы людей игнорировали. Лишь забрали Сари, которая, как бы дико это не звучало, была не просто человеком, а странным техноорганическим созданием, с полноценной Искрой трансформера. Что именно собираются делать с девочкой, Оптимус не знал. Он вообще мало что знал с тех пор, как Мегатрон почти играючи его скрутил, и нацепил наручники. После этого все, что он видел, было унылое мерцание энергетических стен камеры, на прибывшем за десептиконами новом неизвестном корабле. Во всем хаосе последних дней, молодой Прайм успокаивал себя только мыслью, что его товарищей не пустили на переплавку сразу же, а посадили в камеры рядом. -Во всем надо искать что-то хорошее. – заявил из своей камеры Бамбалби. Ответом ему был лишь тихий зубовный скрежет из камеры Праула, и ироничный хмык со стороны Ретчета. -И что же ты нашел сейчас хорошее? – простодушно спросил Балкхед. -Ну, мы увидим Кибертрон. – отозвалось желтое шило. – Пусть Лорд Ведро его и завоюет, и все же… -Мы летим не домой. – отрезал из своего угла медик. –Такой корабль способен преодолеть расстояние от Земли и до нашего дома за пару земных суток, а мы в пути уже гораздо дольше. -Нас везут на переплавку! –от испуганного визга Би заискрили аудиодатчики. -Вот делать нам больше нечего, как гонять крейсер чтобы переплавить горстку автохлама, вместо того, чтобы просто поджарить их в маршевых двигателях. – раздраженно произнес фемский голос. Блэкарахния, бывшая когда-то прекрасной Элитой Один… Периодически кто-то из десептиконов забредал в тюремный блок и проверял состояние камер. Поначалу, от каждого такого визита ожидали пыток, побоев и прочих унижений. Но увы. Пока единственным унижением была лишь растоптанная гордость. Коны могли лишь поржать на попытки оскорблений, дать по шее (Проулу, когда тот исхитрился снять наручники и пытался освободиться), и иногда – многозначительно подмигивать соблюдавшему молчание Прайму. В остальном автоботы были предоставлены сами себе, и ими никто не интересовался. -Когда Мегатрон собирается захватить Кибертрон? – осторожно спросил Оптимус. Фемка, пребывавшая в своем паучьем обличии молча повернулась в его сторону. Разобраться в выражении паучьих глаз, загадочных как темный космос, не было ни малейшей возможности. Отсутствие видимой мимики тоже заметно усложняло дело. -Когда придет время. – наконец разжала жвалы фем. -А когда оно придет? – все же решился спросить Прайм. -Когда Лорд решит, что оно настало. Паучиха, слегка цокая коготками на лапках, проверила замок на клетке Оптимуса, и неспешно двинулась дальше, проверяя состояние других камер. -Элита… Ты была когда-то автоботом… - начал было Прайм. -Мне напомнить, кого мне стоит благодарить за то, что я уже никогда не буду им снова? – яростно отозвалась фемконка. -Это был несчастный случай… -Да уж. Несчастный случай под названием «Оптимус и Сентинел Праймы». – язвительно отозвалась фемка. -Ты так хочешь отомстить мне? – Оптимус приблизился к мерцающему мареву энергетического поля, стараясь рассмотреть былую подругу по другую сторону. -Отомстить? – Блэкарахния все же сменила облик, и что-то рассматривала на экране терминала. –Сначала хотела. А сейчас… -Будешь смотреть, как нас мучают коны? – задиристо вмешался Би. Фемка отвернулась от консоли и подошла к клетке желтого гонщика, пристально вглядываясь в него своей рубиновой оптикой. -Знаешь, Оптимус… - задумчиво сказала паучиха, все так же пристально рассматривая Бамбалби. –Когда Лорд и Блитцвинг нашли меня там, на той планете, раненную и изменённую, я ожидала пыток, лабораторий… Замолчав, она отвернулась, и двинулась к выходу из блока. Металл причудливо смешивался с органическими тканями, превращая её из золотистой легкомысленной красавицы во что-то иное. Более чужеродное, дикое, опасное… и все же странно красивое в своей смертоносной чуждости. -Как оказалось, автоботы ничего не знают о десептиконах. – сказала фемка перед тем, как исчезнуть. Когда открылась дверь его камеры, Оптимус честно постарался оказать героическое сопротивление Добра Злу. Зло откровенно фыркнуло, хлопнуло могучей темной ладонью по синему бамперу, и, схватив за цепочку от наручников, решительно повлекло за собой. У трапа Лорда встречала огромнейшая толпа разномастных мехов самого диковинного вида. В подавляющем большинстве своем, это были огромные, боевого вида, суровые мехи, увешанные оружием от шлема и до кончиков стоп. Многие были с крыльями, некоторые имели элементы колесной или гусеничной техники. Ни одного даже условно мирного корпуса среди них Оптимус не заметил. Но ещё более диким, нежели толпа десептиконов у трапа, был вид места, где они оказались. Космопорт казался даже не маленьким. Его вполне можно было бы назвать примитивным. Пара чаш антенн на склонах, небольшое здание серого цвета чуть поодаль. Тут не было даже дорожного покрытия. Просто когда-то давно местность, состоявшую в основном из твердых скальных пород, разравняли лазерными резаками и оставили в таком виде до сегодняшнего дня. С тех пор гранит нес на себе отпечатки садившихся тут веками кораблей, и тысячи ног проходящих здесь конов вытоптали в сероватом камне колеи и тропы. И скалы. Всюду, куда бы ни упал взгляд, от горизонта и до горизонта возвышались эти скалы-горы. Высокие, больше похожие на плавники акул, все загнутые куда-то в одну сторону. На вскидку, их высота колебалась от одного до трех километров. Они были покрыты кустарником и зеленовато-бурой травой, основанием утопая в пустром ковре неведомых растений. Лишь напрягая оптику, далеко от космодрома виднелись не эти загнутые скалы, а настоящие, огромные горы, подпирающие небеса. И ветер. Сильный, порывистый, холодный ветер, завывающий между скал, странно подвывающий в оружейных дулах собравшихся вокруг десептиконов. Небо было синее и чистое, без единого облака. Лишь местное солнце лениво скользило в своей вершине, согревая этот странный, суровый мир своими лучами. -Ну что, автобот. Добро пожаловать на Чаар. И первым потрясением Оптимуса, в плену у лидера десептиконов был город. На Чааре не было ни огромных сверкающих мегаполисов, подобных Золотому Аяйкону. Тут не было и ужасающих мрачных, запутанных, полных преступности и коррупции городов, как Каон, где эоны и эоны назад впервые зародились древние предки десептиконов. Здесь вообще был только один город. Чаара. Планета именовалась Чаар, с протяжной и ударной первой гласной «а». Это слово было мужского рода, и то, как коны почти торжественно говорили «Чаар», заставляло моментально проникнуться и повторять это слово точно так же. Столица же именовалась именно что Чаарой, почти нежно, с растянутой второй гласной «а», попадавшей под ударение. На автоботский взгляд разница была весьма странная и непонятная. Видимо, вся проблема в том, что оба слова были из диалекта десептиконов. Ещё до победы автоботов в Великой Войне лишь немногие автоботы могли разговаривать на конлише. А сейчас, спустя четыре миллиона лет раздельной эволюции, даже былые знатоки едва ли могли бы понять этот язык. И при этом то, что каждый из встреченных Оптимусом десептиконов спокойно разговаривал на автонну, выглядел как минимум примечательно. Но возвращаясь к Чааре… Город был… красив. Очень странно, очень дико, очень не похоже на Кибертронские города. Оптимус ни разу не считал себя знатоком архитектуры, особенно других рас, но Чаара действительно была чем-то невероятным. Самым главным её отличием было то, что город был расположен под поверхностью планеты. Насколько глубоко? Достаточно, чтобы быть в безопасности при орбитальной бомбардировке. В городе было мало именно жилых зданий. Большонство построек было выполнено из материнской породы х красивого светлого камня с редкими темными прожилками. Украшений на фасадах почти не было, но везде, всюду, куда только бы ни падал взгляд, были установлены разноцветные светильники. В вечной ночи подземелий город сверкал как драгоценный камень. В основном здесь располагались какие-то производственные здания, несколько школ, полигонов, планетарный госпиталь, различные развлекательные центры, магазины и Арена Слов – десептиконский аналог Сената. -Сенат? – удивился молчавший доселе Проул, когда один из охранников, словоохотливый землисто-зелёный с золотом, невысокого роста сикер все же рассказал Балкхеду о назначении самого большого здания в городе. -Ну да. А что такого? – Блитцивинг с лицом Рандома хитро скалил острые денты. -Ну, у вас вроде как Мегатрон… ну… того… - замялся зелёный мех, поглядывая на мощную спину идущего впереди варлорда. -У нас один Лорд. – отрезал Хот. – Единственный Настоящий Лорд-Правитель. – Захихикал Рандом. – Но и ему нужно место, чтобы слушать то, что говорит его народ. – закончил Айс. Но ничуть не меньше, чем красавица Чаара, Оптимуса поразили её жители. О, безусловно он увидел множество десептиконов. Гораздо больше, чем хотелось бы увидеть в жизни, будь на то его воля. Множество жутких рож самых невероятных форм и размеров. На фоне некоторых даже Лагнат казался милой симпатяжкой. А ещё там были автоботы. Их было мало, и почти все были в сопровождении меха или фем откровенно коновской внешности. -А что тут делают они? – Оптимус услышал тихий вопрос Праула, обращенный все к тому же низкорослому сикеру. -Сегодня у нас… Как же вы это называете… А, выходной! И ещё и праздник – вернулся Лорд. Естественно многие семьи захотят посетить Чаару в этот день. -Семьи? – коллективное удивление свежеприбывших автоботов повисло в воздухе. -Не думал, что увижу автобота, создавшего семью с коном. – судя по тону, Ретчет был в шоке. Или в ярости. -А где бы ты их увидел? – расхохотался кон. –Мой опи ни за что бы не отпустил дани воевать. И остальные поступают так же. Куда попали остальные Прайм не знал. Он не удивился, когда его забрал к себе Мегатрон, нет. Вот то, что профессор Самдак и Сари тоже стали узниками варлорда, было шоком. Хотя нет. Шоком был Самдак. Оптимус был уверен, что самонадеянный человек уже мертв. Ведь не мог же лидер десептиконов сохранить жизнь созданию, державшему его в плену? Существу, которое чуть не сдало его автоботам? Как оказалось – мог. И даже позаботился, чтобы у человека была и вода, и еда, и даже некоторые жизненно важные для людей устройства. А атмосфера Чаары и так была похожа на земную. -Ты что, нас не убьешь и не будешь мучать? – вполне искренне спросила Сари, когда Мегатрон раздавал приказы прислуге касательно автобота и двух органиков. -Ты техноорганик. Самдак не мог достать какую-либо Искру иначе, чем от меня. Так что ты мой и его спарклинг. – насмешливо сказал Лорд, игнорируя ошарашенное лицо Прайма. -Что такое спарклинг? -Хм… Детеныш, общее потомство. После долгого и томительного молчания Сари изрекла с философским видом: -В таком случае, МАМА, ты просто обязан прочитать мне сказку на ночь. Тихие смешки прислуги с легкостью заглушил раскатистый смех Мегатрона. Здесь, в своем доме, он двигался иначе, говорил чуть иначе, и в целом, выглядел более открыто, чем на улице или в том бою пятьдесят лет назад. Возможно, это было вполне логично, ибо он был именно дома? -Свое дитя в тебе я вижу. – вполне довольно кивнул мех. –Но сказка подождет, пока я не закончу дела. Да, Оптимус определённо мало что знал о десептиконах. Дом Мегатрона, как и большинства жителей Чаар был не в городе-столице, а ближе к поверхности. По сути, те странные скалы-плавники и были домами для конов. Когда-то давно, когда планета ещё формировалась, по какой-то природной прихоти сформировались эти скалы. Веками они противостояли ветрам, дождям и снегам этого мира, упрямо отстаивая свое право разрезать небеса вопреки всему. Когда на Чаар пришли коны, упрямые скалы стали не только объектом восхищения и уважения к их несгибаемой воле, но и домом. Со временем, в сердцевине каждой скалы были вырублены дома, крайне искусно спрятанные от посторонних глаз. Они не росли вверх, как это было у автоботов. Со временем в скальном основании были вырублены и более глубокие уровни зданий. А намного позже – и сеть тоннелей, которые вели к ещё более глубокой подземной сети коммуникаций, позволяющей из любой точки планеты попасть в Чаару. Естественно, что каждый тоннель был заминирован, и при несанкционированном доступе взорван был бы не только захваченный тоннель, но и все ближайшие. Любой вероятный противник, высадившийся на поверхности, не смог бы прорваться к Чааре так просто. Не говоря уже о том, что на орбите висел флот десептиконов и защитные станции, числом девять. Оптимус ожидал увидеть распятые по стенам корпуса поверженных автоботов и десептиконов – предателей, черные стены, мебель из оплавленной обшивки сбитых звездных кораблей, горы драгоценностей и армию прислуги, воинов и наложниц, а так же клетки с пленными, висящими над огненной бездной. Адский хохот и крики. Ничего подобного. Все тот же светлый, с прожилками, камень. Высокие потолки, и кое-где, на стенах, неброский, вырезанный на камне орнамент, придающий свою неповторимую атмосферу уюта. Строгая, функциональная, но приятная для глаз мебель. Несколько доверенных слуг, работающих посменно. Очень тихо и спокойно. Вопреки опасениям, Оптимуса никто не стал немедля валить на пол или платформу, и насиловать самым жестоким образом. Да, наручники сменил ограничитель на нейростволе, не дающий вести какую-либо вредительскую деятельность. Но ему даже отвели комнату в доме, с удобной платформой, собственным информационным терминалом и очистителем. И причислили к обслуге. Ожидавший унижений и прочих неприятностей Прайм был… разочарован. Единственный крепкий подзатыльник от старшего из состоящих в обслуге конов он получил только за то, что не выполнил свою часть работы, решив изобразить из себя гордого автобота. Впрочем, Стилблэйз вообще не стеснялся распускать манипуляторы с халтурщиками, стараясь не доводить до вмешательства Мегатрона. Терять работу из-за кучки неудачников он явно не хотел. Это было странное время. Оптимус сталкивался с Мегатроном почти каждый день, и порой, по нескольку раз. Могучий серебристо-серый мех, вновь вернувшийся к привычной альтформе истребителя и хищным очертаниям робоформы по большей части обращал на него внимания не больше, чем уничтожитель для мусора, пристроившийся в уголке. Словно и не было того сражения за Оллспарк, и всех последующих событий. Словно перед ним был простой слуга, а не пленный автобот. Ни издевательств. Ни пыток. Ни грязных приставаний. Поначалу, Прайм подозревал, что причина в каком-то физическом недуге Лорда. Как оказалось – ничего подобного. Довольно часто, ближе к вечеру в доме объявлялись мехи и фемы с самыми откровенными намереньями. Обычно они уходили утром, или гостили день или два. Порой появлялись фемы или мехи с уже немаленькими спарклингами. Иногда приходили просто уже большие, но ещё не взрослые спарки. Но прочая прислуга быстро пояснила, что это просто визит детей к родителю, а не какое-то извращение. -Десептиконы могут иметь нескольких партнеров? – как-то спросил Оптимус у Найзкло, работавшего с ним, став свидетелем визита трех фемок с потомством. Что странно, но одна из фемок была явной автоботкой. -Ну, да, у нас это не запрещается. – пожал плечами кон. - Мех может иметь нескольких жен, при условии, что они не будут против, и что он обеспечит и их, и их потомство. Между собой, мехи могут создавать какие угодно союзы и семьи, тут ограничений нет, но дальше триад, мало кто заходит. Так же мехи и фемы могут иметь общих детей, и дети будут вписаны в обе родовые линии, но альфы при этом не связаны какими либо узами. В таких случаях, как правило, альфы просто распределяют обязанности при уходе за спарклингом. -То есть эти фемки со спарклингами… -Они просто Дани детей Лорда. Это дает им уважение в обществе и ряд привилегий. Я уже не говорю о том, что иметь потомков Мегатрона в Родовой Линии, это почетно. О да. Десептиконы давно были не фракцией. Они были весьма своеобразной нацией. Ещё в первый же день, войдя в местную общественную сеть, Оптимус быстро обнаружил это свойство. Автоботы делили десептиконов на «летающих» и «нелетающих». Иногда, на «винтокрылых», «сикеров», «колесных» и «гусеничных». Между собой коны делились на Рода и Кланы. Каждый Род имел какую-то отличительную черту, как, например, ярко-алые линзы и высокая маневренность. Несколько Родов могли иметь общих предков и образовывали Клан. Старейшины каждого Клана, подчас бывшие его родоначальниками-основателями, наряду с главами Родов входили в Сенат. И в каждом Клане, в почти каждом Роду были дети с характерной серебристой окраской и внешностью. -Зачем Мегатрону столько детей? – с неподдельным любопытством спросил Прайм. – Разве они не будут претендовать на его власть? Кон посмотрел на него едва ли не с жалостью. -Ты не поймешь. Ты ведь, как и все авти – конвейерный. -При чем тут это? -При том, что у десептиконов нет конвейерного способа воспроизводства. – вздохнул Найзкло. -Ну, ведь вы живете не на Кибертроне, откуда бы вам взять для конвейера столько Искр? – осторожно спросил Оптимус, почувствовав, что встал на скользкую дорожку. -Я же говорю, ты не поймешь. – кон закатил оптику. – Кем ты был до поступления в Элитную Гвардию? Кем? -Ну…. Э… -Вот именно. Никем. Чуть лучше пустого дрона. Я видел вас, таких, после того, как вас _спускают_ с конвейера. Чурки с Искрами, ни мыслей, ни чувств. – Найзкло все больше распалялся. – А мы все – рождаемся. Наши дани полтора года носят нас в себе, согревая нас теплом своей Искры, даруя нам свою любовь и свою ярость. С самых молодых когтей, любой из нас – личность. Да, нас намного меньше, чем вас, авти, но мы – целостные. Завершенные. А у вас многие всю свою жизнь живут пустыми куклами. Кон замолк, словно прислушиваясь к чему-то. -Кроме того… Мы можем постоянно выяснять отношения и спорить из-за власти. Но мы между собой не воюем. Мы не можем воевать со своими детьми, альфами или братьями. Поэтому, в каждом Роду есть дети Лорда. Поэтому никто не будет оспаривать его власть. Поэтому у нас никогда не будет внутренней смуты. Слова Найзкло заставили Оптимуса серьезно задуматься. То странное чувство, странные, преступные мысли, что порой лезли в процессор там, на Кибертроне... Быть может, это был стыд? Оптимус много читал о великих свершениях прошлого. И часто недоумевал, куда все это делось теперь. Автоботы прошлого могли биться с конами на равных. Нынешние… Нынешние, включая его самого, не могли. Даже его победа тогда, пятьдесят лет назад, была лишь следствием предательства Старскрима, удачей, почему-то вдруг решившей ему улыбнуться, и банальному перевесу сил. Их было больше. А Мегатрон вовсе не рвался биться. Он вообще предлагал ему тогда уйти с дороги. И если бы не пустая гордость, и отчаянное желание покинуть этот опостылевший ремонтный кораблик, он бы отошел. Но увы… Чаар был странным миром. Здесь была своя органическая жизнь, суровая, выносливая. Здесь были коны, что казались простыми и страшными как их клинки. Но вся органика на Чаар была сложноорганизованной, структурированной. Она цеплялась за скалы, вырывала из ураганных ветров капли влаги, и выдерживала и лютые холода и нещадные засухи. А десептиконы оказались намного сложнее, чем казалось на первый взгляд. Простоватый, сильный, фанатичный Лагнат и его супруга, суровая и жесткая Страйка. Они оказались любящими альфами, обожающими своих детей. Кроме того, у этой пары были и приемные дети, по каким-либо причинам оставшиеся без попечения своих альф. Что примечательно, именно к ним попали брошенные кем-то спарклинги автоботов. Как оказалось, трехличностный Блитцвинг, при всех своих достоинствах и недостатках, не знал, как подкатить к красивой фемке. Как выяснилось, Блэкарахния была достаточно умна и способна, чтобы попасть в команду флагмана. Но увы, прожив на Чаар недостаточно долго, просто не успела изучить поведение конов в достаточной степени. Поэтому все попытки трехрежимника завязать более близкое знакомство принимала как попытку оскорбления. На свое счастье, Блэкарахния не была единственной из автоботов, вошедших в какой-либо из кланов фиолетового знака. Рейзен, та самая золотисто-медовая автоботка, родившая дочь от одного из сыновей Мегатрона, часто бывала с дочерью в доме её деда. И попав однажды в разгорающийся скандал, быстро смогла не только вникнуть в суть проблемы, но и объяснить двоим талантливым идиотам суть проблемы. -Тебе что, действительно нравится Блитцвинг? – во время одного из визитов былой подруги в дом её командира, Оптимус не смог удержаться от вопроса. -Ну как сказать… Мне не приходится выбирать. – пожала плечами фемка. –Это может быть цинично, этот трехлицый для меня вполне достойный вариант. С ним никогда не будет скучно. -Тогда, наверное, я должен тебя поздравить? -Нас. Нас поздравить, Оптимус. -Да… Действительно. -Ты не доволен? -Просто не ожидал. -Я уже говорила тебе, что ты ничего не знаешь о десептиконах. Легко ненавидеть образ, сказку, персонаж, легенду или имя. Легко ненавидеть того, о ком слышал лишь истории старых, очень старых солдат или страшные сказки. Дети всегда не любят врага, то Зло, что противостоит главному Герою. Но если вырасти из коротких штанишек? И повзрослев, вместо квинтэссенции всего зла увидеть не мрачную легенду, а вполне живое существо, руководствующееся своими мыслями и мотивами? Понять, что мир не делится на черное и белое, что мир – цветной, с великим множеством цветов и оттенков? Сейчас, когда Оллспарк был найден, и торжественно водружен на постамент в Арене Слов, Мегатрон не отлучался с Чаар надолго. Поначалу, Оптимус подозревал, что это затишье перед бурей, что десептиконы собирают силы для атаки на Кибертрон. Но время шло, а ничего не происходило. Если коны и питали какие-то коварные замыслы, то внешне это было не заметно. В планетарной сети постоянно мелькали новости о победе в каких-то соревнованиях неких участников, статьи о победах в виртуальных сражениях и стратегических играх сменялись чуть ли не ежедневно. Очень часто появлялась реклама новейшего оружия. Коны были нереально азартны и воинственны, и большая часть их энергии уходила на тренировки и виртуальные сражения. Если новички Элитной Гвардии тренировались по несколько часов в сутки, то молодые коны, скорее, отводили на мирные дела несколько часов в день. офицеры автоботов были видными политиками и государственными деятелями. Они занимались делами государства, и редко уделяли время настоящим тренировкам. Как выяснилось, находясь не в рейде, офицеры десептиконов могли принять участие в любой тренировке, или вовсе занимались спаррингами. Иногда Оптимусу казалось, что он попал в симулятор реальности. Через несколько месяцев, убедившись, что автобот не пытается сбежать или натворить дел, ему даже стали начислять жалование и иногда – отпускать в город. Разумеется, отпускали его не в одиночестве, но все равно, это было неожиданно. Оптимусу нравилась Чаара. Многочисленные торговые улицы, напоминавшие восточный базар своим шумом и разнообразием. Шумные улицы игорных домов с мерцающими и кричащими вывесками. Неторопливая уверенность деловых кварталов. Непередаваемая атмосфера заправочных. Арену Слов окружала Площадь Славы. Там было множество скульптур, высеченных грубо, но точно. Как объяснил тот же Найзкло, это были известные среди десептиконов войны, так или иначе отличившиеся перед своей нацией. Учитывая продолжительность жизни трансформеров, неудивительно, что подчас эти самые легенды прогуливались перед Ареной в полной боевой готовности. -Это ещё одна традиция? Собираться здесь? – спросил Прайм, видя как Лагнат и Блитцвинг беседуют с высоким фиолетовым мехом, которого Найзкло определил как Циклона. -И да и нет. – ответил кон. – Это – охрана. Так уж повелось, что любой из нас может прийти сюда и нести караул возле Арены. Любой, от небронированного сопляка до Варлорда. -А постоянная охрана? -Её нет. Но Арена никогда не оставалась без защиты. Этот день начинался как обычно. Оптимус уже успел выполнить свои обязанности в доме и уже раздумывал, чем бы заняться. Прочие коны в это время или зависали в информационной сети, или же увлеченно валяли друг друга в тренировочных поединках. С ограничителем на шее, автобот не мог принять участие в спарринге, да и терминал выдавал ему лишь ограниченный доступ в сеть. Поэтому, единственным развлечением была библиотека. Вот только сегодня там был Мегатрон. На традиционный поклон Оптимуса варлорд ответил «милостивым наклоном головы» и вновь углубился в какие-то древние датапады, левой рукой рассеяно теребя энергофор с слабозаряженным. Лорд выглядел полностью довольным жизнью и собой, не рвался что-то делать, да и датапад был явно не из тех, секретных, в коих и содержались все дела государства. Молодой автобот до сих пор плохо понимал, как этому меху удается сочетать в себе Ужасного Тирана, Великого Полководца и Мудрого Правителя, и при этом не разорваться на части. Не понимал, и страшно завидовал. -Тебе что-то нужно, маленький автобот? У Лорда в его состоянии «я дома!» была привычка едва ли не урчать с самодовольным видом. От этого рокочущего голоса все «гостьи», как правило, прыгали ему на шею, забыв про все приличия. Гости мужского пола, кстати, тоже. У Оптимуса же просто подкашивались колени и пропадали все мысли из головы. -Я… нет… ой… то есть, да. – разумнее было бы быстро уносить ноги, но когда он поступал разумно? -И что же ты хочешь? – Мегатрон отложил датапад, не сводя оптики с автобота. -Спросить… -Ну, так спрашивай. -Великая война… - Оптимус замялся. –Почему вы проиграли? -Хороший вопрос. – Мегатрон склонил голову набок, разглядывая автобота. –Насколько я знаю, по истории ты был одним из лучших, разумеется до того, как тебя выгнали из академии. -Да, вроде того… -И так что же ты помнишь о Великой Войне из курса истории автоботов? Оптимус задумался. Ненадолго. -Десептиконы были отброшены, когда была построена сеть Космических Мостов. – это действительно было в учебниках. –Но я не могу соотнести постройку Сети с… -С чем? -С тем, что я увидел здесь, на этой планете. Ваши корабли быстрые и сильные. И вы умеете летать. Как мосты могли изменить ход войны? Было что-то ещё? Прайм волновался. Вопрос был действительно важный. Как-то не вязался у него образ увиденных им десептиконов с их поражением тогда, четыре миллиона лет назад. Что-то мелькало на краю сознания, что-то полуосознанное, инстинктивное. -Узнаю Ультра Магнуса и автоботский отдел пропаганды. – усмехнулся серый мех. –Уж сколько лет прошло, а работают все так же. Он задумался. Потом решительно махнул в сторону стеллажей. -Вот тебе мой приказ и задание, автобот. – Лорд усмехнулся. –На этих стеллажах есть подробная летопись войны. Найди сам ответ на свой вопрос. И расскажешь его мне, когда будешь готов. Мир – боль. Вселенная его ненавидит, и удача повернулась опять к нему кормой. Ответ был прост и незатейлив. Конечно, он начал с истоков. С социального неравенства, жуткого расслоения общества. Те, кто стал первыми десептиконами, умирали от голода, пока автоботская знать купалась в роскоши. Жестоко подавляемые бунты, ежегодная децимация жителей трущоб… Да в тех условиях, просто удивительно, что война не вспыхнула гораздо раньше! Десептиконы тогда брали умением драться и выживать. Тогда у них не было кораблей и мощного оружия. А когда появились корабли – они вывезли своих с Кибертрона, а ведь это было почти две трети населения планеты. Война затихла на несколько сотен лет. Затихла. Чтобы вспыхнуть вновь, когда коны разработали свое оружие. И научились летать. Они бы справились тогда. Их победа уже была делом нескольких дней. Если бы автоботы не опережали их в техническом плане. И когда войска десептиконов стояли на пороге автоботской столицы, автоботский флот под командованием молодого и амбициозного лидера Ультра Магнуса прошли в тыл десептиконов через систему Космических Мостов. Они ударили по планетам. Орбитальные бомбардировки сметали в пыль станции и укрепления, превращали города и материки в бескрайние озера расплавленного стекла. В одночасье численный перевес автоботов стал колоссальным. И десептиконы ушли. Забрав своих выживших, они ушли как можно дальше от Кибертрона и его сети Мостов. И пришли на Чаар, который стал их новым домом. Автоботы извлекли для себя урок той войны. И массы было запущено конвейерное производство. Производство покорных, особо не рассуждающих и туповатых граждан. Многие даже имена имели из одних цифр. Риск новой войны с такими низшими классами был минимален. Впервые в жизни Оптимус стыдился того, что он автобот. А потом он говорил. Долго, очень долго рассказывал что прочитал здесь, что увидел. О том, что ему, всем им, автоботам, рассказывали там, в Академии. Рассказывал, как десептиконами пугают маленьких спарклингов. Как тяжело было пробиться в Академию, как часто несправедливы были учителя. Как его очень быстро предал Сентинел, и как обидно было слушать, как когда-то лучший друг говорит за его спиной всякие гадости. Как им всем говорили об идеалах справедливости, всеобщего равенства и добра. И как все было иначе даже на самый первый взгляд. О том, как неприятно было читать начало войны, её течение и особенно – конец. О том, как заподозрив подлог аккуратно расспросил других знакомых десов. О том, что дани Нойзкло потеряла в той бомбардировке всю свою семью и до сих пор с болью рассказывает об этом. Говорил, говорил… Пока говорить было больше не о чем. Он сидел в кресле, глядя в пол. Напротив в большем кресле сидел Мегатрон, не сводящий с него пристального взгляда. Хотя. Чем дольше они молчали, тем сильнее было заметно, что кон смотрит куда-то сквозь автобота, думая о чем-то своем. И в наступившей, густой и долгой тишине, лязг упавшего ошейника был оглушительным. -Больше он тебе не понадобится. – спокойно сказал Мегатрон. Оптимус потер шею. Кое-где ощущалась содранная краска, и пропала привычная уже тяжесть металла. Приятное ощущение, и все же… -Но я не хочу сражаться с автоботами… Там ещё есть те, кто мне дорог. -А от тебя никто и не требует вступать в войска. – пожал плечами Лорд. –У нас есть и свои рабочие, и свои исследователи, ученые, специалисты по другим расам… Чаар, это сердце нашей нации, ты смог его увидеть и понять. Теперь, быть может, тебе пришло время увидеть и остальные миры тоже. -Вы так со всеми пленниками обращаетесь? – почувствовать себя особенным хотелось, но не с его везением. -Нет, не со всеми. Просто ты – другой. -Я?! – Оптимус вскинул голову. Неужели он ослышался? -Ты боялся меня до дрожи в коленях, но вступил в бой. – спокойно начал перечислять серый Лорд. – Приняв на борт Оллспарк, ты не стал слепо повиноваться сидящему в безопасности командиру, а принял единственно верное решение. То, что вашему кораблику не удалось прорваться – уже дело случая. Да и здесь, ты не стал вести себя неразумно, а постепенно прижился в нашем мире. Ты не стал пафосно пырить антеннки и визжать, что документы подлог, как это сделал этот ваш мелкий желтый. Так что хватит строить из себя автобота. Ты к ним уже не имеешь ни малейшего отношения. Вот так просто… так уверенно… и так правдиво… Оптимус не знал, как возразить. Да и возражать не видел смысла. После всего, что произошло здесь, на Чаар и в Чааре, как он сможет жить среди автоботов? как сможет слушать истории о войне, когда перед глазами стоят кадры из хроники с расплавленными городами. Или Сари, с визгом катавшаяся на броне своего «мамы». Если история повторится, она ведь тоже погибнет здесь, как и те спарклинги десептиконов в конце Великой Войны. -Будь проще… Оптимус. Почему-то не было ничего естественней, чем с готовностью оседлать серые бедра. Нет ничего лучше, чем выгнуть спину под прикосновениями уверенных, сильных темных рук. Ничего более приятного, чем подставить шею под поцелуи. Ведь если не врать, в первую очередь – самому себе, то он хотел этого уже очень долго. -И да, Оптимус. -Что? -Поздравляю. Твой первый год на Чаар прошел успешно.