Черная бабочка, или Поцелуй индейца

Тому хотелось задать много вопросов Биллу по поводу того, что все это значит, но он также не хотел спугнуть мальчишку, ведь тот так прижимался к нему и все что-то бормотал себе под нос, но вот парень не мог понять этих слов, так как язык, на котором говорил индеец, был ему не знаком. Он продолжал гладить его волосы, а другой рукой смуглую кожу спины. Парню вовсе не хотелось его выпускать из своих объятий, создавалось ощущение, что он знает Билла всю свою жизнь, что этот мальчик его хороший друг или даже больше. - Мне нужно пойти к озеру, - сказал Билл, отстраняясь от Тома и улыбаясь. Его щеки были покрыты легким румянцем, а сердце так трепетало и, не сдержавшись, он вновь кинулся обнимать Каулитца. Слишком долгим было ожидание, слишком мучительным оказалось оно для него. Каждый из его племени, очень скоро после предсказания, нашел себе пару, и многие создали семьи, а он все был один и, просыпаясь с первыми лучами солнца, он проводил долгое время в молитве, прося у своих богов, чтобы те поскорей подарили ему встречу с любимым. - Билл, что значат твои объятия? Не подумай, что мне неприятно, просто это все так неожиданно, - говорил Том, запуская пальцы в черные шелковистые волосы и вдыхая их аромат. Сложно было сказать, чем именно пахло от Билла - это было смешение трав и цветов, и еще чего-то неведомого. - Я буду твоим другом. Однажды подружившись, друг никогда не оставит тебя, даже в смерти. Поэтому друга действительно очень трудно найти*, - ответил индеец, вновь улыбаясь и показывая белоснежные зубы. - А сейчас мне нужно пойти к озеру и искупаться. - Но там ведь пираньи водятся! - с возмущением сказал Том, крепче обнимая руками талию мальчика и прижимая его к себе. Все же этот индеец был очень умен и красив; как казалось Каулитцу, он явно что-то задумал, только вот, глядя в омут черных глаз, невозможно было понять ход его мыслей. - Пираньи едят только белых людей, - ответил Билл, смеясь и вырываясь из цепких объятий. Он побежал на улицу, все так же смеясь и оглядываясь на Тома, который бежал сзади. Дэвид, который время курил и что-то бурно обсуждал с Георгом, лишь тяжело вздохнул, когда увидел индейца и сына своего лучшего друга. - Похоже, им хорошо вместе, - сказал Георг, глядя на мужчину с улыбкой и садясь за стол, который размещался на крыльце одного из домиков. - Я поговорю с Томом, этот мальчик не игрушка. И тебе не кажется, что слишком быстро им стало вместе хорошо? Не кажется тебе, что индеец просто обведет его вокруг пальца и отомстит не только ему, но и всем нам, за то, что сейчас он не со своими родными? С самого начала я говорил, что это дурацкая и глупая идея. Чувствует мое сердце беду, - говорил мужчина, садясь на деревянный стул и кидая окурок в пепельницу. - В чем-то ты прав, а возможно даже и в большей степени, но мне кажется, что сейчас их эмоции искрение и настоящие, - говорил Георг, глядя напротив сидящему Йосту в глаза. - Я согласен, что мальчик не игрушка и все такое. Но у них есть симпатия друг к другу, пусть она только начинает зарождаться, но все же, зачем мешать? Может, судьба специально сделала так, чтобы они встретились? Они, по крайней мере, не скрывают своих эмоций, в отличие от тебя. Дэвид не нашел нужных слов, чтобы ответить. Он прекрасно понимал, о чем сейчас говорит Георг и в чем его упрекает. А упрекал в том, что Листинг, будучи замечательным врачом, которого уважали и ценили, имел неосторожность влюбиться в Дэвида и просто потерять голову. Но Йост вовсе не отвечал ему взаимностью, говорил, что он не станет связывать свою жизнь с мужчиной и вообще он любит женщин, просто еще не сумел найти той единственной, которая подарила бы ему малыша. Единственное, что хоть немного утешало Листинга, так это то, что Дэвид не высмеивал его чувств, что продолжал с ним общаться, позволял обнять себя, когда это было нужно, и всегда поддерживал парня. И тот хотел было сдаться, но однажды подвыпивший Йост сам полез целоваться к Георгу, конечно, в тот вечер дальше поцелуев дело не пошло. Листинг все же понимал, что, проснувшись утром, Дэвид вряд ли захочет увидеть его в своей кровати. Чуть позже, набравшись смелости, мужчина и сам признался, что тогда хотел этого и сейчас не против, но он, как и раньше не станет жить с парнем, и поэтому им лучше остаться друзьями. И все же иногда чувства Йоста брали над ним верх, и он прижимался к Георгу, как можно ближе и целовал русые волосы, но вот потом им обоим приходилось платить за это. Особенно тяжело было Листингу, каждую ночь он заливался слезами и проклинал всех и все и не понимал, за что ему все это. - Прости меня, - тихо прошептал Дэвид, накрывая своей ладонью запястье Георга. Том тем временем наблюдал за индейцем, который плескался в озере. Он замирал, когда тот нырял под воду и облегченно вздыхал, когда черная макушка вновь появлялась на поверхности. Лучи солнца играли на зеленой листве деревьев, пение птиц доносилось отовсюду, природа завораживала своей красотой. Тут была своя атмосфера, хотелось лечь на траву и вечно смотреть в голубое небо, Том даже на некоторое время вовсе забыл, зачем пришел в этот тропический лес, забыл о том, что его ждет Дэвид с Георгом и близнецами, сейчас ему было так хорошо, и только шаги Билла нарушили тишину. Опустившись на землю, рядом с Каулитцем, индеец встряхнул головой, и капли воды с мокрых волос полетели на Тома. - Эй, ты чего! - сказал парень с улыбкой, вытирая щеку - Билл, а карай существует или это всего лишь выдумки? - спросил Том, садясь ближе. - Некоторые думают, что такого растения не существует в природе, ибо, если индейцев спросить, что такое карай, любой из них укажет какую-нибудь свою лиану или траву. Некоторые карай ложные и слабые, с этим не приходится спорить. Однако каждый, кто намажется соком настоящего карай, видит в темноте, - говорил брюнет, откидывая волосы на левое плечо и поправляя одежду. - Я расскажу тебе легенду о колдуне, его звали Нофуетома, и после этого ты решишь, нужен тебе карай или нет. Он был неплохой колдун, много чего исхитрился создать, но вершиной собственной изобретательности считал растение карай. С тех пор, как ночь для Нофуетомы сделалась светлее дня, он стал от заката до рассвета бродить в лесу и выгребать из дупла древесных лягушек, которые ведут ночной образ жизни. Жена потом подавала их в жареном виде вместе с маниоковыми лепешками. Рыбной ловлей Нофуетома теперь тоже занимался исключительно по ночам: зажигал факел и бил острогой столько рыбы, сколько хотел. Не удивительно, что по лесу распространялось недовольство. Отомстить Нофуетоме, создавшему колдовское растение, вызвались жабы. Они незаметно проникли в его жилище и устроились, кто под бревном, кто под камнем, кто под брошенной старой корзиной. Всякий раз, когда Нофуетома уходил в лес, жабы вылезали из темных углов и окружали хозяйку дома. Медленно переступая, они приближались к несчастной женщине, совершенно терявшей способность двигаться. Жабы забирались на нее и начинали потихоньку объедать. Кожа, мясо и кровь таяли, остов** разваливался. Подходя к дому, Нофуетома имел обыкновение стучать по корню дерева, росшего у тропы. Этим он желал напомнить жене, что пора подавать мужу лепешки и пиво. Он не знал, что посылает предупреждение жабам. Услышав стук, те восстанавливали женщину из останков и отнимали у нее память. Когда муж входил, она лишь жаловалась на страшную головную боль и, худея день ото дня, отказывалась принимать пищу. Однажды Нофуетома возвращался с охоты позднее обычного и в спешке забыл ударить по корню. Отворив дверь, он увидел кучу окровавленных костей на полу, а в гамаке – дочиста обглоданный череп. Пока охотник обдумывал, как ему поступить, череп подскочил и вцепился ему в меча. Нофуетома попробовал сбросить череп на пол, но тот укусил его за руку. Каждая новая попытка избавиться от черепа влекла за собой все более жестокое наказание. Нофуетома понял, что сопротивляться глупо – враг перегрызет ему горло. Оставалось смириться, - продолжал говорить индеец, глядя на Тома, который сейчас напоминал ему детишек из его племени, ведь те с таким же видом сидели у костра и слушали различные легенды. – «Что, не нравится? – ухмыльнулся череп, видя успех дрессировки. – Привыкнешь! Это тебе за то, что позволил жабам меня сожрать!» Отныне жизнь Нофуетомы превратилась в мучение. Он теперь постоянно испытывал острейший голод, так как череп перехватывал почти всю пищу, которую человек подносил ко рту. Свои нечистоты череп извергал на тело Нофуетомы. Спина и плечо почернели и стали заживо гнить, густой рой мух сопровождал охотника, куда бы он не направился. Когда Нофуетома попробовал смыть грязь, череп больно укусил его в щеку, давая понять, что следующая попытка помыться будет стоить человеку жизни, - закончив рассказ, Билл встал на ноги и посмотрел на Тома. Как ему показалось, во взгляде мальчика вновь появилась легкая доля презрения. - Это будет последним, о чем я тебе поведал. Больше не задавай мне подобных вопросов, захочу рассказать что-то, сделаю это сам. - Хорошо, - ответил Том, так же поднимаясь с земли. - Пошли, нас уже, наверное, заждались все, - говорил он, глядя на Билла, идущего впереди. - Не нас, а тебя, - ответил Билл, продолжая идти. Через несколько секунд он резко развернулся и притянул Тома к себе, хватаясь руками за его майку. - Ты должен уважать меня, должен уважать природу и животных, находящихся вокруг, потому что это мой мир, и Великий Дух накажет тебя и других белых людей, если я попрошу. Не спрашивай меня больше ни о чем, умрешь, прежде чем узнаешь ответ, не дано тебе проникнуть в мое племя и его тайны. Духи слышали мои слова, и пусть нефритовые бусины*** появятся у меня во рту, если все же я начну давать ответы на твои вопросы, - отпустив майку Каулитца, он поднял глаза на небо. - Сегодня боги будут пускать огненные стрелы и играть на барабанах, вы называете это грозой. Сегодня Билл ляжет в одну кровать с белым человеком, - прошептал он, проводя мягкими подушечками пальцев, по щеке Тома. Тот был немного напуган тем, что сказал индеец, и эти резкие переходы от нежности к ярости просто не давали ему покоя. Удивительно, но весь страх куда-то делся, словно его и не было, и сейчас на него смотрели добрые улыбающиеся глаза. Казалось, что пару мгновений назад перед ним стоял абсолютно другой человек. Не найдя слов для ответа, он просто улыбнулся. - Почему ты так долго молчишь? - спросил Билл, садясь на край кровати и глядя на Тома, который в это время снимал майку, обнажая красивое тело. - Просто задумался над теми словами, которые ты мне сказал. Вот и все, - ответил он, бросая поленья в камин и снимая штаны. Посмотрев в окно, парень вздохнул. Черные тучи затянули небо, крупные капли дождя начинали барабанить по крыше. - Не бойся, белый человек - сказал Билл, забираясь под одеяло и обнимая парня, который уже лежал рядом с ним. Тот пытался возмутиться и сказать, что он вовсе и не боится, но все же такой грозы он еще не видел. Молния действительно напоминала стрелы, которые метают с неба, раскат грома раздавался эхом в ушах. Почувствовав, что Том обнял его в ответ, индеец закрыл глаза и уснул. Он в отличие от парня, не стал снимать с себя одежду и, даже когда они были на озере, сказал, что Каулитцу нужно отвернуться и не смотреть на то, как он раздевается. Брюнет не знал, сколько он вот так проспал, но разбудила его нужда сходить в туалет. Поднявшись с кровати, он пошел на улицу. В камине больше не горел огонь, лишь вспышки молнии освещали комнату. Зайдя обратно в дом, Билл скинул с себя мокрую одежду и вытер тело майкой Тома. Вздохнув, он лег в кровать и начал аккуратно стягивать одеяло с Каулитца, укатавшись в него, он вновь уснул. Дэвид решил о том, что с парнем нужно поговорить как можно раньше, а так как уже было утро, и все должны были, по идее, уже проснуться, то он направился к Тому. Постучав несколько раз, он дергал за ручку, дверь оказалась не заперта. Зайдя внутрь, он замер на месте. Том и Билл спокойно спали в одной кровати, прижимаясь друг к другу. Одеяло почти не прикрывало тело индейца, поэтому Дэвид отчетливо видел его попку. Сделав глубокий вдох, он вышел из дома. - Георг, ты здесь? - спросил Дэвид, заходя внутрь. - Я на кухне, - ответил парень, наливая кофе в чашки. Йост сел на диван и начал рассказывать Листингу обо всем, что случилось, эмоции просто переполняли его. А Георг в ответ лишь улыбался, а потом и вовсе начал смеяться. - Что смешного?! - Просто, ты не видишь себя со стороны, - ответил Листинг, переводя дыхание. - Лучше кофе пей, а то остынет. С Томом поговоришь, когда он проснется. - Все равно я не понимаю причину твоего спокойствия, они же спали вместе! - Кричать можешь на улице, лес тут густой иди и ори там, сколько влезет, - ответил Георг, тяжело вздыхая. - Извини, - пробурчал Дэвид, делая глоток горячего кофе. - Просто мне кажется, что все это может плохо закончиться и вообще, Том, после того как с индейцем побывал у озера, вернулся каким-то странным. Может, Билл, что-то сделал ему? - Угу, в бубен ударил, - ответил парень с улыбкой. - Ты неисправим. - Разве с тобой можно по-другому, ты же умрешь от нервного срыва. Тебе надо проще относиться к некоторым вещам. *** - Доброе утро, - сказал Том слегка охрипшим голосом, после того как Билл открыл глаза. Индейцу было так хорошо, он выспался и готов был вставать, как вдруг вспомнил, что на нем сейчас вовсе нет одежды. - Ты давно не спишь? - спросил брюнет, поправляя одеяло и чуть прищуривая глаза от солнечного света. - Нет, ты проснулся не намного позже меня. Думаю, нам уже можно вставать, - сказал Том, поднимаясь с кровати. Билл лишь следил за его реакцией, и это не могло не вызвать улыбку. Каулитц поднял с пола свою майку, затем увидел вещи индейца, которые висели на спинке стула. - Ты, значит, голышом решил спать, - сказал он и начал стягивать одеяло с индейца, тот в свою очередь громко хохотал, пытаясь удержать руками одеяло. Но все случилось так быстро, что он даже нечего толком и не понял. Его тело больше не прикрывало ничего, прижавшись к стене, он старался прикрыться руками. Если до этого все происходящее казалось ему игрой, то сейчас было уже не смешно. - Ну, чего ты, чего ты так на меня смотришь? Я что, убивать тебя буду, - сказал Том, подходя к мальчику и обнимая его за плечи. - Билл, я не хотел тебя напугать. Все же индеец не мог так просто успокоиться - Том физически был сильней и мог запросто повалить его на кровать, а самое страшное, что вокруг не было того, кто бы защитил его. Он пожалел, что спал с ним, слишком много он позволил, но просто тяжело было сопротивляться своим чувствам. - Надень это, - сказал Каулитц, доставая из шкафа рубашку и шорты. Оделся индеец очень быстро, правда шорты не хотели на нем держаться, рубашка была также велика, но это нестрашно. Выглядел Билл забавно. - Твои вещи мокрые, их лучше развешать на улице, а еще лучше постирать перед этим. Можешь пока ходить в моей рубахе, но если тебе неудобно, то выбери что-то другое. - Мне бы шорты другие, - ответил Билл, закатывая рукава светло-голубой рубашки. Том, немного подумав, все же нашел другие шорты, только благодаря тому, что сверху была резинка, они не падали с мальчика. - И вообще, тебе нельзя смотреть на меня, когда я без одежды, и не думай, что если я спал с тобой в одной кровати, то ты можешь теперь себе слишком многое позволять. А одежду я снял, потому что выходил на улицу, ну и промок. - Понятно, - ответил Каулитц, одевая штаны. - И ничего такого я про тебя не думал, ты хороший мальчик, - сказал он, подходя ближе и вновь обнимая его. - Не знаю почему, но мне хочется обнимать тебя, на душе спокойно, когда ты рядом. Ты приворожил меня? - Нет, - ответил индеец, уткнувшись в грудь Тома. - Белый человек, мне нужно пойти в лес и собрать трав, сейчас как раз подходящее время. Только я пойду один, тебе нельзя. - Почему нельзя? - Потому что в лесу опасно, особенно там, куда иду. Слишком много ядовитых растений, мне некогда будет следить за тем, чтобы ты не поцарапался о ветки или не решил попробовать какую-то ягоду. Я пойду сейчас, не вздумай идти за мной. - Хорошо, иди, - ответил Том, выпуская брюнета из объятий. Тот в свою очередь улыбнулся и убежал. Как-то тяжело стало в душе, сердце сжалось от боли, он понимал, что индеец, скорей всего, просто ушел, но он ведь не мог его насильно держать. Впервые ему хотелось заплакать, не сдержавшись, он пошел к Дэвиду. Тот не стал у него спрашивать о том, что случилось, а просто обнял парня, который тут же громко заплакал. Георг оставил их одних, до его ушей лишь доносился голос Тома, тот все говорил, что Билл ушел и больше не вернется. В эти минуты Листинг понимал Каулитца как никто другой, видимо, индеец действительно сумел влюбить его в себя за столь короткое время, видимо подарил ему ночь с собой, просто чтобы потом его отпустили. * Фразу о друге сказал Уоллес Черный Олень, лакота. ** Остов - часть несущей конструкции, каркас. В данном случае основа скелета. *** Нефритовые бусины кладут в рот умершему.