Утро их первой ночи

- Мерлин... Что ты... Это... – каждое слово прерывалось тихим стоном, - Мы не должны... Это неправильно... - Я нарушаю правила, - хриплым голосом отрезает Эмрис, и с удвоенной силой начинает ласкать принца, давая понять, что возражения не принимаются. Нежно, ласково, практически невесомыми касаниями пробежаться по тяжело вздымающейся груди Артура, и заглушить гортанный стон поцелуем. Провести пылающими ладонями по узким бедрам, оставляя отметины, которые позже превратятся в синяки. Артур его, что бы принц об этом не думал. Оторваться от невыносимо сладких, пахнущих дорожной пылью и доспехами, но до невозможности мягких губ любовника только затем, чтобы в следующий момент покрывать поцелуями его ключицы. Молочно-белая кожа, неожиданно тонкая и нежная для рыцаря, манит и завораживает. Хочется прикоснуться к ней губами и слизывать с нее тонкую пленку пота. Бесконечно долго. Навечно. Навсегда. Пробежаться умелыми пальцами по слегка выступающим позвонкам, расслабляя напряженные мышцы и даря наслаждение. Очертить каждый и запомнить это чувство на всю жизнь. И, лишь слегка коснувшись ямочек на пояснице, снова ласкать спину, услышав разочарованный стон. Все будет, не волнуйся. Когда я так решу. Эта вседозволенность пьянит, оплетает разум. Хочется сделать так много всего и сразу, что даже трудно выбрать что-то одно. Он как ребенок, попавший в кондитерскую лавку. Только вот Артур – награда куда более большая, чем все кондитерские мира. - Прошу... Давай... Быстрее... – тихий и почти бессознательный шепот Артура проникает в голову, вытесняя все другие мысли на второй план. Эти слова заставляют потемнеть небесно-голубые глаза, а руки – спуститься еще ниже. Выводить круги на внутренней стороне бедер, лишь изредка, будто случайно, задевая мошонку, отчего кронпринц резко выгибается и подается вперед, желая большего. - Мерлин... Ты... Ты идиот... Ушастый засранец... Садист гребаный... Чтоб тебя... Поток слов резко обрывается, стоит Эмрису слегка провести пальцем по головке уже давно стоящего члена своего господина, стирая выступившие на ней капельки. Наблюдать то, как извивается под ним Артур, бессвязно бормоча какие-то признания и проклятья, становится выше его сил, и только вовремя пережатое основание члена удержало Мерлина от того, чтобы он не кончил прямо сейчас. Внять, наконец, мольбам принца, и медленно взять его член в рот. Обводить языком головку в такт с движениями рук, судорожно сжимающих ягодицы, и ощутить, как Артур безвольно дрожит от возбуждения и отчаянно толкается в поисках большего проникновения. Вобрать его на всю длину, ощущая на языке терпкий, мужской привкус. Пьянящий и дерзкий аромат, так идеально подходящий своему хозяину. Несколько движений умелым языком, и вот уже Артур резко стонет, моля Мерлина продолжать. Все, что угодно, лишь бы тот не останавливался. Продолжая ласкать принца, медленно коснуться ладонью нежной кожи между ног, и получить в награду руки, с неимоверной силой сжавшие его плечи. Теперь и на нем есть метка. Право собственности. Очертить сжатое колечко мышц, и раздразнить пальцем вход. И снова, будто в извинение, нежно коснуться ладонью яичек. В ответ на это, Артур молчит, и лишь резко хватает ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег. Отпустить из влажного плена все еще колом стоящий член принца, и услышать практически умоляющее: - Мерлин... Что ты... - Подожди, - голос Эмриса был хриплым, как после серьезной простуды, и так разительно отличался от обычного, будничного тона. Секундой спустя Мерлин произнес заклинание, которое так долго выискивал в старинных фолиантах, слегка заплетающимся языком. Затем, словно желая проверить, правильно ли оно подействовало, медленно обвел пальцем вход, и слегка проник внутрь. Мышцы уже были растянуты, а, значит, магия Древних все-таки не подвела. Бережно протолкнуть внутрь второй палец, а затем и третий, лаская не только снаружи, но и внутри, и слишком поздно заметить ошарашенный взгляд Артура. - Прошу, не сейчас. Завтра... Все будет завтра... А сегодня просто доверься мне, - язык все так же предательски заплетается, а взгляд принца прожигает не хуже пожара. Однако Артур в очередной раз удивляет его, притянув в неторопливый, нежный поцелуй, в котором Мерлин губами и языком извинялся за все. За так долго скрываемую магию, за все нападки и обиды, нанесенные когда-либо, и принц отвечал ему тем же. Несколько минут прошли в сладостном тумане, и, когда они, наконец, оторвались друг от друга, Артур лишь тихо прошептал: - Сделай это. Я хочу чувствовать тебя... - Подними ноги. Это был не приказ, а просьба. Просьба нерадивого слуги, зашедшего куда дальше своих служебных обязанностей, но Артур безропотно выполнил ее. Мазохизм? Нет. Просто, когда всю жизнь выполняешь и отдаешь приказы, когда ответственность тяжелым бременем висит на шее, словно свинцовое ярмо, иногда так хочется вырваться из оков этого благоговейного ада и снова стать самим собой. И Артур чувствовал это, откуда-то зная, что именно сейчас все так, как должно быть. И Мерлин чувствовал то же самое. До безумия медленно, не отрывая взгляда, войти и громко застонать от удовольствия, ощущая, как мышцы сжимают член. Нависнуть над Артуром, чуть поменяв угол проникновения, и снова медленно войти в податливое тело. Теперь они стонут уже дуэтом, глотая свежий воздух как лекарство от резкого наслаждения. - Кому говорят, быстрее... – с трудом выговаривает Артур. - Садист... Отпустить себя. Снять поводок и душащий сердце ошейник, позволяя инстинктам властвовать над собой. Резко и грубо вколачиваться в Артура, не заботясь о последствиях. Провести руками по каждому сантиметру его тела, зацеловать каждый кусочек открытой кожи, оставить засосы. Один, два, десять... Укусить за нижнюю губу и тут же нежно зализать ранку, прижать к себе крепко-крепко, будто связывая невидимыми узами, и неожиданно ощутить ответные объятья... *** Утро медленно, но верно вступало в свои права, снимая сонную пелену с Камелота. Уже слышны были и ругань с рынка, и стук из кузницы, и пьяные вопли загулявшихся детин. На смятых простынях, разбуженные утренним гомоном, лежали два человека, в уютном переплетении ног и рук. Один из них улыбался яркой, солнечной улыбкой, второй же пытался изобразить неудовольствие происходящим, но все равно имел вид разомлевшего кота. - Мерлин... – Артур нежно очертил контуры лица своего теперь уже любовника. - Ты улыбаешься. - Я просто подумал, что если меня сегодня лишат жизни, то пусть это будет за изнасилование принца, а не за использование магии. Ты сможешь это устроить? - Идиот. Теперь ты от меня никуда не денешься. И в следующий раз я сверху. - Тебе не понравилось быть принцессой? – не удержался от подкола Мерлин, за что немедленно был сброшен с кровати. - Больно... - Черт возьми, мне тоже. Я сейчас выгляжу, как будто на мне полк плясал, и это, между прочим, из-за тебя, - беззлобно констатировал Артур. - Залезай обратно, я замерз. Лишь когда ленное утро сменилось радостным днем, а слепящее солнце стало нещадно палить сквозь витражные окна, двое мужчин проснулись. Не было охоты вставать, делать что-либо. Хотелось навсегда оставить в памяти эти прекрасные моменты и растянуть их на вечность. Утро их первой ночи...