О чем молчат ромашки

Каждый день он ходил на работу одним и тем же путем. Вдоль шумной дороги, хотя мог бы свернуть и сократить дорогу через парк, игнорируя автобус, хотя мог бы добраться до места на 15 минут быстрее. Ему было не жалко ни сил, ни времени. Он намеренно выбрал самый длинный маршрут. А все потому, что только так он мог наблюдать за НЕЙ. Нет, она не была мировой красавицей или его первой любовью, не занимала высокую должность и не делала чего-то сверхъестественного. Она была всего лишь продавщицей в цветочном магазине «Flowering», мимо которого проходил он каждый день. И все равно она выделялась из толпы. У нее была далеко не идеальная фигура, короткие, будто оборванные, светлые волосы с одной ярко-розовой прядкой и необыкновенные глаза. Какой-нибудь поэт, возможно, сравнил бы их с «ярко-зеленой весенней травой, купающейся в лучах утреннего солнца», а для него, малознакомого с красочными описаниями, они были просто невероятно красивыми. Она любила носить пестрые безразмерные футболки и толстовки, которые невероятно шли ей, рваные джинсы и кеды. Она много смеялась и всегда светилась искренней улыбкой. Она приковывала к себе множество взглядов и излучала такую доброту, что не улыбнуться в ответ было невозможно. Она была для него идеалом. Неким божеством, к которому он никогда не осмелился бы подойти. Да и зачем? Что он мог ей дать? Он – обычный тридцатилетний офисный служащий, ничем не примечательный, не выделяющийся из общей серой массы. А она – светлая, яркая и такая непохожая на других. Ей, наверняка, не больше двадцати пяти. И он был уверен, что она должна прожить веселую и увлекательную жизнь. Совершенно не похожую на ту, которую вел он сам. Поэтому каждый день, идя на работу одним и тем же путем, он лишь наблюдал. Сквозь прозрачные двери цветочного магазина он мог видеть все ее эмоции. Легкую грусть или усталость, тихую радость или широкую улыбка, смущение с милым, почти незаметным румянцем… Она нравилась ему любая. Это была не мимолетная симпатия, не пылкая влюбленность и не страстное, неконтролируемое желание. А нечто, сродни любви. Светлое, возвышенное, почти неземное чувство… Так, пожалуй, он любил только маму и любил бы сестру, будь она у него. Она была тем человеком, глядя на которого, ему самому хотелось жить. Она была тем человеком, которого он хотел бы видеть каждый день. *** … В тот день было пасмурно. Серые и тяжелые, словно налитые свинцом, тучи нависали над их небольших городом, грозя вот-вот разразиться дождем. Резкие порывы ветра подхватывали недавно опавшую листву и быстро опускали ее обратно на землю, чтобы поднять вновь через несколько секунд. Люди, укутавшись в широкие, модные сейчас, шарфы, спешили по своим делам, устремив взгляд под ноги и проклиная непогоду. Сыро. Мерзко. А он любил это. Любил потому, что только в такие дни она становилась другой, задумчивой, немного печальной, но чертовски чарующей. Только в такую погоду она обычно надевала теплые вязаные свитера и заплетала чересчур растрепанный пучок. Поджав ноги под себя, садилась у окна и задумчиво глядела куда-то вдаль. Неподвижно, лишь изредка выводя пальцем какие-то замысловатые рисунки на окне. В такие моменты она становилась особенно привлекательной, наверняка, сама того не замечая. И какой-то… родной, что ли. Хотелось прижать к себе крепко-крепко и никуда не отпускать. Но разве мог он, обычный прохожий, себе это позволить? Определенно, нет. В тот день все шло наперекосяк. С утра он проспал и не успел позавтракать – результат вчерашней ночной работы над проектом. По дороге облила машина. Неприятный поток брызг с лужи пришелся по подолу серого пальто и темным джинсам. Но это его, ожидающего скорой встречи с ней, не особо расстроило. Стоило ему увидеть ее глаза – как все печали сразу уходили. Но не в этот раз. Он замер перед закрытой дверью магазина, наблюдая за ней. В ее газах не было привычного блеска. Он никогда не видел ее настолько грустную. Он бы даже сказал, убитую горем, но для него это понятие было неприменимо к ней. Уставшая, опечаленная, разочарованная, но уж точно не убитая горем. Она судорожно вздохнула – это было заметно даже через толстое стекло двери – и закрыла глаза руками, облокотившись на небольшой столик. Плечи слегка вздрогнули. Это словно вывело его из оцепенения, и он сделал то, на что не мог решиться уже долгое время. Зашел в магазин. Раздался звон колокольчика, висящего над дверью. Холодный ветер проскользнул внутрь помещения, заставив цветы слегка колыхнуться. Она вздрогнула и подняла взгляд. На секунду, всего лишь на жалкую секунду, он увидел в нем мольбу о помощи. Но потом она нацепила улыбку. Вроде бы приветливую, но совершенно не искреннюю. Как же он хотел увидеть обычную мягкую улыбку, а не это жалкое подобие! Он сжал кулаки и попытался улыбнуться в ответ. - Вы что-то хотели? – ее голос, хоть и слегка дрогнувший, оказался безумно приятным. - Да, я… - он обвел помещение взглядом, не зная за что зацепиться, – Мне, пожалуйста, ромашки. пять штук. Она кивнула и сразу же засуетилась. Он как-то обреченно глянул на нее. Она никогда не суетилась, всегда делала все быстро и аккуратно, разговаривала с покупателями, а сейчас даже слова не обронила. - Держите. – она протянула упакованные цветы. Он молча протянул деньги. Надо что-то сказать, как-то исправить ситуацию! - Девушка, вы в порядке? – неожиданно вырвалось у него, что он даже не успел сообразить, зачем сказал это. Увидев непонимание в ее глазах, он поспешно добавил, - Когда я заходил, вы выглядели такой подавленной… - Нет-нет, все хорошо. – она улыбнулась. Снова неискренне, и он сразу понял это. - Вот, - он протянул букет ромашек, - это вам. - Не стоит. – девушка слегка покраснела, отведя взгляд в сторону. - Но я настаиваю… - Со мной, правда, все хорошо. - Но… Звон колокольчика. - Простите… - она виновато улыбается и уходит к новым посетителям. А ему ничего не остается, кроме как выйти из магазина. Уже по дороге на работу он осознал – она подумала, что букет был подарен из жалости. Черт. На обратном пути он обязательно зайдет и разубедит ее в этом! Он кивнул собственным мыслям и ускорил шаг. Скорей бы закончился этот день. Но вечером ее не оказалось на месте. «Flowering» встретил его темными окнами и одинокой табличкой с белой надписью «закрыто». Он обессиленно выдохнул, и устало побрел домой. На следующий день картина повторилась - магазин не работал ни утром, ни вечером. Только на второй день после внезапного затишья он с радостью заметил, что магазин открыт. Не раздумывая, он кинулся туда. Но встретила его не она. В магазине была только женщина лет сорока, не меньше. - Ишь, как вбежал. Небось, на свидание спешишь, да цветы забыл купить? – с хитрой улыбкой спросила она. - А где… девушка, которая здесь раньше работала? – проигнорировав вопрос, выпалил он. - Олька-то? Дык, еще позавчера уехала она в другой город. Опоздал ты, парень. Да не переживай ты так, найдешь ты еще себе девушку. – увидев его обреченный взгляд, поспешила добавить она. Но он уже не слушал. Медленно вышел на улицу и побрел вдоль дороги по привычному, для него, маршруту. Спешить никуда не хотелось, хотя такими темпами он мог и опоздать. Даже как-то не верилось. Разве могла она уехать? Конечно, а почему, собственно, нет? На душе скребли кошки. Быть может, если бы он раньше зашел в магазин, раньше заговорил с ней, все бы сложилось по-другому? Быть может, они бы подружились. Быть может, она бы поделилась тогда с ним своей проблемой. И возможно, она бы никуда не уехала… Но к чему теперь все эти предположения? Он глубоко вздохнул и поднял глаза к небу. Серое. Как его жизнь, как он сам. Ей она все равно не подошла бы. Остается надеяться, что у нее все сложилось хорошо. А ему о ней еще будет напоминать букет ромашек, оставленный в вазе на столе. Скоро они засохнут. А он вернется в привычную колею, может, даже сменит свой маршрут, и уже ничего не будет напоминать о ней – о той, что, сама того не подозревая, так внезапно и надолго ворвалась в его жизнь, заполнила все его мысли, стала словно глоток свежего воздуха для него. Скоро. А пока – на столе останутся стоять ромашки, увядая с каждым днем.