Дочь

В том году зима началась много раньше обычного. — Я должна вернуться домой, мать. Вздрагивали смертные, протягивая руки к огню. Гадали, что принесет им с собой зима, сколь суровой она окажется? Едва успели они собрать урожай, как выпал уже на полях первый снег. Не к добру это, ох не к добру. — Торопится, видать, в Аид прекрасная Персефона. Не хочет еще чуть-чуть задержаться, — вздыхали старики в ответ на вопросы младших. Холод постепенно окутывал землю. Молча смотрит перед собой Деметра, боль и тоска во взгляде ее. — Зачем ты меня покидаешь так рано, дочка? Спокойно, терпеливо отвечает ей опять Персефона, бережно обхватив руками свой большой живот. — Мой ребенок должен родиться в царстве своего отца. Я так хочу. Прости, мама. Печально качает головой богиня, бессильно опускаются руки ее. Не будет этот малыш принадлежать миру живых. Так, видимо, решили мойры. Вздыхает. Придется повиноваться им. Давно уже не узнает Деметра своей дочери, очень давно. Меньше радости ей теперь приносят свидания. Где та беспечная, юная дева, что играла и смеялась в кругу своих подруг? Нету ее теперь. Нету. Величавой поступью идет отныне по верхнему миру царица мертвых. Спокоен шаг ее, грозен взгляд. Щурит глаза, глядя на свет дневной, прекрасная Персефона. Торопится она поскорее уйти, скрыться в тень. Все больше принадлежит она грозному царству своего супруга. Тяжела ей отныне, непривычна земля. От гнева молодой царицы прячутся в чащу лесные звери, когда какой-нибудь нерадивый смертный забудет принести положенные жертвы подземным богам. И тогда плачет, скрывшись от всех, где-нибудь в глуши ее мать Деметра, и плачет дождем вместе с ней природа. Собственная дочь более не принадлежит ей. Но одно остается неизменным из года в год. Радость Персефоны от встречи с матерью. Счастье ее при виде первых весенних трав. Не до конца забрал себе ее дочь Аид, и потому снова будет считать она до встречи с ней месяцы, потом дни. А пока молча провожает она свою дочь к супругу. «Новая жизнь в царстве мертвых», — перешептываются между собой подземные боги, глядя своей Владычице вслед. Поднимается со своего трона мрачный Аид, охотно распахивает он жене объятия. — Я вернулась домой до срока, чтобы здесь родить ребенка, мой муж. Смотрит в глаза своего супруга царица, радость и счастье на лице ее. Ждет она поцелуя своего мрачного мужа, и, повинуясь, с улыбкой склоняется тот к ее устам. В тот же миг словно светлее делается в подземном царстве. Радостно гомонят души мертвых, слетаясь к трону. Приветствуют они свою заступницу и повелительницу. И тогда, блаженно вздохнув, оглядывает Персефона свой бесприютный мир. Счастлива она, что вернулась домой, и эта радость в ее душе неизменна. «Новая жизнь в царстве мертвых», — перешептываются между собой олимпийские боги. — Проводи меня в Аид, Гермес, — просит посланца богов Илифия. И тот, взмахнув кадуцеем, послушно показывает богине путь. Уступает место помощнице родов богиня Геката. Вместе теперь помогают они новому богу появиться на свет. Молча терпит Персефона родовые муки. Не пристало царице Аида кричать, словно смертной. Под умелыми руками Илифии быстро проходит боль. Вот уже и осталось все позади. Берет на руки ребенка колдунья, подает взволнованному Владыке дочь. Смотрит Аид в прекрасные глаза своей милой малышки, счастье и любовь на лице его. Высоко поднимает ребенка над головой отец, показывает столпившимся вокруг богам. Вздох восхищения исторгается из многих уст разом. Даже мрачный Танат улыбается, глядя на новорожденную богиню. — Смерть, которую она принесет людям, будет так же прекрасна, как и она сама, — провозглашает богам повелитель Аида. И, присев на край ложа, протягивает руку сияющей своей жене.