Второй вторник февраля

Сегодня всегда так необходимого под рукой Джона почему-то нигде не было. Шерлок не помнил, когда именно Уотсон покинул их съемную квартиру на Бейкер-стрит, поэтому и не мог точно сказать, сколько уже сидит один. Миссис Хадсон с утра принарядилась, поэтому, скорее всего, она опять флиртует с пекарем. И почему-то именно сегодня любимое одиночество угнетало. Холмс-младший наверное впервые за всю свою жизнь задумался о том, что, в сущности-то единственное, что есть в его жизни – это погони и расследования. Расследования и погони. Изредка в ней появляются люди, которые впиваются в жесткий диск, словно вирус, и от которых уже не отмахнешься. Такие люди, как Та Женщина или тот, что называет его своим Другом. Первый в мире консультирующий детектив подтянул колени к груди и, водрузив на них свой подбородок, тяжело вздохнул. Сейчас это можно – никто же не видит. Даже Майкрофт не в состоянии уследить за всем на свете. Гениальную голову, перешедшую в фоновый режим, тут же наводнили мысли и вопросы, как вода Темзу во время прилива. Шерлоку не хватало этого смешного и слегка наивного Джона. Несмотря на то, что он прошел войну в Афганистане, в глубине его глаз все еще сохранилась какая-то детская искренность. Если он злится, то он действительно злится. Если он счастлив, то он действительно счастлив. Если он восхищается, то он действительно восхищается. Холмс-младший даже несколько завидовал такому разбросу эмоций. Они, конечно же, тоже подвластны детективу, но являются скорее необязательной опцией, на которую можно и не тратить свое время. Эта искренность Уотсона подкупала. Вызывала привыкание. И сейчас Шерлок чувствовал, что ему не хватает очередной дозы Джона. А сам военный врач как назло куда-то упорхнул, аки птичка. Почему-то именно сейчас консультирующий детектив злился на себя за то, что не заметил его ухода. Что опять пропустил мимо ушей все, что он ему говорил. Да, легко быть социопатом, когда есть такие друзья, как Джон. Сам бы врач назвал такое состояние у своего друга емким выражением – «Совесть проснулась». В ее наличии порой сомневался даже сам Шерлок. Она, как и другие дополнительные опции этого тела, отключалась и включалась по желанию самого Холмса. А сейчас, кажется, тот тумблер, которым она переключается, - сломался. -Поверить не могу, - вздохнул вошедший в комнату Уотсон. – Ты сидишь все в той же позе! Он был румяный от мороза, стоявшего в Лондоне. От него все еще веяло холодком, что заставило Шерлока невольно поежиться. Ведь детектив так и не смог совершить над собой усилие, чтобы как следует одеться. -А где мой кофе? – словно бы не заметив предыдущей реплики, будничным тоном поинтересовался Холмс-младший. -Только что пришел, - мужчина вновь вздохнул и потряс в воздухе банкой кофе. – Я же за ним и вышел. -О, - только и ответил детектив. Кажется, так оно и было... -Ты хоть помнишь, какой сегодня день? -Второй день, с тех пор как мы взялись расследовать новое дело, сегодня также у Майкрофта прием у дантиста. Ну, и сегодня вторник. -Вторник, - кивнул Джон. -Второй вторник февраля, если быть точным, - все еще не понимая цели вопроса ответил Холмс. -Уже ближе. Сегодня день Святого Валентина, Шерлок. -А еще день душевнобольных в Германии. -Я иногда не могу понять, - Уотсон подошел к дивану и поставил банку кофе на журнальный столик. – Ты правда не понимаешь, или издеваешься? -А? – удивленно приподнятые брови, видимо, поведали Джону ответ на его вопрос. Он склонился к детективу и, легко чмокнув последнего в макушку, протянул красиво упакованный сверток. А Шерлок впервые не захотел применять свой дедуктивный метод и просто растеряно улыбнулся.