Праздник жизни

На гонконгской базе были проблемы со звукоизоляцией. Очень большие проблемы. Чак понял это в первую же ночь после заселения, когда прямо перед отбоем их с отцом комнату сотряс грохот и русский мат. —Они там с ума сошли? — взвыл Чак, едва не упав от неожиданности. Хансен-старший прикусил язык, а Макс влез мордой под стул. Звуки доносились из вентиляционной дыры под самым потолком, оставленной безвестным гением проектировки. — Может быть, поссорились? — отец задумчиво посмотрел на дыру. В ответ раздался протяжный женский стон. Чак выругался, Хэнсен-старший покраснел. — Похоже, нет, — Геркулес смущённо почесал затылок. — Ладно, давай спать… — Что, просто спать?! — Ну да… Не останавливать же их. Имеют право. В ответ Кайдановская застонала ещё громче. К стонам присоединился стук чего-то железного в стену. — У меня есть китайские колокольчики и звуки природы для медитации, закачать тебе на плеер? — наигранно-жизнерадостно предложил отец. — Нет, спасибо, — огрызнулся Чак, подобрал с пола Макса, забрался под одеяло и засунул голову под подушку. Геркулес отодвинул кровать от стены, в которую стучали уже с удвоенной скоростью, надел наушники и погасил свет. Вскоре к русским присоединился храп отца. Прошёл почти час, прежде чем за стеной натрахались и заткнулись. За это время Чак успел три раза в цвете представить, как он убивает сначала русских, потом отца, потом берёт в руки пулемёт и расстреливает всю базу. И всех кайдзю. Рвёт голыми руками, а потом расстреливает из пулемёта, ещё раз, чтобы уж наверняка. Утром Чак приволок пузырь с герметиком и замазал проклятую дыру. Стало спокойней, а через несколько дней грянула буча с закрытием разлома — тут уж не до выяснений, кто с кем и как трахается. Но когда с Хэнсена-младшего сняли большую часть бинтов и разрешили поменять госпитальную койку на их с отцом комнату, оказалось, что всё надо начинать сначала. Через час после отбоя в комнате раздался тонкий женский стон. Чак, который никак не мог заснуть из-за чешущихся переломов, аж подскочил. Стон повторился, к нему присоединилось невнятное мужское бормотание, и прямо над ухом Хансена-младшего раздался стук в стену. — Да вы, блядь, издеваетесь! Стон повторился. Сомнений, что стонет Мако, чья комната находилась как раз за стеной, не осталось. Догадаться, кто ей глухо подвывает, тоже было не трудно. — Уроды. Ненавижу, — Чак натянул на голову подушку и прижал свободной рукой к себе Макса. Пёс страдальчески заскулил, но вырываться не стал. Слева стонали Мако и этот чёртов Райли, справа стучали в стену Кайдановские и похрапывал отец. Хансен-младший досчитал до ста и предался сладким мечтам о мясницком ноже, пулемёте и танцах Эврики на руинах Гонконга. Мако Мори сносно знала русский язык ещё со школы, когда маршал брал её с собой во Владивосток. Поэтому просьба доктора Гайзлера, оказавшегося перед ней у раздаче в столовой, девушку не удивила. — Мако, можешь мне помочь? Я сделал татуировку, но всё время забываю, как она правильно читается, — мужчина оттянул воротник рубашки и показал девушке у себя на шее ряд буков с характерными русскими завитками. — Это вам Кайдановские нарисовали? — очень вежливо уточнила Мори. — Ага, — Ньютон широко улыбнулся. — Сказали, что это что-то вроде «крутого учёного» на русском. Саша сама рисовала. Прочитаешь? — Разумеется. Dolbojob. — Подожди, я запишу, — учёный спешно начал чиркать в блокноте. — Повтори? Мако повторила. Доктор Гейшлер с чувством пожал ей руку и продвинулся вперёд. Девушка тяжело вздохнула ему в спину. Метод изучения языка непосредственно у его носителей имел свои плюсы: например, великолепное знание всех ругательств и хорошее отношение со стороны русских. Команда техников вовсе считала её своей. От них Мако и узнала, что чета Кайдановских отнеслась к идее дрифта с кайдзю и последующим двойным явлением и — для них лично —купанию в отравленных гонконгских водах очень плохо. Правильно было бы рассказать незадачливому любителю кайдзю про маленькую месть русских, но… Когда Гейшлер потянулся за салатом на раздаче, на его лопатках проступили иероглифы. Братья Вей на эмоции не поскупились и облекли своё недовольство в стихотворную форму. Пусть их. К тому же у Мако Мори было дело к русским. Она заметила впереди в очереди Кайдановских и вытянула шею, чтобы проследить, куда именно они сядут. Райли, проследив за её взглядом, тихо прошептал: — Мако, я думаю, это плохая идея. — Скажи прямо, ты их боишься. — Да! Они обещали закопать реактор Альфы на заднем дворе маршала! — А их техники предупредили меня, и мы с сенсеем успели переписать его недвижимость на меня. Райли, успокойся. Они не такие злые, как кажутся. — Мако, это плохая идея. Я… я против! — Час назад ты был за, — Мако поставила на поднос кофе и тарелку с овсянкой. — Я очень о многом подумал за этот час! — Беккет, ты меня любишь? — Не манипулируй мной! — Райли, они хорошие люди и ничего никому не расскажут, если ты об этом! И они единственная нормальная пара с нормальными отношениями, которые знают, что такое дрифт!... В конце концов, мы просто попробуем! Райли, пожалуйста! Твоей заднице ничего не угрожает. — Да ладно? Не угрожает, говоришь? — Райли, пожалуйста! — девушка вцепилась ему в рукав. — Хорошо, уговорила, — Беккет закатил глаза. — Но говорить с русскими будешь ты. — А ты? — Буду сидеть рядом и делать вид, что я не с тобой, — Райли поставил на поднос компот. — Всё, пошли, пока я не передумал. Супруги сидели за столом и тихо переговаривались. Заметив Мако и Бекета, они замолчали. Саша помахала коллегам рукой, её муж хмуро ковырнул кашу. — Приятного аппетита, — Мако поставила поднос на стол, но садиться не стала. — Саша-сан, можно с вами поговорить? Наедине… Мне надо… — Да-да, я поняла. Мы отойдём? — женщина переглянулась с мужем. Несколько мгновений они молчали, и русский кивнул. — Не скучайте, мальчики. Саша взяла свой поднос и, кивнув Мако, пошла на выход. Райли оглянулся на оставшегося на своём месте Алексиса и нервно сглотнул. Но любопытство оказалось сильнее. — Хм. Алексис, можно задать вам один вопрос? — Ну. — Он личного характера. — Валяй. Беккет вспомнил, не хочет ли ничего изменить в своём завещании, и глубоко вздохнул. —Ну, о чём ты хотела поговорить? — Саша уселась на ящики на ремонтной галерее пустого дока. В Напротив них стоял на опорах «Тайфун». Ремонт машины продвигался медленно. Сначала его месяц держали на просушке, теперь техники вяло проводили «диагностику». Альфа лежала в соседнем доке. Без свой «головы» и со снятыми бронепластинами егерь выглядел грудой непонятного металлолома. — Вы извините, возможно, этот разговор. Он очень сложный для меня и очень важный,— Мако поставила поднос у себя на коленях и принялась для вида ковыряться в овсянке. На базе было очень мало женщин, и ещё меньше — женщин-пилотов, с которыми она могла бы посоветоваться… Да и советоваться ей было особо не с кем. Сенсей твёрдо держался мнения «вам ещё рано», мистер Хансен начинал вспоминать юность, его сын… Мако не была уверенна, что вообще хочет разговаривать с Чаком на тему отношений с Райли Беккетом. Молодые люди и так большую часть времени гордо смотрели в разные стороны, провоцировать Чака на новую драку ради защиты её мнимо поруганной чести Мори не хотела. — Мако, я тебя не первый год знаю. Что случилось? Тебя Райли обижает или маршал передумал по поводу вас? — Нет, — девушка покраснела. — Мы ему пока ничего не сказали. Ну… Про то, что мы того, уже, этого… — Но придётся. Впрочем, ты уже совершеннолетняя, так что самое большее, что он сделает, это убьёт Райли. Они невесело засмеялись. Пентекост вряд ли вообще когда-нибудь поднимется на ноги. Даже руки вряд ли сможет контролировать, хотя врачи бубнили о «хороших прогнозах». — Вы про контрацепцию-то не забыли? — Саша принялась за еду. — Нет, — Мако побурела до кончиков ушей. С презервативами вышло смешно. Совет «если не знаешь размер, возьми линейку и померь» она поняла слишком буквально. Райли, спросонья принявший линейку в руке заглядывающей ему под одеяло любимой за нож, орал так, что сбежалась половина отсека. Мако чуть не умерла со стыда, пытаясь успокоить рвущегося в её отсек наивного мистера Хэнсена. — С этим проблем нет. — Молодцы. Случилось что-то ещё? — Я… — Мако снова замялась. — Саша-сан, давайте, я вам всё расскажу, а вы уже скажете, понимаете меня или нет. Кайдановская кивнула. Мако вздохнула, положила руки на колени и начала. — Когда мы с Райли вошли в стабильный дрифт, я почувствовала себя частью него. Я… как бы это объяснить… Почувствовала себя им. Почувствовала себя мужским организмом… со всеми его особенностями. И теперь, — девушка густо покраснела. — Я не знаю, что с этим делать. Понимаете, я очень хочу… ну… — Не бойся, я не буду смеяться. Честное слово! — Саша торжественно подняла ладонь перед собой. Мако решила считать, что кончики её губ подёргиваются от волнения, а не от смеха. — Я хочу трахнуть Райли. Очень хочу! — с жаром выпалила девушка. — Но не знаю, как. Я… Я подумала, что раз вы и ваш муж тоже пара… пилотов, то вы должны понимать, о чём я. И… и простите, если я сказала что-то не так! Саша задумчиво отпила кофе. Мако смущённо уставилась на свои ботинки. Пауза затянулась. Бекет уже жалел, что открыл рот. Кайдановский жевал, глядя куда-то в пространство. Райли понял, что надо было промолчать. В конце концов, есть масса замечательных способов для самоубийства. Например, повеситься. Можно просверлить голову дрелью. Или лечь под каток. Можно вставить в ноздри карандаши и удариться лицом о стол. Сотни замечательных и безболезненных способов отправиться на тот свет. Когда Райли уже решил, что его теперь, самое меньшее, будут игнорировать до открытия второго разлома, русский невозмутимо произнёс: — В чём у вас проблема-то? Денег на страпон не хватает, или стесняетесь в магазин сходить? Бекет почувствовал, что лучше бы его убили. — Ну… такое тоже бывает, — наконец, Кайдановская пожала плечами. — Купите страпон. Я не слышала, чтобы их запрещали здесь, в Гонконге. — Саша-сан, — Мако густо покраснела. — Так вы… — Между прочим, мы живём в свободном мире, где каждый в праве сам распоряжаться своей задницей. Мало ли как могут развлекаться муж и жена! — Саша вернулась к завтраку, а ободрённая Мако достала блокнот. — Тогда… можете мне подсказать, как быть, семпай? — Эм. Ну, тут надо всё опытным путём. В целом, — Саша задумалась и замолчала. — В общем, сходите в магазин, купите всё необходимое. Пару дней можно покапать на мозги Беккету. В его возрасте такие вещи могут нанести психологическую травму. Он уже не студент, чтобы много экспериментировать. — Райли уже согласился, — Мако вычеркнула один из пунктов. — Резво вы. Ну, тогда проблем не будет. — Саша-сан, спасибо, — Мори отставила поднос и с чувством обняла женщину. — Вы не представляете, как мне помогли! — Вы того, про клизму ещё не забудьте. А то вся романтика в говно, — Саша похлопала её по спине. Мори невольно представила себе Алексиса с клизмой в руках и поняла, что думает не о том. — Спасибо, семпай! — она ещё раз с чувством пожала Кайдановской руку. — Спасибо огромное! Мако подхватила свой поднос и побежала в сторону столовой. Саша, убедившись, что девушка скрылась за поворотом, усмехнулась и пробормотала: — Ну и навыдумывают же… — Мако, это плохая идея! — Тебе даже Алексис сказал, что всё в порядке, — Мори пристально вчитывалась в строки интернет-форума, где обсуждали применение страпонов. — Так, я схожу в город в магазин, а ты должен сделать себе клизму. У тебя есть груша? — Нет. — Это проблема. Ладно, сходишь в медпункт, скажешь, что у тебя запор. Или мне купить грушу? — Мако! — Райли Беккет, — японка повернулась к нему от монитора и нахмурилась. — Мне казалось, мы уже всё обговорили. — Да, но… — Райли, — лицо Мако за мгновение смягчилось, став почти детским. — Пожалуйста. Если тебе не понравится, я… — Хорошо! Что угодно! — только снова не видеть грустные глаза Мако. Беккет обречённо поднял перед собой руки в знак полной капитуляции. Одну ночь можно потерпеть. А там воспитать в себе силу воли. — Ты просто прелесть! — девушка чмокнула его в щёку и побежала за плащом. — Я быстро вернусь! — Хорошо, но… — Беккет оглянулся на включённый компьютер. Утром он тоже зашёл в интернет, и всё ночное стремление к экспериментам улетучилось. Но грустные глаза Мако были страшнее. Райли вздохнул, выключил технику и, накинув куртку, выдвинулся в сторону медпункта. Главное, чтобы за время этого героического похода не улетучилась вся его решимость. Возвращаясь с клизмой из медпункта, Райли на всякий случай обошёл русских стороной, во избежание. Мало ли, что эти извращенцы ещё насоветуют. Около китайского егеря Беккет увидел странную сцену: Чак Хансен, намотав на руку поводок полупридушенного Макса, ругался с толпой китайцев. Выглядело это очень забавно: долговязый австралиец и толпа низеньких и одинаковых на лицо техников во главе с одним из братьев Вей. — Что случилось? — поинтересовался Райли, вставая между спорящими. — Позовите мистера Хансена! — отозвался Вей. — Его сын сошел с ума. — Да я щас из тебя самого всё дерьмо вышибу! — взревел Чак. — Эй, тебя из больнички раньше времени, что ли, выпустили? — Беккет плечом оттеснил разбушевавшегося коллегу от китайцев. — Что тебе от них надо? — Герметик! — Ребят, дайте ему герметик, он от вас отстанет. Получив требуемое, Чак что-то пробурчал под нос и отвернулся от китайцев. Те, быстро переговариваясь, тоже сочли конфликт исчерпанным. — Ты чего такой злой? Снова отец отшлёпал? — не выдержал Бекет. — Ага, и в угол поставил, — огрызнулся Хансен. — А ты чего с клизмой? Несварение? — Овсянка наружу никак не выберется. Тебе-то какое дело? — Смотри, чтобы твои глисты не приползли ко мне. — Поставлю ведро тебе под дверь. На том и разошлись. — Чем это так пахнет? — первым делом поинтересовалась Мако, вернувшись из города. — Хансен с ума сошёл, — Беккет указал на пузырящийся из вентиляционной отдушины герметик. — Это ещё зачем? — Боится, что мои глисты приползут к нему. — Райли, что ты ему наговорил?! — Ничего, только про овсянку. Остальное — его влажные фантазии. — Хорошо. А я купила всё необходимое, — Мако вынула содержимое непрозрачного пакета и разложила на столе перед Беккетом. — Зачем тир штуки?! — Надо попробовать разные размеры. — Мако! — Райли попытался отойти к двери, но девушка вцепилась в его руку. — Пожалуйста! Один раз! — Нет! Я не хочу! — Райли! — Мако взглянула на него честными жалобными глазами… и Райли не выдержал. — Моя смерть будет на твоей совести. — Ты не умрёшь, это я тебе гарантирую. Так, снимай штаны. После гудка отбоя Чак лежал и прислушивался к тишине. Русские внезапно легли спать молча, за стеной у Мори тоже было спокойно. В тишине только похрапывал отец. Ещё время от времени в темноте фыркал Макс, но это можно было вполне вытерпеть. «Красота!» Чак обнял подушку, широко улыбнулся… Из комнаты Мако донёсся протяжный крик. За стеной что-то с грохотом упало. Чак подскочил от неожиданности. Крик повторился, и молодой пилот с облегчением выдохнул: орал Беккет. Значит, ничего страшного не случилось. На душе Чака даже потеплело от мысли, что Мако наконец-то решилась прибить надоедливого американца. — Давай, малышка, шваброй его! — Хэнсен пнул стену и притянул к себе Макса. Сон обещал быть сладким. Вот только… Беккет истошно орал на одной ноте. Чак даже засёк время: пять минут тридцать семь секунд. Перерыв на две минуты. Вопль. Слушать чужой праздник жизни стало невыносимо. Чак спустил Макса на пол, на цыпочках прошёл к похрапывающему отцу и стащил с него наушники. — Макс, рожа слюнявая, отвали, — не просыпаясь, пробормотал Хэнсен-старший. — Гав-гав, — согласился Чак, выдёргивая из-под одеяла плеер. Китайские колокольчики и глухие наушники действительно творили чудеса. Чак широко зевнул и уснул. Ему снились кадетские дни, обслюнявивший его дипломный проект Макс и получившаяся от его лба вмятина на дешёвом столе. — Смотри, идут, — Саша толкнула мужа в бок. — Кто? Где? — На четыре часа. Кайдановский послушно оглянулся. По галерее, опоясывавшей док только что поднятой Альфы, шествовали Мако Мори и Райли Беккет. Точнее, Мори целеустремлённо тащила за собой грустного и бледного Райли. Американец выглядел смертельно больным и уставшим от жизни. Приблизившись к Кайдановским, Райли начал покрываться красными пятнами и прятать глаза. — Спасибо вам, семпай, — Мако низко поклонилась, одной рукой заставляя наклониться и стремительно краснеющего Бекета. — Кхм… кхе-кхе. Да не за что, обращайся, если что, — протянула Саша. — Только ничего не говорите Хансену, — пробормотал Бекет. — Ничего не скажем! — Саша широко улыбнулась. — Правда? — Ага, — её муж флегматично пожал плечами. — Спасибо, — Беккет тоскливо вздохнул. Мако широко улыбнулась и, вцепившись в руку мужчины, поволокла его прочь. Они дождались, пока парочка скроется за поворотом и посмотрели друг на друга. — Кайдановский, ты наговорил Беккету то же, что и я Мори? Несколько секунд они молча смотрели друг на друга и рассмеялись. — Маршал нас убьёт, — Саша вцепилась в плечо мужа, чтобы не упасть от смеха. — Это свободная страна, где каждый может сам распоряжаться своей задницей. В конце концов, им всё понравилось. — Маршал тут говорил, что хочет внуков. — Мы разве этому мешаем? — хмыкнул в бороду Алексис. — Меня больше удивляет, что они нас с тобой представили в той же позиции. — Почему удивляет? — Саша обняла мужа. — Я могу тебе даже показать. — Нет, спасибо. — Почему? Им понравилось. — Ага, Беккет аж прыгал от радости. — Ну… Может быть, у него задница болит. — Вот. Хочешь для меня такой же участи? — Нет. Ты мне ещё для других дел пригодишься… О, смотри, Хэнсены, — Саша широко улыбнулась, увидев внизу знакомую рыжую парочку и нарезавшего вокруг них круги пса. — Пожалей детей, им ещё тут жить. — Я постараюсь. Но ничего не обещаю.